Leading with the Left

У Бака сильное дежавю. Пять лет назад Сапфир и другие дразнили его, когда он пришёл на работу и у него были засосы по всей спине. Ему пришлось обратиться к ней за помощью, чтобы покрыть их все тональником. На этот раз Чим и Хен украдкой смотрят на него, пока он переодевает рубашку, и чувствует, как они еле сдерживают то, что хотят сказать. В отличие от прошлого раза, когда он просто покраснел и отмахнулся от присвистываний и комментариев… на этот раз он не пытается списать всё на интрижку, не пытается игнорировать чувства, которые закрадываются в его грудь. На этот раз он просто натягивает рубашку, смотрит на них и говорит: — У меня что-то на лице? — Больше похоже на то, что у тебя что-то… везде, — говорит Чим. Его голос звучит немного сдавленно, когда он понимает, какие ещё есть места, которые он не может увидеть, но где, вероятно, тоже есть следы. Эдди выходит из душа, и… сейчас начнётся самое интересное. Потому что они говорили об этом. О том, как они хотели бы, чтоб другие узнали (или не узнали) о них, о том, хотели ли они держать это в секрете, и если да, то как долго, о том, как объявить об этом. И в конце концов они решили, почему бы не повеселиться? — Доброе утро, ребята, — говорит Эдди, небрежно бросая свои вещи в шкафчик, а затем притягивает Бака за бедро и целует его. — Кэп принёс пончики, они наверху. И затем Эдди просто выходит из комнаты. Чим моргает. Один раз. Два. Три раза. — … что я… — Чим поднимает палец, затем опускает его. — Как давно… Бак притворяется удивлённым. — Чим, ты не знал? Боже, это длится… Ох, годы. — Он изо всех сил старается говорить серьезно и не рассмеяться. — Я имею в виду, мы провели Рождество вместе, разве ты не замечал? Хен переводит взгляд на Бака. — Ммм. Годы. Конечно. Бак больше не может сдерживаться. Он разражается смехом. — Мы только начали встречаться, Чим. Это только началось. — Боже мой, ты, маленький засранец, ты меня развёл, — возмущается Чим. Хен протягивает ему руку. — Мои деньги, пожалуйста. Чим достает несколько купюр и передает их ей. — Серьезно, Бак, вы двое вместе? Ты не морочишь нам голову? — Мы вместе, — подтверждает Бак. — После… хм. Колодца. Всего этого. У нас был серьёзный разговор. И вот мы здесь. — Ну, эй, поверь мне, ничто так не помогает взглянуть на вещи в перспективе, как предсмертный опыт, — шутит Чим, и Бак позволяет ему это, потому что он знает, что Чим говорит по своему опыту. — Вы двое кажетесь счастливыми, — говорит Хен. Она многозначительно смотрит на его теперь прикрытую грудь и приподнимает бровь, — Очень счастливыми. — Ха-ха-ха, — Бак выходит за ней из комнаты, — Для вашего сведения, да, я счастлив, и это не имеет ничего общего с моими фантастическими и множественными оргазмами прошлой ночью. — И тебе доброе утро, Бак, — говорит Бобби, закрыв глаза, и его голос звучит очень, очень устало. Чим разражается смехом.

