trauma

      Широкая улица Нью-Йорка, где огромный поток людей сменяется каждую секунду, не давая даже возможности запомнить черты лица человека, а яркие экраны сменяют рекламу каждую минуту, мигая различными цветами, пока молодой фотограф стоит посреди улицы, перебирая в руках фотоаппарат. Его окружают уже знакомые люди и съёмка должна начаться уже через пару минут. Модели уже почти готовы, рядом бегает Лина, поправляя им костюмы, и все ждут лишь одного человека, который слегка опаздывает сегодня. Джисон крутит в руках крышку от фотоаппарата, задумываясь о том, что произошло с его другом, рядом носится Феликс, который всем своим видом игнорирует парня, даже не одаряя его одним взглядом, а тот и привык, что между ними сейчас большая пропасть в виде нескольких лет раздумий и тяжёлой потери. Но сейчас все мысли крутятся только вокруг Чонина, за которого он переживает больше всего. Кто знает, сможет ли младший пережить чувства разбитой любви? Джисон боится. Боится, чтобы это не переросло в какую-то манию, чтобы он не разбился об свои же чувства и чувства модельера, даже если они не связаны с тёплым чувством любви. — Ну привет, Джисон, — слышится знакомый голос почти возле уха, и слегка чужое плечо касается его, а Хан дёсенно улыбается, узнавая в нём своего нового знакомого. Ли выглядит как всегда прекрасно, хоть пол лица скрывает плотная маска, но сегодня на нём широкие штаны большими карманами по обе стороны, кофта, которая кажется слегка длинной, доходя чуть ли не ниже колен, а сверху накинута куртка с тёплым мехом. Светлые волосы спадают на тёмные глаза и кажется он совсем волшебным. — Здравствуй, хён, — тянет младший. — Ты выглядишь красиво и… ты пришёл. — Я пришёл… в роли зрителя сегодня, — говорит Ли, мягко улыбаясь, думая, что он и сам не знает, почему же пришёл сегодня, лишь думая весь вечер о дёсенной улыбке младшего и о том, что ему нравится до чёртиков наблюдать на чужой работой. — Я очень рад видеть тебя сегодня, ты… успокаиваешь меня, — говорит Сон, поднимая глаза на парня, который сразу отворачивается, а фотограф уже осюда видит, что Ли смущённо улыбается, а уши, и видимо, щёки под маской краснеют моментально. — Уже обдумал всё, что хочешь снять сегодня? — интересуется тот. — Да, думаю, что я уже придумал всё ещё давно, даже не верится, что я стою сейчас здесь, работая с такими моделями и с таким модельером, который взорвал мир своим творчеством, а рядом стоишь ты, хён… и хоть сегодня я не снимаю тебя, но в своих мыслях я буду представлять, что работаю с тобой, — шепчет Джисон, замечая чужой взгляд на Ли, сразу же натыкаясь на Феликса, который строго смотрит на парней, чуть ли недовольно закатывая глаза. — Не думай, что твои слова подействуют на меня… маленький провокатор, лучше займись светом и расслабься перед таким важным событием, хотя думаю, что ты справишься на все сто процентов, — улыбается скромно Ли, отходя в другую сторону, откуда несётся самый главный человек, которого все ждут. Хёнджин долго собирался с мыслями и долго стоял возле лифта, собираясь с мыслями, отчего опоздал на свою же съёмку. От этого дня он ждёт чего-то волшебного и стоящего, только вот своего ассистента он рядом не видит, отчего чувствует чувство вины и то, что он сам решил дать выходной всем, думая, что это необходимо. Сейчас он стоит вдоль магазинов, наблюдая за моделями и расслабляется, видя, как фотограф выполняет свою работу. Хвану нравится, что тот придумывает что-то идеальное для каждого образа, то, как он просит менять позы, как он работает с каждой моделью иначе, находя