Моя игра

Свон сидела в комнате ожидания сама не своя. Реджину повезли в операционное отделение три часа назад, с тех пор ничего не было слышно. Ни один доктор не вышел. Эмма позвонила Зелене и в двух словах рассказала, что случилось, женщина обещала приехать как можно скорее. И вот она идёт, стук каблуков отскакивает словно мячик и разносится по всему коридору. Рядом идёт Генри, бледный, испуганный. Так крепко держит мать за руку, как будто вот-вот упадёт. - Ты как, - спросила Зелена, присаживаясь справа от Эммы, Генри же сел слева и просто взял её за руку в качестве поддержки. - Отвратительно. Не понимаю, что случилось. У неё было хорошее самочувствие, да и я наблюдала за ней, не видела ничего необычного. И тут вдруг... Она даже не позвонила. - Эмма, успокойся, у неё 31 неделя, всё нормально. Ничего страшного, если ребёнок будет немного недоношен. Это без недели восьмой месяц, а дети и на 7 месяце рождались и всё было хорошо и с мамами, и с ними. - Да я за Реджину сейчас боюсь, понимаешь? Какие последствия будут для неё, справится ли с этим. - Эмма, - осторожно сказала рыжеволосая женщина. - Тебе Реджи ничего не говорила про здоровье? - Нет, а что такое? Так и не сказала? Это будет плохо, очень плохо, подумала Зелена и подбирала слова, как лучше сообщить. - У неё с детства проблемы с сердцем и беременность... это огромный риск для неё. С сердцем могут быть ещё большие проблемы. - Ахринеть, - всё, что смогла сказать блондинка. - Извини, а почему она мне не сказала?

***

- Реджи, я не понимаю, почему ты не хочешь рассказать Эмме о проблемах с сердцем. - Потому что хочу, чтобы она нормально жила и не носилась со мной, как курица с яйцом, понимаешь? Мне приятна её забота, но не гиперопека. Если она узнает, то ни на шаг не отойдёт, а мне от этого ещё хуже будет. - Ну ты же понимаешь, что она всё равно узнает? У вас вроде как доверительные отношения. Просто не будет ли это давить тебе на совесть? - Сейчас давишь ты, Зел. Я не буду ей говорить. У меня хорошее состояние, не вижу смысла переживать. - Как хочешь, систр.

***

Зелена не понимала тогда, не понимает и сейчас позицию сестры, но это был её выбор, который теперь никак не изменить. Вышел доктор, устало посмотрел на троицу и спросил: - Вы родственники мисс Миллс? - Да, - тихо, но уверенно сказала Эмма. - Ей нужно переливание крови, женщина во время операции много потеряла, но мы смогли спасти обеих. Однако в ближайшее время вашей родственнице нужна кровь, которой в нашей больнице нет. - А какой какая у неё группа крови и резус фактор? - Вторая положительная. - У меня третья положительная, - сказала Зелена. - У Генри четвёртая отрицательная. - У меня первая отрицательная. Первая группа ведь универсальна, она подходит людям с любой другой группой, так? - сказала Эмма. - Верно, - подтвердил врач. - Тем более не должно произойти резус-конфликта, так как будем переливать отрицательную положительной. Что ж, Вам надо заполнить некоторые документы и мы сможем приступить. Простите, что приходится делать это, было много аварий в этом месяце и нужны были переливания. - Всё нормально, это для меня даже честь. Пойдёмте, времени у нас не так много. Эмме всё казалось ненастоящим. Как с ней такое могло произойти? Как с ними могло случиться такое? И, кажется, у них дочь. Реджина всё тянула, не говорила Эмме, кого ждёт, а девушке всё не терпелось узнать - выуживала информацию, как только могла. И ведь не получалось, брюнетка отлично скрывала это всё. Какое имя дать ребёнку? Они же даже не думали. Рози? Алиса? Банально всё. Может Дженни? Не то, но близко. Ева, что в переводе означает жизнь. Символично. Девочка чуть не погибла по непонятной причине, но выжила. Как же хочется сейчас обнять Реджину, прижать к себе, шептать слова любви перебирая каштановые локоны. Но Реджина далеко. Без сознания.

