Последний Шанс

«Как часто в жизни нас берутся осуждать, Как часто попусту нам лезут в душу Как редко будут бескорыстно помогать, Как редко нас и в правду будут слышать. Как часто в жизни будут нам мешать, Не обстоятельства! Нет! Люди звери! И как нередко будут предавать, Как будет сложно вновь кому-то верить. Как часто нам захочется упасть, Самим упасть! И не сопротивляться И может даже вовсе не дышать. А может встать. и снова попытаться?! Как часто жизнь нас не стесняясь бьет в лицо, Как часто люди невзначай ударят в спину. Ты главное не бойся ничего! И добрым будь! Хотя б на половину. И в жизни встретишь разных ты людей! И разные они с тобой сыграют роли. Ты только верить не переставай! Не смей! Ведь на войне готовятся к победе. А не к боли! И главное — ты человеком будь! И не смотря на все, сумей же им остаться! И да! Нелегок будет этот путь! Но знай! Что счастлив тот, кто не готов сдаваться! Ксения Ладыгина»

***

Шорох зелёной листвы и пение птиц придавали умиротворение, пока Сяо наслаждалась всем этим с лёгкой полуулыбкой. В такие моменты совершенно ничего делать не хочется, а лишь завалиться в высокую траву и глядеть на плавно проплывающие в небесной синеве белые, пушистые облака, и гадать на что же они похожи, откладывая все свои дела на потом. Вот так и Сяо полностью поглощённая тишиной и умиротворением леса, не заметила, как провалилась в сон. Ей снилась большая поляна окутанная белыми и синими полевыми цветами, а высокие, толстые деревья брали её в кольцо. Девочка смотрела вслед быстро улетающим птицам, и не заметила, как к ней подбежал маленький мальчонка подхвативший ту за рукав платья. Он потащил Сяо куда-то в неизвестное направление. Лица девушка не смогла различить, из-за непонятной тени легшей ребёнку на лицо. Они вместе бежали по узенькой, протоптанной тропинке среди деревьев и высоких кустарников, пока мальчик на перебой что-то говорил, явно очень сильно хотевший поделиться чем-то с ней. Но как бы Сяо не пыталась уловить смысл, к её большему удивлению, в ответ она не могла ничего сказать, словно голосовых связок не было, что и насторожило девочку. Смех слился с нарастающим плачем, отдалённо похожим на плачь ребёнка либо же на завывание взрослой дамы. Некогда светлый лес, сейчас казалась непроходимым, тёмным и сухим. Того радостного мальчишки нигде не было, сколько бы девочка не оглядывалась по сторонам его и след простыл. Не контролируя собственное тело, Сяо ринулась вглубь леса не разбирая направления. Острые ветки кустов и деревьев царапали ее руки, ноги и лицо, оставляя горящие как от небольшого хлыста кровоточащие отметены. Позади она слышала погоню, она отчётливо слышала голоса и лай собак. Сердечный ритм отбивал в висках чечётку, а в ушах стоял шум, который заглушал собой все остальные звуки, кроме своего собственного отрывистого дыхания. Она бежала так быстро, как ей позволяли её ноги. Не раз она спотыкалась, но ей удавалась каждый раз сохранить равновесие и не свалиться на землю. Неожиданно всё окрасилось в красный цвет. Даже воздух, а точнее туман так же резко набежавший, принял пурпурный оттенок, небо обагрилось, земля вместе с голыми растениями почернели, а воздух наполнился запахом крови. Этот мерзкий запах железа вперемешку с чем-то сладким заставлял девушку чуть-ли не выворачиваться на изнанку от отвращения. Непрекращающийся ни на секунду говор, из неразборчивых слов лишь усилился и теперь и эти голоса были будто в голове Сяо. Они кричали, плакали, выли, и всё о чём-то просили и требовали. Голова разрывалась по швам от этого кошмарного, неразберимого шума. Схватившись за неё, девочка сильно впилась своими ногтями в кожу, не слыша своего собственного невольно вырвавшегося крика, потонувшего среди множества других. Ноги дрожали и подкашивались, дыхание уже было хриплым и свистящим от того, на сколько быстро она дышала. Внезапно, девочку кто-то схватил очень крепко за плечи и развернул к себе. Сяо вскрикнула, когда увидела изуродованное лицо горбатой женщины. Губы порваны и содраны, зубы