Малина

      Жаркое июльское солнце уморительно светит на протяжении всего дня, словно и не собираясь жалеть тех, кто существует на планете Земля, даже растения. Хотя порой оно мягко оглаживало всяких существ, которым, видимо, несказанно повезло.       В тени дерева, примастившись на мягкой молодой травке и облокотившись на то самое дерево, тихо посапывает мужчина. А сам словно громадная глыба, метра за два ростом, с золотыми как летнее солнце глазами, каштановой, вечно растрёпаной волоснёй, которая так и лезет в глаза, невольно вызывая раздражение. Густые брови, обычно сведённые в переносице, сейчас в знаке спокойствия нависают над закрытыми очами, что редко подрагивают. В руках была открытая книга какого-то известного всем романа.       Всё-таки на даче ну уж очень хорошо.       И продолжалась бы такая идиллия ещё очень долгое время, если бы не...       — Папа! — мужчина нехотя приоткрыл один глаз. Густые брови вмиг вернулись на своё привычное место — переносицу. — Папочка! — на Совета бежал подросток лет пятнадцати, чьи белёсые волосы, едва доходящие до плеч, развевались в воздухе от резкого потока ветра, вызываемого бегом. Голубые глаза, не смотря на возраст, всё ещё блестели детской радостью, а в руке тот держал плошку зелёного цвета, явно чём-то наполненную. Второй рукой тот махал отцу, видимо, стараясь привлечь к себе внимание. От такой картины вся суровость сошла на нет.       — Росс.., — прошептал себе под нос Совет, легонько улыбнувшись и наконец открывая ещё и второй глаз. Дальше пришлось проморгаться с непривычки к солнечному свету, который был практически повсюду.       — Папочка, смотри, сколько малины! — смеясь, словно маленький ребёнок вскрикнул юноша, совсем скоро осаживаясь на колени рядом с коммунистом, протягивая тому глубокую плошку, наполненную сладкими плодами, мол, смотри скорее.       — Какая прелесть, — хмыкает Союз, потирая правый глаз, второй рукой закрывая книгу, которая была успешно отложена в сторону. Благо, между страниц осталась закладка, так что боязни потерять нужную страницу не возникало.       — Ага, — тянет, словно мурлыкает Россия, вдруг прищуривая свои небесные глазки со светлыми ресничками. Необычное сочетание и весьма редкое, но до одури красивое.       — Что ты уже задумал, негодник? — вскидывает бровь златоглазый, внимательно оглядывая лицо сына, буквально на секунду задерживаясь на его глазах, а затем губах.       — Ничего такого, что могло бы тебе не понравится, — паренёк улыбнулся шире, ставя чашу на траву, предварительно взяв оттуда одну ягодку, которую аккуратно зажал между указательным и средним пальцами, стараясь не раздавить. Немного ёрзает на собственных ногах, как бы устраиваясь по удобнее, а после с удивительной кошачьей грацией чуть выгибается в спинке, высовывает розовый язычок, на который опускает малину, чтобы буквально через секунду довольно жмурясь вкусить этот сладкий, чуть кисловатый в некоторых моментах вкус.       И Совет еле сдерживает своё восхищение, на сей раз пробегаясь взглядом по всему юношескому телу, даже успевая заметить голый участок кожи, который не сумела скрыть приподнявшаяся футболка. РФ знает, что старшему нравится.       — Хочешь тоже попробовать? — весело интересуется парень, вот только он не собирался ждать ответа, практически сразу беря ещё одну ягодку среди множества таких же, поднося ко рту коммуниста. Тот хмыкает, но покорно приоткрывает рот, куда в следующую секунду кладут плод. — Вкусно?       — Очень, — проговаривает старший, облизнув довольно быстро пересохшие губы.       — Сейчас будет ещё вкуснее, — доходит до советаких ушей загадочное, и тот, даже не успев предположить, что это такое задумал его сынок, ощущает на своих губах чужие, такие нежные, уже немного припухшие от утренних поцелуев. А после чувствует малину, кою так бесстыдно протолкнули в его рот, но зато какой вдвойне сладкий вкус удовольствия теперь можно ощутить.       Союз кладёт свои большие руки на бока России, прижимает его к себе. И тот не сопротивляется, наоборот, двигается ближе, чтобы потом вальяжно устроиться на коленях Вождя, ощущая себя какой-то принцесской.       Со временем пришлось отстраниться, но это ничуть не печалило, ведь социалисту достаточно даже просто наблюдать за Федерацией, этим внешне взрослым ребёнком, и поцелуи — один из уже давно покорённых верхов блаженства.       — Ты вкуснее любой ягоды, — шепчет златоглазый, получая в ответ лучезарную улыбку.       Плошка с малиной, опрокинутая по случайности, так и осталась лежать на земле в компании книги весь оставшийся день.