Алый двор

Снег. Снег везде, летит в глаза, застревает в волосах. Жжётся. Хрустит под лапищами шагохода. Лязгает металл, гигантская машина трясётся на морозе, тарахтит. Тарахтят и винтовки где-то недалеко. Внизу, кажется. Бам. Бам. Выстрелы рядом утихают; сминается любой звук, который звучит вместе с сипением лучей, выходивших из пушек. Кровь брызжет, шипит на снегу. Было ли так? Ох, может, может быть. Толпа рукоплещет. Фигуры впереди салютуют. За спиной – стена. Холодная, гладкая. Липнет к коже. Воздух вокруг – тёплый, влажный. Солнце бьёт в глаза. Голова опускается. Под ногами – металлический пол. Где-то он гладок, а где-то покрыт выпуклостями. В ушах, в голове – вой сотен голосов; всюду отзываются, отражаются, заполняют череп. Среди них выделяется повелительный бас, он ввинчивается внутрь. Крики стихают. А так? Кажется, возможно. — Бедный, бедный ребёнок. Вроде, человек напротив сказал именно это. Кругом прохладно, тесно – как под землёй. Под каблуками – каменистая почва. На плечах какая-то тяжесть. Эта тяжёлая вещь щекочется. Что это – плащ? Шуба? Шаги отдаляются. Они мерные и тяжёлые. Взгляд вперёд. Широкоплечий, сильный силуэт, зелёный, золотой цвета. Тёмная кожа. Это генерал Кристоф. Кругом – пещера. Нет, нет. Сеть пещер, шахты – видно по грубо вырубленным «помещениям». Почему?.. — Хотя бы ненадолго… Руки касаются её головы, что-то… что-то… «Ах!» А это? Скорее всего, наверное? Давай, давай! Спали их всех дотла! …Что? ОГОНЬ!! Рука не слушается (правда, правда не слушается?). Одна кнопка нажата, другая – бегло, резво, клик-клик-клик; небольшое усилие, тело слегка повернулось – опущен рычаг. Слышится рёв, вспышка застилает взор. Взрывы.

«Что происходит?»

Треск пламени, грохот, душераздирающие вопли – громкие, невыносимые звуки всюду. Кто-то рыдает, раздирая глотку. Кто-то визжит в агонии. Кто-то хохочет во всё горло.

«Где я?!»

Что не так? Что это за картины? И это – память?! Судорожные попытки перебрать воспоминания, зарыться в одно из них, тщетны: ничего нет, всё слишком смазано, размыто, а те картины, что на долю мгновения вспыхивают в голове, кажутся совсем далёкими, или рассыпаются в пыль, едва получается дотянуться до них. Какие-то коридоры, равнина, кровь. Снег, солнце, вихрь вишнёвых лепестков – ураган огня; пещеры, руки – множество рук – крики и плач. Причудливые звери, лиловое сияние, выстрелы, скрежет, шёлковые ленты – всё это не имеет смысла; слабое, недостижимое, невозможное и непонятное.

