Маковые поля

Годы, когда я обучалась в кадетском корпусе, были тяжелыми: я долго не могла привыкнуть к УПМ, на тренировках старалась держаться на равне с остальными, и все это ради того, чтобы попасть в военную полицию. Каждый из нас понимал, что оказаться в легионе разведки, в отличии от полиции, будет довольно легко, и в день выпуска добровольно туда пошли лишь некоторые; среди них был и Эрен, который с первого дня учебы планировал вступить именно туда. Когда я оказалась на десятом месте в списке лучших, то моей радости не было предела! У меня не было, как у других, каких-то полезных связей или родственников свыше, чтобы попать туда по блату, я могла рассчитывать только на себя, поэтому оказаться в десятке лучших было воистину моим достижением. *** Первое, что я увидела, когда открыла глаза — это цепи на своих руках, а сама же я лежала на кровати. Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в подвале за решеткой. Я почувствовала, что все тело ноет, как будто меня избивали и после потери сознания. Спокойно ждать, когда кто-нибудь объявится и объяснит, что делать дальше, я не собиралась, особенно когда увидела маленькую мышь в углу. — Ээээээй, кто-нибудь! Помогите, — кричала я и чувствовала, что вот-вот заплачу. — Меня кто-нибудь слышит? Ауууу. В ответ была тишина. Я дергала цепи в надежде, что они закреплены плохо, но ничего не получалось. Через минут десять я услышала, как открылась дверь, и кто-то начал спускаться, на моем лице невольно появилась улыбка, потому что я знала, что сейчас придут, скажут, что ошиблись и отпустят. Наконец появились две фигуры, и ими были Эрвин Смит и тот самый солдат, который меня поймал. Он облокотился спиной к стене так, что тень прикрывала его лицо, скрестив руки у груди он молча наблюдал. Эрвин же сел на стул и начала листать какую-то книгу, затем начал говорить: — Так, статья 243 кодекса людской хартии: «Дезертирство. Измена королю и всему человечеству» карается смертной казнью, — сказал он абсолютно спокойно, а затем закрыл книгу и посмотрел на меня. — Что ты можешь сказать в свое оправдание? Что я могу сказать? Да ничего, я просто хотела выжить, а теперь умру с позором, замечательно! — Я… Я не убегала, я просто хотела зайти в лавку и купить себе что-нибудь, а вот эта редиска! — показав пальцем на силуэт в тени, — Начал бежать за мной, а потом еще и побил. Вы спросите, зачем тогда я убегала? А вы посмотрите на его лицо! Вы бы не убежали, увидев его? — запинаясь и активно жестикулируя протараторила я. Он посмотрел на него, а затем снова на меня и немного улыбнулся. В этот момент у меня появилась маленькая надежда на то, что все-таки это шутка, и сейчас выйдет Карла с тортом и все это закончится. Но потом он начал снова говорить — Согласен с последним. Я не сообщил пока что в военную полицию о твоей попытке убежать, поэтому я надеюсь, что ты объяснишь нам настоящую причину твоего поступка, а я, исходя из него, приму решение. — Он встал и уже начал уходить. — Бабушка, — сказала я почти шепотом. Они остановились, но взгляд их был направлен вперед, — Она всегда хотела, чтобы я попала в военную полицию. Так бы она не волновалась, а я могла бы с ней видеться. Узнав, что меня переводят, я испугалась. Мне… Было страшно, и я не понимала, что делаю, она этого не пережила бы. После последнего я начала рыдать, а они молча пошли к выходу. *** — Эрвин, что ты намереваешься делать? — спросил Леви, чуть отставая от темпа капитана. — Я знаю, что ты хочешь сказать, но я шел просить солдат не для того, чтобы их потом казнить. Но накание она получит, не беспокойся. — Тц, доверюсь тебе на этот раз, Эрвин. *** Лежа я прокручивала в голове кучу сценарий свое кончины, начиная от экспериментов, заканчивая приманкой для гигантов. Но моя самая любимая — это провести остаток дней в этой вонючей камере. Интересно, как там Айзек и Карла, наверное, уже раскладывают вещи в комнате или вовсе нашли друзей новых, а про меня забыли. Так, не ныть! Скоро меня выпустят, я уверена. Я лежала в камере уже третий день. Два раза в день мне приносили покушать, солдаты ничего не говорили, а на мои вопросы отвечали тишиной. Я совсем потеряла счет во времени. Иногда казалось, что у меня начинается шизофрения. И вот, я сидела спиной