Чего хочет Чуя

      Осаму проиграл желание. И не кому-нибудь, а Чуе! С самого дня знакомства они спорили страстно и непременно на желание, Осаму всегда выигрывал, а Чуе приходилось выполнять подчас абсолютно дурацкие задания. Чего он только ни делал: жарил и ел таракана, бегал вокруг зданий мафии в костюме динозавра, мешал пиво с виски, молоком и водкой в одном бокале и выпивал залпом, прокалывал ухо, красил волосы и, конечно же, орал с моста Йокогама Бэй в мегафон о том, что он слизняк и придурок. Фантазия у Осаму не заканчивалась. Придумывать очередное желание и потом наблюдать, как Чуя чертыхается, но честно исполняет задуманное, стало одним из его любимых занятий.       А теперь всё вдруг перевернулось с ног на голову. После очередной успешно выполненной миссии напарники решили пойти в небольшой бар и сыграть в бильярд. Осаму тщательно следил за тем, чтобы Чуя не жульничал, применяя способность. Несмотря на это каким-то непостижимым образом Чуя умудрился выиграть именно ту партию, перед началом которой они условились играть на желание. Дазай уныло проводил взглядом последний шар, закатившийся точно в лузу, и с фальшивой радостью в голосе воскликнул:       — Что я вижу, Чуя выиграл! Наверное, по этому поводу завтра выпадет снег! Сыграем ещё раз, я уверен, что второй раз подряд это у тебя точно не выйдет!       Он наклонился, чтобы вновь расставить шары на зелёном сукне, но Чуя схватил его за руку повыше локтя, вынуждая остановиться.       — Мы играли на желание, Дазай, и я не дам тебе отвлечь меня от этого, — негромко сказал он.       — Да чёрт с ним, с этим желанием! Всё равно у Чуи нет никакой фантазии.       — Как раз с фантазией у меня всё в порядке, — хищно улыбнулся тот, и Осаму сглотнул. Тон голоса Чуи не обещал проигравшему ничего хорошего.       Осаму был уверен, что Чуя не попросит его сделать что-то опасное. Они уже давно не подростки, и за время существования их дуэта Чуя не раз выручал своего напарника из самых отчаянных передряг, нередко устроенных самим же Осаму. И всё же интуиция подсказывала: шансы на то, что его попросят проорать с моста «Я — мумифицированная скумбрия», равны нулю. Мозг уже десятками генерировал вероятные варианты желаний, но Чуя озвучил то, что Осаму и в голову не могло прийти:       — Я хочу, чтобы завтра вечером, после того, как все разойдутся, ты пришёл в мой офис в чулках и стрингах. Больше на тебе ничего не должно быть: ни одежды, ни этих дурацких бинтов.       В баре вдруг стало очень тихо. Замолчало даже радио, мурлыкавшее весь вечер ненавязчивый джаз. Посетителей, кроме них двоих, не осталось, только бармен со скучающим видом протирал пивные стаканы. Никто не слышал негромко произнесённого желания, но Осаму всё равно почувствовал, как краснеет.       — Что за бред?! Твой мозг размером с грецкий орех не смог придумать варианта мести получше? — прошипел он, попытавшись вырвать руку из захвата, но не тут-то было. Всё-таки Чуя чертовски силён и, когда хочет, заставит слушать себя даже изворотливого напарника.       — Это не месть. Это моё желание, Осаму, — вкрадчиво ответил Чуя, сделав особенный акцент на имени. В этих условиях: в полутьме бара, наедине, когда они плотно прижались телами друг к другу, обращение по имени имело эффект особого отношения.              Осаму не понимал, играет Чуя или действительно намекает на то, что хочет переспать с ним. Они не встречались и даже ни разу не целовались. Бывало, что флиртовали и закидывали друг друга гейскими шуточками, но дальше дело не заходило. Более того, Чуя видел его в одних трусах, когда после очередного задания вытаскивал пулю и промывал рану. Осаму тогда не заметил повышенного интереса к своему телу. Впрочем, вероятно, он был слишком занят пулей, застрявшей в бедре.       