вместе с деснами были сильно видны, носа не было на половину, лицо покрывало множество шрамов, как ровных, так и рваных, так же она была вся в крови, и виден был лишь один широко раскрытый глаз, смотрящий прямиком на девушку. Женщина неистово вопила, звук будто исходил не из горла, а откуда-то из груди, булькающий и чрезмерно высокий. Она твердила лишь одну фразу «это ты во всём виновата!». Сяо резко открыла глаза, зрачки которых стянулись в одну тонкую, вертикальную линию. Сердце ускоренно билось, да и дыхание слегка, но сбилось. Благодаря своему многолетнему самообладанию, она смогла остаться внешне совершенно спокойной. Пелена сна постепенно ушла, как и остаточный страх. Сяо осознанно всматривалась в траву. Она обычного цвета — зелёного. Ветер был тёплый и так же свежий. Лёгкий вздох, и девушка вновь подняла глаза в небо. Оно всё такое же, как и было. Неподалёку пролетела птица, укрываясь в тени дерева от солнца. Ничего необычного. «снова кошмар. Они не так уж и часты, но всё ещё напоминают мне моё прошлое.» — мрачно подумала та, машинально притронувшись к гладкой коже на шее. - «как же надоело» — простонала всё так же в мыслях Сяо. Уже как год с небольшим прошёл. А ей всё так же снятся эти сны, хоть уже и не так часто, как в первые дни, но всё же. Наверное, пройдёт не мало времени прежде чем она сможет спать без кошмаров. Кто-то когда-то ей сказал, что «прошлое определяет нас лишь на столько, на сколько мы в это верим. В остальном нас определяет только мы сами и наши дела». Говорят, что за прошлое не нужно цепляться, ведь оно только тяготит, но Сяо всегда считала, что и забывать его нельзя. Что лишь помня о том, кем мы были в прошлом, мы сможем изменить себя настоящего. На эти слова когда-то сказанных одному монаху говорившем о прошлом, он лишь по-доброму улыбнулся и сказал лишь «возможно, возможно» потирая седую бороду. Эту идиллию разрушил неожиданно ворвавшийся Хаул. Он подбежал к смотрящей на него Сяо и под её недоумённый взгляд стал тянуть куда-то за собой пытаясь поднять. — Эй-эй. Что-то случилось? От чего это ты так себя ведёшь? — приподняла та бровь, наблюдая за тем как зверь в прямом смысле тащит её с поляны. «- Видимо что-то и вправду случилось.» — подал голос Абура, так же замечая, как зверь скулит и тянет свою хозяйку. — Ладно-ладно. Тихо, успокойся. — наконец сумев подняться на ноги, Сяо подтянула обоими руками морду Хаула к себе. В его чёрных глазах виднелось волнение и некий страх. «Веди» коротко сказал Сяо запрыгивая на крепкую спину. Животное резко рвануло в чащу, как только девочка крепко ухватилась за его шерсть. Сяо до сих пор не могла понять, что же такое могло произойти, чтобы вызвать такое поведение у её друга. Преодолев весь лес за кротчайшее время, Хаул направился в город, что заставило у Сяо сжаться сердце, а в голове лишь одна догадка — «мама». Сейчас даже и не обратив своего внимание на окружающих людей, что опять что-то кидали той в след, девочка мчалась лишь вперёд. Тонкие брови сошлись на переносице. Тревога забила в её разуме, а лёгкий запах гари только распалил это чувство. От плохих мыслей было очень трудно отвязаться и она лихорадочно думала лишь об одном «что бы не случилось, но она просто обязана УСПЕТЬ». И вот он, её дом, где она прожила уже чуть больше года. Запах гари шёл именно оттуда. Не дождавшись, когда Хаул остановится, Сяо сама спрыгнула с его спины и быстрым и уверенным шагом направилась к приоткрытой двери дома. Она больше не могла сдержать рык, рвущийся наружу. Этот запах, она точно знала наперёд кому он именно принадлежит, хотя тут было ещё два, но менее сильных запаха чем первый, это запах дерева и дыма. «Их только не хватало!» — проскрежетала в разуме девочка, а демоны что до этого переговаривались резко замолкли, почувствовав проснувшейся сильный гнев и услышав рык. Они мгновенно повскакивали и стали что-то говорить Сяо, но она их не слышала. Она неумолимо быстро приблизилась к двери и протянула к ручке свою руку. Дверь с глухим стуком полностью отъехала, но был