Язык, на котором не говорит Всевышний.

       Тихий стук колес отдавался в ушах, медленно помутняя сознание. Голова Антона уже третий раз за несколько минут опускалась на плечо. Он каждый раз вздрагивал, словно не позволяя себе заснуть. Пожилая женщина с соседней койки вновь перевернулась на другой бок, но храпеть так и не перестала. Подросток сверху свесил руку вниз, на что Шастун фыркнул, прислоняясь затылком к дребежжащему стеклу. Парень боялся закрыть глаза и проснуться в том месте, которое он столько лет отчаянно называл домом. Его беспокойный взгляд опустился на безмятежно спящую на его коленях сестру. Он волновался, в первую очередь, не за себя, а за маленькое создание, что желал отгородить от всех насущных проблем. А это, как он выразился, "маленькое создание" смерть матери пережила намного легче, чем вполне себе крепкий и безэмоциональный Шастун. Возможно она еще слишком маленькая, что бы до конца понимать всю серьезность потери, а может быть она и вовсе ее не поняла. Отгоняя тяжелые мысли, он перевел взгляд на сменяющиеся темные пейзажи. Казалось только что изредка мелькающие деревья сменились густым лесом. Стоящий на все купе храп, резко затих. Антон поднял тяжелый взгляд на стоящую в проходе женщину. — А ты чего не спишь? — та чуть удивленно посмотрела на парня, не смея поднимать голос выше шепота. — Да... что-то сон не идет. - неловко заломив руки, блондин говорил едва слышно. Пройдя дальше, и оставив Шастуна одного на пару минут, она вернулась с парой кружек чего-то ароматного. Она приподняла одну из кружек призывая парня к действию. Антон мало когда изливал душу незнакомцам, но почему-то в этот момент он ощущал, что таким образом выговориться. Медленно выдохнул, собираясь с мыслями. Он честно пытался, но те разбегались, словно боясь выстраиваться в минувшие события. — Мать умерла пару недель назад. - несвязно начал подросток. Глаза женщины чуть приоткрылись, излучая неимоверное тепло, что только подтолкнуло его к откровению. — Отец был не самым лучшим человеком, но думаю я его все же любил. Просто только сейчас понял, каким мудаком он был, да и сейчас является. — Он сжался ожидая удара и когда его не последовало - чуть расслабился. — А когда погибла мама - этот придурок избил меня до полу смерти. — он отогнул край воротника, под которым даже при слабом освещении виднелись синие отметины. — И это стало последней каплей. Я договорился с тетей на счет жилья в Питере, собрал вещи, сестру, и взял билет на поезд. А ее, — парень кивком указал на мирно спящую девочку — я просто не мог оставить в той гнилой яме. Он отпил из кружки, шпарящий горло, напиток, будто пытаясь унять мысли и заполнить паузу. Женщина, ошеломленная рассказом, подавлено молчала. Она оставила предложения помочь, понимая, что это бесполезно. Поэтому продолжала сидеть напротив, мысленно поддерживая его. ******** Время подходило к восьми утра. Где-то через пол часа поезд должен был приехать на Московский вокзал Питера. Шастун легонько толкнул сестру в плечо. — Алис... — почти полушепотом окликнул ее Антон — Алис, мы скоро приедем, пойдем помогу тебе умыться. Сестра неохотно потянулась, бросая взгляд в окно. — Доброе утро — устало улыбнувшись продолжил юноша. — Давай просыпайся, позавтракаем уже в городе. Девочка сонно поплелась за братом в туалет. Почистив зубы и вернувшись в купе, они заварили чай, и стали понемногу одеваться. Когда появилась связь, Антон набрал номер тети: —Алло, — парень немного потер глаза, в надежде, что это прибавит хоть каплю бодрости. — Да, мы минут через десять-пятнадцать будем на вокзале... Да хорошо, понял... Да, да, одиннадцатый.