***

Эдди не ожидал увидеть… Эбби. Они с Баком на самом деле не так уж много говорили о ней. Он знает, что она была важна для него, и Бак был ей верен долго, и это длилось даже после того, как она явно закончила отношения с ним. Но он не уверен во многом, кроме этого — как они встретились, как Бак оказался с ней, почему она была для него особенной. И подайте на него в суд, но Эдди немного злится, когда его парень бросается в опасность, чтобы спасти жениха женщины, которая, блять, его не заслуживала. Хм. Может быть, именно так Бак относился к Шеннон? — Ты хочешь поговорить о том, что это было? — спрашивает Эдди, когда они заканчивают смену и стоят в раздевалке. Бак разворачивается, хватает свою сумку и дарит Эдди слабую улыбку, но Эдди слишком хорошо его знает. Он видит боль, таящуюся в глазах Бака, даже в уголках его губ при улыбке. Он следует за Баком на парковку. — Ты помнишь, что твое надувание губ не подействовало на меня в первый день, верно? — Чего ты хочешь, Эдди? — огрызается Бак, отпирая свой джип и бросая сумку внутрь, захлопывая дверь. — Я хочу знать, почему ты рискуешь своей жизнью ради того, кто этого не заслуживает. Бак пристально смотрит на него. — Ты хочешь сказать, что мы не должны рисковать собой, чтобы спасти жизни людей? Разве это не суть нашей работы? — Конечно, это наша работа Бак. — Он берёт Бака за плечо. — Но дело было не в том, что ты делал свою работу. Речь шла о том, что ты явно пытался что-то доказать. Бак отводит взгляд, но его глаза блестят, и Эдди знает, что он его поймал. — Эбби… Эбби научила меня, что значит по-настоящему шагнуть вперед. И быть… и быть кем-то, кем мне нравилось быть. Знаешь, с тобой в Мексике было здорово, но Эбби научила меня, что отношения требуют работы и как — как это сделать правильно. — Бак поворачивает голову и смотрит на него. — Честно говоря, причина, по которой я смог стать чем-то важным для тебя и Кристофера, заключается в том, что я научился этому с ней. И я думаю, я просто… я хотел, чтобы она оценила это, понимаешь? Я хотел… Я не влюблён в неё. Я влюблён в… в тебя. Но я увидел её и, чёрт возьми, Эдди, я просто хотел… Мне нравилось, кем я был с ней, я всё делал правильно, но этого было недостаточно, и всё ещё есть та часть меня, которая просто хочет, чтобы она, блять, увидела это, и сказала какой я замечательный, потому что она… как она могла так легко уйти? — То, что Эбби ушла от тебя, говорит о ней больше, чем о тебе, хей. — Он берёт Бака за локоть другой рукой, притягивает его к себе. Потому что он может сделать это сейчас. Это всё ещё невероятно, две недели спустя — осознание того, что он может прикоснуться к Баку как и когда хочет. Он может называть его своим. — Мне потребовалась целая вечность, чтобы понять это про Шеннон. Но её уход сказал о ней больше, чем обо мне. Я облажался, но она решила уйти и просто бросить всё. Эбби решила позволить тебе болтаться где-то рядом с ней. Она предпочла надеяться, что ты просто поймешь всё сам и будешь двигаться дальше, а не говорить тебе это в лицо. Она решила, что молча сбежать от тебя проще, чем вести болезненный разговор. И это на её совести. Мы можем сказать, что это было из-за той или иной вещи, но, Бак, тебе позволено страдать. Тебе не нужно ничего ей доказывать. Или доказывать что-то себе. Бак сглатывает и опускает голову. — Трудно не… трудно остановиться. Не просить об этом одобрении. Боже, понимает ли это Эдди? — Я понимаю. Но, Бак, ты заслуживаешь лучшего. … ведь он встречается с Баком. Эдди понимает смысл того, что он только что сказал, и у него перехватывает дыхание, когда Бак снова встречается с ним взглядом. Но он расправляет плечи и не отводит взгляда. Я хочу, чтобы ты был счастлив, папа. — Забудь о ней. У нас обоих дерьмовое прошлое, и теперь оно в прошлом. Позволь мне быть лучшим для тебя. Бак опускает голову на плечо Эдди, и Эдди немедленно обнимает Бака, создавая для него безопасное пространство. — Ты самый лучший. Эдди улыбается. — Значит ли это, что ты больше не собираешься бросаться под поезда? — Я не знаю. — Бак утыкается носом в его грудь. — Возможно, мне потребуется больше убеждения. Пицца была бы очень убедительной. — Боже мой. Я всё равно собирался купить пиццу. Ты бесстыжий. — Разве ты не слышал? — Бак снова поднимает голову, его глаза всё ещё влажные, но он ухмыляется. — Я был стриптизером, я — определение бесстыжего человека. Эбби пишет Баку по дороге домой, спрашивает, может ли он встретиться с ней, чтобы поговорить, но даже когда он печатает «Конечно», Бак держит руку Эдди на рычаге переключения передач и переплетает их пальцы. Эдди ухмыляется в лобовое стекло. Прощание с Эбби — это его личный выигрыш.

