Жалкий

Жалкий. Он был жалким. На самом деле, он давно это знал. Знал это так хорошо и так долго, что становилось по-глупому больно. Рэки любил скейтбординг, и это не было секретом ни для кого, кто знал его, неважно в школе или дома. Кто угодно мог понять, что он посвящал каждую толику своего времени этому занятию. Его глаза блестели лишь от разговоров о скейтбординге и радость переполняла его настолько, что мальчик становился похожим на ходячее солнце. Его жизнь вращалась вокруг досок и соревнований. Чувство, когда только встаешь на скейт, ускоряешься, ощущение ветра в лицо, когда делаешь олли или какой-либо другой трюк, нравилось ему всё больше и больше с каждым разом. Но так было в начале. Поначалу было весело. Были только он сам, скейт-парк, и целый мир открытых возможностей и новых друзей впереди. Поначалу он просто разучивал и практиковал трюки, которые казались ему такими удивительными, когда он находил их в интернете. Поначалу это было чем-то захватывающим, интересным. Чем-то, что он начал по-настоящему любить. Но потом произошел несчастный случай. Он понял одну важную вещь в тот день, когда увидел мальчика, познакомившего его с миром скейтбординга, лежащим на больничной койке, серьезно пострадавшим. А именно: так же весело, как раньше, уже не будет. Он знал, что всё изменилось, и теперь он остался один. «Всё в порядке», - говорил себе Рэки. Он думал, что даже если часть его маленького мирка разрушилась, то это не значило, что и его любовь тоже должна. Поэтому он улыбнулся, вскинул в воздух кулак, и в очередной раз схватил скейт, чтобы двигаться дальше. Но всё же, Рэки был жалок. Не имело значения сколько он тренировался, как долго работал над досками, как много времени проводил в скейтпарке. Внутри он знал, что всё было напрасно. Возьми доску, катись вперед, падай, пробуй снова, падай снова, снова катись, повторяй. Он делал это дважды, трижды, больше, если было необходимо. Он модифицировал колёса, материал, всё, что только можно было улучшить. Но, очевидно, единственным, кто нуждался в изменениях, был он сам. И эта мыcль не покидала его, что бы он ни делал. Он знал, как кататься, знал кучу трюков и разных движений, но этого было недостаточно. Его было недостаточно, по сравнению с остальными. Чтобы посчитать каждый раз, когда он проигрывал в гонках, понадобились бы пальцы обеих рук. Он то уступал в скорости, то падал с доски во время прыжка, а в те исключительные разы, когда ему удавалось доехать до завода, он проигрывал просто потому что был недостаточно хорош. Они ломали его доски, он оплачивал проигрыш деньгами, играл роль мальчика на побегушках для победителя, и многое другое, ведь он был неудачником. Люди смеялись над ним, смотрели на него как на идиота, отброса, который и шагу не заслуживает ступать на территорию S. Были и те, кто смотрели на него с жалостью, и Рэки честно не знал, что хуже. «В следующий раз буду стараться сильнее», - мотивировал он себя снова и снова. Сильнее, чем в прошлый раз. Он улыбался простодушно, почесывая рыжие волосы, и пробовал снова, только чтобы вновь потерпеть поражение. И отсюда зарождался конфликт. Он говорил себе, что просто нужно не останавливаться, продолжать, и он станет лучше. Что однажды он будет совсем как Джо или Черри. Черт, он даже убеждал себя в том, что победит каждого в S, если не сдастся. Но шепчущий голос в его голове всегда утверждал обратное. И Рэки верил обоим голосам. Он