Sweet Wonderland Hotel for lovers

Сан ловит выскользнувшие из ладони длинные замёрзшие пальцы недовольного Ёсана. — Ты обещал не расстраиваться из-за мелочей, — горячо шепчет ему на ухо Сан и крепко обнимает. — И клялся не быть букой. — Сан-а, это наш медовый месяц! И это не мелочь! — Ёсан дует губы, но вырваться не стремится. — Поверить не могу, что ты не забронировал отель... — Я не забронировал его, потому что это должен был быть сюрприз, балдень,— Сан стягивает шапку Ёсана на глаза и чмокает в выпяченные губы. — Пойдём скорее, а то ты в этих штанах себе попу отморозишь, — парень шлепает по крепкой заднице новоиспеченного мужа, обтянутой тонкой джинсой и устремляется дальше по улице. — Давай, Ёсан-и! Бежим! Их свадьба была совсем маленькой — несколько друзей, да родители. Скромное застолье, скромные подарки и совсем немного скопленных денег на медовый месяц. Точнее на медовую неделю. Зато проведут они ее не на родине в Корее, а в Японии. В самом Токио. Поплотнее укутавшись в слишком лёгкое для зимы пальто, Сан бежит по заснеженной улице. Большие хлопья белоснежного снега падают на его розовые волосы и остаются лежать на них полупрозрачными облачками. Ёсан с лёгкостью догоняет его, переплетает с ним свои ледяные пальцы, тихонько смеётся и прячет маленький нос в своём огромном шарфе. — Вот и он! Отель Sweet Wonderland! — вопит Сан, завидев вдалеке вычурно построенное здание, и крепче хватает мужа за руку. — Но Сан, это... — Ёсан замирает перед входом в отель, по его щекам разливается румянец. — Это отель любви. — Но ты же меня любишь? — Да! — Хочешь меня? — Да, конечно, но... — Тогда этот отель нам прекрасно подходит! — Сан целует Ёсана в щеку и снова орет: — Сюрпри-и-из! — Боже... — тянет Ёсан, скептически оглядывая здание и испуганно осматриваясь по сторонам. — Прибереги все свои «боже» на наши сладкие моменты в постели, — играя бровями щебечет Сан и ныряет внутрь отеля. Ёсан плетётся за мужем. Позволяет ему прикрыть маленькой ладошкой свои глаза и дожидается пока тот выберет номер на свой изощренный вкус. А после, с безмолвной улыбкой на лице, следует за ним по ступенькам, покрытым красным ковром. Прижимает его к стене, когда тот слишком радостно и громко хохочет и не реагирует на замечания, что он сейчас всех гостей распугает. И влажно целует. Сан сразу замолкает и тает в руках горячим клубничным шоколадом. Становится воздушной сладкой ватой, оседающей на языке. — Подождал бы до номера, — после поцелуя шепчет Сан, облизывая раскрасневшиеся губы и ласкается носом о нос, обнимая за шею. После жуткого холода на улице Ёсан быстро согревается в его объятиях. Прижимает к себе плотнее, позволяя увить себя всеми четырьмя конечностями и повиснуть на бёдрах. — Наш четыреста пятый, — мурлычет Сан, стянув с его затылка шапку и скользнув горячим языком в раковину уха. — Неси свой ценный груз. — Это ещё два этажа, — Ёсан отпускает худые бёдра мужа, но тот не горит желанием опускать ноги на пол и идти самостоятельно. — Слезай! — Неа. Выполняй супружеский долг. — В нашем брачном договоре не прописан пункт «таскание Чхве Сана по лестнице». — Значит надо его там прописать! — Сан стискивает Ёсана руками и ногами ещё сильнее. — А у нас разве есть брачный договор? — Нет, — кряхтит Ёсан, все таки поднимаясь по лестнице вверх. — Нету. — Значит составим только ради одного этого пункта! Сан прикладывает к двери ключ карту и та разблокируется. — Са-а-а-н-а-а! — Сан спрыгивает с рук Ёсана, молниеносно сбрасывает на пол номера легкий рюкзак с минимумом вещей на неделю, обувь и пальто и прыгает на кровать. — Сан! Почему... почему все розовое?! Розововолосый Сан, в розовых джинсах и белых в розовое сердечко носках лежит на розовом пушистом одеяле такой же розовой кровати. Да и вообще весь номер выполнен в розовых тонах. — Тебе не нравится? — спрашивает Сан, довольно выгибаясь на постели. — А так? Хитрец закусывает губу и скользит рукой по своему бедру, ширинке, подхватывает край легкой белой футболки заправленной за пояс и задирает ткань вверх, оголяя плоский живот, кружит пальчиком вокруг пупка и поднимается к соскам. Ёсан захлопывает дверь. — Тут