Верни меня домой

      Побег из Эдораса вывел меня из равновесия. После отбытия из столицы Рохана прошло уже три дня, но на душе продолжали скрести кошки. Вот уже которую ночь я просыпалась от мучительной дремоты, не в состоянии погрузиться в глубокий сон. Стоило закрыть глаза, как я снова и снова видела измученное лицо Эорлы или мамы, видела, будто рушится мой дом из прошлой жизни, слышала стоны и крики раненых, рев орков, мерещилось, будто на нас нападают, слышала звон мечей и чувствовала запах крови. И среди этих видений являлась одна и та же сцена из давно кажущегося сном фильма. Будто местные боги нарочно издевались над мной, раз за разом показывая мне гибель Халдира. Во всех подробностях, прошу заметить.       Обеспокоенным моим состоянием Арвен и Таун я сказала, что измучена дорогой. Казалось, им было достаточно такого объяснения. Служанка поила меня какими-то расслабляющими настоями, а светлейшая княжна своим дивным голосом пела мне эльфийские колыбельные. Ничего не помогало. Вот и сейчас, очнувшись от жуткого видения, я судорожно глотала ртом сырой воздух, вглядываясь в темноту палатки. Кое-как нащупав в темноте свой плащ, я выползла из палатки, все еще пытаясь как можно больше наполнить грудь кислородом.       Ночь была отвратительная. С неба падала мерзкая морось, босые ноги увязали в вытоптанной траве и еще черт знает в чем, плащ едва ли спасал хотя бы половину моего тщедушного тела от ночных заморозков. Стражи, охранявшие покой лагеря, стояли словно изваяния. Остальные же сгрудились вокруг костра и, по самые носы завернувшись в плащи, о чем-то едва слышно переговаривались. В паре ярдов от них я приметила командира, сидевшего на перевернутом бочонке ко мне спиной. Еще не отошедшая от чудовищного сна, в котором я раз за разом видела его мертвеющее лицо, так детально показанное режиссерами, я инстинктивно двинулась в его сторону. Остановившись в нескольких шагах, я замерла, морозя ноги в мокрой траве.       В тусклом свете костра лицо эльфийского командира казалось болезненно бледным и даже осунувшимся. Темные глаза были опущены, тонкие губы плотно сжаты, а на скулах четко очерчивались желваки. В отличие от остальных эльфов, его широкий капюшон едва ли укрывал светлые волосы, что уже порядочно отсырели и висели отяжелевшими прядями. Широко расставив ноги, он сгорбился, опершись локтями о колени, ножом выстругивал что-то из дерева. Весь его облик был напряжен, словно он в любую секунду ожидал нападения и готовился ринуться в бой, защищаться. Или защищать.       От этой мысли меня вдруг охватило пьянящее спокойствие. Я прикрыла глаза, охваченная нахлынувшими на меня чувством. «Все хорошо», - говорило мне подсознание. – «Все уже прошло. Никаких криков, боли и крови. И даже командир жив. Вот он, посмотри сама. Живой, здоровый, невредимый».       – Brennil Ethelwyn, (госпожа Этельвин) - он впервые обратился ко мне на эльфийском.       Открыв глаза, я поняла, что Халдир стоит прямо передо мной. Не сомневаюсь, он с самого начала знал, что я у него за спиной.       – Командир Халдир, - севшим голосом проговорила я.       На нас никто не обращал внимания. Мы никому здесь не были нужны. Мы просто смотрели друг на друга, терпя моросящий дождь, окропляющий наши лица, и ждали хоть каких-нибудь слов.       От накатившей слабости, я покачнулась, а командир подхватил меня за плечи и толкнул под ближайший навес. Романтика, подумалось мне. Бледная девица, прекрасный принц и дождь. Клише на клише и клише погоняет.       – Сейчас не лучшая погода для прогулок, вам следует вернуться в палатку, - произнес наконец Халдир, сбросив с головы бесполезный капюшон. Как всегда серьезен и непреклонен.       – Я…мм-м…, - уставший мозг не выдавал ничего серьезного. Я тупо пялилась на его суровое лицо, пока в голове, как слизняки, медленно ползали обрывки мыслей, никак не собираясь в слова.       