верил, что может быть кем-то значимым, равно как и в то, что он – отброс, и останется таковым. Он не мог выбрать, к какому голосу прислушиваться, отчего чувствовал себя потерянным. Рэки не сдавался и пробовал снова. Ведь он любил скейтбординг, верно? Поэтому один из голосов всегда говорил ему не останавливаться и развиваться. Поэтому Рэки тренировался, сдирая кожу в кровь, а иногда даже повреждая кости. Но это было бесполезно. Ведь ничего не имело значения. Что-то всегда доказывало, что он неправ. Взять хотя бы гонку против Шэдоу. Когда тот парень по обмену впервые встал на доску и сделал за одну ночь то, чего сам Рэки не мог достичь годами тренировок. Или когда единственный и неповторимый Мия Чинэн посмеялся над ним, назвав «слизняком». Рэки знал. Знал так чертовски хорошо, что больно становилось. А от того, что ему оставалось лишь улыбнуться, проигнорировать это и оказывать поддержку, боль только усиливалась. Когда Ланга освоил олли за две недели, Рэки поздравлял его, он был искренне счастлив за нового друга. То, что Ланга был талантливым, гением даже, было очевидно. И Рэки был счастлив за него. Ведь он больше не был одиноким, как раньше, и его восхищение скейтбордингом расцвело с новой силой. Но в то же время он не мог не чувствовать себя паршиво. И вовсе не потому что у Ланги выходило всё, к чему тот прикладывал усилия, а потому что он сам, Рэки, был ничтожеством во всём, к чему стремился. Жалким. И его эмоции продолжали закручиваться в спираль отвращения к самому себе. Затем Ланга победил Мию, всё ещё будучи новичком, и, хотя что-то вроде этого должно было заставить Рэки чувствовать себя немного лучше, ведь он больше не был единственным, кто потерпел неудачу, правда заключалась в том, что его это ни капли не успокаивало. Он был счастлив за друга и помог Мие почувствовать себя лучше после проигрыша, потому что не хотел, чтобы кто-то ощущал то же, что и он сам. Больно было видеть, как кто-то настолько одаренный, как Мия, убивается после одного поражения. Ведь что тогда оставалось Рэки, который постоянно проигрывал? И с первой же секунды, когда он бросил вызов Адаму, Рэки понимал, что обречен на провал. Но можно ли его судить? Выражение лица Мии, когда Адам к нему обращался, заставило внутренности Рэки скрутиться от злости. И чувство это только усилилось, когда Адам приблизился к Ланге. Рэки сказал не подумав, как обычно, впрочем, выпустив наружу первые промелькнувшие в голове слова. Он мало соображал, что делал, отлично понимая, что проиграет несмотря на то, сколько бы ни мотивировал себя и сколько бы ни практиковался. Он проиграет, как всегда. Но так легко забрать всё назад он не мог. Если бы он сбежал, то кто бы отомстил за Мию? Кто бы предотвратил попадание его друга в лапы такого неприкасаемого человека, как Адам? Никто, абсолютно точно никто. Он не мог спокойно стоять и смотреть, как этот человек обыденно насмехается над ними со своего поднебесного уровня. Когда Адам совершенно незаинтересованно принял его вызов, Рэки был готов к такому отношению. Ведь это всего лишь он. Жалкий мальчишка, который никогда не выигрывал, который травмировался в каждом состязании, а домой раз за разом приносил лишь ощущение поражения. Но Рэки улыбнулся привычно, игнорируя переживания Мии и Ланги, сказал между словом что-то о том, как победит ради них. Потому что о них сейчас надо было думать, и ни о чем другом. Несмотря на то, что Рэки знал - он обречен.

