Level Down

Чанбин изначально считает, что наведать больного Минхо плохая затея, но Чан, у которого двадцать четыре на семь важные дела, просит его это сделать во что бы то ни стало. А как всем известно, когда просит Чан – отказать невозможно. В комнате непривычно тихо, потому что Хëнджин и Сынмин на время, пока болеет Минхо, поселились в другой комнате, а сам Ли всё ещё спит. Отбросив прочь все сомнения, Чанбин касается его щеки тыльной стороной ладони, проверяя температуру, которая кажется ему высокой. На всякий случай измеряет градусником. Тридцать семь и четыре. Можно сбивать – так сказал Чан. Пока Чанбин возится с антибиотиками, Минхо пробуждается. – Хорошо, что ты проснулся, – между делом выдаёт рэпер, приготовив нужные лекарства и налив в стакан воды. – Как ты себя чувствуешь? Минхо улыбается заалевшими щеками, внимательно следя за действиями младшего. – Увидев тебя, мне стало значительно лучше. – Вот, – игнорируя слова старшего, Чанбин с каменным лицом подносит два белых колёсика и стакан с водой к его пересохшим губам. – Чани-хëн велел выпить. Минхо выпрямляется и послушно выпивает лекарства, затем, откинув одеяло в сторону, усаживается на край кровати. – И это всё? – А что ещё? – Можно было добавить капельку нежности. Со смеряет старшего тяжёлым взглядом. – Мы с тобой не чёртовы бойфренды, чтобы я нянчился с тобой. – Но можем ими стать. – Вижу, тебе уже лучше. Я ухожу... – только Чанбин движется в сторону двери, как его хватают за край футболки. – Останься. Минхо выглядит таким уставшим и таким слабым, что Чанбину даже жаль его немного, но не успевает он уложить в голове тот факт, что старшему нужен будет уход ещё неизвестно сколько дней, а ему самому потребуется неизвестно сколько литров терпения, как неожиданно его притягивают. – Ты чего? – слегка опешивает он, но не сопротивляется. – Чанбин-а, – Ли прикрывает глаза, горячей щекой прижимаясь к животу Со. Ласкается, словно кот, вызывая в рэпере поток смешанных чувств. – Не уходи... Робость в голосе слышится отчётливо, и Чанбин про себя подмечает, что такое очень редко, ведь обычно уверенности Минхо можно позавидовать. Вот как отрицательно болезнь на него влияет. – Да не ухожу я, – что-то такое движет Со, отчего ему хочется прикоснуться к Минхо. Что он, собственно, и делает, пальцами зарываясь в загривок и чуть массируя кожу головы. – Доволен? Чанбин чувствует, как двигаются мышцы лица Ли (улыбается), а вместе с тем и приятную щекотку в области солнечного сплетения. Волосы старшего мягкие на ощупь, их хочется гладить. Сейчас Минхо выглядит, как беззащитный котёнок, которого нужно оберегать, хотя тогда, посреди общей кухни этот самый Минхо трахал его рот языком и доводил до исступления, а что самое абсурдное – сам рэпер буквально умирал от ощущений. Абсолютная противоположность, не желающая уложиться в голове. Чанбин много размышлял о том, что произошло между ними, и, вопреки его же воле и принципам, сознание шептало о том, что ему хотелось бы повторить. И когда руки Ли теснее обвивают его талию, а затем незаметно проскальзывают под футболку, Чанбин застывает, но отталкивать не спешит. Горячее дыхание старшего посылает сладостные импульсы по всему телу, сгущаясь внизу живота. Чанбину приятно. Настолько приятно, что хочется прикрыть глаза и утонуть в этих ощущениях, но сильные руки, ненавязчиво сжимающие кожу на боках, не позволяют этого сделать, оставляя реальность включённой. Минхо красивый, даже когда болеет. Чанбин в очередной раз признаëт этот факт где-то в глубине своей мрачной души, потому что сказать