Часть 1
Прикушены губы, опущены веки,
Ресницы дрожат, ты молчишь.
За окнами дождь плачет грязью, и ветер.
А ты на меня не глядишь...
Но я не железный. «Но он же ребёнок!» —
Сказала бы мама моя.
«Ребёнок, сломавший другого ребёнка», —
Добавил бы с горечью я.
Мне нет оправданья, и нет мне прощенья.
Я знаю, ты знаешь. Прости...
Мне больно смотреть, как ты гневно сжимаешь
Опухшие веки свои.
Тебе меня жаль — мне жить теперь с этим...
Не бойся, забудь, отпусти.
Я знаю, как быть, и я знаю, что делать,
Как можно тебя мне спасти.
Мне руки — лекарство, падение в бездну:
Я нежно — твои и ножами — свои.
Я их поцелую: со смыслом, от сердца.
Мы оба спасёмся в крови...
И бледная кожа, холодная кожа
Прижмётся к постели родной,
Тепло отдавая и так застывая,
Скажу я: «Прощай, милый мой».
Закрытые двери. Горячие слёзы.
Свет. Крики. И мама. Покой...
Прозрачные трубки. Катетер. Наркозы.
Хоть я не с тобой, ты со мной.
Ты гладишь убийцу дрожащей рукою.
И просишь остаться собой.
Бинтами по венам ведёшь. Я не стою...
Ты сам на себя не похож...
Нам больно... и страшно. И жизнь на любителя —
Но мы ведь одни из таких.
Губами касаюсь рук белых пленительных,
Ласкающих чувства мои...
Мы дышим друг другом, царапая лёгкие,
Костями касаясь костей.
Мы греем друг друга холодными пальцами,
Симметрией шрамов в постели.
Я сломлен тобой, ты поломан мной прежним.
Глаза в глаза. Шёпот. Любовь...
Мы в том переулке… разбитые… вместе,
Лежим на асфальте… вновь.
Я взгляд поднимаю — ты свой не отводишь.
Сердца замирают на миг.
Дыханием хриплым ты бережно водишь
Вдоль губ моих словно чужих.
Истомой голодной пропитанный воздух,
И запах лекарства в носу.
Рукой обвожу на тебе наше прошлое
И слово даю, что спасу.
Так тихо и робко любовь подкралась к нам,
У нас ещё всё впереди.
Я жизнь проживу, отдаваясь соблазну —
Целуя руки твои…