Это..всё ложь?

<

Беспокойство       Я проснулся рано утром, передо мной невинное личико Ларри, я скучал по нему даже во сне. Его нежный запах, его шелковистые волосы, эти глубокие карие глаза, и эти сладкие губы. Сегодня он выглядел получше, личико стало румянее, а вид не был уже таким истощенным. Он крепко обнимал меня, не давая выбраться. Он не сильно прижимал меня к себе, забирая в свою атмосферу. Шторы закрыты и у солнца не оказалось способа пролезть к нам, своим ярким блеском разбудив бедного Ларри. Я выкарабкался из его объятий, сев рядом, я аккуратно потянулся, вытянув свои руки вверх, посильнее выгнув свою спину. Пучок был слаб, поэтому мне хватило лишь легонько повертеть головой и он был уже полностью распущен. Мои голубые волосы растеклись по моим плечам, поправив правую сторону за ухо, я медленно, на цыпочках, подошёл к окну, открыв шторы. Солнце не было прямо направленно на Ларри, но всё же плавно затрагивало его. Спустившись с цыпочек я медленно пошёл на кухню. Открыв шторы и там, я принялся готовить. Я не хотел разбудить Ларри, поэтому был тих. Тихо ходя, то к холодильнику, то к плите. Я всё делал аккуратно и бесшумно, пока нежное солнце слабо освещало меня. Подмечая каждый мой бордовый шрам. Что сразу же бросалось в глазах, с сочетанием моей бледной кожи на остальном теле. Резая продукты, я мягко заканчивал, не надавливая на нож резко, издавая неприятный стук. Услышав слабые, крохотные шаги, я повернулся, увидев в проёме двери к кухне, стоящего Ларри, который еле стоит на ногах, держась об проход. Солнце в окне, находящегося в коридоре освещало его, заставляя прищуриваться от слишком светлого цвета и это лёгкое сжатие зубов от боли и слабости. Я положив нож, подошёл к нему, приобняв за плечи. — Ты еле стоишь! Ты мог бы меня позвать, если что-то нужно! Не надо усугублять своё здоровье! — Повернув ко мне голову, мягко приложил свой лоб к моему, немного о него потёрся, закрыв свои глаза. — Я лишь хотел посмотреть на тебя..— Из его глаз потекли слабые слёзы, а от боли он немного скрутился, поджав колени. — Ты мог меня позвать, я бы сразу пришёл — Я успокоил свой голос, говоря полушёпотом, придавая спокойствие ему. — Пошли в кровать, ты должен быть расслаблен — Не хочу..Я хочу видеть тебя.. Хочу быть с тобой.. — Ларри, но.. — Пожалуйста, мне будет лучше… — Ладно — я повёл его к стулу, аккуратно усадив Ларри, он скрестил руки у себя на животе, сжимаясь и трясясь. — Мне холодно..Салли.. — из его глаз потекло больше слёз, он был истощён. — Я быстро, подожди, милый — Я побежал за одеялом и за подушкой, вернувшись, я закутал его полностью, открыв только руки, но и дав возможность их прятать. Его слабое тело не теряло своей румянцевости, краснея больше. Он обнимал подушку, переведя свой взгляд на меня. Аккуратно приложив свои губы к его лбу, он был обжигательно горяч. Плавно я перешёл на его губы, мягко поцеловав их. — Ларри, может всё же в кровать? — Нет..Я буду с тобой.. — Его горячие уже с вида щёки продолжали набирать красноту. Заметив это, я быстро принялся за продолжительность готовки. Шустро поставив на плиту сковородку, закинул овощи, совсем немножко добавив масла. Пока овощи готовились, налил кружку молока и подогрев её, добавил мёда. Не долго ища таблетку от жара, тщательно размял её с помощью ложек. Насыпав её в тёплое молоко.