Фрустрация Котаро

У Куроо напряжённый день, Куроо за рулём с самого утра мечется из одного офиса в другой, у Куроо важные переговоры после обеда, на которые опоздать — самолично подписать себе смертный приговор, на Куроо проливают кофе около двери собственного кабинета, у Куроо на руках пять успешно подписанных сделок с известными волейболистами, чудом спасённые от злосчастного американо, а ещё Куроо беседовал с директором об успеваемости некоторых работников около получаса и указал на достойного звания «работник месяца», в конце концов у Куроо начинает гудеть голова и глаза слипаются сами собой, поэтому он засыпает на подложенной под подбородок башне из папок. Из сладостных объятий сна вырывает вибрирующий телефон, Тетсуро лениво приоткрывает один глаз и встречается с яркой надписью «Брокуто» на голубом дисплее. Он еле дотягивается до зелёной кнопки и включает громкую связь, потому что слишком устал и двигаться совершенно не хочется. — Да? — Бро, это ужасно, я не знаю, что мне делать! Голос из динамика сквозит отчаянием, видимо, у Котаро сработал режим эмо, осталось лишь узнать причину. — Снимай одежду и пробегись от одного квартала до другого… Что именно ты называешь ужасным? Упавшее мороженое или окончание твоего аниме? — он зевает между словами и снова закрывает глаза. — Если да, то я отключаюсь. До ушей доходят восклицания, и Куроо внутренне радуется, что телефон лежит на приличном расстоянии, иначе его слуховой аппарат сказал бы печальное «прощай», а потом различается тихое «Кейджи». — Бро, Акааши ужасен? Какой же ты бессердечный. — Нет! Нет-нет-нет! Кейджи — ангел, просто… Я хотел бы, ну, это. — Бо, если ты будешь продолжать разговаривать со мной междометиями, то я ничего не пойму. Между ними прошла минута тишины, Тетсуро это раздражает, будто сейчас на него пялиться кто-то невидимый. В Сэндае, в пустом доме Бокуто сидит на диване, упрямо пялясь в телефон и закусывая щеку. — Ты там умер, что ли? — он на всякий случай проверяет телефон, дабы убедиться, что разговор продолжается, а его время стремительно увеличивается. — Я тут подумал, давай лучше встретимся в кафе. Так мне будет проще, наверное. — Ну, ну… — Я сброшу адрес смс-кой. — Чтоб ты знал, мне уже стрёмно… И да, я не потащусь в Мияги! Даже не мечтай, — заканчивает Тетсуро и отключается. Он откидывается на спинку кресла, обречённо вздыхает и думает о предстоящем разговоре, неужели между ними опять что-то произошло? Если вспомнить все предыдущие разы, то…в общем, Бокуто нафантазировал больше, чем было на самом деле. Куроо надеется, что в этот раз будет так же, потому что не очень хочется выслушивать пьяные завывания о нелюбви, а потом тащить на себе тяжёлую тушу пёхом к синкансенам в таком же нетрезвом состоянии. Слышится писк. — Куроо-сама, к вам посетитель. Представился членом команды Адлерс. Позвать? — говорит секретарша через селектор. — Неужели? Как же долго я его мариновал, ох-х… — Тетсуро нажимает на кнопку для ответа и потирает уставшие глаза. — Зови и сделай нам кофе. — Хорошо. Кстати, Куроо-сама, вы просили напомнить вам о поездке в пекарню. — Точно! — в этот момент он щелкает пальцами. — Спасибо, Аки-ча-ан~*. Дальше Куроо выслушивает монотонную речь о том, что такое вежливость и они, между прочим, договаривались на счёт обращения друг к другу. Он парирует и растягивает гласные, а потом явно намекает на то, что пойдёт просить защиты у Фукуды-сан. Она-то точно спасёт несчастного. Девушка, услышав знакомую фамилию, сразу притихла, раздражённо цыкнула и закончила вызов. Тетсуро мог поклясться, что даже через стену видит её яркий румянец и нервно закушенную губу. Всё таки хватку спустя столько лет он не потерял.