«Голова болит…»

Остаются только ревущий огонь, аккомпанирующий крикам боли, дрелью вкручивающийся в пустую голову удушливый запах. Перед бесстрастным взором плавится плоть, раскрываются, кривятся чёрные, бездонные рты, извиваются языки пожара. Дыша надломленно и часто, Терра распахнула глаза. Никого в комнате нет. Селес ушла куда-то… «Наверное, так даже лучше…» Девушку потряхивает, когда она поднимается, с трудом убирая в сторону одеяло, которым её укрыли во сне. Зубы пару раз простучали, тело пробила крупная дрожь. Здесь… холодно. «Хорошо… хорошо, что её нет…» Терра обнимает себя за плечи. Руки совсем ледяные: от подушечек пальцев холод распространяется по телу, как круги от камня по воде. Она не оглядывается, чтобы посмотреть, как комната могла измениться, пока она спала. Её широко распахнутые глаза смотрят вниз, на ноги в тонких колготках… в цветочек. «Всё это… произошло со мной?..» Селес… Селес ничего не рассказала. Глядя в глаза ей, другая девушка говорила о городе наверху, о его путях, о том, какое место Терра только недавно имела там… пока не оказалась здесь. Она служила каким-то людям – и не ради добрых дел (будто бы ей известно, что это значит). Ей управляли, владели – из-за этого её воспоминания исчезли навсегда, и она превратилась в чистый лист. Но Селес не упоминала ни пламя, ни другие фигуры, появившиеся во сне. «Я знала этих людей?..» Кто они? Почему они стояли рядом, смотрели на всё это – на вопящих, беспомощных жертв, на жаром пышущее инферно? Густым супом в разум вновь стекают те образы, обжигают. Кажется, будто мозг идёт волдырями… слишком, слишком горячо. Терра сползает с кровати, протягивает вперёд руку. Она… «…красивая». Ни ожога, ни царапины на ней; ровные, блестящие, аккуратно подстриженные ногти. Ничего не напоминает о том горящем образе или холодном металле под ладонью из другого воспоминания. Она может использовать магию. …И это Селес сказала – так, будто для самой Терры это было чем-то особенным. Ну, от того всё, что другие не могли; вот почему она была такой нужной. Может быть… «Что я могу?..» Девушка повела рукой медленно – её ещё трясло. Что-то будто прозвенело – не исключено, что ей просто показалось – но больше ничего не произошло. «Хм». Она осмотрелась; в еле освещённом углу стоял какой-то манекен, неловкое, кругом зашитое-перешитое чучело для тренировок. Ну, комната, конечно, маленькая, но... Вытянув руку вперёд, Терра крутится раз вокруг своей оси. «Ничего…» Тут же внимание её снова обращается к манекену, и в голову приходит… вполне обычная мысль. Селес – солдат, живёт в такой каморке. Это точно оставило следы – на теле, или ещё где-нибудь. Сама Терра должна быть такой же, не правда ли? Но на её коже ничего нет, она только что видела. Тут же что-то тихонько кольнуло в спине. …Под пальцами поверхность тела вдруг начинает идти буграми, толстая и волокнистая, причудливо сросшаяся – где-то меж лопаток. «Вот здесь…» Девушка вздрагивает – прикосновение отзывается неприятным чувством, будто под кожей прошуршала многоножка. Ожог. Откуда? Он точно появился не тогда: слишком старый, заживший. Эта боль не связана с чувствительностью; скорее, она возникла в голове непроизвольно. И на ней есть пятна. Терра убирает руку со спины. Медленно очерчивает пальцем маленький круг перед глазами, прищурившись, всматриваясь в то, что может вот-вот возникнуть прямо под носом. Конечно, она знает, что с этим делать… когда такую проблему всё ещё можно исправить. Неспешно на кончике вытянутого пальца разгорается зеленоватая искорка. Рука поначалу как-то немеет – воздух вокруг сгущается, начинает походить на кисель. В ушах позванивает из-за невидимых колокольчиков, вдруг зазвучавших. Почему такое заклинание вообще издаёт звуки? Звон вдруг обрывается, свет гаснет; Бранфорд трясёт кистью с вернувшимся осязанием. Ну и ладно… «Больше и не надо…» Что ещё можно сделать? Написала ли Селес что-нибудь, уходя, как в первый раз? Ох! Верно. Вон, что-то белеет на столе. Стопка чистых бумаг и ещё какой-то «меченый» клочок. Терра подходит к столу и наклоняется над листами. «Ну-ка…» Терра, Я пока отойду наверх, мне нужно там быть. Вернусь нескоро. Понятия не имею, чем тебя занять… Сама видишь стопку рядом. Внизу, в полках, кое-какие книги. Попробуй что-нибудь поделать, никуда не выходи. Прости, пожалуйста.

Селес

Терра вздыхает. Чем её занять, действительно? Она и сама не знает, что ей вообще может быть… интересно. Она садится за стол, дрогнувшими пальцами катит к себе карандаш, который стучит, падая на каждую свою грань. Возможно, ей нравилось рисовать раньше, и, кто знает, вдруг сейчас она сумеет что-то сделать. Девушка берёт карандаш, разглядывает его безучастно. Рисование не вернёт ей память, но вероятно, приведёт в порядок то, что есть. И сколько Селес будет пропадать наверху? Да кто знает. Сидеть всё это неопределённое количество времени и ничего не делать Терре не хотелось.