***

Реджина

Ужасная сухость во рту, слабость. Так тяжело открыть глаза, но я не знаю, есть ли кто рядом и что вообще со мной произошло. Только помню, что сильная боль была. И всё. Малышка! Господи, хоть бы она была жива. Еле пересиливаю себя и открываю глаза, осматриваясь. Картина не чёткая, но вижу очертания белокурых волос. Эмма, как же я рада, что она здесь. Проморгавшись понимаю, что нахожусь в больнице, а у Эммы на руках маленький свёрточек. Глаза закрыты, а ребёнка держит крепко. Жива малышка. Как же я рада. Раздираю губы, чтобы хоть что-то сказать, а выходит только хрип. Отвратительно. Эмма сразу же открывает уставшие глаза и смотрит на меня. Потом куда-то выходит на несколько секунд и заходит обратно. Осматриваю всю палату и вижу кроватку, а на кресле, где сидела Эмма, плед. Интересно, сколько времени она провела здесь? И сколько я была без сознания? Тьма вопросов. Заходит доктор, осматривает, задаёт вопросы. А я еле отвечаю, пить хочу ужасно. - Я пить хочу, - удаётся сказать наконец. Мне отдают стакан воды с трубочкой и просят пить маленькими глоточками. Что ж, и так неплохо. После этого врач сканировал меня взглядом. - Итак, расскажу, что с Вами случилось: была остановка сердца, потеря двух литров крови, переливание. И ещё Вы были без сознания 2 недели, мисс Миллс. У Вас сильное обезвоживание организма, хотя мы инъекциями старались всё это время поддерживать водный баланс, но теперь... Теперь Вы сами должны бороться с проблемами. Я пронаблюдаю Вас ещё три дня, назначу витамины. О грудном вскармливании сейчас не думайте даже, тем более у Вас жена отлично справляется с кормлением, подгузниками. Поэтому желаю Вам скорейшего выздоровления и оставляю наедине. Доктор убрал все эти капельницы, которые теперь ни к чему, и ушёл, а мне стало страшно под тяжёлым взглядом блондинки, что стояла в другом конце палаты. - Как долго ты собиралась скрывать от меня это? - серьёзно спросила она меня. Эмма выглядела ужасно уставшей, но держалась. - Что именно? - Ну такую мелочь, как проблема с сердцем, - буквально прошипела моя девочка. Впервые я видела её такой. - Я не хотела тебя обременять, - отвожу глаза, потому что не могу выдержать этого упрямого гневного взгляда. Кажется, я здорово разозлила её. - Слушай, Реджина, а посмотреть на ЭТО под другим углом ты не пробовала? А если бы я не успела? Мы бы потеряли тебя и ребёнка, - Эмме приходилось яростно шептать, потому что малышка на её руках спала. Как же я хочу подержать её. - Я хочу подержать дочь, - в моём голосе появилась сталь, которой не должно быть, потому что я действительно виновата в случившемся. Она подошла ко мне, нажала кнопку на койке, чтобы приподнять меня, и аккуратно вложила маленькое счастье в руки. Она такая крохотная. - Она не капризничала ни разу, так что у Евы спокойный характер. - Ева? - Да, я подумала, что это имя отлично символизирует ситуацию Ева - жизнь в переводе. Девочка оправдала своё имя полностью. - Но я хотела предложить имя Эмили. - Банально и не относится к ребёнку никак, хотя ты мать, твоё решение, - Эмма отвернулась и направилась в сторону двери из палаты. - Зелена придёт минут через двадцать. - А ты? - А я хочу отдохнуть от двухнедельного марафона со стетоскопом. И мне надо подумать. Она просто ушла, взяла и ушла от меня. Идиотка! И надо же, из-за того, что я ей не сказала о своём здоровье. Иди к чёрту, Свон! Это мой ребёнок, а значит и моя ответственность. Зелена приходит и тоже выглядит уставшей, словно из неё все соки выжали. - Ты выглядишь... устало. - Ты тоже не при параде, сестрёнка, - она подходит, целует меня в щёку и слегка приобнимает. - Какая она красавица, - отходя к креслу, она продолжает, - Эмма ни на шаг не позволила приблизиться к палате, пока ты была в отключке. Сама за тобой ухаживала. И малышку требовала оставить, мол твои материнские инстинкты, всё такое. Молодец твоя девчонка, две недели ни сна нормального, ни питания. Знаешь, я считаю, ты дура. Правда. - Ну спасибо, дорогая. Я мечтала услышать именно это! - А что ты хотела услышать, Реджина? Что ты умничка-разумничка? Смотрите, какая молодец, засунула язык в задницу и гордая. Девчонку обидела. Ты ей хоть спасибо сказала? Хоть спросила о её самочувствии? Или у тебя ЭГО раздулось? Так вот, дорогая, ты просто дура, которая проёбывает своего человека из-за своего же идиотизма! - И долго в тебе это копилось, позволь узнать? - Достаточно, что бы надрать тебе задницу! Мы сильно испугались, когда Эмма сказала, что тебя на реанимационной машине повезли в операционное. Генри до сих пор спрашивает, всё ли с тобой хорошо. ТЫ КОНЧЕННАЯ ЭГОИСТКА!