Осаму не спал всю ночь, перебирая возможности улизнуть от исполнения желания. Заговорить зубы не получится: Чуя уже дал понять, что о единственном за всю историю «Двойного чёрного» собственном выигрыше не забудет. Уехать куда-то — нельзя, для этого нужен приказ босса, да и Чуя знает, что напарник должен сейчас оставаться в Йокогаме. Просто проигнорировать тоже невозможно: Чуя в этом случае сам заявится в офис Осаму и выставит его идиотом перед подчинёнными.              На рассвете у невыспавшегося раздражённого Осаму всё валилось из рук. Бинты рвались, кофе просыпался мимо турки, а пуговицы рубашки застёгивались криво. Когда удалось, наконец, собраться и, благодаря кофе, немного прийти в себя, перед Осаму вдруг открылась истина, которую он в глубине души понимал, но до сих пор не хотел признавать: на самом деле он не хочет уходить от спора. Все отговорки он придумывал не всерьёз. Будь на месте Чуи кто угодно другой, Осаму даже не стал бы задумываться о том, чтобы исполнить такое желание. Вместо этого он провернул бы сложный план, и спорщик в результате сам оказался бы в проигрыше. Но с Чуей так поступать не хотелось. Хотелось, наоборот, надеть эти чёртовы чулки со стрингами и посмотреть на его реакцию. Любопытно узнать, что будет дальше.       Осаму умел соблазнять; на его имидже Казановы строились многие операции «Двойного чёрного» под прикрытием, но объектом чар до сих пор становились только женщины. Готовность представительниц прекрасного пола пойти с ним на край света за одну лучезарную улыбку и лукавый взгляд даже немного наскучила. Завоевание очередного дамского сердца и обладание женским телом уже не приносило удовлетворения. Хотелось новых, более ярких ощущений; предвкушение возможного первого раза с мужчиной — если до этого, конечно, дойдёт — приятно волновало.       Вся Портовая мафия знала о том, что Осаму Дазай ненавидит бумажную работу. При любой возможности он скидывал всю документацию на подчинённых или Чую, если речь шла о совместной миссии. В это утро стопка отчётов уже ждала его на столе в кабинете, и Осаму даже не стал притворяться, что собирается работать. Быстро раскидав скучные отчёты по подчинённым, он съездил в торговый центр, чтобы купить всё необходимое, а после маялся в офисе, не в силах сосредоточиться ни на чём, кроме Чуи и предстоящего вечера.       После пятой кружки кофе пальцы тряслись так, что Осаму подумал было достать из шкафа подаренную Одасаку бутылку виски, но передумал. Пить для храбрости — удел дрожащих малолеток и девственников, а он всё-таки взрослый мужчина, который почти по своему желанию мается в чёрных шёлковых стрингах и чулках под строгими брюками.       Стринги придумал Сатана, однозначно. Иначе как объяснить существование трусов, которые почти ничего не прикрывают, зато при каждом движении трутся между ягодиц, раздражая и возбуждая?       Резинки чулок приятно обтягивали бёдра. Надев их и повертевшись перед зеркалом, Осаму остался доволен собой. Чёрные чулки плотно облегали длинные стройные ноги, оставляя несколько сантиметров молочно-белой кожи над кружевной резинкой. Кажется, ему стал понятен фетиш Чуи, если это был именно фетиш, а не розыгрыш. Если это всё окажется тупым розыгрышем, он задушит Чую этими самыми чулками.       Когда подчинённые разошлись по домам, и офисы погрузились в приятную темноту, Осаму закрылся у себя в кабинете, быстрыми рваными движениями размотал бинты, снял рубашку и галстук и натянул чёрную водолазку. Её ворот целиком скрывал шею, а длинные рукава надёжно прикрывали запястья. Эти меры предосторожности требовались на тот случай, если Осаму не посчастливится встретить кого-нибудь в коридоре или лифте.       Посмотревшись напоследок в зеркало, Осаму пригладил волосы и заправил переднюю прядь за ухо. Сердце в грудной клетке бухало так, как будто он стоял на краю обрыва и глядел вниз на острые скалы. Он и сам не знал, чего страшился больше: того, что Чуя захочет дойти до конца или того, что не захочет. О своих желаниях Осаму старался не задумываться. После утреннего прозрения он понимал, что если прислушается к себе, то умрёт со стыда от откровенности собственных фантазий.       