Поворот, или Огни большого города

Гроностай задерживался, и это уже начинало не только беспокоить, но и злить. Ильве весь извелся уже, сна не было ни в одном глазу, да и какой тут сон?! Нет, понятно, что спецпоручения такого рода – это не в лавку за хлебом послать, и бригадиру есть чего обсудить с Роше и со своими «белками»… Так в том и суть. Между прочим, с Ильве они даже про Ориэль толком не договорили, хотя тему поднял как раз Гроностай, а уже завтра с утра скоя*таэль может полностью переключиться на сборы отряда, и с кем тогда останется медик? Где и с чем? Даже при самом оптимальном развитии событий в ближайшие дни Роше не отпустит врача из замка просто так, а Ильве за это время надо не только как-то к Рене попадать или наведываться домой, но банально есть, спать и справлять нужду. Что, приставят нового конвоира? Тогда хотелось бы знать кого… То есть чисто технические вопросы и то, вставали достаточно остро. Ильве без эликсиров пока не обойтись: если руки потихоньку подживали, учитывая, что их обладателю не приходилось таскать тяжести и напрягаться нелегким трудом или воинскими упражнениями, то с ногами и спиной у самого доктора дело обстояло не слишком весело. А единственный, с кем это стоит обсуждать, где-то пропадает так долго, что за это время можно было уже проговорить не только скоя*таэлей поименно, но и родословную каждого из них вплоть до десятого колена! Да уж, оказалось очень легко привыкнуть к заботливой деликатности ископаемой «белки», а выяснилось, что привыкать не стоило. Гроностай нянчился со своим подопечным как курица с яйцом, но только до момента, пока на горизонте не замаячили другие проблемные подопечные. Спасатель, язви его в печень! Накрутил себя Ильве порядком, так что, когда усталый бригадир все же появился на пороге их общей комнаты и обратился к кутавшемуся в одеяла нахохлившемуся медику со вполне невинным замечанием «не спишь?», - парень едва успел совладать с собой и прикусить язык. Просившееся на него «а должен?» слишком уж напоминало ревнивую жену. Покуда Ильве собирался с мыслями, Гроностай прошел вглубь, отпил немного из кружки на столе и принялся медленно расстегивать на себе ремни. Наблюдавший за ним парень невольно насторожился: даже света одинокой чадящей свечки было достаточно, чтобы разглядеть, что вид у командира не столько утомленный либо задерганный, а скорее удрученный и мрачно-сосредоточенный. Не то чтобы это прямо-таки сильно бросалось в глаза, но воодушевления от грядущих перемен в судьбе еще не охваченных милостями «белочек» или хотя бы позитивного настроя – определенно недоставало. - Что-то случилось? – осторожно поинтересовался Ильве. Где хотя бы намек на радость и предвкушение скорой встречи с друзьями? Он, бесспорно, не ожидал от сдержанного бригадира бурного проявления чувств или что тот примется делиться с ним подробностями сверх необходимого от подневольного врача, но все равно – тяжелая задумчивость Гроностая, пусть на уровне интуиции, но озадачивала медика. И нервировала, да. - Да нет, - освободившийся от тяжести оружия и куртки старший эльф присел рядом на постель. – Ничего такого, что бы затрагивало тебя… - Вот как? – едко процедил, вскидывая брови, Ильве. – А вам не кажется, что сейчас все, что происходит в этом замке, так или иначе затрагивает меня? Гроностай со вздохом развернулся к нему, чтобы не сидеть спиной. - Ты прав, прости, - сокрушенно подтвердил он и с обескураживающей честностью признался. – Однако дело в том, что я не представляю, как помочь ни тебе, ни тем моим братьям, кто прямо сейчас умирает в выстуженном морозом лесу… - А что не так с братьями? – по инерции уточнил Ильве, ошарашенный вторым на его памяти абсолютно внезапным проявлением слабости в седом бригадире. – Ну, кроме того, что они «белки»? Бригадир скоя*таэлей промолчал, болезненно дернув губами в подобии горькой улыбки: вот именно, одного этого факта было более чем достаточно. Его обжигающе-ледяной гнев на грубо брошенные в лицо требования Роше - истаял довольно быстро, оставляя после себя лишь подавленность от примешивающегося к тревоге и озабоченности гнетущего ощущения бессилия. Со всей очевидностью Темерский Пес не считал необходимым сколько-нибудь церемониться с полностью зависящими от его доброй воли скоя*таэлями и, как свойственно его виду, не стеснялся демонстрировать