***

Куроо заходит в нужное кафе. При открытии двери звенит колокольчик и он уже видит торчащую шевелюру, которая уже вовсе не торчит, а безжизненно опущена (видимо лак остался спокойненько лежать в ванной), что доказывает — эмо-муд продолжает функционировать. Официанты сразу оживляются, заметив потенциального клиента, а девушки чуть краснеют и начинают спорить, кто подойдёт первой. Куроо одаривает их самой очаровательной улыбкой и подмигивает, улавливая многочисленные ахи. Тетсуро проходит к нужному месту, садится на диванчик напротив, по-привычному ухмыляясь, тянет руку для приветствия, но в ответ получает лишь слабое пожатие, вместо их традиционного, так, чтоб до хруста костей. Он изучает друга пару минут, размышляет над чем-то, вздыхает и наконец подаёт голос первым: — Ну, так о чём ты хотел поговорить? Или мы помолчать сюда пришли? Бокуто, до этого сидящий в маске, сдвигает её к подбородку и демонстрирует чудеса мимики. Потом набирает в грудь побольше воздуха и тычется лицом в ладони. — Куроо-о, это ужасно, — повторяется ту самую фразу, с которой всё началось, — Убей меня, я так ужасен. Я просто не могу! — А, так у нас преждевременные поминки, — хмыкает Тетсуро, заказывая у официантки кофе, тактично отказывая на просьбу дать номер телефона и познакомиться. — Бро, я серьёзно… Бокуто прикладывается лбом о столешницу с характерным звуком от удара и что-то сопливо бормочет, расстроенно стонет, чуть ли не плачет. Смотреть тошно. — Ты говорил, что дело в Кейджи. Давай рассказывай, а то меня уже Кенма дома заждался, — Куроо складывается ладони домиком, на самом деле нагло обманывая об ожидании Козуме, который даже ни разу не написал за этот день. — Ну… Это очень сложно сказать, — он со всемирной тоской смотрит на сидящего перед ним друга, скептично поднимающего бровь. — Говори уже, иначе я тебе лично кремацию закажу. — Эм, у вас, то есть у тебя когда-нибудь были проблемы с этим? — В смысле? С чем? — Тетсуро честно пытается понять обозначение слов в этом дурацком режиме уже столько лет, но, видимо, эта функция доступна только Акааши. — В смысле, с этим… — Котаро указывает пальцем вниз и тихо шепчет, — С сексом? И тут Куроо заржать хочется и от такой вдруг матереализовавшейся невинности Бокуто, и от того, как он произнёс последнее слово, ведь «секс» так давно не слышалось в лексике современных людей. А у самого-то ведь есть пару фоток в инстаграме, якусы* с голым торсом и позе бодибилдера, да и вообще перед другими строит из себя такого мачо, особенно перед Акааши, не всегда такие шоу, конечно, имели хорошое окончание, но главное ведь то, что Котаро это делал. — Как-как ты сказал? — Тетсуро давиться смехом и кофе одновременно, а в уголках глаз скапливаются первые слезинки. — «С сексом»?! — Хватит ржать! Я тут вообще-то с тобой важные разговоры пытаюсь вести! — он стучит кулаком по столу, пиная кроссовком помирающего в приступе кашля Куроо по коленке. — Прости, хах. Так что там? Бокуто снова повторяет вопрос, но уже без ошибок, разрушая надежду Куроо снять это на камеру (он ради этого специально телефон достал!), и напряжённо ожидает ответа. На вопрос: «У тя чё, не стоит что ли?», отмахивается, гордо тыча пальцем в грудь, что с этим у него всё прекрасно, Тетсуро снова начинает гаденько хихикать, успевая записать данную сцену. — Тогда что? — Как у тебя с Кенмой, ну, это самое… происходит? — во время вопроса между ними воцаряется напряжение, по-крайней мере так кажется Котаро, Куроо же чувствует себя вполне расслабленно, проржавшимся и помолодевшим года на три. — Ты хочешь, чтобы я тебе рассказал, как именно