к решетке и начала чертить кусочком камня на стене количество дней, прожитых в камере. Только если обычно другие знают свой срок, то я просто считала сколько дней понадобится, чтобы я сошла с ума, боже что я несу? — Что несёшь? — послышался голос сзади. Я замерла и поняла, что говорила все это вслух. — Нет, мне точно послышалось, что ты сказала, как что-то несешь, или может это было другое слово. Я развернулась и увидела высокую женщину в очках. Ее волосы были собраны сзади и небрежно торчали со всех сторон, она держала палец у подбородка и продолжала говорить. — Несешь, несу, несу, несу, — в какой-то момент она уже смотрела на меня впритык. Господи, да они все тут чокнутые! — Что вам нужно? — крикнула я, уже не выдержав. Она замолчала и снова стала мягкой в лице. — Ах да, я Ханджи Зое, приятно познакомиться. Я знаю, что у тебя наказание, но мне нужна твоя помощь. — Моя помощь? В чем? — Многие солдаты после последней вылазки очень сильно ранены, одна я не справляюсь. А в твоем личном деле написано, что у тебя достаточно хорошие познания в медицине, поэтому отработаешь остаток наказания помогая больным. Ну что? Как тебе идея? Значит, если я помогу ей, то потом буду свободна? Она сказала что-то про остаток наказания, значит меня не собираются убивать? Отлично! Теперь я могу вздохнуть спокойно. Так, помогу ей, а затем подумаю, что делать дальше. — Да, я согласна, — с полной уверенностью сказала я Через минуту пришел солдат и снял с меня цепи, а затем мы поднялись наверх, и я пошла за Ханджи по коридору. Я давно не видела солнечного света, за окном был достаточно большой дворик. Некоторые солдаты тренировались, а другие были рядом с лошадьми. Пока я сидела в камере, жизнь продолжалась и на самом деле тут все как-то оживлённо что ли. Ханджи шла впереди и говорила что-то про солдат, эксперименты и гигантов. Я же просто смотрела в окна, пока мы не дошли до кабинета. — Ну вот мы и пришли. Это госпиталь, — показала она рукой на дверь и открыла ее. Когда мы зашли, я была в шоке. Солдаты лежали на простынях прямо на полу! У некоторых были забинтованы лица, а у одного так вообще не было ноги. Эта сцена была не для слабонервных. Я никогда не лечила раненых и не накладывала швы в живую. Бабушка мне показывала на обычной плотной ткани, но она, естественно, отличается от человеческой кожи. Мы подошли к одному из солдат. Он лежал на животе, а на спине был огромный разрез. — Вот, это Норман, беднягу поймал гигант. Его успели спасти, но он упал прямо на крышу здания спиной. У него сломано два ребра и разодрана спина. Что ж, надеюсь на твою помощь, инвентарь ты найдешь на столе, — объяснив это так, как будто это норма, она собралась уходить. — Подождите, я… Никогда не зашивала раны. А тут такой разрез, вы издеваетесь? Я думала тут будет гематома или ушиб! Я не смогу, — с потерянным видом сказала я. У Ханджи резко поменялось лицо, она смотрела на меня с абсолютно серьезным взглядом. — Тебе придется это сделать, иначе даже я не смогу тебя спасти потом. После этих слов, она ушла и закрыла дверь. Я смотрела на солдата, он лежал без сознания, видимо, ему дали маковую воду. Значит около 3-5 часов он будет без сознания. Я подошла к столу взяла то, что мне было необходимо: иголку, нить, спирт и много бинтов. Подойдя к солдату, я присела и посмотрела на рану. Кровь уже остановили, рана была не такая глубокая, но вокруг было очень много ссадин и синяков. Собравшись с мыслями, я взяла чистую тряпочку и намочила ее спиртом. Далее аккуратно дотронулась до раны. Убедившись, что солдат ничего не чувствует, я продолжила обрабатывать середину и конец. Приготовив иголку с нитью, я тупо смотрела на нее и не понимала, что делать дальше. Наконец собравшись с мыслями, я максимально убрала свои волосы назад и приблизилась к ране. В начале рана была не глубокая, поэтому начальные швы были маленькими и почти на поверхности. Уже ближе к середине, я сделала швы более глубокими. Мне нравилось, что в комнате кроме меня никого не было и я могла сосредоточиться. В итоге я потратила около 40 минут на рану, швы получились местами кривыми, но зато крепкими. Далее я взяла заживляющую мазь и обработала ссадины и синяки. В конце нужно было замотать бинтами, но здесь нужно было два