***

«Ну, пока что никто не словил меня за руку, как нашкодившую девчонку». Селес идёт по коридору, изредка поглядывает по сторонам, не поворачивая головы. Люди проходят мимо, по всему пространству вокруг растеклось мерное бормотание, иногда нарушавшееся каким-то лязгом, громкими ударами. С виду (и слуху…) ничего будто бы и не поменялось. И всё же ей было не по себе; что ж, так всегда бывает, когда врёшь или что-то скрываешь. — Эй, ты, — слышит девушка краем уха тихий говор, — не видел гвардейца, уклонявшегося от обязанностей?.. В голову Селес будто бы только что дунула ледяная богиня – одна из эсперов в тесных капсулах. Показательно размашистый, уверенный шаг едва не прекратился тут же. «…Так быстро?!» Сколько же времени прошло с того момента, когда она была на крыше? Да от силы часа полтора-два. На пути ещё пару раз попадаются эти «сыщики», спрашивающие примерно об одном и том же. «Тихо… тихо, — девушка прикрывает глаза, продолжая свой путь в никуда как ни в чём не бывало. Разговоры затихают в отдалении. — Всё равно. Сосредоточься на фактах». Успокаивая себя на ходу, Селес непроизвольно что-то напевает себе под нос – арию из какой-то новой нашумевшей оперы, звуки которой раздавались из каждого утюга. Вся эта театральщина Шер от роду не интересовала, но мелодия просто застряла у неё в голове, не желая оттуда выходить; тем не менее, девушка не могла назвать её плохой или глупой. Всё я успела, говорит она про себя. Вот что главное. Меня не поймали с поличным, Терра в безопасности. «И пока это… расследование… только началось. На данный момент всё хорошо, даже если я как-то ошиблась в процессе». Да, всё хорошо. Всё будет хорошо, если Шер продолжит вести себя так, будто она не при чём. Необязательно быть великой придворной интриганкой, чтобы в случае чего накинуть на себя образ недвижимого изваяния или просто солгать где надо. По крайней мере, Селес надеялась, что всё будет так же просто, как она себе представляет сейчас. Если Терра будет в порядке, может, Шер сумеет помочь ей выбраться отсюда. Связаться с кем-нибудь, выцепить нужных людей… Желательно не из повстанцев, конечно… там Бранфорд будет где угодно, но не в безопасности. Будто не хватает ей людей, навешивающих на неё свои проблемы и желания. Даже неважно, на какой стороне эти люди. — О, о! Доброго Вам дня, генерал Ше-е-ер!.. "Чёрт". Был бы он добрым… Селес выпустила сквозь зубы тихий шипящий выдох, как только высокий голос коснулся её слуха, тут же разорвав цепочку мыслей. Ну естественно, само собой, он окажется рядом, готовый посмеяться над ней и её проблемами даже без всякого знания о них. — И Вам тоже, — сухо ответила она, обернувшись и немного наклонившись. — Я могу быть чем-то полезна? Девушка пыталась прикинуть, не сильно вертясь по сторонам, куда стоило бежать в случае возможного бедствия. Главное – не сказать лишнего, не выдать… — Связано ли это с… суетой вокруг? …Прямо как сейчас. «Да что со мной такое?!» Лучше бы и дальше молчала! Последние дни не были наполнены ничем, кроме дурных, импульсивных решений. Сама же копает себе яму... Может, ей удастся исправить эту ошибку... хоть как-нибудь. — А, какой такой суетой, ma chère? — маг оживился; в его белесых неприятных глазах загорелись тревожащие огни, губы растянулись в неприятной натянутой улыбке, похожей на свежую кровоточащую рану. Он демонстративно огляделся по сторонам, развёл руками, снова повернувшись к ней. — Никого вокруг нет. Возможно, Вы её уже прошли, шаг-то у Вас широкий. Селес оглянулась, не меняясь в лице. Ну и чёрт с этим всем, с солдатами, с вопросами. Пусть делают, что пожелают; лучше не ворошить этот муравейник. — Так в чём дело? — Нет, нет, нет, подожди! — вдруг перепрыгнул он на «ты»; его глаза вспыхнули с новой силой. Девушка почувствовала неладное. — Что за суета такая, chère amie? С каких пор тебя эти вещи волнуют? Какой-то он... слишком уж общительный, заметила