Увядшие цветы

Не Хуайсан ходил из угла в угол, нервно крутя в руках сложенных веер и поминутно оглядываясь по сторонам. На улице было темно, и расхоживатсь здесь было занятием не совсем, скажем, безопасным, но Хуайсан понимал, что оступать уже нельзя. — Не-сюн! Эй, Не-сюн! — в темноте раздался весëлый голос Вэя. Хуайсан обернулся. — Я привёл нам бесплатную рабочую силу! Хуайсан пригляделся и действительно за спиной Вэй У Сяня можно было развидеть два силуэта. Когда мужчины подошли ближе, юноша отчëтливо увидел, что это были Цзян Чэн и Лань Сичень. — Ещё одна такая шутка — и я уйду. Сами цветы свои будете сажать, — проворчал Цзян Чэн, которому явно не понравилось то, что его назвали «бесплатной рабочей силой». — Брат Сичень?!.. — Хуайсан кинул на Вэй Ина испепелялющий взгляд. — Вэй-сюн, можно тебя на минуточку? Не дав тому ответить, юноша отвёл друга в сторону, дабы их компаньоны ничего не услышали и сердито прошептал: — Вэй-сюн, зачем ты его привёл? — Кого? Сиченя? Да не боись, он всё знает, — с довольной ухмылкой ответил Вэй Ин. — А насколько хорошо он всё знает?.. — побледнев как полотно, спросил Хуайсан. И не то, чтобы юноша боялся Сиченя. Нет. Он даже любил его по-своему, ибо Цзэу-цзюня было сложно не любить. Даже со свойственной Сиченю строгостью, Хуайсан находил его добрым человеком. Но всё равно испытывал сильную неловкость перед Сиченем в вопросах, касающихся Лянь Фан Цзюня. Наверное, из-за того, что он слишком хорошо общается с Цзинь Гуанъяо и был старше. — Всё хорошо, лишнего я не болтал, — заверил Вэй, похлопав Хуайсана по плечу. — А если он расскажет моему брату, чем я ночами занимаюсь вместо того, чтобы теорию меча учить?! — Это я тоже уладил! Никто никому ничего не расскажет, — заверил Вэй Ин. — Эй, может, прекратите там шептаться и наконец скажите для чего нас сюда притащили? — окликнул их Цзян Чэн. — Да, конечно, — кивнул Вэй У Сянь, возвращаясь к присутствующим. — Итак, наша задача — высадить вот эти вот цветы, — Вэй указал на горшки, — под окном этого достопочтенного господина. — Цзинь Гуанъяо, что ли? — уточнил Цзян Ваньинь, слегка нахмурившись. — Его самого, — подхватил Вэй Ин. — И желательно бы закончить до рассвета, так как утром Цзинь Гуанъяо должен вернутся с Ночной охоты. — Успеем ли? — с сомнением спросил Цзян Чэн, глядя на количество цветов. — Ну, если не будем тратить время на пустые разговоры, то, думаю, вполне успеем, — Сичень улыбнулся и подошёл к цветам. — Какая прелесть. Сам выбирал? Хуайсан понял, что обращаются к нему и уверенно кивнул. Дело обстояло таким образом, что ко дню рождения Цзинь Гуанъяо второй господин Не подготовился ещё за месяц, приложив огромные усилия, чтобы найти нужные цветы. Оставалось лишь посадить их, но поскольку цветов было много, в одиночку Хуайсан бы в жизни не справился, надо было найти кого-нибудь, кто смог бы помочь, но при этом и лишних вопросов бы не задавал. Таким человеком был Вэй У Сянь. Он единственный, кто знал об отношениях Не Хуайсан и Цзинь Гуанъяо и кто не стал бы много болтать. Поэтому именно к нему заявился Хуайсан со слëзной просьбой помочь. — Может, кто-нибудь мне всё-таки объяснит, — вдруг сказал Ваньинь, — почему мы должны сажать цветы под окном Цзинь Гуанъяо? Не-сюн! Это твой друг, не мой. — Прекрати, Цзян Чэн, — возразил Вэй Ин. — Он нам не просто друг, а родственник. Не забывай, что А-Ли замужем за его братом. «В гробу я видал таких родственников!» — проворчал про себя Цзян Чэн, но при Сичене и Хуайсане решил своих мыслей не высказывать. Мало ли, обидятся ещё. Названные братья как-никак. — Глава клана Цзян, почему вы так враждебно относитесь к А-Яо? — добродушно спросил Сичень, взяв в руки цветок и аккуратно опустив его на землю. — Между вами же не было разногласий, насколько мне известно? Цзян Чэн промолчал, и Вэй не без усмешки отметил, как брата передëрнуло при слове «А-Яо». Конечно, Вэй У Сянь