подход. Это завораживает и окунает в какую-то другую атмосферу, а тёплая улыбка сразу же появляется на лице, когда он видит Минхо. Ли выглядит совсем по-другому сегодня. Модельер делает для себя какую-то пометку, что его друга редко можно вытащить куда-то, а тем более что связано с его профессией, поэтому сейчас он действительно радуется, видя, что Хо сидит недалеко от них на большой лавке, закинув ногу на ногу, и пьёт горячий напиток, иногда поправляя плотную маску. Всё идёт в нужном ритме, он замечает какую-то невидимую стену, когда фотосессия начинается для Феликса. Старший Ян всегда был очень хладнокровный на первый взгляд, но сейчас он заметно нервничает и снимки выходят видимо не такие, как хочет Джисон, который пытается руководить процессом. Хёнджин не хочет вмешиваться в непонятные отношения своих работников и друзей, понимая, что если бы Ликс хотел, то давно бы рассказал, поэтому он пару раз проверяет телефон, а потом снова утыкается на моделей, пока резкое чувство не давит в груди. Что-то совсем непонятное появляется внутри и он точно может сказать, что именно сейчас на него кто-то смотрит, будто пытается просверлить его насквозь. Модельер осматривает место работы, думая, что может быть так задумался, что не услышал, что к нему обратились, но в толпе своих работников он ничего не замечает. Парень немного нервничает обходя взглядом всё вокруг, когда в толпе видит знакомые лисьи глаза. Хван прищуривается и делает шаг вперёд, он поддается вперед неосознанно, думая, что ему действительно нужно это, но Чонин делает шаг назад и чуть ли не несётся в толпу, которая становится только гуще. Ян идёт в противоположную сторону и думает, что дышать становится тяжелее, голову разрывает головная боль, а ноги становятся ватными. Только сейчас он понимает, что сам не знает, как пришёл к нужному месту и как нашёл среди всех только лишь один взгляд, от которого всё сжимается. Он плетётся через людей, пытаясь обходить их более аккуратно, чувствуя всем телом, что молодой мужчина всё ещё идёт за ним. Почему он сбегает? Почему он не может поговорить с ним именно сейчас? Нин не может найти слова, чтобы описать и объяснить своё состояние, но резко всё становится тёмным и душит его, когда в ушах раздаётся сильный шум, смешанный с криками и Чонин сталкивается с мужчиной, который не останавливается, а быстрым шагом теряется в толпе. Чёрная сумка, в которую были закинуты блокноты и несколько ручек, падает на холодную землю. Ян пытается схватить всё, что видит перед собой и закрывает уши руками, пока где-то сзади бежит Хван, видя, что светловолосый собирает что-то с асфальта, прикрывая уши, в которых видны наушники. Модельер задумывается на секунду, прежде чем увидеть, как его ассистент уже скрывается за углом, а на том месте, где он только что был, стоит мальчик, держа в руках блокнот золотого цвета, который открыт. Хёнджин подбегает ближе, думая, что это точно обронил Чонин. — Привет, малыш, ты нашел это? — аккуратно интересуется он. — Здравствуй, да, это выполнил тот дядя… он так бежал и плакал, — говорит мальчик лет шести, когда к нему подбегает женщина средних лет. — Отдашь мне? — говорит с улыбкой молодой мужчина, забирая из рук ребёнка блокнот, который до сих пор остается открытым на первой странице, а Хван не успевает и обдумать, когда в глаза бросается выведенные красивыми буквами название статьи. Хёнджин прикусывает губу, тяжело дыша, смотря лишь на название и думая, что всё разрушено. Он закрывает исписанные листы, на пятках разворачиваясь обратно, откуда пришел пару минут назад.