проигнорирован громким, грубым голосом, что раздавался из кухни. Не уделив даже нескольким минутам на то, чтобы разуться, Сяо сразу же не медля, направилась в сторону кухни. Там ей предстала не самая приятная картина. Её мать сидела на стуле приложив свою руку к щеке, где уже была чётко видна красная отметина. С столь красивых синих глаз катились хрустальные слёзы. Её взгляд был направлен куда угодно, но только не на стоящего перед ней высокого фигуру мужчины. Тот возвышался над ней как скала. Короткие персиковые волосы непослушно-взъерошенные. Он был одет в традиционное боевое кимоно со шкурой чёрного льва на плечах. Рядом с ним стояли два высоких мальчика на вид лет тринадцати — четырнадцати. Такого же цвета волосы, как и отца, тоже в боевом кимоно. Обстановка в доме была гнетущей, и по видимости прихода Сяо никто так и не заметил. — Что, не нравиться тебе, как ты тут живёшь, да? Неблагодарная дрянь. — прорычал мужчина, от чего женщина мелко вздрогнула, но старалась этого не показать. — Мне тут одна птичка нашептала, что ты хочешь уйти от сюда. Глаза женщины расширились, а Сяо наоборот ещё больше прищурились. Да, мать не раз за трапезой говорила той, что очень хотела бы покинуть деревню. Она рассказывала о том, как красив тот мир, за пределами этой деревни. Говорила, что в мире очень много тайн, различных существ, и именно эти рассказы пробудили в маленькой девочке неподдельный интерес. Сяо видела, что, когда мать начинала рассказ о мире, её глаза словно оживали и начинали светиться ещё ярче, а улыбка становилась мечтательной, от чего Сяо тоже начинала представлять все эти картины и улыбаться. Но говорили они об этом исключительно наедине, а это значило лишь то, что их кто-то подслушивал. И этого кого-то можно было без труда найти. Чай-Ши, младше своего брат Айкеру на несколько месяцев. Его губы изогнулись в усмешке, а глаза горели превосходством. Это он. Это он их подслушал. В глазах матери промелькнула несказанная боль от того, что её сын, её плоть и кровь сейчас насмехается над ней, показывая своё величие. Она поняла, кто был той «птичкой», и она страдала от этого. Кулаки Сяо до боли сжались, она чувствовала подступающий гнев. Не только свой, но и многоголосого демона. Даже в той жизни, их тяга к семье была превыше всего, и что даже здесь они мыслят одинаково и злятся точно так же, как и тогда. Синие глаза, словно море излучали боль и тоску. Прозрачные слёзы катились по красивому лицу женщины, но она так и не произнесла ни словечка, ни всхлипа. Она держалась как могла, сжимая другой рукой подол своего кимоно. — Что, тебе не нравится жить здесь? Что же тебя не устраивает, а хотя знаешь, мне плевать. Ты можешь убираться отсюда только тогда, когда родишь мне сильных детей. Хех. Вот тебе и мотивация чтобы родить мне сильных наследников. — последние слова были сказаны с нескрываемой усмешкой. Женщина вздрогнула и не веря посмотрела на своего «мужа» и уже было хотела что-то сказать, как тот её перебил. — Но! Ты уйдёшь только если они будут сильными, а если же нет, тот я их убью на твоих же глазах. Мне хватило одного слабого выродка, поэтому, постарайся! Зрачки девочки сузились до невозможности. Ногти разорвали плоть, и красная жидкость медленно потекла по сжатым пальцам. «подонок» как его стала называть Сяо теперь казался лишь детским лепетом. Нет ему оно больше не подходит. Эта тварь готов убить своих детей, если они родятся слабыми. Господи. Тело девочки мелко подрагивало, она вспоминала те мгновения, когда какой-то мужчина выбросил новорождённого ребёнка в воду с аллигаторами. Крик стих, а вода окрасилась в алый цвет. «Боже» — пронеслось лихорадочно в её голове. Дрожь, что сковала всё её тело была отнюдь не от холода, как могла бы показаться, а от распирающей злости и жажды… жажды уничтожить. Да. Впервые за это время она по-настоящему хотела уничтожить этого человека. Как же трудно Сяо сейчас себя сдержать. В разуме Батцуши начинает звереть. Абура и Ишимато тоже злятся, но они понимают, что если сейчас не смогут сдержаться, то