***

Бак понимает, что что-то происходит, как только входит в дом Эдди и видит, что лежит на кухонном столе. — … Эдди? — Да? — Эдди выходит из спальни, и у Бака текут слюнки. Он отчетливо помнит, как Эдди однажды вечером решил не надевать эти джинсы в бар именно потому, что они такие узкие, что выглядят так, будто нарисованы на его теле. Но почему он в них сейчас? — Что это на столе? — О, я думал, ты их узнаешь. — Эдди подходит и берет предмет, о котором идёт речь, покачивая их на пальцах. — Судя по всему, они тебе действительно понравились тогда. Ухмылка Эдди — чистое зло, и одежда Бака внезапно становится слишком горячей и тесной. — Это наручники. Кожаные наручники с мягкой белой меховой подкладкой внутри, чтобы они были намного удобнее и подходили для… ну, секса, больше, чем обычные, настоящие наручники. Эдди кивает и указывает на… на стул, который был передвинут на середину комнаты. — Садись. У них было много секса с тех пор, как Кристофер уехал в летний лагерь. Оказывается, у Эдди было много планов в отношении Бака. Не то чтобы Бак жаловался, совсем наоборот. Он садится на стул, и Эдди берет Бака пальцем за подбородок, поднимая его голову вверх. — Руки за спинку стула. Бак делает, как ему говорят, дрожа от жара и предвкушения. Эдди обходит вокруг с наручниками в руках. — Это нормально? — Да. — Голос Бака уже хриплый. Наручники обхватывают его запястья, они тёплые и мягкие, и Бак снова дрожит. Он мог бы сейчас встать со стула, если бы захотел, но его руки всё ещё за спиной, и он подозревает, что ключ где-то здесь. — Не слишком мягко? — спрашивает Эдди, его губы касаются раковины уха Бака. Бак отрицательно мотает головой. — Идеально. — Хорошо. — Эдди касается губами мягкой кожи прямо за ухом Бака, и тот на секунду перестает дышать. Затем Эдди встаёт, и Бак слышит музыку, музыку с тяжелым басом, очень знакомую музыку — она начинает тихо играть из динамиков телефона. … итак, когда он занимался в зале, у него был плейлист, который он составил для тренировок. И во время одного занятия, когда там был Эдди (когда Эдди, Чим и Бобби нянчились с ним), разговор стал немного кокетливым — как это часто бывало у них— и Эдди спросил, был ли у Бака когда-нибудь плейлист стриптизёра. Так что Бак в шутку сделал один на телефоне Эдди. Конечно, теперь это не похоже на шутку, когда Эдди подходит туда, где Бак может его видеть, медленно расстегивая свою рубашку. Бак хнычет. Его член уже начинает твердеть. — Позволь прикасаться к тебе. — Может быть, но я лучше следую правилам, чем ты. — Отвечает Эдди. Он скользит рукой по волосам Бака, а затем отдергивает его голову назад, обнажая горло Бака, кончиками пальцев Эдди скользит вниз к горлу Бака, к его груди, ноготь царапает сосок, заставляя бедра Эвана инстинктивно сжаться. — Я? Ты мстишь за то, что я сделал больше четырех лет назад? Ты так терпеливо ждал расплаты за тот раз, когда я довел тебя до оргазма на глазах у твоей семьи? На публике? Эдди небрежно раздвигает ноги Бака, затем наклоняется, его рот всего в дюйме от губ Бака. — Ни в коем случае. Бак наклоняется вперед, конечно, он делает это, чтобы попытаться захватить губы Эдди своими, но не успевает. Эдди быстрее. Эдди двигается вокруг него, пока не оказывается позади Бака, его руки надавливают на плечи Бака, массируют, затем скользят вниз по груди Бака, слегка царапая ногтями. Голова Бака откидывается на живот Эдди. Чёрт, чёрт, чёрт, он задыхается, он так сильно хочет прикоснуться... Он тянется назад к ногам Эдди, цепляется