девушка, стараясь не смотреть лишний раз ему в глаза. Нет, конечно, он и в "обычные" дни никак не мог заткнуться, всюду встревая, мешая и в целом раздражая… Только сейчас поведение это вызывало у неё опасения. И к ней с её заботами так же ведь может… залезть. «И чего он радуется вообще? Я украла его игрушку», — то есть украли, украли, взял кто-то да спёр… Селес не собиралась сбрасывать ответственность на чьи-либо плечи, но кто знает, вдруг в какой-то момент её язык снова соскользнёт. Надо приучать себя мыслить по-другому. Боги… Конечно, он мог и не радоваться, а клокотать от ярости внутри и желать сломать Селес хребет по любой возможной причине; вероятности были равны, ведь Дьяволос знает, что творилось у колдуна в голове. «Да он же такой лжец, — вдруг в сердцах воскликнула девушка про себя. — Зачем удивляться?» Конечно – он постоянно лжёт. Показательно пресмыкается, извивается, специально запутанными фразами блефует, угрожает, угождает; последним, ясное дело, занимается реже всего. Пожалуй, взаимодействия, больше всего похожие на диалог, с ним мог осуществлять только Император. Нередко Его Величество «переводил» бред своего слуги, чтобы посеять тревогу там, где требовалось. «Мсье страдает от жажды, позвольте мне исполнить долг…» «Тише, тише, mon trésor. Нам не нужен скандал». …Два сапога – пара, со злостью подумала Селес. Для такого человека не составит труда в любой ситуации вести себя так, будто он на седьмом небе от счастья. «А уж если ты правда такой радостный, то тебя ждёт неприятный сюрприз». Чужой ноготь чуть не выколол Селес глаз, когда длинные пальцы щёлкнули перед её лицом. — Алло. — А!.. а. — Селес часто заморгала. Кажется, она совсем позабыла, что прямо сейчас находится далеко не в безопасности. Он глядел на неё снизу вверх насмешливо. — Чего зависла? «Вот заладил». Пускай не обольщается. — Это не то, о чём Вы подумали. Просто всё это действо, — она небрежно махнула рукою, — похоже на какое-то расследование. Ходят, спрашивают, суетятся… Да и Вы что-то неспокойны, ¬— Создатели, да что она несёт? Вот будет удивительно, если она вообще переживёт эту встречу. За Кефкой в последнее время был нужен глаз да глаз, ведь его совершенно перестало волновать, где устраивать пожар. И Селес-то прекрасно знала, что она была в списке людей, которых он не прочь поджечь. — Но что Вам до моих мыслей? Сначала он ничего не ответил – молча уставился в пол, что-то обдумывая; надо же, находка, уже раздражённо подумала Селес… главное, чтобы это раздражение на лице не показалось. — Ты права-а-а, — наконец недовольно, неохотно протянул он к облегчению девушки, комично свесив руки и ссутулившись. — Ничего путного ты не скажешь... Но много думать – не твоя работа, Шер… — впервые за разговор он с неудовольствием протянул её имя. Кислое выражение его лица исчезает, вновь сменяясь лукавым прищуром. — Если ты не забыла. Дубинка в руках разбойника думать не умеет и не должна. «Начинается…» Меньше всего Селес желала выслушивать сейчас порцию очередных унижений. Видно, как бы высоко она не забралась, ей всё равно придётся терпеть от него это снисходительно-неприязненное обращение. — К сожалению, как человек, я не могу не думать. — сухо отвечает Селес, уже готовясь в любой момент развернуться и уйти. Вот только желание хоть как-то спасти себя от неприятного послевкусия из-за разговора вышло ей боком. — Мне правда нужно с тобою препираться? — отрезал он вдруг раздражённо; ногти большого, среднего, безымянного пальцев клацнули перед носом девушки, как пасть хищного растения. — Делать больше нечего. Наверное, заодно с инфузиями ты подверглась тогда лоботомии… тем лучше, ma chère! — оживился он снова. — Может, я тебя скоро больше тут не увижу, если дела примут скверный оборот. На всякий случай буду показывать, когда тебе нужно заткнуться. Но на беготню вокруг себя не рассчитывай. — Я просто… — начала было Шер, как мага и след простыл. Оглянувшись, она