Дав кружку Ларри, тот сразу же начал воротить свой нос. Сжимая глаза, только как и плача, не желая сейчас ничего. Сев рядом, аккуратно взял его за руку, плавно гладя большим пальцем его ладонь. Смотря на заплаканные глаза, полные боли. — Надо выпить это, когда тебе полегчает мы перейдём на тёплый чай с лимоном и мёдом, а пока тебе придётся пить молоко с мёдом — Свободной рукой взяв кружку, губами я попробовал молоко на тепло. — Скоро остынет, Ларри, пожалуйста, тебе надо это выпить и тебе полегчает, я обещаю — Дрожаще открыв свои глаза, кареглазый взял вместе со мной кружку. Положив свою ладонь на мою, мягко поднеся её к губам, начал не очень желанно пить, допив всё же до конца. — Спасибо — Я поцеловал его в щёку, крайне бережно. Вернувшись к овощам, я уделил им ещё пять минут и выложив совсем немного в тарелку. Поставил перед бедным, также не желанно, он ел овощи, лишь зная, что я буду рад. Ларри немного успокоился, и из его глаз уже не текли крокодильи слёзы. Вместе с одеялом, мы медленно пошли обратно в комнату, я придерживал его, помогая идти. Спустя некоторое время мы дошли до постели. Я мягко уложил его, сев рядом. Поправляя одеяло, я спрашивал у Ларри удобно ли ему, на что получал лишь слабое мычание. Его тело всё горело, я знал, что ему ужасно холодно, но надо было сделать это. Я вспомнил своё детство, когда у меня был жар, отец снимал с меня одеяло и начинал протирать моё тело мокрой тряпочкой, наполненной спирта. Мне всегда это помогало. Начав плавно целовать его шею, через поцелуи, я говорил, что сейчас надо будет сделать. Он не хотел этого, но это всё для его. Сняв с него одеяло, он задрожал ещё сильнее, слабое тело не хотела воспринимать пространство вокруг него. Найдя спирт я вылил необходимое количество в небольшой тазик и найдя полотенце, я понёс всё необходимо к Ларри. Спирт был ужасно холодным для его тела, а комната начинала разрастаться едким запахом. Я раздел кареглазого до боксеров, и смочив полотенце спиртом, аккуратно прикоснулся к его руке, на которой не было пореза. Подняв его руку, я начал протирать её, действуя мягко и осторожно. От холода Ларри зашипел, свободной рукой закрыв своё лицо, терпя ужасный, разъедающий холод. Протерев его руку, я плавно перешёл на торс, на что тело Ларри отреагировало острыми мурашками, никак не уходящими и таким же острым вздрогом. Я не упускал ни одно местечко и посадив парня, начал протирать спину и плечи, заходя и на шею. Закончив с торсом, я обновил полотенце, ещё раз смочив в спирте и принявшись за ноги. Я ощущал каждые его изгибы, которые сейчас были не откровенны. Вскоре протерев и ноги, я отставил протирание спиртом, начав перевязывать порез. Аккуратно размотав бинты с руки, я осмотрел рану, она спокойно заживала и ни разу не была повторно открыта. Бережно завязав руку, я наконец накрыл Ларри одеялом. Повторно смочив полотенце и свернув его, я положил его на огненный лоб парня. Тот корячился об неприятного чувства после спирта, которое только поднимал холод, настораживая и слабое тепло с одеяла. Я держал его руку, целуя ладонь, своими лёгкими поцелуями хоть как-то смягчая его состояние. Помучавшись, Ларри еле как заснул. Я не хотел чтобы ему мешали, поэтому я закрыл штору в комнате и следя за ним, я периодически смачивал полотенце, уже намного аккуратней протирая его тело, оставляя полотенце на его лбу. Так проходило две недели. Состояние было почти одинаково, но улучшения были. Он не стал чувствовать ужасный холод, а молоко с мёдом уже не казалось ему чем-то отвратительным. Все эти дни я не спускал с него глаз, пытаясь быть с ним более нежным и более аккуратным. Боясь за каждое его подрагивания и за каждые мурашки. Полностью привыкши к телу Ларри.