На мои бессвязные попытки выдавить хоть что-нибудь, кроме звуков, командир промолчал. Окинув меня внимательным взглядом, он остановился на моих перепачканных ступнях, промокшем подоле ночного платья и красных озябших руках, дрожащих то ли от холода, то ли от пережитых кошмаров. Не произнося ни слова, Халдир принес свой бочонок, на котором сидел, усадил меня на него, а сам удалился в неизвестном направлении. Вернулся он со знакомым малиновым плащом в руках.       – Подберите под себя ноги, - велел командир, я безропотно подчинилась.       Алая хламида, так знакомо пахнущая хвоей, солодом и потом, опустилась мне на плечи, а полы были плотно подоткнуты со всех сторон. Радостно зарыв нос в терпкие складки, я прикрыла глаза от наслаждения. Не знаю почему, но эта удушливая волна усталости все никак не хотела отпускать меня, а угрюмая забота командира убаюкивала.       Халдир вернулся под навес с кружкой какого-то горячего напитка, который распивали стражи у костра. На вкус одновременно напоминало травяной чай и глинтвейн. Отличная штука, прогрела до самых пяток. И отогнала навязчивую сонливость.       Пока я согревалась, мой мрачный сторож пристроился подле меня на перевернутом ведре и вернулся к своему занятию. Присмотревшись, я поняла, что он медленно, перышко за перышком, выстругивает из деревяшки птицу, широко расправившую в полете крылья. Широкие мозолистые руки ловко управлялись с ножом и деревом, словно не было ничего сложного в том, чтобы выстругать лапку величиной с ноготок. Моему восхищению не было предела. И я не удержалась его выразить, на что командир сухо поблагодарил, и мы продолжили сидеть в молчании.       – Зачем вы идете в Гондор? – вдруг нарушил молчание командир.       – За помощью, - коротко ответила я.       – Полагаю, вам нужен Митрандир. Орофин рассказал мне о том, что произошло с вами в Хельмовой Крепи. Я удивлен, что волшебник оставил вас там, не оказав необходимой помощи.       – У него других забот хватало, - сухо бросила я. Помню-помню, как этот трухлявый пень что-то скрипел про Тьму, а вот с моей разобраться не спешил. Паршивец старый.       – Поэтому вы отважились на такое долгое путешествие, - мне показалось, или он хмыкнул? – Уверен, вашей смелости хватило бы совершить его в одиночку.       – Если бы потребовалось.       – Я так и думал. Хотя сомневаюсь, что добрались бы до Гондора живой.       – Поэтому вы решили сопроводить меня сначала в Лориэн? – вдруг меня осенила догадка. – Решили, что так я доберусь до владык хотя бы целой?       – Одна из причин, - командир кивнул. – В добавок, я получил приказ доставить вас в Лотлориэн. Зная ваше упрямство и осторожность, я был удивлен, когда вы легко согласились променять компанию людей на сопровождение эльфов.       – У меня были на то свои причины, - хмыкнула я. Боже, как вспомню компанию, с которой я лелеяла надежду добраться до Эдораса, аж страшно, бр-р. – Мне показалось, что с вами безопаснее.       – Думаю, после нашего фиаско с сонной травой вы передумали, - улыбнулся командир. – В тот раз вы повели себя очень храбро, весь отряд обязан вам жизнью.       – Я действовала интуитивно, особой заслуги в этом нет, - я плотнее запахнула алую ткань.       – Кстати, потешьте мое любопытство, почему из всего отряда вы пытались разбудить именно меня? Поговорив с отрядом, я выяснил, что к ним вы даже не приближались.       – Амрас однажды мне сказал, что командир как отец своим солдатам и сделает все для их спасения, - я пожала плечами. – Я была уверена, что вы знаете, как помочь им лучше меня, а значит на остальных не было смысла распылять свои силы.       – Вы рассудили верно, - Халдир кивнул и вернулся к игрушке в своих руках.       Мы недолго посидели в молчании.       – Одно из самых чудесных творений Эру во всей Арде, - вдруг тихо произнес Халдир, рассматривая свое творение. – И Манвэ Сулимо оно по сердцу пришлось, и Ульмо готово принять в свои объятья, и Аулэ всегда даст дом и кров, - он задумчиво повернул деревянную птичку в руках, ища изъяны.       Манвэ!       – Я часто о них слышу, - робко начала я. – Кто они, эти эльфы?       – Ребенок, - тихо хмыкнул командир под нос, думая, что я не услышу. – Они не эльфы. Они – Валар, по воле Эру Илуватара сошедших из Чертогов Безвременья в Арду, чтобы править ею от Его имени и обустроить её к приходу эльфов и людей. Манвэ Сулимо – самый могущественный из них. Он повелитель ветра, дождя, облаков и птиц. Ульмо – его младший брат, ему подвластна вся вода Арды. А Аулэ – Владыка тверди земной.       Пока мой новоявленный информатор отвлекся на свое творение, я принялась усиленно соображать. Если верить Арвен, мне покровительствует самый сильный из Валар. Покровительствует, защищает, короче, присматривает. Но не торопится возвращать меня домой. Вопрос.       – А с ними можно как-то встретиться? – вопрос как вопрос, чего ты на меня уставился?       – Если отправиться в благословенные земли Валинора, - наконец ответил командир. – К чему вам это?       – Говорят, этот вот Манвэ Сулимо меня спас, - робко пролепетала я. Не знаю почему, но мне кажется, я несу какую-то чушь. – Когда ваш брат, Орофин, лечил мою голову.       Халдир кивнул, он знал обо всем, произошедшем в Хельмовой Пади. Повернув ножичек особым образом, он принялся зашлифовывать шейку птички.       – Тьма едва не поглотила в тот день всю Арду, - наконец сказал он.       – Да! – с жаром ответила я. – Вот именно, речь шла обо всей Арде, а не только обо мне. А госпожа Арвен считает, что этот самый Манвэ пришел спасать именно меня!       – Значит госпожа Арвен права, - резко одернул было распалившуюся меня командир.       – Манвэ в тот день явился не только ей, - после недолгого молчания наконец сказал он. – Мне не ведомо, за какие заслуги или прегрешения, но…, - горько звучал его голос.       И мне бы утерпеть, попридержать язык, но это же я. Я же сначала болтаю, потом думаю.       – Почему вы хотели умереть? Там, в Хельмовой Пади?       Халдир дернулся, как от удара, и наградил меня суровым, едва ли не разъяренным взглядом. После долгого молчания, за которое я успела триста раз себя проклясть, оплевать и съесть, он наконец ответил:       – Потому что само слово «смерть» уже въелось под кожу, - мозолистая ладонь крепко сжала рукоять ножа, черты лица обострились, а под глазами налились глубокие тени. – Смертным людям не понять, что значит из века в век каждый день идти в бой, каждый день вести друзей на смерть и каждый раз умирать вместе с ними самому, - раздался хруст, и в мокрую утоптанную траву упало отломившееся крыло.       Я замерла от такой резкой откровенности. В горле встал ком от тоски и боли, похоронными колоколами бивших в голосе командира. Нет, то звенела эльфийская сталь о моргульскую броню сауроновых тварей.       – Видит Эру, моя фэа черна от всех смертей на моей совести, - сквозь зубы снова заговорил Халдир. – О Мандос, я молил меня забрать в этой битве вместе с моими братьями! В этой проклятой тьме я заклинал живых оставить мое тело и отдать на волю Валар! Я умолял об искуплении, - его потемневшие глаза невидящим взглядом блуждали по поломанной игрушке в руках. – И Манвэ услышал меня.       – Он даровал вам жизнь? – как несмело прозвучал мой голос.       – Жизнь?! – Боже, его глаза почти черные! – Нет, о Валар, не жизнь! Предназначение! – кажется, я окончательно вывела его из себя этим странным разговором. – Теперь у меня есть предназначение! Я молил о покое! Я хотел уйти вместе с моими друзьями, моими братьями! Сколько их там полегло?!       