навредят девочке и поэтому всеми силами старались подавить гнев брата. Сяо это тоже чувствовала. Эту неописуемую энергию в груди исходящую жаром, но всеми силами старалась её подавить. «Вы сами этого захотели. Так что не вините меня в аморальности.» — подумала девочка с трудом накидывая на лицо маску спокойствия и пряча руки в рукава, чтобы не показать кровь от ран, хотя те уже сами зажили. — Вам не кажется, что вторгаться в чужой дом и распускать руки, это как минимум отвратительно? Все вмиг обернулись. Кто-то смотрел с насмешкой, кто-то с презрением, но для Сяо взгляды братьев не имели никакого значения. Она смотрела лишь в зелёные глаза этого шакала, в которых читалось безразличие и омерзение к её персоне. Но этот взгляд был взаимен. — Посмотрите-ка кто здесь у нас. — начал Чай-Ши подходя к Сяо и склоняя к её лицу своё. — Маленькое отрепье. Чего же ты не плачешь? А? давай заплачь, заплачь. «- Ну давай чучело огородное, протяни свои гнилые ручонки! Я тебе шантрапа их отгрызу!» — рассвирепевший на не шутку многоголосый демон стал рваться наружу, чтобы исполнить свою угрозу, но вовремя поймавшие его брат и сестра пытались остановить того от неразумных решений. От такого большого выброса маны, Сяо почувствовала резкую боль в области сплетения и привкус железа. «- Батцуши, прекрати!» — прокричала в подсознании девочка, но демон лишь начал возмущаться и ещё больше прикладывать усилий дабы выбраться. «- Батцуши, но Шайта! А ну быстро утихомирься! Из-за твоей глупости, Сяо может умереть сейчас! Не забывай, что она ещё не прошла инициацию тела!» — громко выкрикнул Абура-Я, припечатывая брата к полу. — «- Её тело не сможет выдержать, сосуды разорвутся, и она умрёт!» — казалось бы что демон продолжит свои действия, но он лишь проскрежетал зубами понимая свою неправоту. А ведь верно. Малая не прошла инициацию тела, и от этого последствия могут быть летальными. «Прости малая» — тихо сказал демон, глубоко вздыхая, на что получил ответ, что мол «Всё в порядке». Пока демона пытались остановить брата, Сяо не прерывала зрительный контакт с братом. — что такое? Язык проглотил? — Нет. — на лице Сяо расползлась довольная ухмылка. — Просто не вижу смысла говорить с умственно отсталым. — Что ты сказал?! — взревел мальчуган, хватая Сяо за грудки и приближая к своему лицу. — Повтори! Девочка лишь посмотрела на него своими холодными глазами из-под чёлки и схватила за руку своей. По коже Чай-Ши прошлись мурашки от того, на сколько ледяная была как рука, так и хватка с которой Сяо его схватила. Приблизив своё лицо ещё ближе, она сказала: — Я тебе не попугай, чтоб повторять всё по нескольку раз. Я не виноват в том, что ты глухой, а теперь будь так любезен и убери от меня свои клешни. — Да как ты смеешь! — чуть заикаясь прокричал мальчик, но его тут же прервали. Ну нет дорогой! Я терпела это уже год, а обладатель этого тела всю свою жизнь! — Громкостью речи не компенсировать низкий уровень интеллекта. — спокойно сказала Сяо, отталкивая от себя этого придурка. — А хотя ты прав. Мне нет смысла объяснять тому, у кого в голове не поместится даже две собственные мысли. — Ах ты! — Чай-Ши. — послышался голос мужчины и глядя в его суровые глаза, мальчик отступил цокая. — А я смотрю, ты смелости понабрался, да? — усмехаясь сказал тот подходя к Сяо и нависая уже над ней. Женщина уже было хотела встать на защиту своего ребёнка, но столкнулась взглядом с девочкой. Та слегка покачала своей головой говоря этим, чтобы она не вмешивалась. С трудом, но женщина уселась обратно, кидая взволнованные взгляды на дочь. — А тебя в принципе не должно волновать то, чего я понабрался. — А не слишком ли ты зазнаёшься, слизняк? — глаза мужчины метали гром и молнию, но глаза ребёнка были так же не проницаемы и спокойны, хотя в глубине души она прятала огромную жажду крови. — Не тебе меня судить. — выплюнула Сяо. Мужчину это разозлило, и он со всей силы ударил стену возле лица девочки, но не один мускул на её лице не дрогнул. Она всегда могла спрятать свои эмоции за маской, что