***

Джо вновь посоветовал ему отменить гонку. То же советовали другие, а он каждый раз отвечал, что всё будет в порядке. Часть Рэки была упертой, и это – единственное достойное качество, которое он мог в себе выделить. То, что он ни перед чем не остановится, удерживаемый своим внутренним голосом. Противоречия в его эмоциях. К этому моменту Рэки уже успел привыкнуть к ним. Никто не ожидал от него победы, ведь речь, в конце концов, шла о самом Адаме. Основатель S, живая легенда, единственный и неповторимый, окутанный пеленой тайн, способный на пугающе мощные трюки. Все ждали проигрыша Рэки, и он никоим образом не мог их за это винить. Учитывая каждого скейтера на площадке, даже новичок, недавно коснувшийся доски, был талантливее, чем он, и шансов на победу имел больше. Но Рэки собирался попытаться ради своих друзей. Потому что если он не сможет победить ради себя, то хотя бы ради них постарается не дрогнуть от страха. «Всё со мной будет в порядке!» - сказал он, ярко улыбнувшись. Глуша страх, сомнения и чувство собственной никчемности, хотя бы на эти дни. Он не хотел подводить их, только не сейчас.

***

В ушах отдался крик, приглушенный потоком яростно бившего ветра…Откуда он взялся, кто кричал? Оу, это был его крик. Горло жгло, но боли не чувствовалось, ни малейшей. Просто крик, испарившийся в воздухе, когда Рэки отбросило со скейтборда. Он чувствовал себя в одном из тех моментов в замедленной съемке, или будто всё вокруг просто-напросто исчезло. Хотя, скорее смесь обоих вариантов; полное отсоединение от внешнего мира, оставляющее его в подвешенном состоянии. Он ничего не видел, ничего не слышал, ничего не чувствовал. Мозг его полностью отключился, как будто он умер в ту секунду. А потом появилась боль. Сильная боль. В спине, руках, шее, голове. Чувство невесомости исчезло, как вода сквозь пальцы, оставляя за собой только намек на горечь. Его будто вернуло обратно к жизни после короткого замыкания. Боль достигла мозга спазмом, возвращая Рэки в реальность. Словно помехи. Помехи на старом телевизоре, который давно уже не работал и был бесполезен, как и он сам. Это он, Рэки, был старым телевизором. Почему ему было так больно, почему он не мог двигаться, что произошло? Его глаза расширились от неосязаемого шепота, который эхом отдавался над белым шумом, гудящим в его голове. Рэки не смог понять, кто это был, но улыбка не исчезла с его лица. «…Прости, я проиграл». Как же глупо. Правда, так глупо.

***

Разумеется, в итоге он проиграл. Он и не ожидал выиграть, не ожидал выйти из гонки невредимым, не ожидал чего-либо достичь, и всё равно он проиграл. Рэки попробовал снова, и в очередной раз доказал себе, что он – лишь топчущийся на месте слизняк. И..теперь даже больно не было. Он не мог заставить себя чувствовать что-то, к чему настолько привык. «С головой всё в порядке, только рука сломана. Я в порядке, ребят», - соврал он тем троим, которые помогли ему и отвезли его в больницу. Он не хотел, чтобы они переживали за кого-то вроде него, особенно когда все они были настолько лучше. Им даже думать о нём не стоило. По правде говоря, он не понимал, почему им вообще было до него дело. Он не смог постоять за своих друзей, не смог спасти их от боли, не смог им помочь. Он ничего не мог, изменить ничего не мог, и сделать с этим со всем тоже ничего не мог. Почему они вообще привезли его в больницу? Он заслуживал просто лежать там, на земле, раненный и истекающий кровью, пока не потерял бы сознание, перестав наконец-то думать. Он ничего не заслуживал, кроме как просто-напросто исчезнуть и никогда не возвращаться, он не заслуживал даже находиться здесь, рядом с людьми, смотрящими на него с облегчением. Если бы его только не было…если бы его только не было, всё было бы в порядке, ведь так? Он был бесполезен. Его матери и сёстрам не пришлось бы больше видеть его раны. Ланга бы учился у кого-то, кто был по-настоящему хорошим скейтером. Мия бы нашел кого-то, на кого можно положиться и так далее, и так далее... Мысль была не навязчивой, но и не новой. В иные дни и ночи он думал, что лучше всего было бы просто покончить со всем этим. Сломать доску, бросить работу, никогда больше не кататься, возможно, и не видеть больше никого, и не быть здесь вовсе. И самое худшее – эти мысли не пугали, его успокаивало осознание, что произойди всё таким образом, по крайней мере вышло бы что-то хорошее. Если бы только он не был таким. «Я в порядке». Но он не мог ничего с собой поделать. Не важно, улыбался ли он, повторял ли одни и те же слова раз за разом. Неважно сколько катался на скейтборде или тренировался. Потому что Рэки Кьян был жалок и останется таким.