гнилую человеческую натуру. Должно быть, эльфы-рабы действительно не были нужны Роше, тогда почему бы не устроить так, чтобы без лишних усилий с его стороны большая часть неудобных нелюдей перемерла бы в невыносимых условиях, но при этом создав вокруг своих действий видимость благородных целей? Однако гордо отказаться даже от настолько крохотного шанса спасти хотя бы кого-нибудь из собратьев – для Гроностая было выше всяких сил, а его гордость высокорожденного aen seidhe давно осталась там же, где воинская честь – в могилах в приграничном лесочке Дол Блатанны. И эта боль так долго вызревала внутри, что сама сорвалась с губ, стоило Ильве придвинуться ближе и мягко опустить ладонь ему на плечо, с тревогой заглядывая в лицо. - Поймешь ли ты, - выдохнул скоя*таэль, отводя глаза от чужой ладони поверх вылинявшего зеленого рукава рубашки. – Хотя ты-то как раз и должен понимать, насколько людям свойственна беспринципность, животная жажда подмять под себя все и всех, сломать или уничтожить то, что не поддается… Чья-то слабость для них лишь повод ею воспользоваться, оттого у меня не было ни малейших иллюзий относительно сосуществования с ними в единении. Но я согласился. Согласился не только последовать за Иорветом в Вызиму, но возглавить специальный отряд, который отправится к оставшимся скоя*таэлям, дабы убедить их отказаться от нашей борьбы. Потому что устал хоронить детей нашего народа и подумал, что смогу хоть кого-то спасти. Хотя бы от голодной смерти в заиндевелой землянке… - И что изменилось сегодня? – напряженно спросил Ильве, едва седой эльф умолк. - Ничего, - мертвенно спокойно усмехнулся Гроностай, - абсолютно ничего. Люди остаются людьми, а aen seidhe – наивными глупцами. Дело даже не в том, как скоро спецотряд столкнется с теми, кто справедливо назовет нас предателями, сколько в том, что мы в любом случае не сможем никого довезти в Вызиму пред светлые очи Темерского Пса, чтобы засвидетельствовать сдачу оружия и мирные намерения. Вернон Роше отказался снаряжать с нами обоз, а без этого вся наша миссия – всего лишь фикция. - Угу, - хмуро согласился медик, покусывая губу и нервно кутаясь в одеяло, - а еще дорога в один конец. Ильве лихорадочно размышлял: лично у него «коварство» Роше не вызвало никаких эмоций. Политика политикой, но там правит бал выгода, а даже сотня борцов за народное счастье – с точки зрения властей это лишние расходы и лишние риски. Люди – нелюди, «белки» - не «белки», а нужны всегда прежде всего полезные. Ни один чиновник на месте Роше не стал бы рвать душу по этому поводу и не особо-то торопил бы отряд, однако очевидно, что Гроностай в таком ключе рассуждать попросту не способен. Как бы еще зарубки себе делать не начал, сколько там в лесу перемерло без его помощи товарищей, которые его же в предатели и запишут. Почему в предатели? А потому что скоя*таэльская логика как она есть. И это очень опасно, а смерти этому конкретному «белке» Ильве все-таки не желал. - Как я понимаю, вопрос о том, ехать или не ехать, для вас все равно не стоит? – подобрал подходящее обтекаемое выражение парень. – И соберёте вы отряд в кратчайшие сроки? - Скоя*таэли легки на подъем, Ильве, - невесело усмехнулся бригадир. – Раз нам по-прежнему нечего собирать, то и времени это займет немного. - Погодите, - решительно тряхнул головой медик, - как это нечего собирать? Раз отряд формируется официально, то отправляя его на задание, командование элементарно обязано обеспечить его какой-никакой экипировкой и провиантом. Вы же не наемники, а солдаты короны. Это уже что-то. Затем, мы в вашем же присутствии сегодня обговаривали вопрос с медикаментами с мэтром Рене, - то есть прямого запрета на это нет, и вообще… Можно подогнать это под наши с ним эксперименты, о которых Луи так мечтает. Гроностай хотел что-то возразить, но Ильве остановил его взмахом руки. Эх, вот так и вляпываются в разные сомнительные предприятия, чреватые самыми печальными последствиями! - Понимаю, что этого мало, и… - медик запнулся, однако все же закончил, почему-то сердито насупившись при этом, - я же говорил, что у меня есть сбережения, так что я одолжу вам денег на спасение, эм, вымирающих видов. - Ильве… - похоже, у бригадира пропал дар речи. - Да, да! Только, разумеется, никакого оружия, и чтобы никто, кроме вас, об этом не знал! В идеале – я одолжил вам деньги, а куда вы их там потратили, понятия не имею, поскольку меня это не касается. Тем более вы уедете, что и где вы будете приобретать - я и впрямь не узнаю. - Ильве! – потрясение скоя*таэля было настолько велико, что он в несвойственном себе обычно безудержном пылком порыве заключил молодого эльфа в тесные крепкие объятья. Парень лишь охнул от неожиданности и даже не сразу принялся высвобождаться, замирая в растерянности. Впрочем, Гроностай немедленно отпустил его, как только ощутил, что Василек дернулся в его руках, и отстранился с толикой смущения. - Прости… Ильве, спасибо тебе! – проникновенно заговорил скоя*таэль. – Ты не представляешь, какую тяжесть снимешь с моей души, но главное - что этим своим решением ты вновь помогаешь спасать жизни сородичей! Ты – настоящий благородный aen seidhe! На последних словах Ильве с неловкой небрежностью повел плечами и, не удержавшись, закатил глаза на чистопородные заморочки, однако теперь старший эльф не позволил ему возразить. - Это так, - твердо уверил Гроностай, вернув себе самообладание, - и как бы мне хотелось, чтобы в этом убедились те, кто сейчас о тебе злословит! Но я понимаю, почему ты настаиваешь сохранять все в тайне, и не позволю, чтобы твое участие, пусть и опосредованное, в такой рискованной операции могло бы опять подвести тебя под удар со стороны специальных служб. А помимо того… к сожалению, даже такой великодушный поступок в чьих-то глазах может показаться неподобающим. И даже неприличным и компрометирующим в свете тех слухов, что ходят в замке… - Да о каких слухах и сплетнях вы постоянно упоминаете? – фыркнул медик, пытаясь наконец съехать с темы восхваления себя единственного и неповторимого. Лучше б не пытался! - Ильве, ты же не мог не слышать, что нас с тобой называют любовниками, - пожал плечами Гроностай. Ильве непонимающе моргнул: меньше всего он ожидал услышать нечто подобное. - Э-э-э, потому что мы спим в одной комнате? – парень озадаченно попытался подобрать хотя бы относительно логическое объяснение столь абсурдному предположению. – А что, у меня или у вас есть какой-то большой выбор? Однако старший эльф пристыженно отвернулся. Ильве моргнул еще раз, глядя на него круглыми глазами, и внезапно расхохотался с искренней непринужденностью. - О Мелитэле милосердная, бедные «белки», это ж надо ТАК «оголодать»! – отсмеявшись, перевел дыхание парень. – Да-а, недотрах крайне вреден для здоровья, какие только нелепые фантазии не рождаются в воспаленном мозгу! Однако скоя*таэль не поддержал его веселья и с сожалением продолжил, не скрывая возмущения и осуждения в голосе: - Ильве, самое скверное в слухах то, что переубедить того, кто заранее предубежден, практически невозможно. Мне жаль, что так вышло, и я не представляю, с чего все началось. Это бесчестно и несправедливо, но многие почему-то уверены, будто ты соблазнил меня ради собственной выгоды! Я думал, что в связи с моим отъездом эти сплетни о нас … - Минуточку! – резко прервал его несчастный медик, все более охреневая от поворота, который стремительно приобретал разговор. – То есть та чушь, которую несли две ваши психованные дамзели… Это они всерьез?! Этому верят? Что вдруг за «многие»?! Гроностай сокрушенно развел руками, и Ильве со стоном согнулся, спрятав пылающее лицо в ладонях: - Феерично! Это ж надо так вляпаться… А я-то, наивный, на миг поверил, что жизнь налаживается! Нет, ну это же уму непостижимо!!! Не то чтобы я рассчитывал от «белок» на вечную благодарность, но это уж совсем беспредел! Сначала убийцей ославили, а теперь еще в извращенцы-жопотрахи определили! Интересно, как быстро мне припишут в любовники еще и тех веселых ребят, что сейчас обретаются в моем доме, и начнут мазать двери дерьмом? Кто захочет у такого лечиться? Боги, о чем я? Да если хоть один долбанутый грызун ляпнет такое в квартале, я же вообще по улице пройти не смогу… не считая такой малости, как публичная порка на площади и позорный столб! - Ильве, что с тобой? – слегка растерянно поинтересовался Гроностай, встревоженный необычайно бурной реакцией парня. Конечно, новость была не самой приятной, и мало удовольствия доставляет, когда злословят за твоей спиной. Однако даже из пересудов можно попробовать извлечь для себя пользу. Признаться, бригадиру было неспокойно оставлять Василька без своей