сказать. Годы тренировок, практики и пройденной боли. — Ты ходишь по тонкому льду. Я могу расценить это как вызов, не выводи меня. — от его слов мать Сяо вздрогнула и зажала себе рот руками. Конечно, если «бросить вызов», то ты должен будешь драться не на жизнь, а насмерть, и Ацуко это знала очень хорошо, и поэтому боялась. — Не хорошо это — сомневаться. — Значит ты бросаешь мне вызов? — Да. На лице мужчины расцвела кровожадная улыбка и он засмеялся, предвкушая то, как этот ребёнок умрёт. — Так тому и быть. Знай, если подожмёшь хвост как облезлая собака и захочешь сбежать у тебя не выйдет это, как и то, чтобы забрать вызов обратно. — Даже и не начинал об этом думать. — просипела девочка, протягивая руку и тоже растягивая улыбку. — Свои условия выдвинем сразу на арене. — Через двадцать дней, ровно тогда, когда пройдёт праздник Мэчи* в полдень в Колизее. Тот лишь хмыкнул, и они покинули дом все вместе, а мать со слезами на глазах накинулась на дочь. — Ох глупое моё дитя. Что же ты наделала. — заходясь в рыдании причитала женщина, пытаясь как можно крепче прижать ребёнка к своей груди. Нет, она не может её потерять, если Сяо умрёт, Ацуко покончит с собой из-за боли, она не сможет жить дальше. Небольшие ладони подняли лицо женщины и аккуратными движениями стали стирать дорожки слёз. — Не нужно плакать мама, всё будет хорошо, я тебе обещаю, что мы вместе: ты я и не родившийся малыш, все вместе уйдём из этого места. У женщины вновь заблестели глаза. «дурёха» пролепетала она и снова прижала к своей груди ребёнка. Сяо знала, что когда-нибудь наступит момент, и она бросит вызов главе, но она не рассчитывала, что всё случится так скоро. Но терпеть и ждать было нельзя. Мужчина перешёл границу дозволенного и ударил Ацуко по щеке. Остался лишь один вариант, и это — «вынужденная, преждевременная инициация». «- Батцуши, Абура-Я, Ишимато, мне нужна ваша помощь.» «- Мы знаем. Этой ночью начнём.» — сказал Батцуши. В его голосе всё ещё были слышны нотки гнева. «- Так как эта процедура болезненная, то тебе несколько дней будет больно двигаться. У нас только три ночи, так что, тебе придётся терпеть очень сильную боль и холод во всём теле. Ты справишься?» — спросил Абура. «- У нас нет другого выхода, так что, да. Я обязана.» — Ну что же ты плачешь. Всё хорошо, да и тебе не желательно волноваться, ты должна думать не только за себя, а за меня не переживай, я знаю, что делаю. — попыталась успокоить мать Сяо, осторожно прикладывая к красной щеке холодный компресс. Девочка, видя в каком состоянии мать решила заварить жасминового чая. Всё же седьмой месяц как ни как. Оставшийся вечер они провели вместе в спальне Ацуко. Хаул лёг возле них свернувшись клубком. Женщина и девочка болтали обо всём на свете попивая успокаивающий жасминовый чай, пока Сяо не увидела сонливость в глазах матери, от чего их беседу было решено прекратить. Девочка хотела оставить Хаула вместе с матерью, но та отказалась заверив, что с ней всё уже хорошо. Потушив свет во всех комнатах, погружая дом в тьму, Сяо тихо задвинула сёдзи своей комнаты, пока животное уже устраивалось над головным концом футона. Переодевшись в лёгкие шорты с майкой без рукавов бежевого цвета, Сяо попутно взяла со стола маленький пучок трав и направилась к кровати. Расстелив Футон она легла и погладила морду мурлыкающего животного. — Хаул. — позвала она друга. Тот внимательно посмотрел своими чёрными глазами. — Сейчас тебе нужно быть очень тихим, и не взирая ни на что, ты не должен устраивать шум. Договорились? Ответом ей было как обычно бурчание и лёгкий тычок в щёку. — Умница. «- Начинаем» — обратилась она мысленно, закидывая в рот травы тщательно пережёвывая, но не глотая. Сначала ничего не происходило, но после горло запершило, и тело стало немного неметь. «- Я готова. Батцу.» «- Да?» «- Можешь ли ты заблокировать мои голосовые связки, чтобы я не издавала шума, а ты Ишимато можешь забрать контроль из тела? Не хочу я пугать свою мать своими криками и другим шумом.» «- Без проблем малая. Всё будет