догадывался по какой причине это происходит. И, возможно, он бы успокоил брата, рассказав какая именно дружба существует между Хуайсаном и Гуанъяо, если бы Не-сюн не взял с него слова не говорить об этом никому и не при каких обстоятельствах. — Кстати, что ты ему подаришь? — спросил Вэй Ин, не сводя глаз с Цзян Чэна. — Я ему ещё что-то дарить должен?! — кольцо на руке Ваньиня начало нехорошо искриться. — Он не глава Ордена и не наследник, чтобы я ему что-то дарил. Слишком много чести. — Пожалуйста, не отвлекайтесь, — вдруг вмешался в их диалог Хуайсан, чувствуя, что диалог заходит в нехорошее русло. — Да, меньше слов — больше дела! — поддержал Вэй Ин, с прежним энтузиазмом возвращаясь к растениям. — Красивые цветы. — Это любимые цветы Цзинь Гуанъяо. Он как-то сказал, что они напоминают ему о матери, — пояснил Хуайсан, аккуратно отбрасывая землю. — Правда? — Сичень улыбнулся. — Даже я такого про него не знал. Видимо, мы с ним не так уж близко общались. — Да, цветы красивые, но сажать их в этот сезон — полный идиотизм, — добавил Цзян Чэн. — Они же у тебя на следующий день завянут! — Не завянут, — уверенно возразил второй господин Не. — Почему ты ему просто не подаришь веер? — стоял на своём Ваньинь. — Я ему уже их дарил и неоднократно. У Цзинь Гуанъяо навалом этих вееров. — А то ж цветов у него мало… — фыркнул Цзян Чэн. — Не обижайся, Не-сюн, но плохое у тебя чутьë на друзей. Сичень мысленно вздохнул. Глава Лань решил, что после дня рождения А-Яо непременно устроит для него и главы Цзян совместный обед, ибо какое-то шестое чувство подсказывало Цзэу-цзюню, что отношение Цзян Чэна к Гуанъяо взаимно, и Лянь Фан Цзюнь тоже тëплых чувств к нему не питал. Его мысли прервал раздражëнный голос Цзинь Гуанъяо, раздавшийся из окна комнаты. — Что б я ещё раз пошёл на Ночную Охоту со своим братцем… Да никогда! — Вэй-сюн, ты же сказал, что он не вернётся раньше утра, — шëпотом сказал Хуайсан, с упрëком глядя на друга. — Я сказал «не должен вернуться раньше утра». Откуда же я знал, что так получится, — Вэй У Сянь виновато пожал плечами. — Так, кароче, кто-то должен сейчас пойти и отвлечь его, — предложил Цзян Чэн, и его мысль всем показалась весьма дальновидной. — Я пойду, — сказал Сичень и собирался было уйти, но Ваньинь остановил его: — Нет уж! Не-сюн, ты эту кашу заварил, ты и расхлëбывай. Иди! — Я?!.. Цзян-сюн, скажи на милость, как ты себе это представляешь? По какому поводу я вдруг к нему заявлюсь? — А что, у нас только глава Лань может без повода являться? — парировал Ваньинь. — Вы же друзья в конце концов! Друг может прийти и без повода. Так что вперёд! — Да, Не-сюн, — поддержал Вэй Ин, — судя по голосу, Цзинь Гуанъяо зол на кого-то. Ты, как никто другой, сможешь его заговорить и успокоить. Иди. Тяжело вздохнув, Не Хуайсан побрел внутрь. Точнее, побежал внутрь, ибо Цзинь Гуанъяо в любой момент может захотеть проветриться. Охранники, стоящие у покоев Лянь Фан Цзюня, по началу насторожились, но, увидев Хуайсана, впустили его. Дотошного юношу с веером они знали слишком хорошо. Не Хуайсан быстро юркнул в комнату. Перед его взором предстал Цзинь Гуанъяо, стоявший около стола и сердито перебиравший какие-то бумаги. Услышав хлопок двери, он проворчал что-то наподобии: «Я же просил никого не впускать» и обернулся. Увидев Не Хуайсана, Гуанъяо убрал с лица выражение гнева и улыбнулся. — А, Хуайсан, — Яо отложил бумаги в сторону. — Прости, у меня сегодня выдался невероятно тяжëлый день. — Третий брат желает отдохнуть? — участливо спросил Хуайсан. — Желаю. Но не могу, — Цзинь Гуанъяо издал тяжëлый вздох. — На меня столько дел навешали в последнее время. — Но у тебя же завтра праздник, — напомнил Хуайсан. — Разве это не повод отдохнуть и расслабиться? — Какой ещё праздник? «Отец умер?» — мысленно предположил Яо, но тут же осекся. Это было бы действительно настоящим праздником, но этот старикашка настолько