Сборник стеклянных осколков

Какёин сидит на подоконнике с смотрит в ночное небо. У него в руках какая-то книга, но Джотаро не может разглядеть обложку, не может прочитать название, не получается сфокусировать взгляд. Это как во сне, ты пытаешься прочитать книгу или вывеску, но не можешь, хотя точно знаешь, что язык тебе знаком. Ещё говорят, что это дислексия… Или дислексия – это когда ты не можешь научиться читать и писать? Как это называлось? Зрительная агнозия?.. Он читал статью об этом, но не помнил точно, не его специальность, а статья была в журнале, который он от скуки взял со столика в каком-то отеле… Алексия, вдруг вспомнил он точный термин. Кажется, так. А вот лицо Какёина Джотаро видит чётко, до мельчайших подробностей. Ему не составляет труда рассмотреть всё. И бледноватую кожу, и рыжие волосы, и такие же рыжие брови и ресницы. Шрамы, перечеркнувшие веки. Какёин, наверное, стесняется их, раз даже ночью порывается надеть тёмные очки. Но потом всё равно снимает. Джотаро думает, что это странно, шрамы его совершенно не портят. Впрочем, отсутствие шрамов тоже не портило бы. Шрамы были просто его частью, его историей, его личностью. У них у всех были шрамы, напоминающие, через что они прошли. Прохладный ветер треплет мягкие волосы, и длинная прядь, должно быть, щекочет шею, потому что Какёин откидывает её. Серёжки-вишенки качаются в такт движению головы. И всё это Джотаро может очень хорошо рассмотреть. Он садится рядом и отпивает кофе. – Тебе не следует потреблять столько кофеина, – Какёин снова осуждающе качает головой. – Опасно для сердца. Джотаро только дёргает краешком губ. У него осталось не так уж много вредных привычек, на которые хватает времени. К тому же, пока у него не было проблем с сердцем. А периодическую боль в груди можно легко игнорировать. Ведь врачи говорят – он в порядке. – Почему ты никогда не злишься на меня? – Джотаро действительно хочет узнать ответ на этот вопрос, и Какёин удивлённо смотрит в ответ. – За что? – он хмыкает и окончательно закрывает книгу, оставив палец между страниц, на том месте, где читал. – Ты же знаешь, я не стал бы. И это убивает больше всего. Джотаро знает. – Эта идиотская жертвенность. Твоя, Абдула даже Игги… Даже дед... Какёин хмурится. А, да, он же не знает, Джотаро ещё не рассказывал ему. – Мистер Джостар? – Ты знал, что он мог продлить свою молодость? Он владел техникой, буквально, позволяющей продлить себе жизнь. Не просто жизнь… Молодость, ясность сознания, физическую силу… Какёин – идеальный слушатель, потому что в нужный момент улыбается. – Ух ты. – Но не захотел, – Джотаро временами снова отчаянно хочется курить, но вместо этого он поправляет козырёк кепки. – Знаешь, почему? Какёин отвечает тихо. – Я догадываюсь. – Я спросил его, – Джотаро отпивает кофе, разговоры никогда не были его сильной стороной, – а он сказал, что бабушка Сьюзи не предрасположена к этой технике. Что она не смогла бы. И что он хотел состариться и умереть вместе со своей женой, а не смотреть, как состарится и умрёт она. Какёин молчит, и Джотаро подводит итог. – Это глупо. На этот раз ему отвечают. – Ты на самом деле так не думаешь. Ты понимаешь его выбор. Его решение не хоронить близких людей, а прожить… Обычную человеческую жизнь. Джотаро понимает и, наверное, теперь уже может признаться, что просто отчаянно завидует Джозефу, настолько везучему, что у него получилось воплотить этот план в жизнь. Но сказать это, даже сейчас, даже Какёину, он всё равно не может. Какёин выразительно смотрит сначала на опустевшую чашку, потом на его запястье. Джотаро тоже бросает взгляд на часы. Почти десять. Сейчас подъедет такси. Ветер от открытого окна снова бросает длинную рыжую прядь Какёину в лицо, и Джотаро тянется вперед поправить её, но его останавливают. – Не надо. Ты же знаешь, – Какёин неловко улыбается и сам поправляет волосы. – Я всего лишь твоя память и воображение. – Да. Звонок телефона режет по ушам, и Джотаро встаёт, чтобы взять трубку с аппарата на столике. – Да? – Мистер Куджо? Ваша машина подъехала. – Спасибо. Сейчас спущусь. Это – первые звуки, прозвучавшие в комнате за последние полчаса. На подоконнике никого нет. Потому что Какёин Нориаки погиб много лет назад в Каире, и Джотаро умеет разговаривать по душам только с мертвецами.