Mission for the Mandalorians: the Way

Rogue’s Heart

      Тара проснулась немного раньше рассвета: на Гарки он наступал в районе восьми утра, и окрашивал небо в темно-лиловый, словно сулил беду. На корабле стояла обволакивающая, бархатная тишина, словно весь он был накрыт куполом, не пропускающим ни природный шум, ни технический.       Девушка потянулась, выискала в ворохе одеял тунику и натянула ее на голое тело: бинты, которыми она обычно обтягивала грудь и плечи, лежали на полу рядом со штанами и поясом — о них Тара забыла почти сразу же, едва почувствовала ноющую боль во всех мышцах тела.       Она вышла из каюты, не обнаружив Дина ни в коридоре, ни в капитанской рубке, и спустилась на нижнюю палубу, в технический отсек. Мандалорца не было и здесь. Гадая, куда он мог задеваться за пару минут до рассвета, девушка уже собиралась покинуть корабль вовсе и отправиться на поиски — Создатель, это в самом деле произошло с ними! — собственного мужа, когда почуяла металлический запах машинного масла.       Оказалось, от здешней жары старый двигатель репульсора начал «плыть». Тара вытащила его через вентиляционную шахту и выволокла в общую зону, где было больше света и больше места.       С этим стоило разобраться до того, как они улетят с Гарки навстречу… а куда, собственно, они собираются? Следом за Гэвином к Центральным мирам? В сектор Атривис искать мандалорцев? Или вернутся на Неварро, чтобы Тара сумела забрать кое-что очень ей нужное, что пообещал добыть Гриф Карга втайне от Дина?       Девушка закусила губу, сидя перед дымящимся двигателем, и не заметила за своими размышлениями, как на палубе появился мандалорец. На нем была только туника и штаны; доспехи остались ночевать в мешке у каюты, где он оставил их перед тем, как помочь своей жене развязать бесконечные пояса на своей одежде.       — Я думал, что найду тебя спящей, — сказал Дин без вступления. Тара вздрогнула и обернулась, мгновенно растекаясь в улыбке. Она ничего не могла с этим поделать, тело отзывалось на голос Дина Джарина само, без ее и против ее воли, и хотелось счастливо улыбаться и — совсем немножечко — плакать.       — Я только проснулась, хотела найти тебя… — голос хрипел, Тара прокашлялась и попыталась снова, но заметила, какими глазами на нее смотрит мандалорец, и осеклась, тут же почувствовав, как кислород выходит из легких, а кончики пальцев немеют.       Поразительно. Как к такому привыкнуть? — она видит его глаза, смотрит ему в лицо, и он не отворачивается, не прячет его... Поразительно.       — Я тебя люблю, — плоско сказала Тара. Дин моргнул и оторвал себя от пола, к которому примерз, кажется, как только шагнул на корабль.       — Что?       — То, что ты чувствуешь, — пояснила девушка с улыбкой. — Люди обычно говорят так, когда чувствуют то же, что и ты сейчас.       Дин повел плечом, приблизившись к Таре, сел перед ней, пряча взгляд.       — Мандалорцы говорят Ни кар'тайли гар дарасуум, — сказал он и потянулся рукой к ее лицу, провел пальцами вдоль линии ее скулы.        Тара невольно ахнула, попытавшись все списать в шутку — вышло с трудом и неправдоподобно, Дин чувствовал, как громко, оглушительно стучит в ее груди сердце, и как он действует на нее теперь. Особенно теперь.        — Как длинно и запутанно, — шутливо поддела девушка, пряча в словах смущение. Потом хитро прищурилась, вызвав у мандалорца щекотку, скользнувшую по открытой шее под воротник одежд. — Ах, кьяр'ика, а разве теперь ты не обязан на мне жениться?..       Он тоже смутился и опустил взгляд, скользнув им по выглядывающим в широком вороте туники обтянутые смуглой блестящей кожей ключицы, по острым локтям и коленкам, торчащим из-под длинного, до бедра, подола туники.       — Мы женаты, — произнес мандалорец так, словно сомневался в способности Тары анализировать события должным образом. Девушка прикусила щеку изнутри, чтобы не засмеяться; ее переполняло столько чувств сразу, что хотелось смеяться и плакать, кричать, петь, танцевать — делать все то, чего ее тело, она уверена, не способно было делать.       — ‘лек, — ответила она, используя слова его языка. Дин вспыхнул еще сильнее, сжал пальцами кисть руки Тары.       