Осаму ударил себя по щеке, чтобы прийти в себя и не трястись, как невеста перед первой брачной ночью. Боль отвлекла, и, потирая щёку, он добрался до кабинета Чуи относительно спокойным и, по счастью, никого не встретив.       Оказавшись перед нужной дверью, Осаму не дал себе времени на раздумья и постучал.       — Войдите, — раздалось с той стороны, и Осаму толкнул дверь.       Чуя сидел за своим столом и изучал какие-то документы. Кабинет освещался лишь мягким светом настольной лампы, и это было на руку Осаму, который предпочитал не акцентировать чужое внимание на шрамах. Он захлопнул дверь и молча подошёл к столу, разглядывая хозяина кабинета. На Чуе по какой-то причине не было ни пиджака, ни чокера, ни портупеи. Две верхние пуговицы белой рубашки были расстёгнуты и открывали обзору шею и ямку между ключицами.       — Не помню, чтобы я просил тебя одеваться, как Стив Джобс, — хмыкнул Чуя.       Осаму криво ухмыльнулся и закатал рукава водолазки до локтей, демонстрируя отсутствие бинтов.       — В условиях не было того, что я должен пройтись без одежды по коридору, глупый Чуя. Надо точнее формулировать желания.       — Но ты уже две минуты в моём кабинете, а одежда всё ещё на тебе.       Чуя отложил документы на край стола и, скрестив руки на груди, выжидательно взглянул на Осаму. В его глазах плясали демонята, на губах играла улыбка, и Осаму вновь засомневался, а всерьёз ли тот затеял всё это. В конце концов, речь шла только о том, как Осаму должен быть одет, и ни о чём большем. Может быть, уйти, пока не поздно, и сохранить достоинство? Но тогда он не узнает, что же задумала эта мелкая рыжая голова, а второго шанса может и не представиться.       Любопытство перевесило. Осаму уселся на стол Чуи, прямо перед ним. Взявшись руками за край водолазки, одним резким движением он стянул её через голову и бросил на стоящий рядом кожаный диван. Отказываясь продолжать стриптиз без ответной реакции, он опёрся ладонями о столешницу позади себя и, лукаво улыбнувшись, посмотрел на Чую. Реакция не заставила себя ждать: ладонь в чёрной перчатке легла ему на живот и медленно, с нажимом, поднялась выше и провела по груди, шее и плечу.       Этого было недостаточно. Перчатки, хоть и привычные на Чуе, ощущались сейчас чужеродными, хотелось избавиться от них как можно скорее. Осаму поднёс руки Чуи ко рту и, глядя ему в глаза, медленно стянул зубами сначала одну перчатку, потом вторую. Наградой ему послужил несдержанный вдох и впившийся в лицо хищный взгляд голубых глаз. Ненужные больше перчатки полетели на диван в компанию к водолазке.       Чуя, не церемонясь, раздвинул ноги Осаму, вклинился между ними, схватил сзади за шею и прижал к себе. Их губы столкнулись, и Осаму позволил Чуе вести в поцелуе. Никому прежде он не разрешал такого: всегда вёл сам, контролировал, направлял. Подчиняться сейчас было очень непривычно и волнительно, но приятно. Чуя давил ладонью на затылок, заставляя наклониться, и в другое время обязательно родилась бы новая шутка про рост, но сейчас куда сильнее волновали губы Чуи. Твёрдые, требовательные, они сразу раздвинули его собственные, горячий язык ворвался внутрь, сплетаясь с языком Осаму и выбивая из головы лишние мысли. Чуя целовал сладко, напористо, до томительного головокружения и жара внизу живота.       Воздух в кабинете явственно сгустился. Плотно сжав веки, Осаму целиком отдался ощущениям. Передние пряди волос Чуи щекотали лицо, бедро цепко сжимали пальцы, горячая ладонь настойчиво гладила вдоль позвоночника, задевая чувствительные точки и заставляя всё тело подрагивать. Язык прошёлся вдоль шеи Осаму, зубы прикусили кожу у правой ключицы.       — Я хочу увидеть исполнение моего желания, — прошептал Чуя в ухо Осаму и, отстранившись, снова сел в кресло.       