Засыпай

      — А-а-а-а!       Я резко села на постели, вся в холодном поту. С тех пор, как меня начали посещать видения, с тех пор, как мы с Лео так сблизились, с тех пор, как он видел тот кошмар в доме Илинки, я боялась и ждала этого момента. Момента, когда и я увижу это и то, что за этим последует. И вот он настал.       Механическим движением пригладила волосы, оправила одежду. Я заканчивала реставрацию очередной картины — несмотря на все произошедшее, что-то словно подталкивало меня закончить эту работу, — и, наученная опытом, с тех пор как вернулась домой, за инструменты теперь всегда бралась не в студии, а в спальне — организовала тут свет, работала и была спокойна за то, что когда в очередной раз перенесусь в прошлое, то в настоящем хотя бы не буду лежать на полу или ютиться в рабочем кресле, согнувшись в какой-нибудь неудобной позе.       Тем временем мысли мои метались в панике, я не могла вспомнить, куда дела телефон, а мне так нужно было услышать голос Лео… Сейчас, немедленно, сию секунду! Убедиться, что моё видение осталось в веках, что будь произошедшее хоть тысячу раз реально, оно уже прошло и больше не вернётся. В панике я выворачивала ящики тумбочки, шарила по столу. Наконец, нащупала чехол. Трясущимися руками с третьего раза сняла блокировку, палец завис над кнопкой вызова… И тут я посмотрела на время. Глубоко за полночь… Мне стало стыдно. Не то чтобы мои страхи можно было назвать надуманными, однако потихоньку начинающий просыпаться здравый смысл подсказывал, что я просто перенервничала, что в действительности все должно быть в порядке, что Лео устал за день и давно спит, и будить его ночным звонком, потакая своей блажи — не самая блестящая идея. Вздохнув, я решила ограничиться сообщением, быстро набрала «Привет, если ты вдруг не спишь, пожалуйста, позвони», бросила телефон на кровать и пошла в ванную умыться.       Конечно, он не спал. Странно, как я могла предположить иное, учитывая, что между нами с самой первой встречи все больше и больше устанавливалась какая-то паранормальная связь, которая не переставала меня иногда удивлять, хоть у неё и было не менее паранормальное объяснение. Стоило мне открыть дверь ванной, как из подушек раздалась неестественно резонирующая в ночной тишине трель. Моё только-только начавшее успокаиваться сердце пропустило удар и вновь забилось в бешеном ритме. Я молнией метнулась назад и схватила телефон.       — Лео!       — Привет, Леа, — конечно, он моментально уловил моё состояние, как и всегда — что с тобой?       — Минутку, прости… Я села на кровать и выдохнула. Конечно, умом я и до этого понимала, что все будет в порядке, но липкий бессознательный ужас резко схлынул только сейчас, утащив за собой все слова, и я вдруг растерялась.       — Леа, что случилось? Тебе кошмар приснился? — в его голосе слышалось сильное беспокойство, — или…       — Или. Я реставрировала картину и провалилась, как обычно. И увидела там… Увидела… — к горлу поступил ком, — не хочу я это вслух говорить, что увидела. Тебя увидела. Лучше бы не видела. Мне нужно было услышать твой голос… — я уже начала тараторить, но притихла, услышав на фоне хлопанье дверц шкафа и звон ключей, — ты куда-то собираешься?       — Да, к тебе. Через двадцать минут буду, захватить что-нибудь? — тон, как обычно в такие моменты, мягкий, но серьёзный. Хотелось проявить заботу и сказать, чтоб оставался дома, но спорить не хотелось очень, да и не согласится ведь.       — Ничего не надо. Себя захвати, — устало улыбнулась я в трубку.       — О, слышу, все уже начинает налаживаться, — Лео вернул мне улыбку, и в душе начало разливаться тепло, — хочешь, я побуду на громкой связи, пока еду?       — Нет, нет, не нужно, езжай спокойно. Я буду во внутреннем дворике, хочу воздуха.       — Ладно, я скоро, Леа. Оденься потеплее, на улице холодно. И подожди чуть-чуть, хорошо? — уже привычно, даже на расстоянии, его голос словно обволакивал меня и успокаивал.       — Хорошо, — эхом отозвалась я. Лео отключил связь.       Послушно натянув тёплые джинсы и укутавшись покрывалом, я тихонько прокралась по дому, стараясь не разбудить маму и Милли, и вышла в наш маленький садик. Ночь дышала свежестью, садовые качели-скамейка тихонько поскрипывали, еле слышно шумела листва. Я щёлкнула выключателем, дворик озарился тусклым светом фонаря. Не спеша прошлась вдоль ограды. Оказавшись у старой липы, оперлась на ствол, ощутила приятную шершавую кору под ладонью. В мозгу все ещё пульсировал страшный образ, то и дело заставляя тошноту подкатывать к горлу, и я несколько раз тряхнула головой, будто пытаясь выкинуть его оттуда. Прижала пальцы к вискам, в очередной раз убеждая себя, что это в прошлом, все в прошлом, минуло шесть веков назад и сгинуло в небытие. Что сейчас все по-другому. Что все, что происходило в Румынии, там навсегда и осталось. Одно ведь дело картины, а другое — толпы нечисти, правда? Вспомнила возвращение домой, в Америку, вспомнила, как мы с Лео познакомили мам, а потом подыскали себе дом, в котором теперь идёт ремонт, и совсем скоро мы вдвоём туда переедем… Потихоньку эти мысли расслабляли меня, хотя на их фоне и оставалось шемящее чувство, что что-то может пойти не так и далёкое прошлое возьмёт, да и аукнется…       Наконец, невдалеке послышался шум мотора. Ближе, ещё ближе, затем лёгкий рокот стих. Хлопок двери. Шаги. Я замерла, вглядываясь в ночную тьму, уже почти физически ощущая присутствие Лео рядом. Высокий широкоплечий силуэт, плохо угадывающийся на фоне тёмного неба, вроде бы поднёс руку к уху, а в следующий миг тихо зазвонил телефон:       — Это я, не пугайся.       — Я тебя вижу, — я положила трубку и порывисто поднялась ему навстречу. Лео легко перемахнул через небольшую ограду, мы обменялись быстрыми взглядами, и в следующий миг он уже сильно, но бережно прижимал меня к себе, гладил по волосам. Он ничего не говорил, да и не нужно было. Нам вообще не нужно было много слов. В его горячих объятиях я внезапно поняла, что слегка замёрзла, хотя, вроде бы, тепло одевалась, но теперь было тем более все равно — как всегда рядом с ним, меня затопило ощущение полного спокойствия и защищённости. Он взял мою ладонь в свою, на секунду замер, затем коснулся губами кончика моего носа, после чего его взгляд стал укоризненным. Так же молча снял с плеча захваченный из дома плед, который я заметила только сейчас, укутал им меня поверх моего и снова обнял. Потом до середины расстегнул свою лёгкую куртку и переместил туда обе мои руки. Некоторое время мы стояли в тишине, и только пар вырвался из наших ртов. Затем безмолвие нарушил его голос:       — Леа… Ты совсем продрогла, давай пойдём в дом? Мне совсем не хотелось отстраняться хоть на секунду, поэтому я посильнее прижалась к нему и прошептала:       — Не хочу разбудить маму или Милли, начнутся расспросы…       — Тогда пошли в машину, — он чуть потянул меня за собой, но я умоляюще посмотрела на него:       — Может, тут присядем? Ну правда, у меня только руки и нос замёрзли, а здесь так хорошо, тихо и ночной воздух. Тёплая ладонь Лео аккуратно забралась мне за ворот и потрогала шею. Я улыбнулась:       — Убедился?       — Убедился, — нарочито недовольно проворчал он и, сняв с плеча рюкзак, извлёк оттуда небольшой термос. Я только глазами захлопала. Он усадил меня на качели, открутил крышку ёмкости и, налив в неё горячий ароматный отвар, протянул мне, а сам опустился рядом. Я потянула носом и ахнула:       — Лавандовый чай!       — Прости, что не как у мамы, — он развёл руками в шуточном жесте, — и что не как у Ноэ!       — Нет, ну уж за это прощения быть не может! Значит, я тебе рассказываю про проделки Ноэ, а ты потом шутки шутишь, — моя улыбка невольно стала шире, — так вот почему я тебя столько ждала! — я пригубила чай, и хоть он действительно был совсем не как у мамы, мне показалось, что это самый вкусный чай, который я когда-либо пробовала.       — Ну, я под конец разговора слышал уже, что ты начала успокаиваться, и подумал, что время сделать чай у меня есть, — он, аккуратно придержав чай, притянул меня к себе и снова обнял; я поджала ноги, залпом осушила стакан — внутри разлилось приятное тепло — нашла руку Лео и сжала ее, а голову опустила на его плечо. Так мы сидели какое-то время, он перебирал мои волосы, вдыхал их запах, оставлял на моей макушке лёгкие поцелуи, а я просто отдалась тому чувству бесконечной защищённости и тепла, что всегда испытывала рядом с ним. По-прежнему еле слышно шумела крона липы, качели поскрипывали теперь под нашим весом, моя рука лежала в его руке…       Но неприятное ощущение не хотело отпускать меня, и в этот раз я нарушила тишину:       — Почему ты не спал? У тебя был сложный день… Он пожал плечами.       — Не спалось. Тревожно как-то было. Как будто знал… чувствовал, что ты напишешь. Что у тебя что-то не так, — при этих словах я подняла голову и наши взгляды снова встретились. В его глазах была тревога, а ещё столько нежности и заботы, что я в который раз начала тонуть в их зелени, и сквозь эту пелену почти с трудом уловила движение его губ и услышала тихий вопрос:       — Хочешь рассказать, что видела? Он коснулся ладонью моей щеки. Видя, что моё молчание затягивается, произнёс:       — Прости, я не хотел… Я перебила его:       — Ничего, Лео… Я и правда не хочу говорить, не хочу даже думать… Но меня это точит изнутри. Помнишь твой сон у Илинки? Кажется, я видела, что там было. И… Что было потом, — я запнулась на секунду, — и все было… Плохо, очень. Не хочу вспоминать об этом! — последнюю фразу я сказала неожиданно для себя самой громко и зло, после чего тут же спохватилась и зажала рот рукой, в страхе, что всех перебужу. Но стоило мне поделиться с ним, ещё раз проговорить все, как боль опять отступила. В очередной раз он интуитивно знал, что мне поможет. Я протянула руку и ласково коснулась его лица, запустила пальцы в медные волосы, а после приподнялась и прильнула к губам.       Мы целовались исступленно, отчаянно. Иногда прерывались, чтобы покрыть поцелуями лица друг друга. Чай в открытом термосе давно остыл, лёгкий ветерок совсем стих, старый фонарь мигнул и погас, и нас освещали только звезды. Мне не было холодно, ведь рядом с ним это было невозможно. Постепенно мы начали успокаиваться, теперь снова моя голова лежала на его плече, мы переплели пальцы и иногда обменивались короткими нежными поцелуями. То и дело я проваливалась в уютную дрему.       — Лео, я, кажется, сейчас усну.       — Засыпай, я тебя отнесу в дом, — в его голосе звучала мягкая, еле различимая улыбка, — не волнуйся, никого не разбужу.       — Ты хочешь, чтобы я уснула с тобой, а проснулась без тебя? Это слишком жестоко. Когда уже ремонт закончится, я хочу просыпаться с тобой рядом!       — Я все равно раньше встаю, — хмыкнул он, — так что для тебя ничего не изменится. Это я буду просыпаться с тобой рядом, — он легонько стукнул пальцем по моему носу и следом прикоснулся губами.       — Жду не дождусь, Лео, правда, — я уже совсем засыпала. Сквозь сон я почувствовала, как он поудобнее устраивает мою голову на своем плече и крепко обнимает, а затем услышала невесомый шепот:       — Леа, я так тебя люблю. Я очень хотела ответить, что тоже его люблю, что люблю больше жизни, но Морфей уже почти забрал меня в свои объятия, поэтому из моих уст вырвалось только тихое, на первый взгляд бессмысленное бормотание.       Но я знала, что он меня понял.