Hongxian

" Улетела ласточка, но вернётся вновь, Ива пусть иссохла, зеленеть ещё ей, Пусть цветы увяли, зацветут опять."

Чжу Цзыцин

      Непослушный ветер заставлял светлые, словно лучики солнца, пряди волос Хендери спадать на его бледное лицо, сегодня он просто не успел завязать их в маленький хвостик, как часто делал до этого. Поэтому сейчас, стоя перед парнем, что был выше него на целую голову, Куньхан все время заправлял волосы за уши. Он думал, что умершую девушку и того мужчину перед ним связывали какие-то особо близкие отношения и первое, что ударило ему в голову это, что они были парой, таким образом он мог ещё больше посочувствовать потере Лукаса.       Полностью погрузившись в свои безрадостные мысли, Юкхэй абсолютно не замечал ничего вокруг себя, лишь чья-то тёплая ладонь на его плече заставила его вернуться в этот мир. Получилось это специально или же случайным способом, но обернув голову Вон выдохнул густой табачный дым прямо в юное, светлое лицо парня.       — Кхе - кхе, — тяжело закашлявшись, красивое лицо Хендери сморщилось от едкого дыма, который, словно способен был в одну секунду разъесть все его внутренние органы от одного лишь вдоха. Куньхан махал рукой перед собой, что прежде соскользнула с плеча высокого парня, пытаясь помочь дыму побыстрее развеяться.       — Прости, незачем было так неожиданно подходить ко мне , — с безразличным выражением лица ответил Юкхэй, направляя свои темные глаза на юношу. Он не чувствовал никакого сожаления, однако небрежно выбросил недокуренную сигарету в мусорник, что даже не попала в цель. Сейчас ему меньше всего хотелось с кем то разговаривать и совсем не было желания выслушивать чьё то сочувствие в его сторону, он ненавидил когда его жалели. Мужчина всегда должен оставаться сильным, ведь выхода нет только из гроба.       — Э...— отошёв от кашля, Хендери все равно ощущал словно этот дым полностью окутал его. Смотря на смуглое лицо парня, что было спрятано в тени от крыши, его прямые брови уже давно были нахмуренными от чего глаза Лукаса припоминали глаза тигра, что смотрели на Куньхана как на свою добычу. От такого взгляда ему становилось неприятно, Хендери не знал, что больше можно было сказать, оставаясь неловко молчать.       Двое парней, один с которых кусал губы не найдя слов поддержки, но все же хотя что-то вымолвить, а второй нервно пинал носком ботинка маленькие камушки, больше и словом не обменялись. Лукас ушёл первым, смерив Хендери холодным, но внимательным взглядом.       Солнце светило так ярко, однако в душе Юкхэя были тучи смятения. Он даже не мог достать из кармана темно - синих джинс, телефон, дабы ответить Тэну который на протяжении десяти минут так и не переставал звонить. Наверное, он также волнуется и сидит в неизвестности. Как-нибудь потом, Вон обязательно поговорит с ним, только не сейчас. Лукасу казалось, что он что-то чувствует, может это боль, сожаление, скорбь, печаль, ненависть? Правда это все было ложью, все эти чувства смешались воедино и разбились вдребезги, Юкхэй ощущал лишь опустошоность и ничего более.