живуч, что и самого Мэн Яо переживëт. — Ну, как? Твой день рождения. — Навряд ли моё появление на свет можно считать праздником, — с горькой усмешкой ответил Лянь Фан Цзюнь. — Да и сомневаюсь, что отец вообще помнит про него. — Но… — Хуайсан не успел договорить, так как за окном раздался грохот. Наверное, Вэй Ин что-то уронил. Или Цзян Чэн. — Да что там за возня? — с прежним раздражением произнёс Гуанъяо, направляясь к окну. — Если это опять те хулиганы, которые каждую ночь разоряют мой сад, то я им лично руки поотрываю. — Постой! — крикнул Хуайсан. Яо остановился. — Послушай, поотрывать руки, конечно, можно, но это не выход. — А-Сан, ты слишком добрый, — усмехнулся Цзинь Гуанъяо, вновь разворачиваясь в направлении окна. — Я не добрый, а дальновидный, — возразил Хуайсан, встав около окна и облокотившись на оконную раму. — Вот смотри, ну оторвëшь ты им руки и что дальше? Они вытопчут твой сад ногами. Нужно всё решать дипломатически, — и с усмешкой добавил, — тебе ли это объяснять, третий брат? Речь второго господина Не, кажется, подействовала на Цзинь Гуанъяо, и он отбросил намерение смотреть в окно, чем несказанно успокоил Хуайсана. — А-Сан, — Лянь Фан Цзюнь приобнял младшего за плечи, — я понимаю, зачем ты пришёл, но сегодня я не смогу оказать тебе должного внимания. У брата завтра день рождения, мне нужно помочь подготовить зал к торжеству. — Да нет, брат, я вовсе не за этим. Неужели ты думаешь, что всё, что мне от тебя нужно — это красивые веера и постельные утехи? — Хуайсан обидчиво надул губы. — Нет, ни в коем случае. Просто для чего ещё ты мог прийти ко мне в столь позднее время? Неужели просто поговорить? — усмехнулся Цзинь Гуанъяо, потрепав Хуайсана по щеке. — А вот да, может, просто поговорить! Вместо ответа Лянь Фан Цзюнь осторожно притянул младшего к себе, и поцеловал того в приоткрытые губы. Не ожидавший этого Хуайсан напрягся, но на поцелуй ответил. — Что с тобой? — спросил Яо, прервав поцелуй. — Тебе некофортно? Раньше тебе нравилось, - руки Лянь Фан Цзюня сомкнулись на талии младшего. — Нет, всё хорошо, — ответил Хуайсан, судорожно вздохнув. Как тут расслабишься, зная, кто находится под окном. На улице, конечно, темно, и вероятность того, что они что-то увидят крайне мала, но всё равно осторожность терять нельзя. — Тогда закончим наш разговор потом, хорошо? Мне надо идти, — на лице Яо появилась виноватая улыбка, будто этими ласками он пытался компенсировать недостаток сегодняшней близости. «А если бы здесь был Сичень-гэ, он бы наверняка бы отложил все свои дела», — мысль кольнула довольно неприятно, но не признавать, по мнению Хуайсана, очевидного он не мог. Кажется, он начинал понимать Цзян-сюна. Отношения Цзэу-цзюня и Цзинь Гуанъяо были больной темой для обоих. Но ни Цзян Чэн, ни Хуайсан никогда не говорили друг другу об этом. Главе Цзян просто не позволял характер, а в частности гордость, признаться в причинах враждебного отношения к А-Яо, а Хуайсан просто не хотел ничего афишировать. — А в окошко ты всё-таки загляни, — попросил уже на выходе Лянь Фан Цзюнь. — И если увидишь этих мелких вредителей — передай им мои слова, хорошо? Не Хуайсана кивнул, молча проводив третьего брата взглядом. — Эй, внизу, Лянь Фан Цзюнь сказал, что если вы опять разорите его сад, то он лично поотрывает вам руки, — крикнул Хуайсан, всматриваясь в темноту. Он знал, что никаких «вредителей» там не было, но не позабавиться не мог. Уж слишком хорошее настроение у него было. — Чего?! — раздался в ответ возмущённый голос главы Цзян. — Да пусть попробует! Я ему тогда собственноручно ноги переломаю и сделаю это с превеликим удовольствием! — Не кричи, Цзинь Гуанъяо не глухой, — раздался строгий голос Вэй Ина. — Эй, Не-сюн, он ушёл? Ответом ему послужил короткий кивок. — Спускайся тогда, нечего там торчать, — вновь крикнул Ваньинь. — Нетушки. Я останусь здесь на случай, если Третий брат опять