поддержки, и он действительно хотел предложить Ильве воспользоваться слухами, будучи уверенным, что если они продемонстрируют крепость связи между ними, то никто из скоя*таэлей больше не посмеет обидеть или как-то посягнуть на партнера командира. Вот только, кажется, он чего-то не понимал в причинах такого глубокого отчаяния. - Не может быть, чтобы все было так плохо! – в недоумении покачал головой старший эльф и осторожно уточнил. – Что за столб и порки? Почему кто-то станет портить тебе дверь и о каких извращениях ты говоришь? Ильве вскинул голову и мрачно уставился на собеседника: - О, то есть для вас вполне приемлемо, что вас спаривают с мужчиной?! - А тебя смущает это? – озадаченно приподнял брови скоя*таэль. Ильве сверлил его взглядом, наверное, целую минуту, понемногу проникаясь осознанием, что с ним ни капли не шутят в таком дурном ключе, и седой рыцарь без страха и упрека в самом деле не находит ничего постыдного для себя в гипотетическом сексе с кем-то того же пола. - Ъ!!! – кратко и емко выразил медик свои впечатления и от избытка чувств выдал первое, что подвернулось на ум. – Но ведь это же противоестественно! На этом моменте окончательно растерялся Гроностай, понимая лишь то, что и весь разговор, и его планы на него бесповоротно переходят во что-то совсем странное, и тоже не нашел ничего умнее, чем спросить: - Почему? - Физиология? – после неловкой паузы предложил Ильве, с явным сомнением в трезвости рассудка глядя на старшего эльфа. Правда, не совсем понятно, чьего именно рассудка, поскольку Гроностай в ответ лишь в замешательстве выше выгнул брови. - Физиология? – недоуменно переспросил он. – А разве она чем-то мешает двоим мужчинам или двоим женщинам доставить друг другу минуты удовольствия по взаимному согласию и душевной склонности? - То есть вы в самом деле считаете это нормальным и могли бы запросто переспать с мужчиной? Со мной?! – Ильве хотел было вскочить, но камень обжег ноги холодом, и он плюхнулся обратно на кровать, судорожно отодвигаясь от собеседника и плотнее закутываясь в одеяло, хотя скоя*таэль при этом не сделал ни одного движения. - Почему бы и нет, ты – красивый, интересный молодой мужчина, и можешь привлечь внимание любого, - пожал плечами Гроностай, признавая очевидное, после чего «интересный мужчина» вновь надолго выпал из контекста происходящего. По счастью, бригадир все-таки закончил. – Однако я же вижу, что ты ко мне не проявляешь подобного расположения, так что мои активные действия стали бы недопустимой навязчивостью. Ильве ощутимо расслабил плечи после его заявления. Впрочем, сделал он это преждевременно. - Правда, я и впрямь хотел предложить тебе вместо того чтобы безнадежно пытаться все отрицать, напротив, перед моим отъездом продемонстрировать, что наша связь серьезна и крепка, что в ней нет места расчету или выгоде, - Гроностай все-таки решил признаться. – Ведь интимная связь двоих взрослых личностей, поддавшихся взаимному влечению, совсем не означает распущенности. Увы, не каждому дано встретить свою вторую половину, чтобы создать семью, и даже в таком случае пройти весь жизненный путь с единственным и любимым супругом, чтобы умереть в один день – это скорее сюжет для баллад, чем реальный шанс. А у любого существа случаются моменты, когда желаешь близости и тепла. Даже на войне. Гнет одиночества подчас невыносим, и найти в ком-то утешение – это облегчение и радость. Да и моя забота о тебе и даже об Ориэль тогда выглядела бы естественно. Поверь, я и предположить не мог, что ты настолько негативно воспримешь саму идею отношений, пусть и фиктивных, а тем более, что это, наоборот, повлечет для тебя новые проблемы! - Разве? – невесело усмехнулся Ильве. – Я вот тоже не знал, что «белки» на природе придерживаются настолько свободных нравов! В человеческом обществе к таким вопросам относятся иначе. Как к уделу шлюх и нездоровым наклонностям пресыщенных извращенцев вроде чародеев. Так что мне совсем не улыбается, чтобы к этаким «радостям» приобщили еще и Ориэль, только уже не заочно, как меня. А то, вон, ваша ходячая художественная галерея от нее не отлипает! - Ты не прав, при чем тут деятельность «белок» и чья-то нравственность? К тому же Ярлисса тоже выросла среди людей, - задумчиво покачал головой Гроностай, размышляя об услышанном. – Как и Верноссиэль, и многие другие