дёшево, Ёсан-и, — шепчет Сан, сбрасывая с плеч кардиган и отбрасывая в сторону футболку, растекаясь обнаженным торсом по мягкому пушистому покрывалу. — Дёшево и красиво. — Красиво... Полуобнаженный Сан идеально вписывается в интерьер. Своей загорелой кожей, розовыми волосами и под их цвет джинсами, он словно является частью комнаты отделанной персиковыми, вишневыми, лиловыми, лососёвыми и другими оттенками розового. Ёсан отправляет свою сумку, шарф и куртку к вещам мужа. Развязывает мартинсы. Медленно подходит к постели. За пять лет отношений у них с Саном было море секса. И каждый был особенным по-своему. В кровати, в ванной, на стиральной машинке, на переднем сидении их машины, на заднем сидении автомобиля отца Сана, в туалете клуба, в туалете музея, в туалете университета, на задних партах одной из огромных аудиторий, в туалете ЗАГСА. Не то чтобы Ёсан помнил каждый раз, но все их занятия любовью складывались в прекрасную картину их интимной жизни. И картинка Сана на розовом одеяле отеля любви в Японии и их всего лишь второй после брачной ночи секс в замужестве, обязательно должны занять своё почетное место в его воспоминаниях. — Но сначала в душ, — Ёсан снимает свою тёмную, совершенно неподходящую к этому розовому безобразию толстовку и на его напряженном животе тут же появляется тёплая ладошка. Пальцы Сана расстёгивают ремень, а к коже над пупком прижимаются губы. — Сан-а! — Но ты так пахнешь, — Сан скользят носом выше и глубоко вдыхает запах Ёсана у ключиц. — Ты пахнешь собой, а не гелем для душа. Мне так нравится, так вкусно, так... — Мы только что с самолёта, нужно... Сан скользит языком по шее, засасывает чувствительную кожу в рот, оставляя после себя красные пятнышки. Кусает растянутую тоннелем мочку уха, проскальзывает языком в небольшую дырочку, звеня украшением о зубы. Целует острую скулу, маленький нос и переходит на губы. Стонет в приоткрытый рот, когда ладони Ёсана появляются на его ягодицах. — Пойдём, — Ёсан приподнимает Сана и ставит на пол, подталкивая в сторону ванной. Ведомый поцелуями и легкими ласками через джинсу Сан слушается, пятится, наконец ступая на кафель такой же розовой, как и все остальное в этом номере, ванной комнаты. — Я хочу ванную такого же цвета! — Нет, — отрезает Ёсан расстёгивая и спуская вместе с бельём джинсы Сана. Сан красивый. Он худой, но поджарый, и до ужаса гибкий. Природа одарила его веснушками с одной стороны шеи, и родинками на ключицах и левой щеке. У Сана очень узкие бёдра и маленькие ягодицы, которые так приятно сжимать в руках. Широкие плечи, созданные для миллионов поцелуев. И небольшой член с розовой головкой, что так приятно ласкать кончиками пальцев и языка. Ёсан скользит ладонями по его изгибающемуся телу, смывая сеульскую пыль. Ловит губами сорванные вздохи. Прижимает к кафелю, удерживая на ногах. — Милый, тут есть смазка, — шепчет чуть слышно Сан, указывая головой на тюбик стоящий рядом с гелем и шампунем. — Подожди до постели, родной. Когда они выходят из душа, у Сана на щеках расцветает возбужденный румянец, его крепко стоящий член истекает естественной смазкой, а обкусанные распухшие губы расплываются в пошленькой ухмылке. Сан впархивает в комнату, оседая на постели лепестком розы. Его мокрые розовые волосы растекаются по подушке цвета фуксии. Тонкие ноги рисуют в воздухе пируэт и расходятся в стороны, представляя взору все самое сокровенное. Ладони сминают мягкость одеял. Муж Ёсана любит ласки, любит, когда о нем заботятся, пекутся, носят на руках, любит, когда на него смотрят с обожанием, а в этом Ёсан тот ещё профи. Гора подушек появляется под тонкой талией, вертлявая задница взлетает вверх и лодыжки тут же скрещиваются за крепкой шеей. Ёсан нежно поддерживает костлявые бёдра, целует их внутреннюю сторону, губами вырисовывает узоры рядом с возбуждением и... — Ёсан-и... муж мой... ... касается тугих мышц входа кончиком языка. И Сан стонет высоко и протяжно. Так громко, как не позволял себе в маленькой съемной квартире в Сеуле. Ёсан скользит языком от розовой дырочки до яичек и вбирает то одно, то другое в рот. Сан выгибается, расплетая ноги и упираясь