***

      Чонин заходит в пустой офис, вдыхая приятный аромат и идёт медленным шагом к студии, двери которой распахнуты, а в ней царит тишина. Он включает свет и подходит к столу, оставляя стаканчик с кофе и оглядывает помещение, вспоминая, как он стоял здесь недавно и примерял невероятной красоты творение молодого модельера. Парень потирает глаза, чувствуя головную боль и приступы удушья, но, делая музыку чуть громче, он идёт к своему рабочему месту, замечая, что на нём лежит пара папок с заданием, которое оставила Лина. Он садится за работу, включая компьютер и потирая виски. Сейчас он хотел бы ничего не чувствовать, но бессонная ночь с длительным приступом даёт о себе знать. Поток мыслей никак не хочет успокаиваться, а в глазах стоят слёзы. Джисон почти час уговаривал его остаться дома, понимая, что в таком состоянии лучше побыть дома какое-то время, говоря, что Хёнджин бы дал отгул без проблем, но Нин впервые чувствует, что не хочет сидеть дома и чувствовать пустоту, которая в его душе лишь будет расти. Хочется раствориться в работе, как и пару лет назад. Именно тогда он нашел любимое занятие и музыку, которая помогала справиться с болью, которую он до сих пор не может заглушить. Её мог заглушить лишь человек, который вчера пытался догнать его на улице и сейчас для Нина это выглядит самой бредовой идеей. Он не может сказать, почему он убежал вчера и даже не смог поговорить и поступил как маленький ребёнок, но именно в тот момент он боялся смотреть в глаза парню, в которых снова увидел бы тоску. Ян знает, что не может себе позволить остаться дома, поэтому он поправляет наушники и включает музыку на всю громкость и переходит к работе, зная, что Лина будет ждать все документы уже к обеду. Он лишь один раз оглядывает пустую студию, опуская глаза на экран компьютера и исчезает из жизни на часов пять.       Молодой человек полностью погружен в свою работу, не замечая, что рядом проходит начальник всей этой компании, не замечает, что свет в студии горит уже ярче, не замечает, что на него долго смотрит пара тёмных глаз. Чонин растворяется в музыке, не давая ни одной мысли проскользнуть в своей голове, когда он переводит аккуратно взгляд на свою сумку, замечая там любимый фрукт, который видимо сунул туда Хан, когда тот собирался на работу утром. Он достаёт сладость, начиная чистить оранжевую кожуру, когда сам неосознанно кривится в глупой улыбке. — Я тоже так люблю апельсины, ты же… знаешь, — хрипит он, жуя сладкую дольку, когда рядом появляется чужая фигура и парень пугается, поднимая глаза, понимая, что рядом стоит Лина, которая, как всегда мило улыбается и присаживается на край стола. — Я пришла забрать твою работу, ты же уже закончил? — говорит она, рассматривая парня, который быстро шмыгает носом и кивает пару раз. — Да, вот, — говорит он подавая девушке несколько папок. — Спасибо, ты умница. Ааа, ещё Джинни просил, чтобы ты зашёл к нему, — говорит она, сразу же покидая парня, который аккуратно переводит взгляд на студию, встречаясь с тёмными глазами, думая, что тот так долго уже смотрит. У юноши перехватывает дыхание от пристального взгляда на себе и от этого хочется расплакаться, но Чонин встаёт со своего места и двигается в направлении мастерской дизайнера, пока тот отводит глаза, смотря на свой стол, делая какие-то пометки на листах. — Добрый день, — начинает неуверенно младший, проходя вовнутрь. — Привет, Чонин, — говорит медленно Хёнджин, показывая рукой на стул, давая понять, что Нин должен сесть. Волнение о разговоре разливается по крови у обоих. — Вы что-то хотели? — всё же начинает Ян, замечая, что Хван встаёт со своего места, облокачиваясь на стол всем телом и смотрит на него. Молодой мужчина оглядывает своего ассистента, замечая, что тот заметно дрожит, его глаза определённо покраснели, а лицо выглядит так, будто он плакал всю ночь, но его взгляд остаётся прежним, заполненный каким-то восхищением и заботой, отчего старший злится, пугая самого парня. — Да, хотел, — рявкает