придёт. Цзян Чэн проворчал в ответ что-то неразборчивое, но работу продолжил. Сажать цветы — дело кропотливое. И все четверо порядком подустали, пока аккуратно, цветок за цветком, украшали вид из окна Гуанъяо. Но под руководством Вэй Ина цветы были посажены точно в срок, когда солнце только-только начало выходить из-за горизонта. Завидев первые лучи, Хуайсан быстро вышел из комнаты и устремился в сад. Лань Сиченя и Цзян Чэна уже не было. Под окном стоял один Вэй Ин, который что-то насвистывал себе под нос. — А где остальные? — спросил Хуайсан, оглядываясь вокруг. — Ушли, — зевая, ответил Вэй Ин. — Они главы Орденов, дела как-никак. — Я же их даже не успел поблагодарить, — разочарованно вздохнул Хуайсан. — Потом отблагодаришь, — спокойно сказал Вэй Ин. — Главное, что мы всё успели. Кстати, я ещё кое-что сделал. Так, по старой дружбе. — И что же это, Вэй-сюн? — с любопытством спросил Хуайсан, расправив веер. — А ты посмотри вон туда, — Вэй У Сянь кивнул куда-то в сторону. Не Хуайсан обернулся и посмотрел вдаль. — Но… Здесь же ничего нет, — крайне озадаченно сказал Хуайсан, вновь обернувшись к Вэй Ину. — Погоди, сейчас всё будет, — заверил его У Сянь, хотя сам нетерпеливо топтался на месте, — а, да вот же! — лицо Вэй Ина вновь просияло, — Лянь Фан Цзюнь, вы, право, очень неторопливы. Я послал за вами ещё полчаса назад. — Молодой господин Вэй, при моей бешенной занятости сложно выкроить минутку на отдых, — ответил знакомый голос сзади, заставив младшего Не похолодеть изнутри. — Уж не взыщите. Хуайсан так и застыл на месте с раскрытым веером в руке. Младший Не вспыхнул до кончиков ушей и устремил взгляд в землю. Вэй Ин лишь еле слышно усмехнулся. Не Хуайсан рассчитывал, что они посадят цветы и быстро смоются отсюда пока их никто не увидел. А уж Цзинь Гуанъяо потом сам всё увидит, оценит по достоинству и потом уж Хуайсан всё расскажет. А вот Вэй Ин думал по-другому. Он рассудил, что Цзинь Гаунъяо при его «бешенной занятости», как он сам изволил выражаться, может и не заметить их трудов, и поэтому просто необходимо показать ему эту красоту лично. — Ну, ладно. Вы тут сами разбирайтесь, а я пойду, пожалуй. До свидания, Лянь Фан Цзюнь. Прощай, Не-сюн! Вэй Ин засмеялся и через мгновение скрылся из виду. Прошло уже много лет. Цзян Чэн оказался не прав, цветы не завяли. Они очень даже хорошо прижились в этом месте. Забавно, но Хуайсан до сих пор всё помнит: и то, как обрадовался Цзинь Гуанъяо, когда увидел высаженные за ночь цветы («Интересно, он действительно был тогда рад или вновь надел маску?»), и то, как он отблагодарил его потом после всех торжеств по случаю дня рождения Цзинь Цзысюаня. Горькая ирония, но Хуайсан до сих пор помнит ласки Гуанъяо до мелочей (как бы не желал забыть их поскорее). Он, подлец, слишком хорошо разбирался в этом. Почему? Возможно, из-за своего происхождения. Возможно, из-за того, что слишком хорошо знал Хуайсана и его слабости. А возможно, по другой причине, неведомой главе Не. Хуайсан вздохнул и вновь преподнёс цветок к носу. Благоухает. Как и раньше. Оглядев сад ещё раз, Верховный Заклинатель наконец обратился к адептам: — Начинайте. Раскрыв веер, глава Не молча наблюдал за тем, как адепты ордена Цинхэ Не выдергивают цветы из земли. С корнем. Чтобы ничего не осталось. — Красивый сад был, — раздался за спиной голос Вэй У Сяня. — Не жалко? — Нисколечки, — спокойно ответил Хуайсан, не отрывая взгляда от сей картины. — Видимо, Цзян-сюн был прав тогда: у меня плохое чутьё на… Друзей. — А как на это отреагировал глава Цзинь? Он не против того, что ты самовольничаешь в этом саду? — Я предварительно поговорил с Цзинь Лином и объяснил ситуацию. Он, кажется, меня понял, и разрешил сделать с этими цветами всё, что посчитаю нужным. «Лучше бы они действительно завяли, — подумал Хуайсан, глядя на то, что осталось от цветов. — Тогда не пришлось бы уничтожать их своими руками».