пяткой в спину мужа. Впивается пальцами в его руки на своих бёдрах. Ёсан возвращается к входу, юрким языком растягивает сжавшиеся мышцы. То совсем слегка толкается внутрь, то широко лижет и посасывает. Сан дрожит, пытаясь удержать свои ноги на плечах мужа. Его глаза зажмурены, а губы приоткрыты, тихие стоны один за одним покидают его часто вздымающуюся грудь, увеличивая частоту, когда Ёсан переходит на его возбуждение, когда ведёт носом по его члену, обхватывает губами головку, скользит под ней языком, щекочет уздечку и вбирает возбуждение в рот, пока оно не упирается в горло. — Да-да! Ёсан-и, Боже... — Сан закрывает лицо руками и подаётся движениям головы Ёсана навстречу. — Боже! Мне так хорошо... Сан берет свои пальцы в рот, посасывает и обводит их языком. А после, спустившись к груди, бесстыдно ласкает свои соски, обводя их влажными подушечками пальцев, и из-под подрагивающих ресниц смотрит на своего мужа. Наблюдает за тем, как розовая головка его члена исчезает между алых губ, как чёрные волосы падают на покрытый испариной лоб, как Ёсан прогибается и трется своим возбуждением о мягкий ворс розового одеяла, лишь бы снять хоть часть собственного напряжения. Сан любит смотреть. — Ёсан, дотронься до себя, — пальчики вплетаются в чёрные пряди и тянут назад, отстраняя. — Поласкай себя для меня. Сан берет с тумбочки приготовленный для гостей стандартный для такого номера клубничный лубрикант и вылив себе на пальцы немалое количество вкладывает тюбик в ладонь мужа. Ёсан отпускает его бёдра, вытаскивает из-под его поясницы подушки и перестаёт дышать от вида его маленьких пальцев, распределяющих смазку по розовому пульсирующему входу. Садясь удобнее, Ёсан упирается коленями в постель и выдавливает смазку на ладонь. — Сан-и, лисёнок... Сан проскальзывает в себя двумя пальцами и закусывая губу смотрит мужу в глаза, умоляя его скорей исполнить просьбу. Ёсан не заставляет своё сокровище ждать и дотрагивается до гудящего возбуждением члена. Казалось бы, в браке правая рука должна бы перестать быть твоим лучшим другом, но с Саном все по-другому. Сана дико заводит смотреть на то, как медленно Ёсан трогает себя, как обводит ладонью увитый венами ствол, как толкается в плотное кольцо пальцев тёмной набухшей головкой. Как проводит большим пальцем по уретре, смазывая прозрачные вязкие капли. Довольно скалясь Сан растягивает себя смотря на взведённого Ёсана, толкается в горячее нутро своими короткими пальчиками не дотягиваясь до простаты. Лишь бы растянуть, лишь бы поскорей. Лишь бы Ёсан не довёл его до экстаза своими длинными изящными фалангами, которые бы несомненно нашли ту самую точку и не упускали бы ее до самого конца. — Я готов... — мурчит Сан, вытаскивая из себя пальцы, приподнимаясь и подбираясь ближе к мужу. — ...чтобы ты залюбил меня до смерти. Небольшая ладонь отталкивает руку Ёсана и обхватывает его член. Сан жмурится от удовольствия и ощущения твёрдой плоти в своей власти. Льнет ближе и целует, сминая жадными губами губы Ёсана. Спина Ёсана касается пушистого одеяла. Сан тут же седлает его бёдра. — Ёсан-и, — Сан касается чёрных волос мужа, вплетает в них пальцы, раскидывая по розовой мягкости. Любуется. — Ты так безумно красив. Маленькие пальцы невесомо скользят по лицу, расчерчивают брови, щекочут ресницы, ведут по аккуратному носу, обрисовывают манящие губы. Касаются такого любимого нежно-розового родимого пятна на виске. Гладят его. Словно благодарят за то, что оно там есть, что оно никогда не скрыто толстым слоем тональника. —Люблю тебя... Сан заводит руку за спину, обхватывает ладонью член и направляет в себя. Садится медленно, наслаждаясь проникновением каждого миллиметра, тихо мычит и кусает губы. И когда его ягодицы мягко касаются бёдер Ёсана, он сжимается, натягивается словно тетива, искусно выманивая из ослеплённого красотой своего мужа Ёсана низкий стон. — Твой голос сводит меня с ума, — шепчет Сан, опираясь на руки рядом с головой Ёсана, и прогибается в спине. — У меня мурашки бегут по всему телу, когда ты стонешь. Сан делает первый, довольно резкий толчок, от которого из груди Ёсана вырывается новый протяжный звук: — Боже, Сан... Из-под прикрытых век Ёсан видит как по рукам Сана и правда бегут мурашки, как идеально гладкий бархат становится гусиной кожей, как маленькие волоски встают, и чувствует как Сан вздрагивает, сжимаясь внутри. Грудь Сана часто вздымается, но он двигается медленно, растягивая удовольствие и смотря в глаза. Ёсан выгибается, подаваясь бёдрами навстречу, млеет от мягкости постели и розового одеяла. Опускает ладони на дрожащие ноги Сана, гладит порозовевшие коленки, поощряя каждое движение. В такой позе Ёсан быстро достигает оргазма, вид двигающегося на его члене Сана легко доводит его до слепящей глаза разрядки. С хриплым стоном он кончает глубоко внутрь, стиснув в пальцах худые ляжки и притянув мужа как можно ближе. Сан влажным туманом желания ложится на его грудь. Каждый второй выдох — стон. Его нутро пульсирует, сжимая опадающий член Ёсана в себе. Он явно устал, но все ещё взведён до чертиков. — Сан-а... Ёсан выходит из напряженного тела и Сан переворачивается, оставаясь спиной лежать на его животе и груди, но стекая головой на одеяло. — Поласкаешь меня? Медленно? Не хочу кончить слишком быстро... Ёсан обхватывает ладонью истекающий смазкой член мужа и тот высоко стонет. Выгибается, закусывая свои пальцы, а после тянется к своему возбуждению и задаёт рукой Ёсана тягучий словно патока темп. Мычит и хнычет, когда Ёсан задевает самые чувствительные места на головке, когда сжимает ладонь чуть сильнее. Сан гладит свою грудь и живот, мечется под прикосновением, облизывает губы, в итоге все же не выдерживая и проскальзывая пальцами к своему входу. — Ёсан-и, чуть быстрее... Ёсан слышит влажный звук от проскользнувших внутрь пальцев. Подстраивается под движения Сана, представляя как мокро внутри него от его спермы. Тает от тихих стонов своего возбужденного мужа, которые из упоминаний Бога перерастают в его имя. Голос Сана сипнет, стоны резко обрываются и кажется он совсем перестаёт дышать, но через пару движений руку Ёсана обжигает горячая сперма. Сан дрожит, вытаскивает из себя пальцы, обхватывает ими ладонь Ёсана на своём возбуждении и ещё несколько раз проводит по стволу, продлевая ощущение невероятного наслаждения. Ёсан лежит на ярко-розовой подушке, уставившись на прозрачно-розовый псевдохрусталь люстры на бледно-розовом потолке, и пытается придти в себя. — После такого надо выпить, — шепчет он, притягивая разомлевшего мужа ближе и целуя его в розовую копну волос. — У нас есть приветственная бутылка шампанского и клубника, — радостно щебечет Сан, указывая пальцем ноги на бутыль, стоящую на тумбе рядом с кроватью. — Презент за то, что я снял номер на две ночи. — Приятно. — Ёсан-а... — хитро тянет Сан, поворачивая голову и оставляя на губах мужа легкий поцелуй. Услышав в ответ ленивое «ммм», он продолжает : — Тебе же понравилось тут? — и снова согласное мычание. — Тогда знаешь, что будет приятнее халявного бухла? — на этот раз мычание звучит вопросительно. — Что нам подарят поездку в Токийский Диснейленд если мы побываем в оставшихся пятнадцати номерах... — За оставшиеся пять дней? — от удивления Ёсан садится, скатывая со своей груди недовольно сопящего Сана. — На самом деле, это можно сделать за пол года... — хмурит брови Сан. — Но у нас есть только неделя медового месяца, Ёсан-и! — взбодрившись он бросается мужу на шею и пачкает его забрызганным семенем животом. — Можно же снимать всего на пару часов! У них такие классные номера. Вагон метро, школьный класс, кабинет медсестры... и даже костюмы есть! А ещё джакузи в одной из комнат и телек во всю стену! Идеи непредсказуемого Сана всегда невозможные, возмутительные, но такие прекрасные! Как и он сам. Взять его в мужья было, да и останется, лучшим совершением Ёсана за всю его жизнь. Любовь к этому самодовольно ухмыляющемуся демоненку кипит в каждой клеточке его тела. — Марафон секса? — улыбается Ёсан, вроде как соглашаясь и утыкаясь кончиком носа в ямочку на щеке Сана. — Да! — радостный крик оглушает, а стиснувшие шею руки душат. Но Ёсан счастлив как никогда. — Хочу чтобы все болело! А потом можно бесплатно на аттракциончиках покататься! Это будет лучшая медовая неделя!