Черное солнце

1.3. После ухода Милна и Эшби генерал долго ходил по кабинету, обдумывая все, что сейчас увидел и узнал. Не иначе как сами высшие силы, — если они, конечно, действуют в это мутное время, — привели к нему Элисон Эшби. Иначе он никак не мог объяснить тот факт, что одно ее появление в Ми-6 стало решением давнего мучительного вопроса, а именно — как сделать из Эдварда Милна, агента внешней разведки Великобритании промышленника Харри Кельнера так, чтобы и старая, и новая власть Берлина видела в нем истинного и непогрешимого немца? До появления Эшби этот вопрос успел изрядно подпортить генералу нервы, но с приходом Элисон в отдел внешней разведки все изменилось. И ответ был самым простым — Харри Кельнер и его очаровательная супруга, фрау Кельнер, едут в Берлин, где не только встретятся лицом к лицу с руинами Веймарской республики, но и с новыми порядками того, кто так и не окончил художественную школу, и за внешней улыбкой которого спряталась ненависть к Вене. Баве считал, что эта ненависть — обыкновенная зловонная зависть человека к красоте, но делиться этими соображениями он ни с кем не собирался. И сейчас, всматриваясь в ночную темноту за окном, он подумал, что, будет, конечно, очень жаль, если с фрау Кельнер в Берлине что-нибудь случится, но даже если произойдет самое печальное, то с этим он, генерал Рид Баве, уже ничего не может сделать — с’est la vie — как говорят французы, к тому же, самое главное, — это удачное проникновение Милна, то есть Харри Кельнера, в политический круг рейха. В гараже на Сент-Джеймс-стрит ярко горел свет, но Эдвард не обращал на это никакого внимания. Об этом переулке мало кто знал, а узкий темный проход, увенчанный аркой, не привлекал мирных людей. Что же до тех, кто промышлял ночью, то Милн вполне мог дать им отпор. Милн вернулся от Баве час назад. Но сначала он проводил Элис до ее дома на Клот-Фэйр-стрит. А теперь готовил новый Mercedes-Benz 770 к завтрашней поездке в Берлин. Элис. Эл. Эдвард до сих пор не мог привыкнуть к мысли о том, что теперь они работают вместе. О том же, что им предстоит не просто работать вместе, но правдоподобно изобразить супружескую пару, он, никогда не думавший о женитьбе и семье, и вовсе не хотел размышлять всерьез. Но это необходимо сделать. И чем скорее, тем лучше. Милн кивнул, соглашаясь с промелькнувшей мыслью: да, он подумает об этом. Подумает обо всем, что может принести с собой эта перемена. Но не сейчас. Потому что сейчас, несмотря на всю его сдержанность и привычку к разведке, мысли слишком путаются, перескакивая как брошенные в стену мячи, с одного воспоминания на другое. Теперь не только он, но они, — Эдвард Милн и Элисон Эшби — агенты разведки. К тому, что он — разведчик, Эдвард привык давно. И давно не задавал себе вопросов «из прошлой жизни», как он это про себя называл. Милн откинулся на спинку автомобильного кресла и улыбнулся. Немного. Ему предстоит жениться на Эл. На той самой Эл, которую он однажды поцеловал в ночь на Рождество, когда приехал вместе с ее братом Стивом к ним домой, в Ливерпуль. Он и Стив когда-то были друзьями и вместе учились в Итоне. То Рождество было сказочным. И Эл была очень красивой, — той юной, неземной, расцветающей красотой, которая и сама не подозревает о собственной силе. Надо как-нибудь сказать ей об этом, решил Эдвард, встряхивая головой, чтобы унять воспоминания. Он проверил сцепление и кивнул сам себе, — машина была в идеальном состоянии. Теперь можно было вернуться в дом, принять душ, собрать вещи и даже немного вздремнуть перед тем, как он поедет за Элис. Элисон очнулась от треска и удивленно посмотрела на свою ладонь, изрезанную тонкими красными линиями. Еще одна ее привычка — замотать ладонь нитями и следить за тем, как бледнеет и немеет под ними кожа. Она часто так делала в детстве, когда волновалась. Прошло уже три часа, как Эл вернулась домой после встречи с Баве. Эдвард настоял на том, чтобы проводить ее, хотя она и не думала возражать. Ей было все равно: все ее мысли были заняты предстоящей поездкой в Берлин и свадьбой с Эдвардом. Вернее, с Харри Кельнером, сотрудником промышленной компании, который должен был войти в высший политический круг рейха, а она, фрау Кельнер, обязана была всюду сопровождать супруга. Что из этого выйдет? И что с ней будет? А с Эдвардом? А что, если… натянутая нить врезалась в ладонь до крови и порвалась, но Элисон не заметила этого. Помедлив еще минуту, она резко поднялась из кресла. Пора собирать вещи. Платья. Много платьев. Фрау Кельнер должна хорошо выглядеть.