агезия

— у еды больше нет вкуса. — что ты такое говоришь, болван синдзи! как это у еды не может быть вкуса? — взрывается аска, резко повернувшись к склонившемуся над тарелкой юноше. — есть текстура и отдалённые нотки чего-то, ранее приятного. — идиот. «отдалённые нотки чего-то, ранее приятного». ну вы это слышали вообще? на долю секунды синдзи кажется, что еда стала вкуснее, и он начинает жевать быстрее, заглатывая куски и боясь упустить те самые приятные ощущения. и тут же всё теряется: он снова чувствует лишь текстуру. «из чего формируется вкус?» — проносится у него в голове. — как думаешь, из чего формируется вкусовое ощущение? — хм. не знаю. меня такое не интересует! обсуди со своими дружками. — на долю секунды задумавшаяся аска снова вздёргивает подбородок, несколько раз злобно зыркнув на приставучего собеседника. — ладно. синдзи соглашается и возвращается к своей тарелке. «вкус, вкус, вкус, вкус, вкус — что это?» — бьётся у него в голове. еда серая и одинаковая. никакая. что ешь, что ни ешь её — всё одно: желудок наполняется, но с этим не приходит ни удовлетворения, ни удовольствия. сидя за столом, он слышит, как кто-то рядом с хлюпаньем втягивает лапшу из супа, и ему становится противно. хочется встать и выйти. синдзи поднимается, отодвигая стул, и под удивлённым взглядом аски задвигает его, развернувшись к девушке спиной. — стой, ты куда? — не хочу здесь больше находиться. — вполголоса произносит он и шагает к выходу из школьной столовой. питание, которого синдзи придерживается дома у мисато уже долгое время, подразумевающее под собой лишь разогрев еды быстрого приготовления, у любого усугубит вкусовые рецепторы. после быстро приготовляемой еды, понапичканной добавками разного уровня вредности, сложно воспринимать обычную пищу: она кажется не такой яркой и насыщенной. но синдзи чувствует, что дело несколько в другом, потому что бп-шки, скармливаемые мисато временно живущим у неё икари и аски, тоже не имеют никакого вкуса. порой он силится почувствовать что-то кончиком языка, сосредотачиваясь на лакомых, почти забытых ощущениях послевкусия, но ничего не происходит. еда на вкус никакая. синдзи кажется, что он разжевал бы перец чили и даже не почувствовал бы. это не проблема и не досаждает ему: просто очередная вещь, которая должна приносить нечто хорошее в его жизнь, но почему-то не приносит. в этом городе почему-то всё кажется синдзи недоделанным, не доведённым до конца: небо голубое, но недостаточно голубое, чтобы отличить его от крыши дома; неожиданно пошедшая горячая вода в душе может обжечь, но этого недостаточно для того, чтобы вынудить синдзи подняться и выключить её; слова, произносимые преподавателями, имеют определённый вес и значимость, но их недостаточно, чтобы вывести икари из своих мыслей и заставить сосредоточиться на чём-то реальном. и еда выглядит аппетитно, но недостаточно, чтобы пробудить в синдзи желание её съесть и ощутить вкус. по существу, безвкусная еда волнует синдзи не больше, чем всё остальное. он просто задумался. ему в этом городе никак, как и в любом другом, где ему нет места. в этом мире всё одинаково недостаточное и серое. — хах. наверное, то, что я думаю про вкусовые рецепторы, не имеет смысла. — вслух произносит синдзи и разворачивается обратно к столу, не дойдя до выхода. но смысла не имеет ничто.