об этом вслух он вряд ли осмелится. Тёмные волосы старшего играются загадочными тенями на его лице при свете ночной лампы, мышцы на теле плавно перекатываются под светлой кожей, вызывая в Со неопределëнные чувства. К этой мощной спине и шее хочется прикоснуться. И далеко не одними лишь руками... Чанбин шумно сглатывает вязкую слюну. Он едва вспоминает, что из одежды на Минхо только чёрные боксëры, как чужие губы прижимаются к его животу, вырывая из головы все приличные мысли. – Мне нужно, чтобы ты остался не потому, что я болею, и ты жалеешь меня, – проникновенный взгляд тёмных глаз из-под чуть растрëпанной чëлки лишь добавляет остроты ко всем ощущениям, превращая их в сплошной вулкан. У Чанбина дыхание спирает от такого. Он смотрит на старшего недоумëнно. – Я хочу тебя всем своим существом, – в тоне Минхо слышны нотки отчаяния. – Луна моя, признайся, что чувствуешь то же, что и я. – Эй, тебя лихорадит?! Чанбин упирается в плечи старшего в попытке отстраниться, но неожиданно Минхо перехватывает его запястья и заводит за спину, удерживая одной рукой. Со в который раз поражается: даже больной и в сидячем положении у него сил хоть отбавляй. – Пусти меня, – хмурится рэпер, пытаясь высвободить руки, но, конечно же, тщетно. Хватка Минхо железная – в этом он давно убедился. – Смотри, до чего ты меня довёл, – Ли чуть отстраняет от себя Чанбина, заставляя взглянуть себе между разведённых ног. У последнего учащается пульс – у Ли нещадно стоит. – Возьми ответственность за содеянное. – Да ты больной придурок! – найдя в себе силы, возмущëнно бросает Чанбин, бесполезно вертясь. Пламя внутри в один момент растекается по венам, когда его футболку бесцеремонно задирают, а губы припадают к его животу в жарких поцелуях. Скользким языком Минхо умеюче играет с пупком, затем кусает нежную кожу вокруг, чуть оттягивая, оставляя бледно-розовые следы. Зализывает собственные укусы, будто специально дразнится. Невыносимо. Чанбин, превратившийся в один натянутый нерв, желает провалиться сквозь землю – это в лучшем случае. В худшем – сложиться пополам, но Ли не позволяет. Опять этот Ли! Чёртов Ли Минхо, от которого Чанбин сотню раз на дню даёт себе слово держаться подальше, по крайней мере – точно не оставаться с ним наедине. Потому что это небезопасно для его жизни. Это похоже на игру, в которой он каждый раз позорно проигрывает. – Со Чанбин, – шёпот Минхо россыпью сладких мурашек разбегается по всему телу, поселяя в сердце рэпера непонятный трепет, противоречащий его поведению. – Прошу, доверься мне. Чанбин готов поклясться самым дорогим и сказать, что никогда прежде не чувствовал такой искренности. Особенно со стороны Минхо, в чьих глазах мерцают огоньки, но для Со они сейчас являются целыми вселенными. Ли хочется довериться. Со чувствует, что хватка чуть ослабла, но почему-то даже не думает вырваться и бежать, сломя голову, как планировал мгновением ранее. Тот факт, что он снова сдаëтся, остаётся фактом. И когда Минхо смотрит на него умоляющим взглядом, Чанбин не в силах противиться собственным желаниям, которые обрушиваются на него мощным потоком, так и просясь вырваться наружу. – Иди ко мне. Со будто под каким-то гипнозом, когда старший, взяв мягкие ладони в свои, неторопливо усаживает его на свои бëдра. Это какое-то сумасшествие, ведь рэпер клялся самому себе, что такого больше не повторится, и вот сейчас он снова оказывается в плену Минхо, который смотрит прямо в глаза, будто прося разрешения. И Чанбин разрешает. Да кто он такой, в конце концов, чтобы противостоять самому Ли