мы занимаемся сексом? Ну, нет, бро. Такого я никому не могу поведать, — без интереса отвечает Тетсуро, складывая руки на груди. — Да я не про это! — он тут же зарделся и замотал руками, — Просто…зная тебя, вы же… Эх, короче, вы же не совсем обычно это делаете, так ведь? — Смотря, что ты называешь «необычным», — он пальцами трёт переносицу. — Ну, если ты про игрушки, ролевые игры и общественные места, то разу… — Стоп-стоп-стоп! Я всегда знал, что ты извращенец, но как?! Как ты уговорил Кенму пойти на такое?! — Котаро шокированно таращит свои жёлтые-прежёлтые глазища, а у Куроо внезапно превосходство заиграло на задворках. Смущённые таким разговором официанты удаляются и сажают других клиентов подальше от этих двоих. — Просто моему природному обаянию нельзя отказать, — самодовольно тянет Тетсуро. — Может, лучше ты мне расскажешь, как именно твой вопрос о нас с Кенмой связан с Кейджи? — Да я совета попросить хотел на этот счёт. Бокуто неловко чешет затылок, опять краснеет и Тетсуро видит перед собой подростка перед гормональным созреванием, хотя и те поразвязнее будут, не то, что раньше. — То есть, ты хочешь спросить у меня как тебе уговорить Акааши на нестандартный секс? Он утвердительно и быстро качает головой в знак согласия, как болванчик, и улыбается, радуясь, что они всё прояснили. Куроо же строит неопределённое выражение лица. — Что ж… Думаю, вам нужно начать с чего попроще, — он закрывает глаза, выбирая этот самый «попроще» вариант. — Наручники, мой друг, вот, что разбавит обыденность. — Наручники? — Ага, для первого этапа пойдёт, — Тетсуро, с видом делового человека, допивает остатки кофе. — Могу даже посоветовать один секс-шоп, там всё можно найти. Бокуто удивлённо, с детским восхищением смотрит на друга, а потом его лицо меняется с безумной скоростью на задумчивое; у него много вопросов, которые хочется задать, по типу: какие именно наручники брать (Бокуто — мальчик приличный и ничего про это не знает, да и никогда не был в подобных заведениях) или, например, как ему сказать о покупке Кейджи. Но вопросы тут же отпадают, когда Тетсуро выуживает из кожаного дипломата портмоне, а уже из него маленькую пластмасску платинового цвета с золотыми узорами. — А это что? — Котаро берёт только что появившуюся на столе карту, крутит в руках и поднимает вопрошающий взгляд на друга, который картинно хватается за сердце. — Оя, ты ранишь меня. Это бриллиантовая карта, бро. Бери, пользуйся. Только не просри случайно, она мне ещё нужна. На «Откуда она у тебя?», Куроо многозначительно ухмыляется, поигрывая бровями, и Котаро уже этого хватает для осознания. Он скрывает карту под рукавом и спешно запихивает её в нагрудный карман весенней куртки, при этом густо краснея, будто что-то своровал, пытаясь незаметно вынести. Тетсуро прорывает от такой картины ещё раз, он уже складывается пополам, хватаясь за живот, под недовольное фырканье Бокуто; потом они разговариваются на другую тему, вещая о недавно произошедших в их жизнях событиях (они не виделись целых три недели и один день, скайп не считается!). Наконец, им подают счёт, они выходят из кафе вдоволь наговорившимися и счастливыми. Бокуто сжимает руку Куроо с чудовищной силой и трясёт ей вверх-вниз, прощаясь. Второй же, просияв (он наконец-то узнаёт своего товарища), бьёт его по плечу и желает удачи с Акааши, напоминая о салфетке, в том же кармане, где покоится карта, на которой записан адрес того самого секс-шопа. Куроо говорит Котаро, чтобы тот поведал ему о результате работы, Котаро же дует щёки и посылает своего бро далеко и надолго — в Перу (в буквальном смысле).