***

      Через три дня были похороны. Ранее родителей Сон Юци еле уговорили сделать вскрытие её мёртвого тело, обосновываясь, что это поможет в деле об убийстве. В её крови также присутствовал метадон, остатки которого нашли в шприце, что был в руках охранника в тот день. Этот мужчина все также находился в отделении, подвергаясь допросам, на каждый вопрос в которых он все отвергал и говорил, что ничего не знает.       — Ещё раз повторяю почему камеры наблюдения были выключены в период с двенадцати до двух часов ночи? — дознаватель откинулся на спинку стула, устало потирая пальцами переносицу.       Охранник нервозно стукнул ладонями, сложенными в замок с наручниками на запястьях по металлическому столу, в недоумение почему эти глупые люди не могут принять факт, что он сам ничего не знает. Находясь в этом маленьком тёмном помещении, где только настольная лампа раздражительно светила и люди за пределами этой комнаты прекрасно их слышали и видели, ему становилось тошно.       — Я не знаю, в тот день был дождь может из-за этого пошли какие то сбои.       — По какой причине вы были не в трезвом состоянии на рабочем месте?       — Мой главный исполнительный директор угостил меня немного в честь моего дня рождения.       Офицер закатил глаза, презрительно всматриваясь в грубое с глубокими морщинами лицо охранника:       — В прошлый раз ты говорил, что ты сам пил.       И так с подозреваемого не вытянули никакой полезной информации, кроме того, что в его словах появился человек с которым он встречался последним перед происшествием. Но главного директора океанариума даже не нужно было приглашать в отделение, спустя время, освободившись от своих важных дел, он сам пришёл защитить своего подчиненного.       Выглядил этот мужчина молодым в свои тридцать лет, ходили слухи, что компанию он унаследовал от своего отца, это было словно поймать в кувшине черепаху . У него были выразительные черты лица, высокая переносица, светлая и ухоженная кожа и притягательная внешность, у него и впрямь было много воздыхателей. Лёгкой походкой, словно паря в воздухе, он зашёл в помещение, оставляя за собой шлейф великолепно пахнущих духов:       — О, мы как раз хотели с Вами поговорить, — с наиграной улыбкой, дознаватель сделал ему жест рукой, приглашая присесть, — Как к Вам можно обращаться?       —Чон Юно, конечно помогу чем смогу! Эта ситуация действительно ужасающая, даже представить себе не могу, — в раскосых глазах мужчины промелькнула грусть, поправив галстук своего дорогого костюма, он акуратно присел на край стула.       Получив ответы на волнующие его вопросы, дознаватель также не нашёл в его словах ничего лишнего и они в точности совпадали с тем, что описывал охранник в последний раз, даже камеры наблюдения не работали, потому, что произошёл сбой от дождя ранее. Тяжело вздохнув уже в который раз, глубоко посаженные глаза следователя устремились на мужчину перед ним. Превосходное лицо Чон Юно выглядело как всегда спокойным и хотя сейчас он не улыбался, уголки его губ были приподнятыми, а его переливающиеся волосы цвета карамели, были опрятно уложенные. В этом человеке казалось не было недостатков, все его действия были свободными, что вызывало доверия к нему и также не лишены манер.

***

      Лукас стоял в просторном зале колумбария, его волосы как обычно были лохматые из-за шлема мотоцикла, вглядываясь чёрными глазами в фотографию за тонким стеклом. На ней Юци в выпускном классе, она с широкой улыбкой на губах показывала обеими руками жест Виктории, а яркое солнце освещало её миловидное лицо. Юкхэй помнил те дни как вчера, тогда они планировали себе много чего на будущее, обещая всегда помогать друг другу и быть рядом, прошло столько времени и сейчас перед ним был только прах девушки. Это все теперь осталось в прошлом, а его нельзя брать с собой. Прошлое - это как детство, которому нужно сказать прощай и изредка лишь навещать. Больно, но это все, что нельзя исправить и изменить. Ведь если ты не сможешь и не сделаешь шаг вперед, то, что давно истлело, тебя точно сожрёт, поглотив без возврата.       После её смерти, Вон так и не проронил ни одной слезы, это было бесполезно. Да, было тяжело, но он все же принял факт, что Юци существует теперь только в их сердцах и, чтобы её душа была спокойной нужно приложить все усилия, а не сидеть унывать, что нельзя было сказать о парне рядом с ним. Тэн был тихим, но одинокие слезинки скатывались с его покрасневших щёк, однако он старанно их вытирал, размазывая по лицу дрожащими пальцами, стараясь не привлекать к себе внимания.       — Я думаю, нам нужно хотя бы сейчас, что-то хорошее сделать для неё, нужно найти того урода, который с ней так поступил , — процедив эти слова, Лукас приложил свою большую ладонь на спину Тэна,  успокаивающе  похлопывая ею, Юкхэй знал, что он сейчас ничего не ответит, поэтому продолжил, — Как думаешь будет хорошей идей сблизится с тем, кто расследует это дело, чтобы узнать более конкретную информацию? — в его голосе читалась неприязнь, это последнее, что-бы он хотел делать, не имея никакого доверия к этим посторонним людям.       Как и ожидалось, Читтапон сжал свои тонкие губы, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы и ничего не ответил, лишь слабо кивнул головой, касаясь указательным пальцем стекла, за которым стояла та полна ярких воспоминаний фотография.