Открыв глаза, тяжело дыша и едва ли отойдя от сумасшедшего поцелуя, Осаму не сразу понял, что от него требуется. Ах да, брюки. После поцелуя они стали тесными, и он почувствовал облегчение, когда, встав на мягкий ковёр, расстегнул ремень и спустил брюки до лодыжек. Скинутые ботинки закатились под стол. Вставший член неприлично оттягивал переднюю часть стрингов, а ниточка совсем исчезла между ягодиц.       — Ты доволен, маленький извращенец? — спросил Осаму с нервным смешком и осознал, что не может сдержать смущения, когда его так жадно и откровенно разглядывают. Хорошо, что в полумраке не видно, как порозовело его лицо.       Чуя, кажется, даже онемел от восторга. Вполне вероятно, он не рассчитывал на то, что хитрый изворотливый напарник честно выполнит свою часть сделки. Тяжело сглотнув, Чуя схватил Осаму за запястье и потянул на себя, заставляя приблизиться. Осаму не без труда выпутался из брюк и подошёл вплотную к сидящему Чуе.       Горячая ладонь приласкала обтянутое тканью чулка бедро и легла на обнажённую ягодицу. Чуя придвинул бёдра Осаму к себе и нежно поцеловал кожу над кружевом. Осаму ахнул и вцепился пальцами в плечи Чуи, когда беззащитно оголённые полоски кожи начали покрывать мокрые поцелуи. Член болезненно ныл и требовал освободить от сатанинских трусов, ладони Чуи гладили и мяли ягодицы, как тесто. Язык вылизывал внутреннюю, очень чувствительную сторону бёдер. Осаму, широко расставив ноги, плавился в этих ощущениях и не понимал только одного: почему он, чёрт возьми, не проиграл Чуе раньше?!       Вобрав ртом нежную кожу бедра и прикусив — останется засос — Чуя вдруг резко развернул Осаму к себе задом. Ягодицу опалило жарким дыханием. Осаму ощутил, как Чуя оставил на ней несколько нежных поцелуев и снова отстранился, видимо, любуясь зрелищем.       — Ты должен ходить так всегда, — сказал он.       Голос Чуи звучал тяжело, сбивчиво. Осаму самодовольно усмехнулся, понимая, что Чуя из-за него находится на грани потери контроля, и не от злости, как обычно, а от возбуждения. Решив подразнить его, Осаму проговорил:       — С завтрашнего дня и начну. Полагаю, все мои коллеги и подчинённые оценят. А уж в каком восторге будет Мори!       Ладони сильно сжали бёдра, ягодицу обжёг неожиданный укус, от которого Осаму вздрогнул всем телом. Член дёрнулся, сдерживаемый тугой тканью стрингов.       — Только попробуй показаться в таком виде кому-то ещё, — угрожающе прорычал Чуя. — Ты только мой, понятно?       Осаму мог бы многое ответить на это заявление. Прежде всего то, что Чуя не имеет на него никаких прав, они не встречаются. Но ему нравилась эта игра в подчинение, нравилось дразнить Чую, впитывать его ревность и внимание. Они ещё не дошли до секса, но ощущения, которые Осаму испытывал с ним — моральное и физическое удовольствие — ни в какое сравнение не шли со всем его предыдущим опытом. Поэтому он просто кивнул и почувствовал, как ниточку стрингов отвели в сторону, а ложбинки между ягодиц коснулся влажный язык.       Осаму с тихим стоном прогнулся в спине, выпрашивая ласку. Одной рукой Чуя продолжил гладить бедро под кружевом чулка, а второй оттянул ягодицу в сторону, открывая доступ к поджавшейся в предвкушении дырочке. Осаму не знал куда деть руки, и в итоге сложил их на стол, а сверху опустил голову и закрыл глаза, потерявшись в ощущениях. Он стоял, согнувшись почти под прямым углом, целиком доверившись рукам и умениям Чуи, и млел от блаженства.       Тщательно облизав внутреннюю сторону ягодиц, язык обвёл вход по кругу и толкнулся внутрь, мягко раздвигая податливые стенки. От ритмичных движений внутри хотелось кричать от удовольствия, но Осаму пока сдерживался и лишь немного подавался назад, чтобы трахающий его язык вошёл ещё глубже. Стринги насквозь пропитались смазкой, и хотелось снять их, но что-то внутри не давало пошевелиться без приказа Чуи.       — Дай мне смазку, — прохрипел Чуя, отведя голову и вызвав этим недовольный стон Осаму. — В верхнем ящике стола.       Осаму нашарил в ящике требуемый тюбик, вложил в ладонь Чуи и хотел было улечься обратно на стол, но тут его снова развернули. Стринги резко дёрнули вниз, они упали на пол. Осаму перешагнул их и отбросил на диван к остальным вещам.       — Наклонись ко мне немного, — потребовал Чуя.       Осаму сделал, как было сказано, и почувствовал, как палец в смазке осторожно проникает в него сзади. Ощущение было необычным, но приятным. Ласки языком размягчили стенки, и палец скользил в нём без проблем. Чувствуя, что дело продвигается быстро, Чуя добавил второй палец, толкнул внутрь и одновременно накрыл головку члена своим ртом.       Осаму подавался то вперёд, то назад, стараясь одновременно сильнее насадиться на трахающие пальцы и глубже протолкнуться в глотку. Он запустил пальцы в волосы Чуи и больно сжал, но тот не жаловался. Он посасывал член, нарочно не вбирая глубоко, дразня, с видимым удовольствием вскинув глаза на вспотевшего, горящего желанием Осаму. Проведя языком по всей длине члена, от основания до головки, Чуя толкнулся в него уже тремя пальцами, и перед глазами Осаму поплыли цветные круги. Он даже не представлял, что это будет так приятно. Никакой боли, только возбуждающее, но не доводящее до грани удовольствие.       Мокрые от пота передние пряди волос Чуи прилипли к вискам, зрачки расширились, почти закрывая голубую радужку. Член явственно оттопыривал плотную ткань брюк. Осаму потянулся рукой к ремню, взглядом спросил разрешения и, дождавшись кивка, расстегнул брюки Чуи. На нём были обычные боксеры — конечно, его же не просили надевать товары из секс-шопа — впереди расползлось мокрое пятно. Осаму вытащил влажный, налившийся тяжестью крупный член, пару раз провёл по нему ладонью, а потом, повинуясь внезапному порыву, встал перед Чуей на колени.       Прежде ему бы и в голову не пришло отсасывать мужчине, но с Чуей это казалось таким же естественным, как и то, что они делали до сих пор. Придерживая член у основания, он поцеловал головку и слизал солоноватую прозрачную смазку. Осаму поднял глаза и встретился с восхищённым взглядом Чуи. Он демонстративно медленно облизал взбухшие венки вдоль ствола и вобрал член в рот целиком. Ощущение было непривычным, но чертовски возбуждающим его самого. Вроде бы он стоит перед Чуей на коленях в позе абсолютного подчинения и старательно сосёт его член, но до чего приятно просто позволить себе это и получать удовольствие от процесса! Осаму постарался обхватить ствол губами так, чтобы создать вакуум, и тут же почувствовал, как Чуя подался ему навстречу.       С низким стоном Чуя толкнулся несколько раз в горячий манящий рот, а потом наклонился и похлопал по ягодице Осаму, безмолвно приказывая поднять задницу. Если и могло быть в этой ситуации что-то более возбуждающее, то это пальцы, ритмично толкающиеся внутри. Осаму подумал, что может кончить просто вот так: от ощущения члена во рту и пальцев в заднице, ласкающих именно так, как хотелось. Однако он не знал, повторится ли эта восхитительная ночь ещё раз, и спешил насладиться своим шансом сполна. Умелые пальцы — это прекрасно, но Осаму сгорал от желания ощутить внутри член, быть заполненным без остатка.       — Чуя… — прошептал он, выпуская член изо рта.       — Чего ты хочешь?       — Чуя, — хныкнул Осаму. Мысли не желали формироваться в голове, и имя Чуи — это всё, что он способен был произнести в данный момент.       — Хочешь, чтобы я трахнул тебя? — помог Чуя. Судя по дрожи в голосе, он тоже был очень близок к краю.       Осаму закивал, не в силах ответить нормально. Чуя аккуратно вынул из него пальцы, рывком поставил на ноги и снова развернул его спиной к себе, заставляя улечься грудью на стол. Осаму широко расставил дрожащие от возбуждения ноги и тут же получил звонкий шлепок по правой ягодице.              В голове мелькнула яркая картинка того, как он сейчас выглядит: раскрасневшаяся задница, поблёскивающая смазкой растянутая дырочка и длинные, призывно раздвинутые ноги в чёрных чулках с кружевами. Неудивительно, что Чуя так спешил, что запутался в собственных брюках. В низу живота Осаму скрутился узел от осознания того, насколько сильно Чуя его хочет. Вероятно, он очень долго ждал этой победы и давно сформулировал желание, которое Осаму с неожиданной для самого себя готовностью теперь исполнял.       