Они продолжали сидеть на полу палубы своего корабля, между ними плавился двигатель, нуждающийся в осмотре, в гаркийском университете неподалеку от них готовились к отбытию к Центральным мирам Новая Республика и Корран Хорн, обещавший доставить туда Гэвина… Тара смотрела на изменившееся, действительно изменившееся лицо Дина, своего мужа — мужа! — и думала, что до всех забот, которые поджидают их за пределами корабля, у них есть немного времени… немного времени для себя.       — Ты вчера сказал кое-что, — прошептала девушка. Дин сглотнул.       — Что?..       — Мешла’гар, — повторила Тара по памяти и тут же заметила, как усилилась хватка мандалорца на ее руке. — Что это значит? Я ни разу не слышала от тебя таких слов, это…       — Это не мандалорское понятие, — выдохнул Дин, прерывая ее. — Мы не используем его так, не по отношению к людям. И ты не используй.       — Почему?..       — Потому что… — он попытался ответить внятно, но окончательно оставил эту затею, когда девушка потянула его за собой и подняла с пола, и вздохнул. — Я думал, ты хочешь починить двигатель.       Тара встала к нему вплотную, посмотрела снизу-вверх исподлобья, заметив, как участилось его дыхание. Нет, она никогда не сможет привыкнуть к этому.       — Если ты против моей компании, тогда я могу заняться двигателем.       Девушка успела заметить лишь, как заблестели глаза Дина в свете галогеновых ламп по периметру общей зоны корабля, а потом он дернулся и схватил ее за руку — до того, как она успела вернуться к прежнему занятию.       — Позже, — выдохнул мандалорец и утянул Тару вглубь корабля.

***

      — Ге’тал обычно разрезают на две части, — сказал Дин, — одну носит муж, вторую — жена.       — Но у нас две ленты, — напомнила Тара, хотя этот факт не нуждался в упоминании: ее выкрашенная повязка и тесьма Дина лежали у нее на ладонях, и мандалорец потянулся и перехватил тесьму пальцами. Она была чуть темнее самодельной ленты девушки.       — Поэтому ты можешь носить мою, — объяснил Дин и аккуратно завязал ге'тал вокруг левого запястья Тары. — А я буду носить твою.       Он протянул девушке руку, чтобы она могла завязать на ней свою повязку. После, когда Тара справилась, Дин присмотрелся к своей новой ленте повнимательнее. В пробивающемся сквозь узкое окно каюты солнечном свете с Гарки было отчетливее видно, что ге’тал, которую подарила мандалорцу Тара, имела неоднородный цвет.       — Это краска? — спросил Дин, и Тара мгновенно зарделась.       — Н-не совсем, — заикаясь, начала девушка, и мандалорец удивленно выдохнул. — Видишь ли, я тогда вспомнила ваш старый… наш, наш старый обычай — ты рассказывал о нем, про то, что прежде вместо лент мандалорца клялись на своей крови, и я подумала, что это было бы символично…       — Ты кого-то убила? — не на шутку испугался Дин. Тара замотала головой, даже пучок из волос растрепался и сполз с затылка.       — Нет!.. нет, конечно, это… ох, только не смейся, ладно? — она пожевала губу, теперь уж точно очевидно краснея. — Эт-то моя кровь, я подумала, это будет достаточно по-мандалорски…       Дин посмотрел на нее широко распахнутыми глазами, не зная, что отвечать. Он-то считал, что больше удивляться выходкам своей жены не будет.       — Тот порез у тебя на руке, — вспомнил мандалорец, его пальцы на завязанной на запястье ленте напряглись сильнее. Тара медленно кивнула, пряча от него глаза.       — Да, я тогда случайно порезалась, на самом-то деле, а потом подумала, что это был бы неплохой трюк, и… Дин, я тогда правда считала, что в этом нет ничего такого… Просто краска со временем стирается, а кровь — точно нет, я проверяла, у меня вся старая одежда в кровавых пятнах, которые не вывести никакими средствами, и это, ну, это весьма символично — я так тогда подумала, и…       — Тара, — прервал ее Дин, безуспешно пытаясь стереть с лица наползающую улыбку. Тара заметила ее и нахмурилась, обиженно поджала губы. — Все в порядке, правда. Ты немного перестаралась, но я не вижу в этом ничего страшного.       