он. Подходя ближе к столу, доставая небольшой блокнот золотого цвета, и тянет его Нину в руки, а тот только сейчас понимает, что это именно тот блокнот, где он писал свою статью. В голове мелькают картинки того, что именно вчера днём он засунул его на скорую руку в сумку, когда хотел попасть на фотосессию, но после этого он не обратил внимание, что он пропал. Но приходит осознание, что мужчина мог увидеть что-то оттуда и сердце отбивает бешеный ритм, а глаза непроизвольно слезятся, и строгий тон Хвана пугает. Между ними сейчас непозволительная неловкость после вчерашнего вечера, которая может разрушить всё, что есть между ними в целом. — Ты выронил его вчера, когда пытался…уйти, — горит Хван и Чонин понимает всё. — Вы видели… — мямлит он, вставая со своего места, хватая блокнот в свои руки. — Ты выронил его и он оказался открыт, — говорит парень чуть громче, а Чонин делает шаг назад. Он не хочет сбегать, он чувствует страх. — Я не читал его специально, Чонин. — Вы увидели. — Да, чёрт возьми, я видел название того, что ты пишешь, так твоя статья про это? — изгибает бровь светловолосый, обходя стол, и смотря в окно, чувствуя, что может разрушить всё, что был для них особенным, хотя он думает, что разрушил всё тогда, когда вёл себя с этим парнем, давая надежду. — Кто бы мог подумать… — Зачем вы читали это? — ошарашенно спрашивает юноша, прижимая блокнот ближе, чувствуя, что в горле собирается неприятный ком, а шум в ушах давит с такой силой, что невозможно расслышать слов, поэтому он делает музыку ещё тише, пытаясь расслышать слова. — Это случайно вышло и мне жаль, что я увидел… хотя я не должен чувствовать этого, я больше чувствую… Я не могу, Чонин, — хрипит Хван, подобрать нужные слова даётся труднее, чем он мог подумать. — Вы не должны были видеть этого… так же, как и не должны были знать о моих чувствах, так же не должны отвечать мне взаимностью… вы не должны, — мямлит испуганно Нин, чувствуя, что по щеке течёт первая слеза, а на него оборачивается модельер, который внимательно оглядывает его. — Я видел лишь название, но я чувствую, что на меня смотрит тысяча камер, которые следят за мной. Это именно то, что я чувствую из-за этого, — говорит Хёнджин, делая шаг к Яну. — О, нет, вы подумали не об этом… вы лишь вдохновили меня, — шепчет Йен, ему больно и он точно не рассчитывал, что именно сейчас будет этот разговор. — Я знаю, что ты не это имел в виду, но я чувствую, что будто обо мне знают всё, что все следят за мной…безумие какое-то, но будто люди знают обо мне намного больше, чем я сам могу видеть и знать, это ужасное чувство, что за мной следят. — произносит Хёнджин, подходя ближе. — Это не так… я всё не так… вы правда не поняли того, что я хотел сказать этим всем… — Чонин срывается на полукрик, который больше похож на шипение, а слёзы сдавливают дыхании ещё сильнее. Молодой человек отрывает от груди блокнот и кладёт его на стол, а руками обнимает себя. — Вы можете всё прочесть и понять, что мои намерения были только… я вдохновился вами… вы моё вдохновение и на этом всё. Можете выкинуть это, если вам противно, я больше не потревожу вас этим, — говорит Нин, сглатывая, прикрывая глаза. Это становится самым тяжелём, когда ты работаешь, но делаешь только некомфортно своей работой, когда ты пишешь то, что никому не понравится, или когда, ты знаешь, что важный для тебя человек может разочароваться в тебе. — Ты не должен, — говорит старший, он стоит возле юноши пару секунд и возвращается к окну. — Почему ты ушёл вчера? Даже не поговорив со мной? — Я был не готов? Я был не готов говорить именно вчера… я поступил неправильно и я не хотел вас обижать своим поведением, — шепчет он, отходя от стола, лишь взглянув на свой исписанный блокнот. — Твой рабочий день закончен, ты можешь идти домой, — говорит спокойно дизайнер. — Не спорь со мной. Ты спал вчера вообще? Думаю, что нет, так что лучше отдохнуть тебе. — Мне жаль, — шепчет Чонин, делая шаг к выходу. — Тебе не должно быть жаль за свои чувства.