пальцами за его джинсы. Рука Эдди скользит медленнее, обхватывает эрекцию Бака через штаны, прижимает тыльную сторону ладони к его члену. Бак втягивает воздух огромными глотками. Он в огне. Он дергается, хнычет, чувствует, как его член начинает выделять смазку, и нижнее белье прилипает к телу, когда Эдди двигает рукой. — Ты хочешь, чтобы я остановился? — Спрашивает Эдди, сжимая его, и Бак стонет. — Н... нет, нет, чёрт возьми... — Тогда держи свои руки при себе. Бак отпускает джинсовую ткань, зажатую между кончиками пальцев, и послушно опускает руки, зажатые наручниками. Эдди удовлетворенно мурлычет, кусает Бака за шею и убирает руку. — О Боже. — Бак может только беспомощно извиваться. — Ты сказал... — Тссс. — Эдди расстегивает пуговицу на джинсах Бака, затем снова отстраняется. — Ты знаешь, что хорошие вещи приходят к тем, кто умеет ждать. — Эдди, пожалуйста. Эдди отступает назад и обходит его, двигаясь в такт музыке, затем, наконец, расстегивает молнию и начинает снимать свои джинсы. Как, чёрт возьми, он делает так, чтобы это выглядело хорошо, красиво, плавно и скоординировано, Бак, блять, не понимает, но тот справляется с джинсами. И, чёрт возьми, под ними ничего нет. Бак чувствует что может самопроизвольно воспламениться. — Почти уверен, что я никогда так сильно не раздевался. — Язвит Эван, но это звучит натянуто и надтреснуто, и Эдди слышит это, судя по ухмылке, которую он демонстрирует, а она чистый грех. Он опускается на колени Бака, и глаза того чуть не закатываются на затылок. — Должен сказать, мне очень понравился этот трюк. — Говорит Эдди, а затем, сволочь, делает трюк Бака, опрокидывает стул назад и соединяет их тела вместе, удерживая их в подвешенном состоянии на мгновение, прежде чем поставить передние ножки стула обратно на пол. Бак готов вот так умереть, и его это совершенно устраивает. Эдди соединяет их губы на мгновенье. — Чего ты хочешь, хм? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? Бак скулит, когда Эдди начинает двигать бедрами, сжимая их вместе. Он голый на коленях у Бака, и всё, что можно сделать, это прижаться сильнее к любимому телу, но прикоснуться по-настоящему не получится, он ничего не может контролировать. Его руки бесполезно напрягаются в наручниках, и это расстраивает, но в то же время опьяняет, это усиливает все ощущения. Эдди плавно двигается и снова и снова прижимает их тела друг к другу, и перед глазами Бака всё расплывается. Он все ещё в своей чёртовой одежде, но это не имеет значения, когда Эдди, голый, сидит на нём сверху, прижимается к нему, а затем — наконец, наконец, наконец — Эдди начинает целовать его, и да, Бак не променял бы это ни на что, чёрт возьми, он буквально сейчас загорится. Он стонет вокруг языка Эдди, посасывает его, позволяет Эдди пересчитать его зубы, если это то, чего хочет Эдди, и одновременно извивается под точными, резкими, сладкими толчками Эдди, стонет и задыхается, оххх... Трудно сказать, кто из них не выдерживает первым, но Бак портит свои грёбаные штаны, а Эдди кончает на рубашку Бака. — Срань господня. — Выпаливает Бак, звуча как придушенная лягушка. — Да, примерно такие же мысли были у меня в тот раз. — отмечает Эдди, тяжело дыша. — Пожалуйста, сейчас я могу прикоснуться к тебе? Эдди смотрит на него сквозь ресницы, и улыбка медленно расплывается по его лицу. — О, ты думаешь, я закончил с тобой? Он наклоняется и целует Бака нежно и глубоко. — Ни в коем случае. Бак чувствует что снова начинает дрожать. Чёрт возьми, да.