Минхо! Сперва Чанбин немного ëрзает от неловкости, ощущая успевший стать полностью твёрдым член старшего под левой ягодицей. Этот сумасшедший жар он чувствует даже сквозь слой одежды. От осознания, что Минхо так бурно на него реагирует, у Со кружится голова, а в собственном паху потихоньку нарастает напряжение. И если он не зажмурится и не схватится за Ли прямо сейчас, точно упадёт в обморок. Вцепившись пальцами в крепкие плечи старшего, он отчаянно мечтает испариться. Но этого не происходит. Действительность перед глазами. Минхо перед глазами. Такой реальный, что Чанбин чувствует его всем своим существом. Минхо же уверен и осторожен, как всегда. Он не давит и не заставляет, хоть сам и горит внутренне. Его руки неторопливо тянутся к бëдрам Чанбина, который весь напрягается. Минхо одним ловким движением перетаскивает рэпера в немного иное положение, вплотную к себе – теперь его член упирается прямо в задницу Чанбина, который задыхается от такого резкого контраста. Колечко мышц внизу начинает предательски сокращаться. Минхо изо всех сил сдерживается, чтобы не толкнуться вперёд бедрами, хотя хочется до безумия. – Я так хочу поцеловать тебя, но боюсь заразить, – с отчаянием в голосе проговаривает Минхо, а у Со в который раз за этот вечер табун холодных мурашек по всему телу. Сердце падает куда-то вниз, когда старший неожиданно приближается к уху и дополняет бархатным шëпотом: – Ещё много чего хочу с тобой попробовать. Например, искусать всего, а потом вылизать так, чтобы ты весь дрожал. Целовать до тех пор, пока не начнёшь стонать. Чанбин не знает, как быть. А точнее, как переварить полученную информацию и что делать с проблемой в собственных штанах, которая увеличилась от одних только слов Минхо и фантазий в голове. Со совершенно не понимает, как дошёл до такого, но снова захлёбывается в ощущениях. – Ты такой сладкий, Чанбини... – Минхо водит кончиком носа по его вспотевшей шее. – Можно без лишних слов, – взрывается Со, заливаясь краской и сильнее впиваясь ногтями в плечо старшего. – Если я избавлюсь от слов, то действий станет только больше, – Минхо ухмыляется. – А если действий станет больше, ты точно подхватишь заразу. – Да делай уже, что хочешь! – Чанбин с пунцовыми щеками хрипит от нетерпения, поражая этим не только старшего, но и самого себя. Понятное дело – сдают нервы. Минхо на эти слова ничего не отвечает, лишь отстраняет от себя Чанбина и, подцепив за подбородок, смотрит в глаза. Его взгляд говорит о многом. Например, о том, как сильно он желает заполучить Чанбина, здесь и сейчас. И последний может поклясться чем угодно, что такого мощного сексуального давления не испытывал ни разу за всю свою жизнь. Да, кое-какой опыт в подобных делах имелся, но то, что происходит у них с Минхо, это совершенно другой уровень. И, честно говоря, Чанбин никогда не сидел вот так на мужских бёдрах, ощущая чужую эрекцию у себя там внизу. Со весь горит от одних только мыслей, и когда руки Минхо, пробравшись под футболку, касаются кожи, он невольно вздрагивает. Старший не прерывает зрительный контакт, как бы прощупывая почву под ногами для следующих действий. Чанбин не противится. Смысла потому что нет. Одна ладонь потихоньку поднимается выше, принимаясь сминать грудь Со мягкими массирующими движениями, дразняще перекатывая между пальцами затвердевшие соски. Рэпер под воздействием таких приятных ласк понемногу расслабляется, но не успевает забыться, как вторая ладонь скользит по спине, вызывая мелкую дрожь. Пальцы проходят буквально по каждому позвонку, спускаясь ниже до самого пояса