Он закрыл глаза и крепко-крепко сжал зубы, с усилием успокаиваясь. Я знатно офонарела от такого всплеска эмоций у обычно сдержанного командира. Да-а, тяжелая у него жизнь была, страшная. Я сама едва пережила битву при Хельмовой Пади, а он сколько их таких повидал? Сколько друзей похоронил? Сколько родных, близких? Амрас говорил, что сама мысль о смерти истончает эльфийскую душу, ослабевает тело и мучает разум. Насколько мне известно, Халдир уже пару столетий точно командовал приграничными отрядами Золотого Леса, а до этого долго служил в одном из них. Кто-то из его невесток говорил, что он самый опытный воин во всем Лотлориэне. Жесть. Значит его фэа уже на ладан дышит, вот у него нервы и сдают.       От этих мыслей в голову снова пришли воспоминания о пережитой мной битве. Крепче завернувшись в алый плащ, я спрятала навернувшиеся слезы в складках и хлюпнула носом.       – Сколько их забрала Тьма? – будто в пустоту прошептал командир и хрустнул вторым крылом несчастной птички. – Скольких забрал Огонь? – вдруг он впился яростным взглядом прямо в меня. – Арагорн сказал, это вы предупредили о подлости Сарумана, так ведь? Откуда было ведомо? Сколько же могло выжить?! – это он меня сейчас обвиняет?! – Не будь нас там, сколько же могло остаться в живых?!       – Да столько же, - сквозь льющиеся слезы буркнула я. – Даже меньше.       – Откуда вам это знать?! – Халдир резко поднялся на ноги. – Слишком многих убило именно обвалом! Если бы не вы…!       – Если бы не я, их бы убили орки! – я вскочила на свой бочонок, едва не навернувшись, наступив на полу длинного плаща. Теперь мы смотрели друг на друга почти вровень. – Я хотела спасти хоть кого-нибудь! Предотвратить эту бойню! Кто мог знать, что мне не дано вмешиваться?! Кто же знал, что выйдет спасти только вас?! – я кричала на него не сдерживаясь. Неблагодарный болван! Я столько времени за него боролась, выхаживала, с того света достала, а он винит меня в предупреждении!!!       – Так и думал, что без вашего вмешательства не обошлось! – темные глаза его полыхнули безумным огнем.       – По-вашему, не стоило и пытаться?!       – Не стоило! Женщинам не место на войне!       – Когда война сама тебя находит, она не смотрит, женщина ты или мужчина! – рявкнула я. – Каждый делает, что может!       – Некоторым лучше оставаться в стороне! – он скалой навис надо мной.       – Неужто ваша жизнь для вас не стоит и ломанного серебряника?!       – Не вам набивать цену моей жизни и смерти!       – Надо было дать тебе один раз сдохнуть, чтобы не видеть это каждую ночь во сне! – не удержавшись, рявкнула я и так по-женски разревелась.       Халдир отшатнулся, как от удара. Как сменялись эмоции на его лице я не видела, потому что с детским простодушием ревела в три ручья. Сквозь слезы и хлюпанье носом, периферийным слухом я уловила голоса, кто-то что-то говорил, видимо своей руганью мы привлекли внимание стражей. И вот тут у меня сдали нервы.       Сбросив с себя командирский плащ, я выскочила из-под навеса и помчалась куда глаза глядят. Эта неожиданная ссора окончательно выбила из колеи мою расшатанную психику. Мозг переполнился калейдоскопом воспоминаний битвы, раненных, орков, Саурона и Ока. Будто концентрат геля для стирки, десятикратной силой он сворачивал мою душу от боли и ужаса, пережитого каких-то несколько недель назад. Кислород кончался, легкие не сокращались, ноги заплетались, из глаз и носа ручьем текло, а дождь комплексно дополнял трагическую сцену.       Я слышала, как командир несколько раз позвал меня по имени, а после отдал несколько коротких приказов. С подростковым упрямством я не хотела, чтобы меня нашли, и грациозно ломанулась прочь от эльфийского лагеря. Дура.       В нескольких фурлонгах* расположился людской отряд. Вот туда-то и понесли меня ноги на мою больную голову. Точно дура.