***

О, да. У Эдди определённо есть план. Он заставляет Бака расставить колени на кровати, вцепившись в простыни, как в спасательный круг, и именно так Бак собирается пробыть довольно долго. Боже, он чертовски великолепен. И такой доверчивый. И это всё для Эдди. Диаз прижимается ртом к шее Бака сбоку и просто наслаждается его запахом, теплом его кожи. Он не знает, как это сказать. Он не умеет анализировать то, что думает, и облекать это в слова, но он работает над этим. Он будет продолжать работать над этим, для Кристофера, для Бака, для себя. Но иногда… Он просто думает: "ты осознаёшь, блять, что моё сердце бьется в твоей груди", и всё ещё не может произнести это вслух. Поэтому вместо этого он целует Бака, вместо этого прижимается к Баку, прикасается к Баку, хвалит Бака с одной стороны и с другой надеется, молится, чтобы Бак понял. Бак снова прижимается к Эдди и поворачивает голову, пытаясь поймать его губы. Эдди помогает ему и наклоняется ближе, целует его нежно и долго, и тот радостно урчит, как чёртов кот. Эдди просовывает руку между ними, дразня Бака легкими, как перышко, прикосновениями подушечками пальцев. Бак скулит. — Не-а, — Эдди сопротивляется, когда Бак пытается убедить его сделать больше, — Этот танец на коленях просто снимал напряжение. — Эдди... — Бак надувает губы. — Нет, тебе нужно насладиться этим. "Это" - является компьютером, который он поставил перед ними. В конце концов, экран телефона был бы слишком мал. Он смотрел это видео так много раз, что потерял счет. И он знает, что теперь оно есть у Бака. Но они никогда не смотрели его вместе, и хорошо. Это было бы просто позором. Эдди опускает руку между ног Бака и медленно проводит большим пальцем между ягодиц, прикосновения легкие и все его движениями больше дразнят, чем удовлетворяют. Бак хнычет, его трясет от попыток удержаться на месте. — Хорошо, — хвалит Эдди тихим шепотом, — Оставайся так. Он протягивает руку и нажимает на пробел, включая видео. — О Господи Иисусе. — Выпаливает Бак, складывая два и два вместе. Эдди не уверен, думал ли Бак, что они просто смотрят какое-то случайное порно видео, и думал ли Бак вообще о ноутбуке. Но теперь, когда начинается видео, нет никаких сомнений в том, что это такое. Эдди освобождает Бака от одежды, и начинает растягивать его на ощупь, его глаза прикованы к экрану точно так же, как, он знает, глаза Бака. Они вдвоем наблюдают за собой, наблюдают за тем, как красиво двигаются Бак и Эдди, и как они делают то же самое в настоящем. Бак обычно громкий, и это чертовски красиво и сексуально, но прямо сейчас он глотает свои звуки, стараясь не заглушать звуки из видео. Боже, ему это никогда не надоест. Бак тогда, Бак сейчас, не имеет значения, Эдди хочет его. Это всё равно что быть подключенным к зажиганию. Бак дрожит от усилий оставаться неподвижным, даже когда его двойник на экране двигается так самозабвенно. Эдди добавляет второй палец, сгибает их оба, гладит прямо по простате Бака, и чувствует, как Бак хнычет в ответ. На экране они оба тяжело дышат — это неслышно, но очевидно по тому, как сильно вздымаются их груди. Эдди почти слышит призрак этого в своем сознании, его чувственная память смешивается с реальными визуальными и звуковыми эффектами видео. — Ты не кончил. — Указывает он, добавляя третий палец, когда его прошлая версия достигает оргазма на экране. Бак стонет, не отрывая глаз от видео. Эдди такой твердый, что, наверное, мог бы забить чертов гвоздь в стену, если бы захотел, и когда он сжимает член Бака, он понимает что тот тоже на грани. — Хммм? — Пальцы двигаются внутри без остановки, пока Эдди целует верхнюю часть позвоночника Бака. — Н... нет, пришлось вернуться в раздевалку и остыть. — Бак скулит, когда Эдди вытаскивает свои пальцы. — Черт, ты был таким... Я никогда раньше не делал этого с клиентом, но я так сильно хотел посмотреть, как ты кончаешь... — Я потерял счет тому, сколько раз я это смотрел. — Признается Эдди. Он медленно входит в Бака, смакуя это чувство, и Бак издает звук, как будто давится собственной слюной. — Это был самый жаркий момент в моей жизни. Я никогда не кончал так быстро. Бак тяжело дышит, его рот открыт, пот стекает по его телу. Он великолепен. — Я так сильно хотел тебя, хотел видеть тебя без одежды, хотел прикасаться к тебе везде... — Ты добился этого. — Эдди входит полностью, прижимаясь к спине Бака, обнимает его за талию. — Теперь ты можешь всё. Он впивается зубами в плечо Бака, когда начинается двигаться, и Бак чуть ли не плачет, будучи хорошим и оставаясь неподвижным, позволяя Эдди скользить в него грубо и быстро. Он слышит предательский перезапуск видео и понимает, что Бак прокрутил его снова, что тот наблюдает, как он седлает Эдди на экране, пока Диаз трахает его в реальной жизни, и Эдди теряет ту последнюю частицу контроля, которая у него была. Он трахает его так, как будто это конец чертового мира. А Бак прижимается к нему из последних сил, подбадривает его, его глаза становятся черными, когда он наблюдает за их альтернативными "я". Он держит руку подальше от члена Бака, пока видео не закончится во второй раз, и только тогда он начинает гладить его. Бак извивается, снова наваливается на Эдди, и умоляет без остановки, пока наконец, не кончает на костяшки пальцев Эдди. — Твоё лицо. — Признается Бак, его грудь вздымается, как будто он пробежал марафон. — Когда ты пришел, в клуб — было самым горячим, что я когда-либо видел. Я хотел удержать тебя. Ох, вот и всё. Эдди доходит до пика со свистом, словно приближающийся товарный поезд. Бак отодвигает ноутбук в сторону и поворачивается, хватает Эдди за лицо и беспорядочно целует его. Их руки немного соскальзывают, когда они оба цепляются друг за друга из-за скользкой от пота кожи, но они не замечают этого. — Ты смог. — Говорит Эдди. Это не просто "может быть". Это не "давайте попробуем и посмотрим, что получится". Нет. Эдди помнит, что тогда он посмотрел на Бака и подумал: "Жаль, что это закончится однажды". Но теперь он смотрит на него и знает — это никогда не закончится. Этого не произойдет. Он этого не допустит. Бак прижимает их лбы друг к другу. — Осторожно, Техас, это звучит как обещание. Эдди чувствует, что улыбается. — Так и есть. — Ну что ж. — Бак целует его. — Назад пути нет. Эдди ставит ноутбук на пол, чтобы он не разбился, и снова целует Бака. И на этот раз им некуда торопиться. Нет работы, нет членов семьи. Никаких ограничений по времени. Никаких секретов и тайных отношений. У них есть всё время в мире, чтобы быть рядом.

