Все наши оправдания

      Тао не знает, что делать и как смотреть в глаза лучшему другу. Предложение помочь с работой по математике исходила именно от Киби, который искал всё больше и больше причин для встреч. Самец пантеры старался не искать во всём скрытый смысл. И он старался, но нынче неприлично долго сохраняет молчание, собираясь с мыслями. Он старается не смотреть на еле-еле заметные швы на плече тапира, однако что-то заставляет его скользить взглядом по нему.       Он себя ненавидит.       Прощение друга ещё не означало, что приступы апатии прошли бесследно. Ничего не уходит просто так. Что-то да приходит взамен. Словно насмешку над ним, на смену беспросветному отчаяния пришла ненависть к себе. Чувство, что съедает уверенность в себе и свои силы, подкреплённое кошмарными воспоминаниями. Они приходят по ночам, именно тогда, когда он наиболее уязвим и беззащитен, прожигают насквозь, как кислота, и заставляют ощущать себя слабым котёнком, но никак не достаточно крепким подростком, что сумел по неосторожности оторвать руку травоядному.       Тао ненавидит свою хищную силу, из-за неё он причинил вред хрупкому другу.       Тао ненавидит явную слабость, с которой боится находиться среди травоядных друзей и знакомых.       Тао просто... просто ненавидит, нет, он хочет уничтожить прокажённые воспоминания и себя вместе с ними.       Слова горечи вырываются помимо его воли, иногда он даже не понимает, что именно он такого сказал, пока ему не говорят прямым текстом, но упорно продолжает извиняться перед ним. Хоть и помнил, что Киби давно его простил. — Прости.       Киби оторвался от многострадальной тетради по математике и недоуменно посмотрел на друга, пытающегося что-то ещё сказать и не знающего, как именно сказать. Он с недавних пор догадывался, что Тао не смог себя простить, всё же слова извинения доходили до его ушей. Плохо то, что он их слишком часто слышал. И никак не мог остановить, какие бы замечания он ему не давал. — Тао, пойми, я давно тебя простил. Не пора ли тебе простить самого себя и жить дальше?       Тао знает, что путём самоуничтожения ведёт себя к пропасти, и всё же... — Как я могу простить себя, если из-за меня тебе стало плохо?! Что ещё хуже, я... не могу отказаться от дружбы. Я слишком опасный друг для тебя...       Киби ни разу не психолог и не знает, какие слова говорят хищникам после подобных инцидентов и во время депрессии, но прекрасно знает силу мнительности Тао. Понимает и старается обнять со всей силы, не скрывая свои слёзы и всё своё раздражение. — Дурак ты, обыкновенный хороший дурак.