Смазки, естественной и искусственной, было так много, что Чуя без труда одним слитным движением толкнулся в него до упора. Бёдра звонко шлёпнули о ягодицы. Руки Чуи крепко зафиксировали бёдра Осаму, не давая ногам окончательно подкоситься от переизбытка эмоций. Член приятно тёрся внутри, задевая чувствительные точки и заставляя, наконец, кричать. Чуя не дразнил — не хватало выдержки — и тяжело дышал, толкаясь каждый раз до упора.       Осаму прижался щекой к уже нагревшейся поверхности стола и краем глаза заметил, как документы, которые изучал Чуя перед его приходом, спланировали на пол. Стол под ними ходил ходуном. Хорошо, что пушистый ковёр создаёт эффект шумоизоляции, и никто не услышит сладких стонов, надсадных хрипов и характерного скрипа мебели.       Чуя вдруг замедлился, просунул руку под грудь Осаму и потянул наверх. Осаму послушно поднялся, он вообще сделал бы всё, что угодно в этот момент, лишь бы член в его заднице не прекращал дарить эти чудесные ощущения. Лаская двумя пальцами набухший сосок прильнувшего к нему Осаму, Чуя покрыл поцелуями его шею, мокро облизнул ухо и прошептал:       — Тебе нравится?       Вторая его ладонь сжала левую ягодицу и вновь несильно шлёпнула. В таком положении член входил лишь наполовину, и этого было недостаточно. Осаму подался назад, насаживаясь сильнее и, с трудом вспомнив, как произносятся слова, ответил:       — Да… Чуя, глубже, пожалуйста…       Чуя повернул его голову к себе, глубоко и мокро поцеловал, прижимаясь всем телом, а после надавил между лопаток, разрешая опуститься на стол, и взял бешеный темп.              Осаму скрёб ногтями столешницу, стонал в голос и совершенно потерялся в ощущениях. Одновременно хотелось и кончить, и растянуть этот потрясающий секс на бесконечно долгое время. Чуя трахал его, заходя быстрыми резкими толчками и заставляя электрические импульсы разбегаться по всему телу. Тугой узел скрутился внизу живота, и Чуя, словно почувствовав это, крепко схватил член Осаму рукой и принялся дрочить в такт бешеным толчкам.       Чуя несколько раз толкнулся до упора, тёплая жидкость заполнила Осаму изнутри, и это стало последней каплей в водопаде блаженства. Осаму кончил в руку Чуе, ощущая замедляющиеся движения члена, размазывающие сперму по стенкам и дарящие последние вспышки удовольствия.       Чуя вышел из него, тяжело плюхнулся в кресло и, потянув Осаму за собой, усадил себе на колени. Оба были липкими и потными, но идти в душ, расположенный в жилом отсеке, не осталось сил.       Осаму, закинув ноги на подлокотник, удобно улёгся на коленях Чуи и прижался к груди, слушая, как стучит его сердце. Чуя, крепко обнимая Осаму одной рукой, откинулся на спинку кресла и по-хозяйски поглаживал длинные ноги в чулках. За окном горели огни ночного города. Неослабевающим потоком текла река автомобилей, кипела жизнь. И только в кабинете Чуи царила уютная, тёплая, даже какая-то домашняя атмосфера.       Нега медленно разливалась по телу, клонило в сон. Зевнув, Осаму вспомнил, что не спал прошлую ночь, раздумывал о том, как избежать близости с Чуей. Идиот. Это был лучший секс в его жизни, и ради повторения Осаму был готов скупить все чулки в Йокогаме.       — Осаму, — позвал Чуя.       — М-м-м, — сонно отозвался тот, не разлепляя отяжелевших век.       — Ты понял теперь, какие желания надо загадывать, когда выигрываешь?       Осаму открыл глаза и прищурился, глядя Чуе в лицо с непривычного ракурса снизу вверх. Чуя широко ухмылялся, довольный тем, что ему удалось обставить напарника-соперника по всем фронтам. Пусть порадуется, Осаму ещё придумает тысячу желаний, от исполнения которых оба получат удовольствие. Он притянул Чую за воротник рубашки, поцеловал и прошептал в самые губы:       — Не беспокойся, Чуя. Я тебя не разочарую.