покинутый

Так вышло, что все его друзья погибли, пали смертью храбрых, ушли навсегда, а Леви остался жить дальше, если эти жалкие попытки справиться с кошмарами прошлого можно назвать жизнью. Но от друзей не осталось ничего, даже могилы, на которую можно было бы прийти, вспомнить былое и отвести душу.

твой город такой же несчастный, как ты, одинокий и проданный, и в нем не осталось ни куба надежды на светлое прошлое

Фарлан и Изабель были первыми близкими людьми в жизни Леви. Вместе они верили в светлое и счастливое будущее, глядя на звездное небо, и мечтали о нем после стольких дней, проведенных в холодном и сыром подземном городе. Но и Фарлан, и Изабель погибли на первой же вылазке, так и не успев ощутить эту свободную жизнь на земле, а не под ней. Иногда Леви снились безжизненные и стеклянные глаза Изабель, которые он навсегда запомнил, — всё, что от них он получил на память. Леви заново учился доверять, когда в его жизни появились Ханджи и Эрвин. Вместе с этим у Леви был даже свой собственный отряд, к которому за несколько лет совместной работы он привязался. Перебранки Оруо и Петры, насмешки Эрда и поддакивания Гюнтера составляли практически каждый день Леви. Но все четверо погибли от рук женской особи гиганта, а их тела довезти до дома так и не получилось — нужно было избавиться от мертвых быстрее, чем они заберут тебя с собой. Эрвин погиб в тот же год. Отважно пошел на верную смерть с молодыми бойцами, чтобы выиграть время для Леви и остальных. Пожертвовал собой и своей мечтой. Он похоронен где-то в Шиганшине, и Леви, если честно, уже не помнит это место. Главное, что старый друг наконец-то нашел покой. Ханджи продержалась дольше всех. Она не раз спасала его не только в трудные минуты, но и в буквальном смысле — она вытащила его едва ли не с того света, бросившись вместе с ним с полумертвым в бурную реку на глазах у врагов, готовых в любой момент их пристрелить, как паршивых бродячих собак. Это был жест полный безрассудства и отчаяния — она даже не знала точно, жив ли он, выплывут ли они, но до последнего надеялась. Ханджи всегда была рядом, и Леви в какой-то момент даже поверил ей, что они в самом деле пройдут эту войну вместе, а потом обязательно заживут спокойной и тихой жизнью. Конечно, тоже вместе. Но Ханджи, как и Эрвин, благородно пожертвовала собой, просто выигрывая им время. И Леви ничего не мог сделать — ему оставалось только смотреть, как его близкий человек погибает, заживо сгорая. И это чувство собственной бесполезности, когда твой любимый человек умирает, а ты ничего не можешь сделать, разъедало изнутри. Ханджи любила шутить, что так много сил тратит в свое любимое дело, что однажды обязательно перегорит к нему. Довольно иронично. Единственный человек в разведывательном легионе, который смотрел на гигантов как на интересный объект для изучения, который восхищался их силой и вечно мастерски балансировал между жизнью и смертью, погиб из-за все тех же гигантов. “Гиганты и правда невероятные” — и если бы только Леви знал, что это последнее, о чем она думала перед смертью. Ханджи была верна своему делу до последнего. Но ей не хотелось умирать. Она отчаянно верила в то, что однажды ей доведется проснуться в спокойном мире, крепко обнять Леви. Она, возможно, как никто другой хотела быть счастливой. Иногда Леви приходил в тот порт, с которого они улетали в тот день, тот порт, где он простился с Ханджи, навсегда ее отпуская. Сейчас там все красиво и аккуратно, всё благоустроено по новейшим проектам архитекторов из других стран, приглашенных сразу, как были налажены международные связи. И не скажешь, что пару лет назад здесь прошло невообразимое множество гигантов, уничтожающих все на своем пути. И не скажешь, что пару лет назад здесь четырнадцатый командор разведкорпуса пожертвовала собой ради других. Леви вспоминал её часто. О чем она думала в последние мгновения своей жизни? Хотела ли умирать? А если бы он согласился остаться с ней в лесу? Где бы они сейчас были? — Больно ли это?.. Умирать?.. Так много смертей было в его жизни, что Леви совсем разучился бояться смерти. Он встретится с ней однажды, как со старой подругой, чтобы она вернула его к тем, кто когда-то покинул его. А сейчас, наверное, он нужен здесь… Но он обязательно дождется. Леви задумчиво смотрят на морскую гладь, сливающуюся с заревом заката. — Пап! Кто-то маленький дергает его за рубашку. Девочка. Лет шести. С непослушными и растрепанными каштановыми волосами и карими глазами, поблескивающими в закатных лучах солнца. Так похожа. — Ты… потерялась? Девочка испуганно убирает руку, оглядывается и, заметив, видимо, отца, убегает. Испугалась ли она шрамов на лице (последнее напоминание о том, что Ханджи в самом деле была в его жизни, что она была настоящей и живой, и он не выдумал её) или же просто побоялась незнакомого человека? А у них с Ханджи могла ли быть дочь? Или сын? Они бы вместе воспитывали этого ребенка, и у него была бы самая удивительная и любящая семья. Или, может, Ханджи сама как ребенок, о котором нужно заботиться? Она ведь вечно в делах, совсем про себя забывает. И надо следить — поела ли она, спала ли и как себя чувствует? В самом деле как ребенок. Была. Так жаль, что никто, кроме него, не знал её такой. Про неё обязательно расскажут, как про героиню великой войны, совершившую подвиг, благодаря которому удалось дойти до конца и победить. Про неё сухо напишут и то, что она была ученой, одной из первых изучала гигантов и знания, полученные ей были бесценны и до сих пор важны. Упомянут, что она смогла положить начало налаживанию контактов с внешним миром. Напишут очень сухо, так и не сказав, о чем она мечтала и каким удивительным человеком была. Пока есть Леви, память о ней настоящей будет жива. А потом никто уже, наверно, и не вспомнит. И всё же так похожа. Леви смотрит на закат у моря понимая, что в тот день он так и не простился с Ханджи. Потому что он никогда не сможет отпустить ее навсегда.

этот город так хочет тебе рассказать о том, что он, как и ты, размазан по стенам, покинутый, проданный, преданный