не увидела знакомого комка цветов. «Всё-таки он не в духе». И заодно ей настроение испортил… Только… «И что дала мне эта встреча?» Ничего полезного, да. Ещё грубостей в её адрес; в таком товаре Селес не нуждалась давно, недостатка в нём не испытывала. Девушка могла разве что высосать из пальца единственную догадку – зацикленность собеседника на слове «суета». «Значит, на уши всех поднял. Тогда Император скоро узнает…» Интересно, какой будет реакция? Ясно, что возникнет переполох, но что получит от этого Селес? О, может быть… Поминая произошедшее столкновение, девушка слабо, призрачно усмехается. «Кому-то придётся несладко…» Ещё лучше будет, если пожар императорского неудовольствия не перекинется на неё или кого-нибудь другого. — Мисс Шер, — раздался вдруг знакомый – хорошо знакомый – голос за спиной, прикрытый небрежно напускной серьёзностью. Улыбаясь незаметно – редкое зрелище, – Селес с готовностью обернулась, встретившись глазами с одним из специалистов в НИИ и помощником Сида. Сила магитек не ассоциировалась у девушки ни с чем хорошим, кроме людей, изучавших и совершенствовавших её. Пускай она давно не нуждалась в обследованиях, ей было приятно перекинуться парой слов со знакомыми. То, чем они занимались, не было их виной. — Что-то беспокоит? Он улыбнулся сухо и еле заметно; Селес ответила ему тем же – выражение её лица заметно смягчилось. Неплохо сбросить со своих плеч невидимый груз, хотя бы часть его. Несмотря на то, что Селес ни с кем никогда не откровенничала, она всё ещё могла расслабиться, заняв себя небольшим светским разговором. Уж лучше болтать о погоде, чем думать о том, что скоро промеж её лопаток вонзится нож, или ещё что-нибудь острое.

***

— Хм, а где у них тут библиотека?.. Выглянув из выданной гостям с севера комнаты, осторожно осмотревшись, молодой человек выскользнул в дворцовый коридор, подобно юркой мелкой змее. Старик совсем сдал позиции, вздохнул юноша, изредка поворачивая голову по сторонам в поисках нужного места (сомневался он, что ему укажут путь). Ну не могло идти речи о том, чего просил тот косматый человек с соколиными глазами. Вдобавок, такое было уже – давно. И тогда отец отказал Империи, столкнувшись, правда, с последствиями неудовольствия тамошних вышестоящих. Наверное, с тех самых пор он и старался держаться тише воды, ниже травы. И ему удавалось – до тех самых пор, пока в глубине шахт не откопали тысячелетнюю магическую птицу, спящую в ледяной тюрьме. Тут уж ничего не попишешь – приходится ехать на другой конец света и болтать с воинственным народом, решившим в какой-то момент покровительствовать всему миру. Ведь его намерения та-а-ак неочевидны. «Это отличный опыт, Леон, — говорил отец, собираясь. — В конце концов, когда моё время придёт, ты возьмёшь Нарше под крыло». Возьму, хмыкнул тогда Леон, если мы сейчас решим не ехать. Хотелось бы ему помочь старику – вот только он ни черта не смыслил в дипломатии, во всех этих хитросплетениях интрижек, непременно пробиравшихся в обсуждение, словесных стычках или салонных танцах вранья. Вдобавок, они остались вдвоём. С отбытием Бернта, советника и старинного приятеля отца, вообще вышло интересно: нехорошо ему стало, и он каким-то несвойственным себе дрожащим голосом попросился обратно в Нарше. Обычно только он мог вразумить упрямого главу города на месте; теперь было некому. Леону никто верить не желал. Этот факт был одной из причин, по которой юноша крался, как вор, в неизвестно где находившуюся дворцовую библиотеку. Вторая же причина… О, да это куда интереснее. Дворцовая библиотека, да? То место, куда слетелись талантливые учёные со всего света, привлечённые обещанными Империей богатствами и всё упорно что-то исследовавшие. Обычному человеку со стороны уже жутко интересно, что в ней такого таится, и что занимает такую кучу умов. А уж для сообщника возвращенцев возможность пробраться туда – подарок самой