домашних брюк. Чуть оттягивают резинку, но не спускают. Осторожничают. Чанбину становится немного страшно, но на фоне возбуждения эта толика страха в его глазах ничтожно меркнет. – Ты даже представить не можешь, как долго я сдерживался, – Минхо дарит Со поцелуй в ключицу. Поцелуй, полный нежности. – Но если ты не позволишь, я не буду продолжать. Чанбин знает, что зашёл слишком далеко точно так же, как и то, что будет жалеть, если убежит сейчас. Ведь сам буквально плавится от желания и странных чувств, щемящих грудную клетку, и, прежде чем что-либо осмыслить, с его обсохших губ слетает сиплое, но уверенное "Продолжай". Наверное, Со сходит с ума, позволяя вытворять с собой подобное. Прикусив нижнюю губу, он смиренно ждёт, пока старший, которому потихоньку начинает сносить башню, наконец, спускает заветный барьер в виде плотной резинки на штанах и проникает внутрь. Чанбин сегодня словно по какому-то принципу не надел трусы, и этот факт возбуждает Минхо до такой степени, что он вот-вот спустит все тормоза, но всё равно держит себя в руках. Лишь бы не спугнуть любимого младшего. – Я же говорил, что от твоей милой задницы не отстану, – Ли старается говорить буднично, но севшим голосом получается как-то неестественно. – И когда я перед многотысячной аудиторией сказал, что ты номер один в моём сердце, я действительно это и имел в виду. Рэпера словно окатывают холодной водой. Он пытается осознать и переварить суть сказанного, но все мысли из головы улетучиваются в тот самый момент, когда горячая ладонь Минхо стискивает его ягодицу. Возбуждëнный член младшего начинает болезненно пульсировать, натягивая ткань штанов, что Ли, естественно, не упускает из внимания. Свободной рукой он притягивает Чанбина за талию ещё плотнее. Теперь его член зажат между их животами. Минхо намеренно трëтся об него, начиная плавно двигать бёдрами, заставляя Со громко всхлипывать. – Сумасшедший... – всхлипы, кажется, превращаются в скулëж от сильного желания. Он готов позорно кончить прямо здесь и сейчас, но капля гордости всё же имеется, и Со не может понять, рад он этому или нет. Но каждый раз, когда Минхо задевает самые чувствительные точки, распаляя сильнее, Чанбин чувствует себя победителем, хотя и знает, что проиграл старшему. Ещё в тот самый день, когда впервые позволил ему чуточку больше. Чанбин задыхается от прикосновений Минхо, который с абсолютной точностью угадывает все его слабые места, и конкретно теряется, чувствуя, как и вторая ладонь по-хозяйски забирается в его штаны. Тонкая кожа на бëдрах вмиг краснеет под цепкими пальцами, а чуть позже на ней стопроцентно появятся синяки, но сейчас это не имеет никакого значения... Кажется, вся вселенная Чанбина вращается вокруг Минхо – он упускает тот момент, когда тот, раздвинув его ягодицы, жмëтся своим горячим членом прямо в промежность. У рэпера не на шутку кружится голова, а вместе с тем в глазах старшего искрится такое дикое и необузданное желание, что Чанбин понимает – он точно сошёл с ума, потому что колечко мышц внизу почти болезненно пульсирует, требуя максимального соприкосновения. Как бы стыдно не было принять это, одно остаётся неоспоримым фактом – Со хочет больше, чем просто трения через одежду, и ему, кажется, уже плевать на последствия, потому что в следующее мгновение он тесно сжимает член старшего ягодицами, чувствуя, как намокают чужие боксёры и собственные штаны. Минхо же чуть сознание не теряет от такой отзывчивости младшего. Окрылëнный счастьем, он сильнее стискивает пальцами мягкую чувствительную кожу, дергаясь бёдрами