человека, так как солдат все еще был без сознания. У остальных солдат были просто гематомы и порезы. Обработав еще троих, я заметила, что уже вечер. Я так была довольна собой, что уже представляла, как Эрвин благодарит меня и дает почетную медаль за мои заслуги. А этот чертов коротышка просит прощения, говоря какой он же слабак. Это было естественно ожидание, а реальность уже вошла в дверь. — Так, я вижу ты справилась, молодец, — она просто прошлась взглядом по всем. Теперь, идем за мной. Почему она даже не посмотрела на того солдата, что за бред? Я шла за ней по коридору, плечо мое ужасно болело, а еще я хотела жутко кушать. Мы пришли опять к какому-то кабинету и остановились. — Это кабинет Эрвина, он хочет с тобой поговорить. После разговора иди в столовую и покушай. Все, я ушла, — помахав мне рукой, она ушла. Я постучала в кабинет и, услышав короткое «войдите», я вошла. Кабинет был намного меньше, чем у нашего капитана. Возле окна стоял тот самый солдат и смотрел в окно. Эрвин сидел за столом и записывал что-то в свои бумажки. Я решила начать разговор первой. — Зачем вы меня позвали? — сказала я достаточно серьезно, чтобы показать свою решительность. — Ты подлатала наших солдат? —спросил он и посмотрел на меня. Я решила включить из себя опытного доктора, чтобы они поняли, какой я замечательный солдат. — Один солдат был при смерти. Еще бы чуть-чуть и он бы погиб, но я буквально вытащила с того света, бедняга так страдал, — на последнем слове я добавила драматичности. Потом услышала тихий смешок от окна, точнее даже презрительную ухмылку. — Если для тебя обычный порез — это как попасть на тот свет, то ты и дня не проживешь за стенами, — выплюнув это он даже не посмотрел на меня, а просто продолжил смотреть в окно. — Леви, не будь так строг, она впервые увидела раненых солдат. Но при этом не растерялась и помогла им. Спасибо тебе за это, — он улыбнулся и посмотрел на меня. Не растерялась? Не растерялась?! Да вы издеваетесь, я там чуть сама кони не двинула. Оставалось совсем чуть-чуть до того, чтобы я столкнула этого солдата, и сама не легла на его место. — Да, вы правы, я впервые видела раненых. Но вы ничего не знаете обо мне и моих способностях, чтобы говорить так! Этот человек меня бесил с каждой секундой все больше и больше. Как можно быть таким заносчивым? На мое удивление он промолчал и ничего не ответил на мои слова. Но почему я чувствую себя проигравшей? Я решила задать вопрос, который меня мучает с первого дня. —Что будет со мной? Меня…казнят? — Нет. Как я и говорил ранее, я не сообщил наверх, а наказание ты уже получила. Плюс — ты доказала, что можешь быть полезной человечеству. А теперь иди покушай, Ханджи тебе поможет. А, кстати, стой. Хочу еще раз представиться. Я — Эрвин Смит, а это Капрал Леви. А ты у нас… — Джозефина Янг! — перебила я его. Он не ожидал такой решимости, немного удивился, но потом улыбнулся. Отдав честь, я ушла, хлопнув дверью. Так, это было слишком громко, я молилась, чтобы они не обратили внимания. Я поспешила в столовую, кушать очень хотелось… Но при виде еды я ужаснулась, потому что назвать это едой было сложно, но жаловаться не время, я была сильно голодна. После ужина Ханджи мне показала мою комнату, а моей соседкой слава богу оказалась Карла. Она, как увидела меня, побежала и обняла. — Джооо, это правда ты! Я так рада, что ты в порядке, — она посмотрела на меня. — Карла, я тоже рада, что в порядке. Так, ты должна мне рассказать все, что было в мое отсутствие, — я села на пол и стала ее слушать. Она рассказывала мне о том, как по началу было тяжело, какие здесь изнурительные тренировки. Рассказала, что Эрен, Микаса и Армин состоят в отряде Капрала Леви. О том, как Айзек получил по лицу в первый же день. В общем, эти дни не только у меня были плохими. Позже Карла уже уснула, а я решила пройтись по замку. На удивление здесь было чисто везде, даже у нас в военной полиции такого не было. Я остановилась возле окна, где хорошо было видно ночное небо и луну. Засмотревшись на луну, я почувствовала, что силы покидают меня, а веки становятся тяжелыми, и я начинаю засыпать. Вдруг почувствовала, как кто-то меня ударил по ноге. В полусонном состоянии я посмотрела на нарушителя моего покоя — это был Капрал!