судьбы! Всё то время, что юноша пробыл здесь, она не давала ему ни единого шанса найти что-то сочное, что-то хорошее, лучше пьяных разговоров солдат в городских пивнушках или еле слышного мурчания очередной девицы, которая знала больше, чем ей было положено. Один раз он с помощью сочувствующего возвращенцам горожанина нашёл вход в громадное, как говорили, наполовину спрятанное под землёй, здание – как Леон понял, там можно было бы найти ответы на все вопросы, в том числе о загадочной силе, помогающей Империи во всех её нечистых делах. Вот только даже изнутри оно хорошо охранялось. В одиночку и без хорошей подготовки член сопротивления не справился бы. Можно считать поход в архивы компенсацией… «О, вон белый халат», — Леон заприметил какого-то работника, миленько болтавшего у стены с высокой светловолосой девушкой. Они уже виделись – на банкете; признаться, её несколько отстранённое поведение интриговало. Леону нравились такие недоступные: он мог поклясться, что от неё физически веяло прохладой, но едва ли это было преградой. Эти мерцающие насыщенные синие глаза, эти золотые локоны, симметричное бледное личико, грация и сдержанность в каждом движении… Впрочем, Леон понял уже, что она была какой-то важной шишкой, раз сидела на том немноголюдном вечере. Какой-то военной фигурой… «Запретная любовь, — усмехнулся он слабо. — Солдат и бунтарь». Не судьба, выходит. «Халат» попрощался с девушкой, отдалился и пошёл своей дорогой. Может, приведёт куда надо… — Ого… да они повернулись на сказочках. Незаметно прошмыгнув меж толпящихся учёных мужей, Леон выудил с полок самого наводнённого людьми отдела пару книжек. Библиотека, конечно, была немаленькой, но постоянным и активным населением могла похвастаться лишь небольшая её часть. Совершив похищение, юноша ретировался на другой конец библиотеки, петляя между загруженных полок, высоченных шкафов. Книги, что он забрал с собой, объединяло одно: это были какие-то ветхие, наверняка наполовину лживые предания о Войне Магов. Ну… Это объясняло, почему эспер так интересует Империю. Вот только нужен он им для чего? Леон оглянулся, вспоминая то, что замечал в городе прежде – кроме хорошеньких девушек. «Ну, Арвис говорил про то, что описывали беженцы с юга: про страшную имперскую армию, про механических чудищ с огненными пастями, и всё такое. Про эту «ведьму» и людей со странными силами… ой, ё…» Озарение ударило ему в затылок, как бандит из подворотни. Ну пускай ему не позволяли обнаружить ничего очевидного – он всё равно видел это всё, и за один день, даже вечер! «Эта штуковина, эспер, вот для чего она нужна им…» Каким-то образом они находят магию – возможно, из таких же созданий (кто знает, вдруг они по всему миру валяются! Это даже по-новому красит все завоевания…), «отдают» её своим людям. Леон мог бы узнать, как, не будь тот комплекс таким охраняемым… В голове из хаотичного коллажа слухов и видов вмиг сложилась цельная картина. Юноша огляделся. «Хоть у них и есть в распоряжении такая сила и технологии, позволяющие извлечь эту магию, надо признать, с отбором кандидатов у них не очень… Или это потом приключается?» Теперь, наверное, нужно и подавно держаться тише воды и ниже травы. Если кто-нибудь здесь узнает его, точно смекнёт кое-что, и, наверное, примет меры. И плакали возвращенцы без такой-то информации. Леон стоял в своём укрытии, продолжив рассматривать документы, когда на его плечо с силой шлёпнулась чья-то ладонь. Юноша вздрогнул, чуть не подпрыгнув. — О, привет, дружок, — раздался знакомый скрипучий голос. — Неча так дрожать, я не пришёл тебя обижать. «Ой, нет…» Оказавшееся за спиной Леона существо, которое он встретил на банкете, пришло только для этого. По отъезде в Нарше его отдельно предупреждали о нём. «За собой тебе следить всё же придётся, — напутствовал всё тот же Арвис. — Что до, что после того, как выведаешь что-нибудь. У Императора много цепных псин, но есть одна – самая свирепая. Не дай Боги тебе привлечь к себе его внимание. Хоть как, хоть чем. Просто не лезь на рожон». Ну… что ж. Нехорошо получилось. — Э-э, день добрый, — запнувшись, поздоровался Леон, оборачиваясь. Видок у этого петуха был таким же неприглядным и не располагающим к хорошему разговору, как и тогда, когда юноша впервые с ним увиделся. — Тоже, что ли, почитать пришли, а? В свободное-то время… Как-то грубовато вышло, предупреждает внутренний голос, подозрительно похожий на слившиеся воедино голоса Арвиса и советника, не случилось бы чего худого. «Да что я, — отмахнулся мысленно Леон, — перед этим вот прыгать буду, выслуживаться?» — Ну конечно, — самодовольно прищурившись, ответил колдун, кутаясь в свой ярко-алый плащ и как будто становясь ещё меньше в глазах Леона; в этом месте и правда как-то прохладно для знойного юга, подумал выходец из Нарше. — Прямо как ты, за сказочками пришёл. Для чаепития! Мои фарфоровые крошки любят, когда им читают вслух. «Боги милостивые, — Леон едва сдержался, чтобы не вздрогнуть от накатившего вдруг отвращения, — и вот этого они зовут самым опасным человеком в Империи? Какой-то поехавший фетишист». То, что этот «фетишист» явно добивался от Леона чего-то, не помогало вообще. — Ну, — ответил юноша вслух, — я заметил, что сказки тут довольно популярны. У вас есть какие-то предпочтения? Он право, не думал почти, что говорит. Что угодно, способное оставить Леона наедине со своими находками, годилось и шло в ход. — Ах, конечно, и сейчас я ищу конкретную историю. Может быть, ты её умыкнул как раз. «Вот собака!» Не хотелось думать, что за ним увязался такой след. «Ну, надеюсь, этот его дед на троне не оценит мою смерть или какое-нибудь увечье». — Про маленькую блоху с ма-а-аленькой головкой, которая ползала по поверхности чугунной печки, не ведая того, что та начала раскаляться… — вкрадчивый голос мага падал, падал, превращаясь в шёпот, схожий с тихим ветром. — Ну, думаю, ты догадываешься, что произошло с ней в итоге. «Ой, нехорошо…» Даже не намекает, а сразу рубит с плеча. Невежливо, на самом деле, ждать от палача мягких речей. — Зачем же вам сказка, конец которой вы знаете? Леона встретила ухмылка, похожая на растянутую бельевую верёвку и заработавшая неприязнь юноши ещё на банкете. — Знаю? Ну что ты. Есть тысяча способов, которыми можно убить эту блоху, что каким-то образом могла спрыгнуть с печки. Классно, подумал Леон. Если он не начнёт эти способы перечислять, будет ещё лучше. Колдун огляделся, осматримая презрительно прищуренным взглядом библиотеку. — Вспомнилось мне… едва свиделись мы, я отмёл прочь твои попытки представиться… — он взглянул на Леона лениво глазами-фонарями – и выражение его лица совсем не вязалось со смыслом слов, что текли из его рта. — О чём я, к своему же изумлению, пожалел, — ложь. Не нужно было уметь читать людей, чтобы это понять. Ну, не то что бы факт этот скрывался… — Меня зовут Леон… сэр. — в глаза чужие смотреть не особо хотелось. Но пришлось. Едва юноша произнёс собственное имя, выражение лица мага, прежде пребывавшее в спокойном нахальстве, скривилось, дёрнулось в отвращении лишь на долю мгновения. — Здорово, — он склонил голову, и идиотские перья на ней также качнулись. ¬— Мамаша, должно быть, тебя не любила. «Эво как, — поморщился про себя Леон, вспоминая, что примерно так же, как и его, звали какого-то высокопоставленного военного на банкете, — у кого-то комплексы». Вслух же он ответил: — Но ваша-то, сэр, вас точно любит; я уверен, она одевает вас. Хотя бы на мгновение, Леон увидел, что его ответ не улетел в молоко. Лицо его собеседника исказилось на долю секунды в страшной гримасе; посмотри юноша на неё чуть дольше, и она бы навсегда поселилась среди его кошмаров. Шансы, что от него сейчас останется ничего, кроме кучки пепла, были чудовищно велики: Леон шкурой почувствовал мгновенно раскалившийся вокруг него воздух. Но, похоже, он