Hongxian

      В праздник фонарей на каждой улице, будь то центральные или просто узкие улочки, где только раз в несколько часов видна была тень от человека, появлялось множество фонарей самых разнообразных форм и размеров, похожих на различных животных, цветы и фрукты.       Каждая семья развешивала по обеим сторонам справа и слева от дверей парные надписи на красной бумаге  с пожеланиями добра и счастья, свято веря во все те приметы, что сохранились ещё с давних времен.       Идя по улице в такое время, куда не брось взгляд, везде тебя встречает этот величественный красный свет. Даже банки и другие официальные учреждения были украшены красными новогодними символами процветания и удачи. В праздник Юаньсяоцзе все было впечатляюще, начиная с танцев, символа доброго начала ян - дракона, заканчивая шествиями на ходулях. А в глазах каждого прохожего обязательно отражался красный цвет - символ радости, благодатных знамений, успеха и праздника, что, кажется, укрыл весь Китай в этот период.       Толстый красный конверт с приличным содержанием внутри аккуратно лежал на краю белого стола, заваленого ещё большим количеством бумаг по обеим сторонам. Словно высокие горы, они возвышались на плоской поверхности и были способны скрыть за собой любого.       Считалось, что однажды, много лет назад, в канун Нового года в Цзясине, провинция Цзянсу, жили два весьма пожилых родителя, которые боялись, что демон Суй навредит их сыну. Поэтому, чтобы защитить своё чадо, они дали мальчику восемь монет и красную бумагу, в которую он запаковал свои деньги. Ребенок упаковывал и распаковывал монеты снова и снова до тех пор, пока не заснул. Красный цвет ещё в те давние времена считался цветом удачи, и был способен защитить от всякого зла. Для этого пара положила восемь монет рядом с подушкой своего сына. Когда наконец все уснули, как и ожидалось, появился демон Суй и подошел к детской кровати. Но когда он протянул руку, чтобы коснуться лба мальчика, лучи золотого света вырвались из красной бумаги и озарили его. Испугавшись такого яркого света, злой демон сбежал. Эта старая история распространилась по всей их деревне, и после того случая все родители начали готовить свои красные конверты, чтобы защитить своих детей.       Молодой парень лет двадцати сидел среди этих белых гор из бумаги, болезненно сгорбившись над ними. Он что-то так усердно писал, шевеля своими мягкими на вид губами, что, казалось, если бы сейчас началась война, он бы даже и глазом не моргнул, продолжая делать своё дело. Правда, к сожалению, он не был так сильно увлечен этим потому что ему это нравилось, это было что-то такое другое. Что-то как слово "нужно". Парень прекрасно это знал, он знал все свои обязанности в этом холодном доме, но таким он был лишь для него. Ведь для любого иного гостя эта квартира казалась самым уютным местом на Земле. Каждый раз, когда он пытался остановиться, прислушаться к своему внутреннему голосу, всем, что он мог расслышать, было только громкое и ядовитое "Это твой долг!".       Хендери вновь взъерошил свои светлые отросшие волосы, зарываяся тёплой ладонью в золотистые пряди и сжимая их в кулак.       Сколько бы часов он не проводил над этими бумагами, в его голове никак не могли уложиться эти устройства государства и его законы.       Вон Куньхан не понимал, как он дожил до четвертого курса этого идиотского университета, где абсолютно любой преподаватель на протяжении всех лет каждый день сравнивал парня с его отцом. Они постоянно вбивали в его голову, что вот, мол, "твой отец учился лучше" , "а ты посмотри на своего отца" , "а  вот твой отец когда-то..." Правда, когда эти лицемерные люди были в хорошем настроении, они повторяли ему день за днем иное, говоря, какой Куньхан хороший сын, который пошел по стопам своего отца и в дальнейшем продолжит дело своего родителя. От этого просто тошнило, эти люди были настолько противные, что видя их уродливые лица с неискренней улыбкой на протяжении целых четырёх лет, Хендери готов был плюнуть прямо им в них при очередном упоминании о его отце.       