Верни меня домой

      Огонь с удовольствием мусолил несколько полешек в очаге, похрустывая сухой корой и тоненькими веточками. Эльфийский командир устроился напротив меня на банкетке, на которой проводил много утренних часов в моей молчаливой компании.       – Я не собираюсь вмешиваться в ваши отношения с волшебником, - наконец произнес Халдир, не дожидаясь, пока мой пристальный взгляд прожжет в нем дырку. - И у меня нет намерения выпытывать подробности ваших с ним тайных дел, - от сарказма на последних словах он не удержался.       Отлично, это избавит меня от необходимости ему врать.       – И все же, я никак не могу допустить, чтобы та перемена, которую вам предстоит пережить, стала для вас… как вы совсем неизящно выразились, «магической дрянью», - он еще дразнится, зараза. – Человеческое невежество чаще всего обретает терпимый, порой даже по-своему прелестный облик, однако не в этом случае. Обозвать «дрянью» само благословление Эру…, - он негодующе закатил глаза. – Впрочем, забудем. Вы напуганы, устали от неведения и полностью растеряны.       – Бога ради, brannon Халдир, не читайте мне морали, - огрызнулась я, изводимая нетерпением. – Вы можете мне прямо сказать, что со мной происходит, или нет? Что такое с моими руками? – я недовольно фыркнула себе под нос. Нет, ну действительно, я уже несколько месяцев жду, когда он разродится информацией. Жми на газ, тормоз!       – Вы самая нетерпеливая женщина, которую мне доводилось встречать, - усмехнулся эльф. – С вашими руками все в порядке. Фэа, вплетающаяся в ваши вены, часто конфликтует с юным неокрепшим телом в моменты сильных потрясений, что и вызывает такую реакцию. Такое встречается, в этом нет ничего необычного, - он развел руками. – Это прекратится, когда вы подрастете и приспособитесь.       Подрасту? Фэа? Мдэ-э… И опять все заново. Хоть бы один объяснил нормально.       – Вы считаете, что у меня есть фэа? – я решила задавать вопросы по порядку, пока этот перец не сбежал без ответов.       – А вы нет? – на идеальном эльфийском лице приподнялась бровь.       – Когда в последний раз проверяла, была душа, - едко ответила я. – Человеческая, прошу заметить.       – Тогда вам стоит провести ревизию, - иронично заметил командир. – Я давно за вами наблюдаю, и, если я прав, - а мне что-то подсказывает, что он прав, – то Эру благословил вас и признал своей первородной дочерью.       – Почему вы так решили? – это за Саурона такой презент? Вот это да. Облагодетельствовал, ничего не скажешь.       – Заметить неокрепшую фэа не сложно для того, кто вырастил двоих братьев, а после их детей, - даже с толпой родственников за спиной он казался мне одиноким. Хотя опыт заботы о целом выводке эльфят точно на нем должен оставить след.       – Выходит, вы возитесь со мной еще и поэтому, - я чуть наклонила голову в бок, глядя на командира. – Привыкли присматривать за такими неугомонными, как я?       – Именно таких, как вы, я еще не встречал, - Боже, это прозвучало почти проникновенно. – Братья и племянники в разы послушнее, - почти.       – Допустим, - я чуть пожевала губу, пытаясь переварить услышанное. – Допустим, у меня есть фэа, она конфликтует с моим «неокрепшим юным телом», поэтому светится. Как вы ее угомонили?       – Эльфийский наговор. Я часто его использовал, когда рос Румиль, он был непоседой. Правда, ваш срыв был довольно сильным, - он задумчиво покачал головой. – Мне приходилось читать его по нескольку раз за ночь, пока вы успокаивались. Видимо, неудача с волшебником произвела на вас очень сильное впечатление.       – Не то слово, - угрюмо отозвалась я, поджав губы. – Вы в который раз за наш разговор упоминаете об этом, может достаточно? Это очень неприятно.       – Как вам угодно, - он кивнул. – Что вы собираетесь делать дальше?       – Не знаю, - честно призналась я. – Есть идея попытаться разыскать Манвэ, вот только где? И как?       – Сомневаюсь, что вы добьетесь аудиенции у самого Манвэ Сулимо, - заметил Халдир. – Но вы можете попробовать добраться до Валинора и попытать удачу.       – Валинор? – я подняла на него взгляд. – Я слышала о нем. Где он находится?? – в голове заворочалась еще пока не оформленная идея.       – Благословенные земли Валинора за горизонтом Великого моря, - в голосе командира мелькнуло благоговение. – Эльфы добираются туда на кораблях, отправляющихся из Серой гавани залива Лун.       – И где это? Это далеко, наверное. Вы знаете, как туда добраться? Вы мне покажете?       – Сражен вашим энтузиазмом, однако напомню, на ближайшее время я немного занят, - ядовито заметил командир, а я пристыжено закусила щеку изнутри. – С такими просьбами вам стоит обратиться к леди Галадрим напрямую. Уверен, она позволит вам сопровождать ее.       – О, она покидает Средиземье? – кажется, я смутно что-то такое помню то ли из книг, то ли из фильмов.       – Как и большинство эльфов Лориэна и Ривендэлла. Полагаю, частично и Эрин Ласгалена, но в этом не уверен. Время первородных идет к завершению, настает Эпоха Людей.       Пускай прозвучало это с благородным смирением, в голосе командира скользнула едва различимая печаль.       – Вы с семьей тоже покинете Средиземье?       – Рано еще об этом говорить, - поджав губы, ответил Халдир. – Вероятно, да. Фаун и Маллот давно мечтают нажаловаться свекрови на своих мужей, - добавил он с такой интонацией, будто говорил это не мне, а кому-то давно знакомому и близкому. Добрая усмешка скользнула по его усталому лицу и тут же пропала: - Итак, вы отправляетесь в Валинор?       – Выходит, так, - я дернула плечом. - Думаю, это лучшее, что можно сделать в моем случае.       – То, ради чего вы затеяли свое путешествие, оно стоит того? – вопрос прозвучал внезапно, что заставило меня посмотреть на эльфа в упор.       – Стоит, - твердо ответила я, глядя в его темные глаза.       – Путь в Валинор полон опасностей и лишений. Вам предстоит перейти все Средиземье и пересечь Великое море. Это не прогулка по саду. Мир намного более жесток, чем вам кажется. И не всегда будут рядом те, кто готов вас защитить. Стоит ли так рисковать?       – Стоит, - не отводя глаз так же твердо повторила я. – Оно стоит всего, что может забрать у меня этот мир.       – Это громкие слова, госпожа Этельвин. Что вы так отчаянно ищите? Ради чего вы затеяли эту игру с жизнью?       – А обещали не допрашивать.       – Прошу извинить.       – Я хочу домой, brannon Халдир, - бесцеремонно оборвала я. Что-то во мне вырвало из нутра откровенность, пускай и такую куцую.       – Разве Рохан…       – Рохан не мой дом. Мой дом… далеко. Я даже не знаю, насколько далеко, - я сглотнула ком, не вовремя выросший в горле. – Я не знаю, кто мог бы мне помочь. Я чувствую себя слепым котенком, которого перебрасывают из рук в руки, а он лишь тычется в ладони и ищет маму-кошку. Мне страшно, командир, очень страшно. Но выбора у меня нет.       В комнате повисла тишина, наполненная воем ветра за окном и треска догорающего полена в камине.       – Тогда уж, мать-наседку, - вдруг сказал командир, улыбнувшись уголком рта.       – Что?       – Какой же вы котенок, вы птенец, - пояснил он, тая смешинку где-то в глубине посветлевших глаз. – Серенький птенчик, выпавший из гнезда.       Я улыбнулась. Конечно, я же Тиндае – серая птичка на синдарине. Видимо, это прозвище теперь со мной навсегда.       – Отращивайте крылышки, beren fileghen, (смелый птенец), - он поднялся с банкетки. – Вам предстоит долгий путь до гнезда, да будет светлым он, - Халдир улыбнулся мне мягкой, немного печальной улыбкой, которой я никогда не видела на его суровом обветренном лице. – Когда соберетесь в Валинор, не бегите туда одна. Не суйте клювик волку в пасть, и обратитесь к леди Галадрим за помощью.       – Как скажете, командир Халдир, - я поднялась вслед за ним. – С чего вы взяли, что я соберусь туда без провожатого?       – А не вы ли собирались идти пешком в Гондор, заучив на память карту Средиземья? – лукаво напомнил эльф.       – О, грешна, призна́юсь, - рассмеялась я. Боже, как давно это было. И как долго после я перед сном благодарила Господа, что прислал за мной отряд остроухих защитников. – Обещаю, я постараюсь не совершать глупостей без вашего присмотра, - я не удержалась от микроскопической колкости.       – Очень в этом сомневаюсь, но уж будьте так любезны. Не хочу по возвращении узнать, что ваша неугомонная натура попыталась добраться до Валинора вплавь.       Я только рассмеялась в ответ. Что я буду делать без этого угрюмого истукана за спиной, одним своим видом отпугивающего опасности с моего пути? Я успела привыкнуть к нему за эти долгие месяцы. Халдир был со мной большую часть того времени, которое я провела в этом жутком мире, и сейчас в душе тлела необъяснимая тоска от расставания. И жрущий сердце ужас от его вероятной гибели.       – И вы будьте осторожны, командир, - мягко произнесла я, в попытке не задеть хрупкое мужское самолюбие. – Говорят, плохая примета, перед боем желать удачи, поэтому прошу вас быть благоразумным и не бросаться в пекло.       – Этельвин…       – Не ищите смерти, она сама найдет вас в нужный час, - я плотно сжала губы, давая понять, что закончила с неуместными наставлениями.       Командир нахмурился, глядя на меня в упор. Затем, угрюмо фыркнув и пробормотав что-то на синдарине, нагнулся и отцепил от голени небольшие кожаные ножны.       – Если уж говорить о дурных приметах, - Халдир стянул с запястья шнурок, жалобно звякнувший бусинами, и обвязал его вокруг рукоятки тонкого стилета. – По традиции, мне должно было его год носить, и лишь потом вернуть. Однако, не стоит мне на вас беду кликать, - он стянул шнурок мудреным узлом на гарде. – Держите, и не дайте ему напиться крови. Запомните, ваше спасение в ногах.       Я растеряно смотрела на его манипуляции. Что он делает? Зачем мне оружие? Из нас двоих сражаться он уходит, по средневековым меркам, будь я дамой его сердца, мне надо было бы ему хоть платочек подарить. Только здесь не средневековье, я не дама его сердца, и платочка у меня нет. Есть трусы, но это пошло и безобразно.       – Держите же, - знакомо раздражаясь, Халдир силком сунул мне в руки ножны. – Никудышный из меня суженый вышел, отпираться не стану. Но уж какой есть, я в отряде единственный неженатый был, когда мы ваш венок ловили.       – Суженый? Какой венок? – недоумевала я, все-таки сжав в руках теплую кожу.       – О Валар, ваш венок! Который вы спустили на воду в День празднования Победы в Лотлориэне, - нетерпеливо пояснил Халдир с таким видом, будто я принуждала его говорить какие-то очевидные вещи. – Таун подтвердила, что он ваш, и в тот день вы были единственной эллет в ранге минуэ, - о, мелькнуло знакомое непонятное слово, которым меня называли. Как меня уже только не называли…       – А-а, кажется, я вспомнила. Не могу поверить, что вы полезли в ледяную воду из-за такой.., - я сконфужено умолкла, вовремя себя одернув. Обижать мужчину тем, что считаю его поступок неразумным мне не хотелось. - Но, командир, я не понимаю, зачем мне ваш кинжал? Я даже не умею им пользоваться! И вам он больше пригодиться в бою! - не заметив, что повысила тон, я едва ли не отчаянно всучила ему оружие обратно.       – Затем, что теперь это единственное возможное, чем я могу вас защитить, - резко ответил Халдир. - Ваша неугомонная голова в мое отсутствие придумает множество поводов засунуть ее в самые опасные места Средиземья. Я хочу быть уверен, что близко к вам никто не подберется, а бегать умеет каждый, для этого много ума не надо.       – Вы снова переступаете границы, командир Халдир. С чего вас вообще волнует моя безопасность? Я искренне благодарна вам за заботу и внимание, но абсолютно не понимаю вашего ко мне отношения! Мало ли куда я пожелаю влезть, теперь вас это волновать не должно! Если подумать, ваш приказ о моей защите исчерпал все сроки давности, тем более теперь, когда вы отправляетесь в Минас-Моргул.       – С чего вы взяли, что о вас нельзя позаботиться без какого-то приказа? Если вам самой безразлична собственная жизнь и вы готовы пожертвовать ей ради призрачной цели, то не ждите подобного отношения от окружающих.       – Призрачной?! Да как вы смеете?! Что вы знаете о призрачных надеждах?! - он был прав, но признавать это было страшно.       – Поверьте, многое, если не все! Хрустальные замки разбиваются быстро, Этельвин, и их осколки режут больно. Однако вы юны и неопытны, и поэтому вы упрямо ломитесь вперед, не останавливаясь перед опасностями. Вы погубите себя этим!       – Ну и пусть! Зачем мне эта жизнь, если не верну прежнюю?!       – Потому что жизнь - это дар, Этель! Дар, которым нельзя бросаться! И если вам был дан шанс, то пользуйтесь им! Не нужно нырять в омут памяти и хвататься за прошлое, ведь его уже не существует.       От этих его слов у меня перехватило дыхание. Он знает?! Он все знает?! Или...?! Я судорожно всматривалась в его взволнованное лицо, пытаясь найти хоть намек на то, что он все знает обо мне. Но нет, глаза его пылали праведным гневом и искренним беспокойством, скулы ходили ходуном, когда он нервно сжимал челюсть, а на светлых мраморных щеках играли теплые блики очага. Он не знал. Он просто... чуял сердцем.       – Знаю, вы не послушаете меня, - вы никого не слушаете! - но вы у себя одна! Вам стоит внимательнее относиться к собственной безопасности! Позвольте окружающим заботиться о вас без оправданий или причин хотя бы до тех пор, пока вы действительно нуждаетесь в этом.       – Хорошо, - севшим голосом выдавила я, сама не зная, с чем соглашаясь.       – Рад, что мы разобрались, - Халдир хмуро кивнул и снова всучил мне в руки ножны. – По традиции, раз я выловил венок, я должен носить ленту год, прежде, чем вернуть ее, но дурная примета нести на поле боя девичьи вещи, полученные не в день священной весты*, - он церемонно кивнул. - Не желаю накликать на вас беду. Большую, чем вы найдете сами, - вот не удержался от укола.       – Еще наставления напоследок? – отбила я, скорее машинально, чем осознанно, дав отпор на эту шпильку. Все-таки не каждый день о тебе проявляют заботу таким своеобразным способом. И признаются в чувствах... или хотя бы намерениях...       – Последнее, - он тревожно глянул мне за плечо на небо, на огромных просторах которого уже вовсю горели зимние звезды. Опаздывает? – Не знаете куда бежать – бегите в лес. Теперь он ваш самый верный друг и защитник.       – За исключением сонного мха и еще, Бог знает каких, опасных растений, - с сомнением заметила я. – Уже не говоря о разной живности, плотной и бесплотной, которая не преминет меня сожрать.       – Со временем вы научитесь обходить опасности осознанно, - возразил Халдир. – А пока за вас их различит ваша фэа, мы с вами уже это выяснили, когда вы подсознательно избежали встречи с томачем и привлекли внимание дриады. Верьте себе, верьте своему телу и интуиции, они не подведут.       – Какая удобная, однако, вещь, эта фэа, - командир наградил меня недовольным взглядом. Да все, молчу.       – Мне пора, госпожа Этельвин. Потренируемся в словесных пикировках потом.       – В следующий раз я вас сделаю, уж поверьте.       – Буду ждать с нетерпением. Найдите свой далекий дом, и берегите себя, - он наградил меня напоследок одной из своих угрюмых улыбок и скрылся за дверью, оставив переваривать все услышанное и увиденное.       – И вы, - сказала я уже закрытой двери.       Я прикрыла глаза и прижала к груди прощальный подарок этого странного остроухого мужчины, мысленно умоляя уняться разбушевавшееся сердце. После разговора чувство неотвратимой беды не притупилось, а наоборот сильнее заскреблось по ребрам. В тусклом свете очага на рукояти была едва заметна когда-то ярко-синяя бархатная лента, теперь затасканным шнурком свисавшая мне на запястье. Кожи слегка касались холодные исцарапанные бусины. Вот так, без объяснений, без вычурных высокопарных фраз, без признаний и прощаний, Халдир, - этот суровый, колкий командир, вечно отчитывающий меня и высмеивающий любую неуклюжесть, - одним поступком распахнул мне свое сердце, не требуя ничего взамен. Боже. Боже. Боже.       Я влезла в кресло с ногами и сжалась в нем беспомощным комочком.       Теперь мне все было понятно, все обрело свой смысл: и возмущения Риллача, и подозрения Эорлы, и колкие жестокие упреки Руфты, и между делом брошенные фразы Таун, молчаливые дозволения оставаться наедине только с ним... Они все видели больше моего. Одна лента с очевидной принадлежностью, - спасибо, подруга, что пришила ко всем лентам бусины! - обвязанная вокруг широкого эльфийского запястья, и окружающие понимали все. А я, слепая, не замечала, не понимала, не смотрела и вообще не думала. Простофиля доморощенная! Ведь в который раз попалась с этими глупыми местными традициями!       Я сама не понимала, почему расстраивалась, почему сейчас молча глотала слёзы, вжимая лицо в коленки. Отчего-то изнутри рвала обида, обида за себя, за свою слабость, за свое положение, за свою глупость, невнимательность и слепоту. И обида за него. За его чувства и поступки, за его попранную гордость и почерневшую фэа, за его показушную суровость, за все прочитанные мне морали и высказанные насмешки, за неоцененную заботу и незамеченную симпатию. Все это в раз разбилось об твердую реальность. Реальность, в которой он уходил на смерть, напоследок позволив себе слабость разоблачения, а я... А я, наивная и нелепая, неоперившийся птенец, стремилась убежать из родного ему мира, без оглядки, оставляя за спиной всех, кто имел несчастье привязаться к моей никчемной персоне. Кто уже остался за моей спиной? Добрые тетушки Эорла и Руфта, шаловливые мальчики Кор и Рудвирг, бедный Эродвин, погибший в Пади, милый говорливый Амрас, внимательные Фаун и Маллот, а теперь и строгий Халдир... Кто следующий? Моя заботливая Таун? Улыбчивый Сумларад, наверняка уже ушедший вслед за командиром?       С силой прикусив губу, я подавила желание истошно завопить и тихонько завыла в складки просторной юбки. Этот мир затянул меня в себя, привязал, вцепился в душу и не желал отпускать. При всей своей жестокости, он давал мне лучшее, что в нем было: тепло, заботу и любовь. А я с маниакальным упрямством удирала сломя голову, не оглядываясь вокруг себя, игнорируя окружающих и их чувства. И командир видел это. Он вообще видел меня насквозь. Все мои капризы и закидоны, все неудачи и страхи, мою неуклюжесть, безрассудность, малодушие и безалаберность, глупость и слабость. Он ерничал, насмешничал, отпускал колкости и ехидные комментарии, но никогда не отворачивался от меня. Халдир был рядом в самые жуткие минуты моего отчаяния, в моменты слабости и душевных терзаний. Делил горе, болезни, страхи и молитвы. Молча вставал на мою защиту, терпел неудобства, лишения и собственное недовольство.       Он был со мной. Не по приказу. Не по долгу старшего, ответственного и разумного (каким он себя, без сомнения, считал).       Он просто был со мной.       А теперь его нет - ушел, оставив в душе чувство потери, пустоты и беззащитности.