***

На самом деле было неизбежно, что когда-нибудь они вляпаются в это снова. Бак испытывает странные, но знакомые чувства, когда они входят в клуб, запахи и звуки которого ударяют его прямо в солнечное сплетение. Он даже может чувствовать, что становится более расслабленным, и быстро адаптируется к обстановке, как было в прежние времена, когда он вёл себя дерзко и демонстрировал своё тело. — Ладно, ладно, с дороги. — Инструктирует, встречающихся людей, Чим, размахивая руками, когда они направляются посмотреть, в чем дело. Шумиха, похоже, вызвана тем, что клиент немного напился и попробовал свои силы на шесте для стриптиза на одной из сцен. Различные стриптизерши и другие клиенты стоят в стороне, все выглядят обеспокоенными. — Ох, чувак, — выпаливает Бак, глядя на идиота сверху вниз. Парень в плохой форме, это наверняка травма позвоночника, — Чувак, есть причины, по которым тебе нужно тренироваться для этого. — Ах, да, я уверен, что ты всё об этом знаешь. — Шутит Чим, когда они с Хен присаживаются на корточки рядом. Бобби разговаривает с владельцем, а Эдди уводит в угол зала всех наблюдающих, так чтобы никто не помешал. Обычно Эдди выступает в роли его фильтра, но сейчас он не может помешать Баку выпалить первый сердитый ответ, который приходит на ум. — Да, я знаю, учитывая, что это была моя работа в течение года. Хен чуть не роняет свою аптечку. Чим пристально смотрит на него, и Бак сглатывает, резко ставшую вязкой, слюну. — Я был стриптизёром в течение года, — объясняет он, — До того, как я переехал в Лос-Анджелес. Это были хорошие деньги, и мне было весело. Хен кивает. — Я могу в это поверить. Ты был грёбаным твинком, не так ли? — Что?! Я не был твинком! Я был... — Он был твинком. — Подтверждает Эдди, предатель, подходя к ним. — И ты, Брут?* — Шипит Бак. — Я тогда занимался с тобой сексом четыре дня, Бак, это не оскорбление. — О Боже, мне не нужно было этого знать, — говорит Чим, зажмуриваясь от мысленной картины. Затем он поднимает глаза на Бака. — Извини, чувак, я не хотел тебя обидеть. — Это... спасибо. Когда он был с Эбби, Бак начал работать над тем, чтобы перестать говорить "всё в порядке", когда это не так, и вместо этого просто благодарить людей за их извинения. — Мне нравится этот момент честности между нами и раскрытия вашей предыстории, — говорит Хен, — Но у этого человека действительно сотрясение мозга и перелом позвоночника. О, чёрт, точно, да, раненый парень.