вперёд в своём первом уверенном толчке. Чанбин громко вздыхает и цепляется за старшего, словно умоляя, чтобы тот сделал ещё что-нибудь. Всё, что угодно, только бы не прекращал. А Минхо и не собирается. Он сперва делает пару слабых толчков, давая Чанбину немного привыкнуть, и в следующее мгновение – ещё один, но уже более резкий. У Со от такого перехватывает дыхание. – Чанбини, – голос Минхо обволакивает, вселяя в сердце невообразимое тепло, и Чанбин чувствует этот трепет даже сквозь обрушившееся на него возбуждение. – Чанбини, сладкий малыш... Наверное, будь то другая ситуация, Со бы отчитал старшего за такое обращение, но сейчас он просто не в силах этого сделать, по причине Ли Минхо, который явно планирует довести его до исступления. Припав губами к смуглой шее, он терзает её губами, кусает, следом зализывая, словно извиняясь за боль. Ли опечален тем, что из-за какой-то болезни он не может поцеловать самые желанные губы, поэтому целует везде где только достаёт, заставляя Чанбина пылать и тихонько стонать. Старший готов умереть от такой податливости и чувствительности. С каждым разом толчки Минхо всё увереннее и резче, отзываясь сладостными спазмами даже на кончиках пальцев, а остатки самообладания окончательно летят к чертям. Хоть между ними сейчас происходит неполноценный секс, и барьер в виде одежды мешает им добиться максимума, этот бешеный поток желания вперемешку с волнением проникает во все клетки тела, заставляя обоих теснее прижиматься друг к другу. Хочется большего. Определëнно. Дыхание у обоих сбито одинаково, тела покрыты бисеринками пота. Чанбин уже отчаянно толкается бёдрами навстречу, пытаясь максимально вобрать в себя член старшего. Настолько, насколько это позволяет положение, ведь Минхо даже не спустил его штаны до конца, словно из уважения. Чанбин успевает отметить тот факт, что Ли не теряет свои манеры и не изменяет принципам даже в такой ситуации. Он даже не поцеловал его в губы ни разу из боязни заразить. Это трогает Со до глубины души. По нарастающей чувствуется, как обоих накрывает волна наслаждения, но по принципу всё хорошее быстро заканчивается – в дверь неожиданно стучатся, вынуждая прерваться. В одну секунду Чанбин словно просыпается ото сна – резко отпрянув от Минхо, он смотрит на него ошарашенным взглядом. Чувство страха, вмиг охватившее его от макушки до пят, отодвигает возбуждение на второй план, чего не скажешь о Минхо, чьи руки всё ещё находятся в его штанах. – Лино-хëн, как ты там? Ничего не беспокоит? – в голосе Хана отчётливо слышится неподдельное беспокойсвие. – Всё хорошо, я спал... – тут же хрипло отзывается Ли, даже не удосужившись прочистить горло. "Нагло врёт своему младшему, как не стыдно" – между тем проносится в голове Со, который боится даже дышать. – Я могу войти? После этих слов – вдобавок к чувству страха – Чанбином овладевает паника от внезапного осознания, что он не закрыл дверь на замок, когда зашёл в комнату. Вот же наивный дурак. В этот момент его по новой бросает в холодный пот, только на сей раз от дикой тревоги. Они сейчас в таком рискованном положении, ведь Чанбин всё ещё сидит на Минхо, а Хан может войти в любую секунду. Всё зависит лишь от Минхо, который может как разрешить ему, так и отказать... Чанбин редко решается на такое, но сейчас дело того требует – он пристально смотрит Минхо в глаза, словно умоляя его о втором варианте. Не дай Бог младший увидит их! Некоторое время Минхо внимательно следит за выражением лица Со, между тем неторопливо сминая его бёдра в своих руках. Он совсем не выглядит расстерянным