Может, кому-то и  было интересно — учить тысячу и одно юридическое право и всё в этом роде, но почему именно этот молодой парень, у которого столько возможностей и перспектив, должен носить на спине закопченный сажей котёл? Однако, все эти мысли были только внутренней борьбой юноши, у него не осталось уже столько сил, чтобы сейчас взять, взбунтоваться и пойти против всей этой системы. Ведь разве не логично, если бы он смог это сделать, разве бы он терпел все эти годы? Правильно, Вон не мог сделать абсолютно ничего против воли своего непреклонного отца, что видел в роли Хендери не собственного сына, а лишь игрушку для собственных целей, робота, чт продолжит его дело, или же просто собственную тень.       Родители, которые воспринимают ребенка как свою собственность, часть себя, в большей степени склонны навязывать ему свои несбывшиеся мечты. Но парень совсем не понимал этого старого мужчину, что, кажется, добился того чего хотел. Возможно, он хочет, чтобы его сын стал более успешным чем он сам. Отец Куньхана не видел своего ребёнка как отдельную личность, он считал его частью или продолжением самого себя, а значит, это "продолжение" должно реализовать все те мечты, которые не удалось реализовать ему самому когда-то. Всё было немного проще, когда его жена, то есть мать парня, всё ещё была с ними, однако Хендери не обвинял её в уходе. Он сам понимал, что с таким ужасным характером, что имеет его папа, на месте матери он также не сдержался и уехал бы куда-то подальше, но она оборвала все связи с ним, разрезала ножницами в своих руках, словно это были просто тонкие нити. Вон знал, его мать сделала это потому, что еле сбежала и скрылась от его отца, и если бы она захотела увидеться со своим сыном, её муж непременно бы её нашёл. Хотя с другой стороны юноша всё же считал, если есть сильное желание, то возможность тоже появиться, и приходя к такому выводу, что он не слишком то и был нужен этой женщине.       Вспоминая это, его сердце часто болело, обливаясь кровью. Хендери помнил те дни, когда был ещё маленьким как сегодня, молодая женщина с круглыми очками, что сползлали вниз по переносице, сидела за деревянным столом и терпеливо чистила целую миску мандаринов, которые в то время так сильно любил её маленький сын. На её лице была мягкая улыбка, а в глазах  отражалась любовь, её тонкие руки аккуратно отломили одну дольку от сочного фрукта, от чего липкая жидкость потекла по её длинным пальцам, на что она совсем не обратила внимания, а только протянула оранжевый лепесток мандаринки к губам своего ребёнка, что своими крохотными, короткими ручками обнимал её за талию, с удовольствием съедая фрукт.       Из непрерывного потока разных мыслей парня вырвал лишь грубый голос, что в один момент разлился по его просторной комнате. Хендери поднял свои усталые глаза, потирая их ладонью. Его взгляд упал на седоволосого мужчину, что приоткрыв дверь, стоял в её проеме.       — Идём кушать, уже все в сборе, — в его глазах мелькал лишь холод и безразличие, словно на самой заснеженной горе, - Твой двоюродный брат с нетерпением ждёт тебя.       — Хорошо, сейчас выйду.       Сегодня был праздничный обед, поэтому неудивительно, что вся семья собралась за одним столом. Правда, со своим двоюродным братом Хендери виделся и так почти каждый день, они ладили очень даже хорошо. Янян был лёгок в общении, часто мог помочь справиться с плохим настроением и был словно спасателем в самые мрачные дни Вона.       На самом деле, если собрать всех его родственников со стороны отца, то еле набиралось и десять,  но даже если их число было невелико, в их присутствии юноша чувствовал себя не комфортно. Все они непременно хотели подметить его сходство с отцом, и вообще, это единственное, что их интересовало в жизни парня. В особенности они говорили только про себя, они были эгоистами и дальше своего носа ничего не замечали, его родственников волновала только их собственная жизнь.       