***

Чим и Хен не ведут себя с ним по-другому, хотя на следующий день они угощают его обедом. Бак понимает, что это извинение за комментарии, которые Чим и Хен делали на протяжении многих лет, но он также понимает, что на самом деле никаких слов не нужно. Он это понимает. Они это понимают. И это хорошо. Он всё ещё тот самый Бак. Здесь нет шуток или комментариев. На самом деле в этом нет ничего особенного. Кристофер возвращается завтра, они еще не рассказали ему про свои отношения. Для начала они хотели убедиться, что всё хорошо, что они действительно смогут справиться с этой переменой в своих отношениях, прежде чем вносить такие изменения в жизнь Кристофера. — Ты уверен, что у тебя всё хорошо? — спрашивает Эдди той ночью. Эдди клянется, что он не любит обниматься, но это грёбаная ложь, потому что каждую ночь он непременно обнимает Бака. Бак переплетает их пальцы. Его друзья не придали этому большого значения. Они извинились. Они обращаются с ним так же. — Да. — Честно признаётся он. Они расскажут Кристоферу завтра. Бак не может дождаться этого момента.

***

Эдди нервно переминается с ноги на ногу, ожидая, когда Кристофер выйдет из автобуса. — Эй! А вот и ты! — Кристофер появляется, улыбаясь, и Эдди немедленно подхватывает его на руки. — Ты хорошо провёл время? — Да! — Кристофер обнимает его и, чёрт возьми, Эдди так чертовски сильно скучал по нему. Он скучал по тому, как брал его на руки, он скучал по мягкому сладкому голосу своего сына, он скучал по его вьющимся волосам, он скучал по своему ребенку, — Я получил все ваши посылки. — Хорошо. — Он и Бак отсылали… множество посылок чтобы Крису было комфортнее в лагере. Что ж, у них было свободное время. Эдди опускает Кристофера на землю. — Итак, после всей этой супер свежей и полезной фермерской еды, что ты хочешь съесть на ужин, а? — Макароны с сыром. — Будет сделано. — Эдди целует Кристофера в макушку, когда поднимается на ноги. — Позволь мне забрать твои вещи. Кристофер болтает о лагере всю дорогу домой, и Эдди не собирается его прерывать. Ему снова хочется плакать (он определенно плакал в тот день, когда Кристофер уезжал), потому что теперь, когда всё кончено, он понимает, насколько пустой была его жизнь без его ребенка. Например, теперь, когда рана зашита, он может признать, как сильно ему было больно. Когда они доберутся домой, Бак уже будет ждать их, и это... вот почему он нервничает. — Бак! — Кристофер прижимается прямо к ногам Бака, и Бак обнимает его с таким видом, словно вот-вот расплачется (Эдди знакомо это чувство). — Ты помог папе не грустить? — Кристофер шепчет это ему на ухо, как будто Эдди их не услышит. Бак смеётся. — Думаю, что я хорошо справился, — шепчет он в ответ, — Но ему всегда будет немного грустно, когда ты уезжаешь. — Ничего, если Бак останется на ужин? — Спрашивает Эдди. — Да. — Голос Кристофера звучит довольно. Бак мягко отстраняется от Кристофера и направляется на кухню. Эдди присаживается на корточки. — Хей, помнишь то, о чем мы говорили некоторое время назад? Когда я спрашивал тебя о... Если бы в моей жизни был кто-то, с кем я мог бы ходить на свидания? Так, как я поступал с мамой? И ты беспокоился о Баке, и я спросил, а что, если этим человеком будет Бак, и ты сказал… что это было бы нормально? Кристофер кивает, на его лице начинает расплываться улыбка. — Эм, итак, Бак и я ходим на свидания, и нам... нам нравится быть вместе как пара. Так что, если ты не против - ничего не изменится, Бак просто будет чаще ночевать у нас. И когда он будет это делать, он будет оставаться в моей комнате. Всё как и раньше, иногда Абуэла или Карла будут присматривать за тобой, пока мы проводим вечер вдвоем. Но на самом деле ничего не изменится, ясно? И если тебе когда-нибудь будет неудобно, просто дай мне знать, хорошо? Кристофер кивает, его улыбку теперь невозможно скрыть. — Ты счастлив, папочка? Из кухни раздается едва слышный стон и тихий звук телефона, а это значит, что кто-то только что написал Баку, и тот услышал, что Эдди тайно сменил звук его сообщений на мелодию “Посыпь меня сахарком”. Диаз буквально может почувствовать, как Бак проглатывает ругательства, которые хочет выкрикнуть. Эдди улыбается своему сыну. — Да, я счастлив.