оказался счастливчиком – жар исчез так же внезапно. Колдун как-то по-идиотски похлопал ресницами, на которых уже скаталась тушь, а губы его вновь расплылись в блаженной улыбке, после чего он как ни в чём ни бывало ответил: — Не знаю, друг мой, право – она оставила меня на туманном перроне. Но можешь спросить у неё, когда вы встретитесь. Леон едва сдержался – часть его в начале страшно желала истерически рассмеяться. Однако тут же ему стало не до смеха. «…Так-то меня тут убить хотят». Вот и кончилась его свобода, больше он тут ничего не узнает… Однако ценная информация, подтверждение ужасных слухов, ходивших среди возвращенцев, уже была на его руках. Всё, что было нужно – передать её. Леон не мог сказать, претворятся ли эти угрозы в его сторону в реальность, но ему необходимо перестраховаться и закончить задание! А там – будь что будет. — Ну, ты у нас мальчик умный, сам всё понял, — вновь раздался снизу гадкий, по ушам проезжающийся голос. — Дам совет на будущее: тут подобные шутки никто не ценит, для такой комедии у многих в Векторе кишка тонка… Да и вообще язык за зубами держи, лады? Его легко прикусить. Леон молчал. В его-то положении острить не особо хотелось. Уж лучше помолчать да покивать. В этой безумной стране вся власть находится в руках дураков, а им лучше потакать… — Ну, смотрю, дошло. Молодец, — подняв глаза, Леон увидел когтистую бледную ладонь, тянувшуюся к его макушке, видно, чтобы похлопать. Совершенно не подумав, инстинктивно, он хватает пёстрого человека за запястье. С силой, которой Леон не ожидал от столь субтильного создания, маг вырывает свою руку из хватки, глянув на юношу так, будто тот сейчас ударил его. И снова здоро́во. — Ах, ах, убери от меня свои грязные лапищи! Чего ты, спутал меня со своими пассиями? — театрально замахал руками колдун, едва не заехав молодому послу по лицу, после чего с оскорбленным видом засеменил прочь в преувеличенно зажатой позе. — Северный печник, — уже кислым шепотом добавил он. Леон посмотрел ему вслед; усмехнулся натянуто. Чудила. Арвис не только дал односложное напутствие; об императорском дворе он рассказал всё, что знал. Потому, ещё на приёме, вглядываясь в лица высокопоставленных людей, юноша вспоминал всё, что старик говорил о каждом из них. Даже та девушка… Леон знал, что она сделала. Она преступница, а ещё такая же ведьма. Её руками был уничтожен не только штаб возвращенцев в Маранде, но и сам город, чьё разрушение было описано как сопутствующий ущерб. С теми, кто расценивал тысячи загубленных жизней, как побочный эффект выполнения каких-то там грандиозных целей, Леон церемониться не хотел. Однако были в Империи и те, для кого даже понятия «сопутствующий ущерб» не существовало в принципе. Беспощадная кровавая резня была единственным вариантом, не было границ, не было рамок, ни конца, ни края зверствам. Подумать только, про себя изумился Леон. Он недавно стоял и шутил про мать того, кто возглавил набег на Кёллинген, кто взорвал и сравнял с землёй посольство в Альбруке в издёвку над местными жителями, что ныне находились в милости не очень-то добродушной Империи, кто устроил кровавую баню в Цзене и убил тамошнюю королевскую семью, кто по слухам отравил прошлого короля Фигаро, кто делал ещё бог весть что! Он бесцеремонно схватил его за руку – за руку, что совершила столько бесчеловечных преступлений во имя… Во имя чего, чёрт возьми? Арвис верно сказал – это человеком не являлось; «цепная псина» – слова подходили просто прекрасно, нельзя было дать описание точнее. Та девушка, превратившая Маранду в руины, и рядом с этим извергом не стояла. Хотя что это, Леон в самом деле собирался разбираться в том, кто в Империи лучше и чище? Все они были врагами, и так уж совпало, что большинство этих самых врагов отлично искупалось в чужой крови. Вдруг в голове вспыхнула искра. Эти последние слова… Чего ты, спутал меня со своими пассиями? «...Откуда он это знает?»