из скоя*таэлей… - Те самые, кому я обязан без всякого повода клеймом потаскухи-пидораса? – с едкой горечью уточнил медик. Обескураженный бригадир промолчал. Он ни с кем не обсуждал Ильве, да и в принципе в свою очередь всегда старался не вникать в личные отношения товарищей – на то они и личные. Но тогда как он по паре фраз может быть уверен, что огромная разница в восприятии вроде бы банальнейших вещей, точно так же как в Ильве, не сказалась и в тех эльфах, кто раньше вел оседлую жизнь среди людей? И тогда выходит, что это его взгляды даже среди соратников оказываются непомерно широки, а когда он впервые на их глазах приблизил к себе кого-то более чем обычно… то на свет родился слух. Вот только со старого, как говорит Ильве, «дикого» aen seidhe с гор – спрос небольшой, а в молодого цивилизованного врача все тыкают пальцем. В крайней степени смущения и растерянности Гроностай взглянул на криво ухмыляющегося нахохленного медика и понял, что тот думает о том же самом. Да уж, в такой ситуации, чтобы испортить репутацию кому-то, тем более парню, с которым он спал только в самом прямом смысле, – бригадир скоя*таэлей оказывался в первый раз за все долгие века своей жизни! Поэтому не знал, что сказать. - Ильве, я… - Даже не думал, да-да, - демонстративно закатил глаза парень и уже другим тоном устало добавил в сторону. – Делать-то теперь что… В одном вы правы: обычно чем яростнее кто-то что-то отрицает, тем крепче подозрения. - Раз так, быть может, ничего не делать? – после раздумий рассудительно предложил Гроностай и, прежде чем Василек негодующе вскинулся, объяснил. – Ведь я скоро уеду и слухи нечем станет подпитывать. А о помощи вашей семье я попрошу Фелосте, тем более что ты сам настаивал, чтобы она осталась в городе. Как и вы, она имеет отношение к медицине и ваше взаимодействие выглядит предельно обоснованно. И так же как и вы, Фелосте выросла среди людей, поэтому, по крайней мере, осведомлена о принятых среди них нормах. И я, конечно, не имею права, распространяться о ее жизни перед кем-то ей посторонним и без ее ведома, но ради твоего спокойствия все же скажу, что Фелосте, хоть и молода, но уже вдова и до сих пор скорбит по трагически погибшему мужу… Об этом тоже известно среди наших товарищей, так что такой помощник, по-моему, даже на самый строгий или предвзятый взгляд не сможет вызвать кривотолков. Думаю, разумно будет, если мы завтра или на днях поговорим с ней вдвоем? Ильве с сомнением покосился на него, но затем нехотя признал: - Звучит и правда разумно. Он откинулся к стене и обессиленно опустил ресницы, только сейчас заметив, что его отчего-то мелко потряхивает. Заодно наконец догорела и чахлая свечка, погрузив комнату во мрак. - Ложись, уже очень поздно, - парень ощутил, как скоя*таэль немедленно поднялся и, судя по звукам, потянулся к своей отложенной амуниции. – Я переночую в казарме, а вернусь утром. - Ну уж нет! – в Ильве мгновенно вскипел весь выработанный за эту беседу запас яда, который наконец-то нашлось куда выплеснуть. – Мне вот не хватало только новых слухов о размолвке двух голубков, после коей бедный, несчастный, подло использованный «белочка» был вынужден ночевать абы где, а потом и вовсе от сердечного расстройства подался обратно в леса на верную гибель! Гроностай предсказуемо опешил от его экспрессивного пассажа и замер с курткой в руке. - Ложитесь и вы как обычно, - великодушно разрешил медик, с наслаждением вытягиваясь на своем месте. – Я уже пару раз говорил, что не сомневаюсь в вашем благородстве, не изменилось это и сейчас. Он решительно повернулся лицом к стене. - Спасибо, - не сразу раздалось в темноте. Ильве слышал, как Гроностай аккуратно устроился рядом и сразу же затих на краешке, а вот сам парень не мог похвастаться тем же, раздражающе балансируя на грани яви и сна. В голове беспорядочно крутились и множились мысли, недолеченное тело ломило то тут - то там. Он старался не ворочаться на и без того ограниченном пространстве, хотя бы мысленно расслабиться и заставить свой организм отдохнуть, но ничего не получалось, пока не стало тепло, - его тщательно укутали во второе одеяло, натянув единственное покрывало сверху. Постепенно Ильве все-таки пригрелся и заснул, так и не осознавая, что через одеяло его обнимают, согревая собой, а он сам тесно прижимается к источнику тепла.