Свежая кровь-3

Ярл не мог не заглянуть в Озерное поместье. Они уже все должны были там собраться, надо знать, кто будет прикрывать северную границу владения. Прежние хозяева, при всех их недостатках, были людьми боевитыми: муж отлично стрелял из арбалета, умел и колдовать, и клинком добить не гнушался. Жена тоже была волшебница хоть куда, при первых признаках опасности призывала ходячую ледяную глыбу и уже из-за ее спины заклинаниями швырялась. Управителями в разное время служили и маги, и бойцы. Когда-то даже бард в доме пел, ходил весь зашуганный и в синяках. В последние годы народу в поместье поубавилось, но «лесную ведьму» побаивались, и правильно делали. Былой роскоши там не было уже давно: никаких запертых шкатулок с драгоценностями, искусно выкованных клинков на стойках, удивительной красоты брони на манекенах — покойный Аулин словно сломал супругу, и она жила, просто продавая все, что могла найти. Может, хоть на родине ей станет лучше. Новые хозяева тоже оказались супругами, тоже разных рас. Впрочем, женами-данмерками не брезговали даже императоры, а уж нордка и бретонец — сочетание до тоски приличное. У этих был только один ребенок, девочка лет двенадцати-тринадцати. Странное дело: и мужчина и женщина оба блондины, у нее прекрасные льдисто-голубые глаза, у него — светло-зеленые. А девочка хоть и бледная, как они оба, но ходит с каштановой косой и таращится круглыми красно-карими глазищами, да и чертами лица никого из них совершенно не напоминает. То ли приемная, то ли от прежнего брака кого из них. Навряд ли они новых детей тут заведут: оба уже не первой молодости, мужчине по виду лет тридцать-тридцать пять, а жене и все сорок может быть. У мужа вид такой больной, что до возраста супруги он, наверное, не дотянет. Понятно, зачем им дом в сосновом бору, у озера. Говорить о деле стоило с хозяйкой. Женщина пышная, крепкая, явно умеет и любит с оружием обращаться. Ярл намекнул, что вместе с домом покойного тана они получили и некоторые его обязанности. — Многие считают, что в таком доме есть чем поживиться, случались нападения. Впрочем, можно их не дожидаться и придти к бандитам или великанам первыми. Справитесь сами или поищете способного помощника? — Не беспокойтесь, ярл. Нам много всякой швали убивать доводилось. Я была искательницей приключений, а мой муж — учителем фехтования. Ингрид заметила на лице ярла сомнения. Глядя на бледного отощавшего Гаскара сложно поверить, что он еще способен держать клинки. — А я-то слышал, что бретонцы — мастера магии. — Все верно. Обожаю призывать пылающего пса. Он бежит за бандитом, а как догоняет — взрывается! Крики, вопли! Очень эффектно. И эффективно, — пояснил Гаскар. — Тогда, думаю, вы сможете помочь владению. Видите ли, в округе развелось множество браконьеров. «Что в этом плохого, ярл же не может съесть всех оленей в округе!». Ну да, я не могу. А вот они — могут. Если так дальше пойдет, скоро в Фолкрите останется только один олень, и тот — на флаге. Прибейте пару-тройку браконьеров, они тут часто у озера отдыхают. Будет уроком остальным. Ингрид довольно кивнула, а когда ярл ушел, поручила дело Софии. — Доча, тут по округе браконьеры ходят. Обычно поодиночке, так что ты справишься. Держи кинжал, и вперед. Я не прошу убивать их всех, одного для начала хватит. Справишься — позволим тебе зверушку какую завести. Не справишься — браконьеры всех зверушек перебьют. София взяла клинок и покорно ушла. Энтузиазма ни на грош, и Ингрид это расстроило. Впрочем, иногда аппетит приходит во время еды. — Значит, зверушку позволишь? — Гаскар обиделся, что с ним не обсудили. — Помнишь того злокрыса? Которого мы убивали перед каждым визитом Слышащего, а потом ты его раз за разом воскрешал? — Кусаку? Конечно. Первого трэлла поди забудь, — он улыбнулся, поняв, что, случись чего, сможет зверушку и убивать. Глядишь, тот даже выучится себя нормально вести. Кусаке для этого всего-то восьми смертей хватило. Уже и солнце село, а София все на возвращалась. Надо было идти ее искать. — Эх, что ж я заклинание обнаружения жизни так и не выучил… — вздыхал Гаскар. — Ничччего не вижу в такой темноте. Клятая куриная слепота, — пожаловалась Ингрид и пошла искать факел. Когда вернулась, супруга уже не было. Отправился сам, ему-то вампиризм зрение только обострил. По счастью, он и София нашлись довольно быстро. Уж несущуюся через траву огненную псину не заметить было трудно. А потом она еще и взорвалась, и чье-то тело повалилось на землю. Один браконьер не дожил до рассвета. — Простите, я не смогла, — бормотала, извиняясь, девочка. — Она меня кроличьей ножкой жареной угостила, и обрадовалась, что в усадьбе снова людей больше стало, и что мой папа мясо любит. Она была похожа на Констанцию, только кожа темнее, а Констанция была к нам добра. Я пыталась найти других браконьеров, правда, но не получилось, я вернулась сюда, а тут уже папа. — Охх, ладно, пошли домой. Кажется, мы слишком резко начали.