и напуганным, его чрезмерное спокойствие буквально разрывает Чанбина изнутри от злости. Похоже ему и вовсе наплевать, даже если их увидят... – Хан-а, я сейчас не одет! Можешь прийти попозже? – слабо выкрикивает старший. – Да чего я там не видел! – по голосу Хан возмущëн, но кого это волнует сейчас? Будь то иная ситуация, Чанбин бы сам впустил его, но явно не в этот раз. – Как хочешь, приду позже. И с чего это ты вдруг стал таким капризным, айщ! Ещё с полминуты за дверью слышится копошение и отдаляющиеся шаги, которые вскоре и вовсе стихают. – Пронесло... – Чанбин облегчëнно выдыхает и, забывшись, обессиленно прижимается к Минхо, который, удивившись такому порыву, вынимает руки из его штанов и нежно обнимает за талию. – Ты испугался? – шепчет он, лаская спину, следом невесомо целует в предплечье. Так спокойно на душе – вот так обнимать любимого младшего. Но Чанбин полон неожиданностей... – Ты это специально? – вдруг спрашивает он, резко отодвинувшись. Минхо удивлëнно смотрит на него. – Испытываешь меня. Специально ведь? – Ты о чём, Бини? – Да всё о том же! – Чанбин выпаливает эти слова прямо в лицо старшему, отчего на кончике носа ощущается лёгкая прохлада. – Ты издеваешься надо мной. То, как ты себя ведёшь, это абсолютное неуважение ко мне и к моим чувствам. Тебе было наплевать, даже если бы нас увидели. Будто проснувшись ото сна, Чанбин подрывается с бёдер старшего и отходит на шаг. – Это не так, – Минхо говорит тихо, но уверенно. – А как ещё можно объяснить то, что ты вечно лезешь ко мне? – Чанбином потихоньку овладевает злость, отчего его голос становится на тон выше. Ли спокоен только снаружи, ведь внутри пламя буквально разрывает грудную клетку, и он чувствует, что, если не расскажет о чувствах сейчас, то попросту взорвëтся. – Ты мне нравишься. Чанбин, ожидавший услышать от старшего всё, что угодно, кроме этого, сейчас смотрит на него непонимающе. – Я серьёзно, – Минхо делает глубокий вздох. – Чанбин, я не могу без тебя. – Ты прикалываешься? – шокированный Со издаёт нервный смешок. Мозг отказывается воспринимать полученную информацию. – Скажи, что это твой очередной дурацкий прикол. – Выходит, тот факт, что у меня стоит на тебя, прикол? – Минхо подрывается с места, но из-за температуры, которая снова подскочила так некстати, голова слегка кружится. Ему сложно, но он старается не показывать этого. На ватных ногах подходит к Чанбину и смотрит прямо в глаза, ища в них хотя бы каплю понимания. На взаимность он боится даже надеяться. – Ты слишком легкомысленный и думаешь только о своих чувствах. Ты хоть раз спросил, чего хочу я? – Чанбин делает ещё шаг назад, а сердце Минхо болезненно сжимается. Неужели, он и в самом деле заслужил такого мнения о себе? – Бини, не говори так, – голос Ли по-детски дрожит, но он всё же решается взять руки младшего в свои. Они холодные, как и его взгляд. – Я никогда не игрался с тобой и всегда был серьëзен по отношению к тебе и твоим чувствам. Скажи, что мне сделать, чтобы доказать свою искренность? Чанбин какое-то мгновение стоит, словно вкопанный, осмысливая суть сказанного, затем выпаливает: – Я просто хочу, чтобы ты отстал от меня. Исчезни, Ли Минхо! Грубо вырвав свои ладони из хватки, Чанбин чуть ли не пулей вылетает из комнаты, громко хлопнув дверью. С пустотой в душе и застывшими на глазах слезами Минхо прожигает взглядом место, где минутой ранее стоял Чанбин. Злость и обида переполняют его, но, если младший желает, чтобы он оставил его в покое, то Минхо сделает это непременно. Как бы сложно и больно это ни было для него.