Хаар'чак, она старалась порой слишком сильно, хотя о некоторых вещах до сих пор имела представления весьма размытые. Впрочем, это была его вина: Дин должен был объяснить Таре все аспекты церемониальных деталей заранее, а не сокрушаться теперь, что она использует собственную кровь, чтобы выкрасить свой ге’тал в нужный цвет.       Он провел пальцами по завязанной на его запястье ленте, хмыкнул и снова взглянул на девушку — Тара вжала голову в плечи, окончательно падая в болото смущения и стеснения. Казалось бы, они оба избавили друг друга от этого чувства, и теперь уж точно сломали последние стены в собственных защитах против всего мира.       — Ты не должна считать, будто то, что ты делаешь, противоречит природе мандалорцев, — добавил Дин. Наклонился ближе к девушке, попытавшись поймать ее взгляд. Она кусала губы, и Дину пришлось протянуть руку, коснуться ее рта, ощущая мягкость и тепло ее кожи. Тара выглядела совсем не уверенной. — Порой ты понимаешь Путь лучше, чем думаешь. Ты следуешь Резол’наре, и нет ничего предосудительного в том, что ты делаешь это по-своему.       — Верд ори’шья бескар’гам, — вспомнила Тара, и Дин кивнул.       — Воин больше, чем доспехи. У нас есть и другая поговорка: Мэндо бик кар’та.       — Мандалорец… это душа? — с запинкой перевела девушка.       — Мандалорец — это его душа, — повторил Дин. Тогда ее лицо просветлело — кажется, поняла. Она выпрямилась, заправила прядь волос за ухо, мимолетно поморщившись, и кивнула на ге’тал на руке Дина.       — Так… ты будешь его носить?       Мандалорец поперхнулся от удивления и взглянул на Тару так, будто заподозрил ее в тяжелом заболевании.       — Разумеется.       Тара скривила губы в непроизвольной ухмылке. Слава Создателю, перестала смущаться.       — Он говорит «разумеется», — передразнила она и встала с пола в каюте, куда Дину полчаса назад пришлось сбросить плед, чтобы девушка не замерзла на холодных металлических пластинах.       Тара забрала волосы в хвост, снова замоталась во все свои пояса — и зачем женщинам столько одежды, если она не защищает, подобно броне? — и повернулась к мандалорцу.       Дин смотрел на нее немного потерянным взглядом, отмечая, что уже довольно давно тормозит, когда смотрит на Тару, и пора бы это прекратить и взять себя в руки. Впрочем, его жена сказала, что некоторое время им позволительно так себя вести— но не очень долго. Потом говорила что-то про дальнейшие планы на путешествие — то ли про сектор Атривис, то ли про Неварро, хотя причем тут Неварро, не собираются же они снова лететь на эту надоевшую Дину планету только чтобы сказать, что они женаты… или все-таки собираются?       — Гэвин сказал, они улетают днем? — спросила Тара, вырывая мандалорца из его теплых рассуждений с самим собой.       — Что? Да, совсем скоро.       — Тогда нам надо его проводить.       И они вернулись в университет, несмотря на то, что Тара морщилась и кривила в неудовольствии губы, находясь в стенах заведения. Многочисленные студенты и очень немногочисленные преподаватели убирали последствия вчерашней вечеринки, Динба Теск и Лай Нутка ворчали друг на друга, Гэвин лениво ел, но заметив мандалорца и Тару потянулся к ним, как гаечный ключ девушки к магнитам на панели в техотсеке корабля.       Кстати, корабль…       — Я подумал, — начал было Дин, наблюдая, как Гэвин проталкивается сквозь толпу студентов к нему и Таре, — кораблю следует дать имя.       — Я тоже об этом думала, — почти радостно согласилась Тара. — У всех известных мне моделей кораблей такого типа были свои имена. «Призрак», например, или «Феникс»… Ты уже придумал свое?       Ответить мандалорец не успел: Гэвин нашел к ним доступ и радостно выдохнул, замирая напротив.       — Я надеялся, что вы еще не улетели с Гарки, чтобы попрощаться.       — Конечно, мы бы не оставили тебя просто так! — искренне возмутилась Тара и даже ткнула парня пальцем в плечо. — Когда вы летите?       — Через полчаса. Вообще-то, мне уже пора собираться, я ждал вас.       Дин и Тара переглянулись, Дин заметил проскользнувшее в глазах жены чувство вины, которое тут же угасло, едва она хитро усмехнулась.       — Мы проводим тебя, — замявшись, сказал мандалорец. В самом деле, Таре стоило бы прекратить эти уловки в его адрес, он и без них полностью в ее власти. — Пойдем.       