хорошо. Главное, ты должна продержаться и вытерпеть боль, а самое главное ты должна находиться в сознании. Справишься?» — хоть голос демона был многоголосым, это нисколько не помешало Сяо услышать его дрожь от волнения. «- Да.» — глубокий вдох всеми лёгкими, и девочка почувствовала, как не может заставить ни одну из своих конечностей двигаться от самой шеи и до кончиков пальцев. Сердечный ритм непроизвольно скакнул, но тут же наоборот стал утихать. Сначала тело стал сковывать холод, буквально пронизывающий каждую клетку в теле ребёнка. Небольшие клубы пара вырывались из посиневших губ, кожа приобретала нездоровый синеватый оттенок. Животное взволнованно стало тыкаться носом в щёку хозяйки и пытаться её согреть своим теплом, ещё больше распушая свою шерсть, но это Сяо никак не могло помочь. Сяо казалось, что её тело скоро буквально сломается как лёд, но этого не происходило. В следующую минуту все тело пронзила невыносимая боль. Синие губы разомкнулись в крике, но голоса не было. Глаза широко раскрылись и из них непроизвольно брызнули слёзы. Боль словно ползла под кожей расползаясь и заполняя каждую клеточку, каждую венку и капилляр. Мана девочки буквально текла под кожей отражаясь невыносимой болью. Кончики пальцев покалывало как от иголок. Как хорошо, что её голос и тело заблокировали, а иначе она бы наверняка вскрикнула и свернулась клубком. Боль понемногу стала отступать от рук, ног и головы, скапливаясь в солнечном сплетении, создавая очаг невыносимой боли, словно её пробили насквозь. Дыхание прерывистое, но много воздуха Сяо не могла вдохнуть от чего была вынуждена дышать понемногу, но часто. Лёгкие щипали и ныли, казалось, что вот-вот и рёбра захрустят. Так продолжалось пока к невыносимому холоду так же резко не присоединилась такой же неожиданный удушающий жар, так же начиная то разливаться по телу, то клубиться в солнечном сплетении. Было холодно, было горячо, было невыносимо больно и плохо. Девочку кидало то в жар, то в холод. Пот тёк по лбу рекой, как и слёзы. Воздух свистел сквозь крепко сжатые зубы. Глаза сине-золотого цвета почти закатывались от болевого ощущения, но Сяо не могла ничего с этим сделать. Конечной ситуацией того, что синеволосая буквально выгнулась в спине, а её зрачки превратились в полоску, стало то, что на всех участках кожи стали прорезываться символы, из ран которых стала течь багровая кровь, заливая белые простыни. Девочка стала задыхаться, не имея сил даже вздохнуть, от чего по её шеке потекла слюна. «Боже» — проносилась единственная мысль, пока её тело претерпевало столько боли. Символы прорезались на руках, на ногах, шее и слегка задевали щёки, но самое болезненное было тогда, когда символы стали прорезаться на спине и плечах, застрагивая бока и немного живот. Она чувствовала, как хрустели её кости, как напряглись все мышцы до предела, чувствовала, как раны горели и зудели. В глазах потемнело, но сознание она не потеряла, отчаянно цепляясь за разум. Сколько именно продлились эти муки, девочка не могла знать. Для неё они длились словно вечность и когда боль прошла, она с глухим стуком рухнула обратно на футон и стала отчаянно дышать, стараясь заглотить как можно больше воздуха. Те травы, что она съела, плохо помогали справиться с болью, но и нельзя было полностью обесценить их помощь, ведь хоть и меньшую боль они всё же сняли, и на том спасибо. Прилагая тетанические усилия, ей все же удалось поднять руку и вытереть влагу с лица. Всё это время Хаул безуспешно пытался хоть что-нибудь сделать. Он тихо ходил вокруг хозяйки обнюхивая ту и скуля. Когда стали появляться раны, то животное ещё больше всполошилось, но шум поднять не посмел, отчётливо помня приказ девочки. Ему оставалось только ходить вокруг да около и ждать конца. Когда же всё это закончилось, то он тут же подскочил к лицу ребёнка и стал его облизывать, стараясь хоть как ни будь да помочь, но Сяо уже отключилась, перед этим успев успокаивающе что-то хрипло прошептать. Этой ночью, Сяо ничего не снилось, лишь тьма.

Продолжение следует…