***

Зелена вышла из палаты. Женщину буквально потряхивало от гнева, но нужно вернуться. Ева проснулась от её последнего крика. Не стоило так орать, запоздало подумала она. Нужно вернуться. Она еле договорилась с Эммой, что та передохнёт и присмотрит за Генри сегодня, поэтому не надо сейчас бросаться из крайности в крайность. Переведя дыхание женщина вновь вошла в светлое помещение. Она симпатизировала Эмме, потому что это единственный человек, который был с её сестрой каждую трудную минуту. Зелена полностью игнорирует Реджину, просто забирает ребёнка и воркует с ней, успокаивая. - Ну прости тётку, милая! Вот такая я эмоциональная, а что поделать? - женщина разговаривала тихо и успокаивающе, так что Ева (Ева ли?) понемногу успокаивалась. - Сейчас мы тебя покормим и спатки положим. Брюнетка отстранённо наблюдала за сестрой и злость в её душе возрастала. Она начинает ненавидеть Эмму, потому что та настраивает семью против неё.

***

Эмма пришла на следующий день, но встретилась со врачом, который сказал, что "Мисс Миллс не хочет вас видеть", при этом сожаление на его лице было искренним. Но Эмма не была бы собой, если бы не поступила себе на уме. Она смогла прорваться в палату женщины и не церемонясь задала один из интересующих её вопросов: - Какого хрена, Реджина? - Ты не могла бы заткнуться и освободить меня от своего присутствия? - стальным голосом ответила женщина, кормя дочь. - Объясни, что я сделала не так, - Эмма опасно приближалась. - Из-за тебя моя семья настроена против меня, за что я не могу сказать тебе спасибо. Ты достаточно отравила мою жизнь. Блондинка неверяще смотрела на женщину перед ней. Отравила? В области солнечного сплетения что-то сжалось и заныло. Девушка начала пятиться обратно к выходу, наблюдая, как человек, которого она хотела видеть в роли спутника на всю жизнь, жестоко обращался с ней прямо сейчас. Девушка выбежала и решила собрать вещи из дома Миллсов. Внутри разрывались все органы, было нестерпимо больно. Она остановилась и зарыдала. Её стена сломалась, человек, который на протяжение долгого времени терпел все удары судьбы, сломался, истончился. Девушка рыдала и шла не разбирая дороги, пока не набрела на парк. Она просто рухнула на газон и затряслась в очередных рыданиях. Всю ночь девушка скиталась по городу, теряя себя, веру и надежду в будущее. На заре она тихо прокралась к Миллсам, не удостоив удивлённую консьержку и взглядом. Собирая вещи она нашла коробочку с кольцом, которое так и не надела на палец брюнетки. И что теперь с ним делать? Выкинуть? Жалко, в нём есть что-то, что отражает брюнетку. Так пусть будет прощальным подарком, когда та вернётся. Спускаясь на первый этаж она заметила силуэт Зелены, которая вероятно проснулась от громкого топота Эммы. - Где ты была всю ночь? Мы переживали, - женщина спрашивала тихо с тревогой в голосе. - Не знаю, честно. Просто ходила по городу и как-то пришла сюда, за вещами, - также отвечала девушка. - Не забывай нас, ладно? Пиши хоть изредка, - дрожь появилась в голосе старшей, что означало подступающие слёзы. - Спасибо тебе за всё, Эмма. Удачи тебе в жизни и, правда, не забывай, что мы всегда рады тебе. Она всё-таки разрыдалась, притягивая блондинку в объятия. Та в ответ крепко обняла рыжеволосую женщину. - Зел, у меня есть кое-что для Евы, но я не хочу, чтобы Реджина знала, что это от меня. Это кулончик с лунным камнем на тонкой серебряной подвесочке, - девушка вынула из портфеля удлинённый футлярчик с небольшим лунным камнем на чёрной подушечке. - Красивый, - прошептала женщина. - Зелена... - Что такое, Эмма? - женщина видела нерешительность девушки. - Если у Реджины будут какие-то проблемы, говори мне, ладно? Я... хочу помочь ей. - Даже после того, как она тебя вышвырнула из своей жизни? - Да, - девушка повела плечом, ей было неуютно говорить об этом. - Я пойду. Обними Генри за меня, - улыбнулась она краешком губ. Девушка ушла, тихо закрыв за собой дверь.