Пилоты Новой Республики устроили площадку для взлета прямо в центре университетского замка, где-то кричал и переругивался со своим дроидом Корран Хорн. Тара повернулась к Гэвину, поймав кивок Дина, и выдохнула:       — Мы подумали, тебе может пригодиться «Колчан».       — Что? — ахнул Дарклайтер. — Ваш шаттл?       — Он не наш, — возразил ему мандалорец. — Он может быть твоим, если захочешь. В конце концов, корабль мы выиграли вместе.       О том, какой ценой тот им достался, оба умолчали. Гэвин потоптался на месте — то ли перевозбужденный, то ли встревоженный и оттого неуверенный.       — Я… Если вам он не нужен, я бы взял…       — Забирай его, — кивнул Дин. — Он прямо за воротами замка.       Гэвин радостно охнул и кинулся за своим новым транспортом. Тара смотрела ему вслед, все еще выглядя встревоженной и расстроенной одновременно. Дин нашел ее руку, не глядя, и сжал, чтобы успокоить.       — С ним ничего не случится, он будет под присмотром Коррана и остальных.       — Не очень-то я доверяю Новой Республике, — отмахнулась от его слов девушка.       — А Гэвину, доверяешь?       На это Тара ничего не ответила, но взгляд сменила на более спокойный.       Потом они ждали, когда Корран договорится с остальными пилотами и похвастается новым парнем в своей команде, когда Гэвин представится всем членам своего будущего экипажа и вернется к Дину и Таре попрощаться.       — Надеюсь, вы очень скоро найдете джедая и вашего малыша, — сказал он.       Тара, не сдержавшись, потянулась к нему и обхватила руками за шею, так что парню пришлось склониться к ней и чуть виновато выдохнуть.       — Мисс Тара…       — Береги себя, хорошо? Мы обязательно увидимся, в Центральных мирах или где-то еще, понял меня? Обязательно увидимся!       Дин протянул Гэвину руку, крепко пожал его ладонь и кивнул.       — Услышишь новости о клане Джарина, знай, это мы. Мы всегда будем рады видеть тебя.       Гэвин на мгновение замер с полуоткрытым ртом, перевел взгляд с мандалорца на Тару. Та кивнула, хотя и сама выглядела потрясенной.       — Х-хорошо, мистер Мандо! Спасибо вам за все!       Они наблюдали, как Гэвин вместе с остальными пилотами Новой Республики улетает на шаттле типа «Колчан» и скрывается в лиловой атмосфере планеты Гарки, как их силуэты пропадают в облаках, а затем и вовсе исчезают, взяв курс прямиком к Центральным мирам, без остановок и поворотов к удобным локациям.       Тара сжала руку мандалорца и просто сказала:       — Ты назвал себя Гэвину.       Дин повел плечом.       — Это и твое имя… с недавних пор.       — Троч.       Мандалорец хмыкнул и повел девушку обратно к кораблю. Уже на подходе она вспомнила поднятую ранее тему и остановила Дина:       — Так что насчет имени? Ты придумал имя кораблю?       Он замер и повернулся к Таре.       — А ты?       — Мне нравится слово «сердце», — с готовностью ответила девушка. — Оно отражает всю твою суть.       Дин покатал его в голове, прежде чем добавить от себя небольшой штрих.       — Как насчет «Сердце изгоя»? — он заметил, что Тара вспыхнула, глаза у нее заблестели, и попытался не отвлекаться на это снова. — Ты же… тебе важно твое прошлое.       — Тебе тоже, — шепнула на выдохе девушка. Дин кивнул.       — Я всегда был немного изгоем. Даже в своем племени. Ты поймешь, — добавил он, как только Тара нахмурилась и потянулась к нему за ответом. Тогда она кивнула и улыбнулась, перевела взгляд ему за плечо, на стоящее в тени деревьев судно класса VCX-100.       — «Сердце изгоя», значит… — Тара прикусила губу и снова посмотрела на Дина каким-то особенным взглядом, который второй день не давал ему покоя. — Это хорошее имя, мой капитан.       Прежде, чем окончательно смутиться, Дин попытался хотя бы сделать серьезный вид.       — Тебе теперь следует звать меня вод’ика, — поправил он строгим голосом.       — Как скажешь, — тут же согласилась Тара. — Вод’ика. Можем мы наведаться на Неварро?       Хаар’чак. Снова эта планета. Ему стоило бы возразить жене, но он не сумел найти для этого сил. Не тогда, когда она так ему улыбалась.