***

— Эй, Ке-е-е-енма-а-а, — на распев говорит Тетсуро, пока снимает ботинки в прихожей, — я дома-а. Ответа не последовало. Куроо берёт поудобнее рукой ещё тёплый (даже через коробку чувствуется) яблочный пирог, телефон из пальто и идёт по направлению к кухне. Ему навстречу бежит Дай, громко мяукая, тем самым приветствуя хозяина, они оба идут на кухню, замечая сидящего около миски и уже готового поглощать еду, Ясуши. Куроо предельно осторожно кладёт перевязанную красной ленточкой белую коробку, потом лезет в настенный ящик за кормом (его пришлось туда убрать, потому что Дай порвал несколько таких упаковок, когда те стояли около мисок, а Яши отвезли в ветклинику из-за переедания) и насыпает лакомство в чёрные миски. Оба котика начинают громко хрустеть кусочками корма (Куроо до сих пор удивлён самооуверенности Яши в том, что хозяин всё равно накормит, даже если не идти его встречать) и тут Тетсуро вспоминает про ещё одного котика, который, видимо, сидит в зале с заткнутыми ушами и даже не подозревает, что его любимый (Кенма никогда так его не называл) вернулся домой. Тетсуро осторожной поступью идёт к нужной комнате и выглядывает из-за дверного косяка, перед ним разворачивается интересная картина: Кенма сидит на диване, окружённый тетрадями и учебниками, тихо ругаясь себе под нос, а потом и вовсе ударяя себя в лоб увесистой книгой. Куроо умиляется с этого, но всё же прерывает попытки самоубийства по принципу выбивания мозга из головы учебником, наваливаясь на вздрогнувшего парня и отбирая орудие убийства и откладывая его в сторону. Он загребает нахмурившегося Козуме в объятия, утыкаясь носом в тёмные волосы, «Пахнет мятой» — думает Тетсуро, пока в плечи упираются ладони, намного меньше своих собственных, его даже не останавливает то, что Козуме настойчиво щиплет сперва щёки, а потом уши, под конец начиная пинаться. А Куроо просто хотел ласки. — Ну ты чего? Я к тебе со всей душой, пирог даже яблочный купил, — обижено бормочит Куроо, дуя губы и морщя нос. — Пекарня, между прочим, недавно открылась! — Слезь с меня, — гневно отвечает Кенма, оттягивая вихрастые волосы, может это поможет. — Даже «спасибо» не скажешь? Кенма говорит тихое «спасибо» (только чтобы отстал), выслушивает, как Тетсуро ещё что-то втирает ему про поцелуй, как бонус за доставку. Он всё же дарит этот несчастный поцелуй, ну как поцелуй, касание губами кончика носа, а на просьбу об ещё одном, щёлкает по этому самому носу, злорадно ухмыляясь. — Какой же ты злой, котёнок. — Весь в тебя, — парень смог выползти из-под тяжёлой туши под названием «Куроо Тетсуро» и пойти на кухню. Куроо хмыкает, думая про себя, что никакой он не злой, наоборот, он всегда был хорошим человеком. Он переодевается в спальне и присоединяется к Кенме уже под второй кусочек яблочного пирога, когда тот постепенно исчезает во рту Козуме. Тетсуро решает не ругать его из-за ранее увиденного в гостинной, ситуация, наверняка, тяжёлая. Он надевает фартук с надписью «Нэко-нэко» и мордочками котов вокруг неё, и встаёт к плите. Всё же, единственный, кто может приготовить нормальные блюда из них двоих — это Куроо, но он не жалуется, только чтобы Козуме ел (он тайно пообещал его маме).

***

Бокуто одиноко сидит на диване, хрустя попкорном, и смотрит очередной матч между Шакалами и Адлерс, записанный недели три назад (Акааши предусмотрительно нажимает на кнопку записи при каждом прямом эфире), но его мысли где-то далеко в завтрашнем дне. Он в нетерпении и неком страхе ёрзает на месте, когда слышит тихий дверной скрип и шарканье ног, подрывается с места, чуть не опрокидывая тарелку с попкорном, и несётся с низкого старта к входной двери. — Кейджи, привет! Как на работе? Сильно устал? Давай помогу! — тараторит Котаро, помогая стянуть с Акааши куртку. — Я заказал нам суши и онигири! — Здравствуй, Котаро. Спасибо, — устало произность Кейджи, стягивая кроссовки. — На работе всё хорошо, правда я сильно устал. — Полежишь в душе? Я приготовил все масла, которые ты любишь, — ослепительно лыбиться Бокуто и Акааши в благодарность обхватывает его щёки и целует в губы, тут же отстраняясь. Бокуто смотрит на удаляющегося в ванную Акааши, чувствуя, как горят уши и лицо. Он ещё не научился нормально воспринимать активные действия от Акааши, пусть даже и такие вот невинные поцелуи, это всегда было волнительно. Раздаётся трель звонка, он выскакивает из своих мыслей, вспоминая про заказ, и сразу распахивая дверь перед слегка прифигевшим доставщиком. Котаро благодарит его громким «спасибо», вручая деньги, и закрывает дверь так же резко, как и открывал (бедный парень даже подпрыгнул). Он медленно идёт по направлению к гостинной, стараясь ничего не растрясти, осторожно расставляет коробочки с едой, после открывая каждую и вдыхая безумно аппетитный запах. Кейджи выходит спустя восемнадцать минут, замечая задремавшего на котацу Бокуто, нежно улыбается и садиться рядом, трепля разноцветные волосы, тем самым пытаясь разбудить.

Миссия: начата