Хендери натянуто улыбнулся, посмотрев на свое отражение в зеркале. Это выглядело убого, но он привёл в порядок светлые пряди своих волос, и с тяжёлым вздохом вышел в гостиную.       Большой круглый стол посреди комнаты, за которым все сидели, просто валился от количества еды, приготовленной матерью Яняна, тётей Хендери, но никто так и не прикоснулся к ней, ожидая последнего члена семьи. Куньхан уважительно в приветствии поклонился, занимая место рядом с другом, который не теряя ни секунды сразу наклонился к его уху, что-то шепча, чтобы слышал только Вон.       — Наконец-то ты пришёл, я думал, дядя запер тебя там как принцессу в замке, я готов был пойти тебе на помощь!       — Ага, а он сам большой и злой дракон, ему очень подходит, — не сдерживаюсь, оба парня громко засмеялись, обращая на себя недовольные взгляды родителей.       — Бесстыдники, вот твой отец не был таким в детстве. В твои годы он был уже более серьёзным.       —Бабушка... — Лю Янян очень отличался от Хендери и не стал просто молчать, поникая взглядом. Он всегда был более прямолинейным и не боялся высказать своего мнения.       — Хватит этой пустой болтовни, еда остынет, — после этих слов господина Лю все, как по команде, взяли свои деревянные палочки с красивыми узорами сверху.       На праздник фонарей обычно подается суп со сладкими клецками, в котором Куньхан любил есть, собственно, только его сладкую часть. Ловко выбирая клецки палочками, он сразу запихивал их в рот, стараясь тихо жевать. Обычно когда он ел, Янян любил его дразнить, говоря, что юноша выглядит как хомяк который запихнул еду за свои щёки, боясь, что её кто-то украдёт. Сегодняшний день не был исключением, Лю поддел приборами круглые пряники из рисовой муки "юаньсяо" с фруктово-ореховой начинкой с общей тарелки и, подложив под неё ладонь, чтобы ничего не упало на стол, переложил пряник на тарелку Хендери,  насмешливо улыбаясь:       — Кушай, кушай, тебе нужно много сил, не переживай, еды ещё много, — Янян вновь не выдержал и прыснул от смеха, когда набитое клецками лицо, тщательно их пережевывающее, обернулось к нему, в тот же миг заливаясь краской.       Те короткие минуты обеда, как и всё в этом мире, имело способность заканчиваться, парень и так сидел за столом делая вид, что он кушает, даже если его живот был уже полон и казалось, что вот-вот, и всё пойдёт из него обратно. Но он продолжал уперто сидеть там, не желая возвращаться опять в свою комнату, где каждая из четырёх стен давила на него, вызывая головную боль. Его комната не была плохой, просто ощущение, что возникало у Хендери каждый раз, когда он находился там, было связаны только с учёбой и с бесконечной теорией, которую он зазубривал лишь на экзамен, а потом, как и всё остальное, забывал. Поэтому эта комната вызывала у него негативные ощущения и боль, словно тысячу мечей в один миг пронзили его голову.       Всё же время застолья близилось к концу, Хендери вместе со своим братом также получили еще несколько красных конвертов от каждого из своих родственников. Устав носить на своём лице маску спокойствия и уважения к этим людям, юноша поспешил  спрятаться от этого в свою комнату, которая, несмотря ни на что, всё же была единственным местом где он мог побыть один, потянув за собой Яняна. Пока отец Куньхана был занят тем, что обсуждал что-то по его мнению очень важное со своей сестрой, парень воспользовался моментом, чтобы перевести дух и поболтать с Лю. Дети, которые выросли со строгими родителями, со временем привыкают врать и использовать любые лазейки. Этот юноша не был исключением.       — Хендери... я хотел сказать, что знаю, как тебе тяжело, но независимо от того, насколько плохие  вещи происходят, ты должен продолжать жить, даже если это убьет тебя, — лицо Яняна было абсолютно серьезным, без единого намека на улыбку.       Но парень, который сидел напротив него на широкой и мягкой кровати, наоборот вовсю заливался смехом, падая спиной на постель с красным лицом.       — Ты...