Верни меня домой

      – Этельвин, что же ты устроила, - тихо причитал Эродвин над моим ухом. – Чего раскричалась, чего разбушевалась? Зря только похвалил тебя, вон какая ты у нас оказалась, стыдно, - он попытался меня поднять, но силы в его руках были не те.       Не захотел меня даже выслушать! Каков волшебник, а? А Толкиен писал, он добрый, этот Гэндальф Белый. Хотя некогда ему до меня, кто я такая, чтобы мои проблемы решать? Какая-то полоумная девица, возомнившая, что маг вернет ей память. Трижды «ха». К черту гордость, буду на коленях просить о милости. Буду стоять здесь столько, сколько потребуется, только пусть он вернет меня домой!       Эродвину не удалось меня уговорить подняться и пойти домой. Я просто его не слушала, продолжая заливать слезами песок возле своих коленей. Старик ушел, потом вернулся с Эорлой и Руфтой. Они вместе причитали надо мной, то стыдили, то уговаривали, то силой пытались увести, но я не давалась. Не знаю, откуда только силы ко мне пришли, но им втроем не удалось даже поднять меня с земли. Страх и отчаянье овладели мной, и никакие увещевания не могли пробиться сквозь них. Так они меня и оставили, рассердившись и расстроившись.       Вечер сменился ночью, и без теплых лучей закатного солнца стало зябко, но я даже не сразу заметила, что пальцы мои покраснели от холода, а изо рта вырывается слабенькая струйка пара. Голос Саурона в голове угомонился, видать наскучило ему издеваться над человеческой девчонкой, и он отвлекся на что-то более ему насущное. Скотина огненная.       Сменился караул, и заступившим объяснили, чего я тут делаю. Они посмеялись, поохали, но меня трогать не стали. Интересно, королю доложили, что я тут до сих пор стою, или его такими мелочами не тревожат? Уже за полночь было, когда я услышала, как тяжелая дверь отворилась, а потом закрылась. И нет, любопытство не возымело верха, я даже головы не подняла, чтобы посмотреть, кто вышел из замка. О, а вот и второй – дверь снова отворилась и закрылась, но шаги в этот раз я услышала.       – Все еще сидит здесь, - раздался над моей головой мужской голос.       – Удивляюсь ее стойкости, - отозвался другой, мягкий, завораживающий. Зуб даю, там эльф стоит. – Почему Гэндальф не поможет ей? Я ясно вижу тьму в ее голове.       – Я тоже ее ощущаю, - ответил первый. – Вероятно, он опасается, что она может поглотить нас всех, а не только эту девочку.       Шаги приблизились, на мои плечи опустился тяжелый плащ.       – Ночи в Рохане холодные, - раздался голос прямо над моим ухом и мужские руки затянули завязки под подбородком.       Я подняла голову и встретилась взглядом с Арагорном. Какой шанс, что за сведения он позовет Гэндальфа? Он тепло мне улыбнулся и уже было поднялся на ноги, как я, подчинившись неясному порыву своего забродившего ума, остановила его, уцепившись за штанину.       – Вы ведь поведете нас в Хельмову Падь? – он перестал улыбаться и лицо его приняло серьезное выражение. – Белый Колдун знает ее слабое место. Тысячи орков осадят крепость, это будет не битва, а бойня.       – Что ты знаешь? – он снова опустился рядом со мной.       – Маленькая сточная канавка, по которой из крепости сливаются воды. Саруман знает, как огнем победить камень и пробьет в стене брешь, - Толкиен отдыхает, честное слово. Вряд-ли в этом языке есть слово «взрывчатка», так что выкручиваемся как можем.       – Откуда…? – взгляд его стал суровым.       – Считай, это дар Валар за мою память, Дунадан, - откуда только вспомнила.       Отпустив штанину, я снова опустила голову. Не поверил, и колдуна не позовет.       Я не видела, чувствовала, как их взгляды пронизывают меня насквозь, ища подвоха. Вот только они не могли увидеть ничего, кроме страха, усталости и боли. Во мне ничего больше не осталось.       Они ушли, не проронив больше ни слова. А утром глашатай объявил всеобщую эвакуацию в Хельмову Падь. Кто-то из рохерримов поднял меня подмышки и отволок в сторону, чтоб не мешалась под ногами, а там меня уже перехватили Эорла с Руфтой и увели вместе со всеми на длинную дорогу к крепости. Я не сопротивлялась, я почти кожей чувствовала три внимательных взгляда, наблюдающих за мной. «Ну и пусть», - думала я, глотая слезы, - «наблюдайте, рассматривайте, ищите подвох. И ступайте к черту, чурбаны бесчувственные». Женщины не пытались меня разговорить, только отобрали взятую мной поклажу, водрузили на телегу, а меня саму усадили на козлы подле Кора.       Мы шли уже третьи сутки, когда услышали крик: «Лазутчик!». Странно, но особой паники я не почувствовала, да, все заторопились уйти в сторону, чтобы освободить место для битвы, но никакой толчеи или суеты, словно для всех это было нормой – сражаться с орками. Откуда-то из-под соломы Эорла выудила короткий меч, и всучила мне. Только сейчас я заметила, что все, кроме меня вооружены, даже Кор крутил в руках кинжал.       – На, держи, - сказала женщина. – Не знаю, сладишь ли с ним, но я хотя бы немного буду спокойнее за тебя.       Меч лег в руку так легко, словно ладонь его сама узнала.       – Я умею сражаться? – недоверчиво поинтересовалась я.       – Раньше умела, теперь не знаю, - пожала плечами Эорла. – В наших краях все, от мала до велика, должны уметь постоять за себя, - что-то такое я помню, вроде об этом упоминалось в книжках.       Тем временем поток беженцев увел нас в сторону от сражения. И хотя шли мы медленно, на пятый день нашего пути мы увидели белые стены Хельмовой Пади. Отряд рохерримов, оставшийся защищать нас от орков давно нас нагнал. Как я и ожидала, среди них Арагорна не наблюдалось. Значит пока что я на сюжет не повлияла. А смогу ли я вообще это сделать? Что-то мне не верится. Это другой мир, здесь совсем другие законы, даже физика и химия не всегда работают так, как надо. Так может быть и эффекта бабочки здесь нет? Пока что особенных изменений я не наблюдаю.       В крепости нас встретили с похоронными лицами и лично я не разделяла радости некоторых беженцев. Ведь в отличии от них я прекрасно знала, какая резня будет вечером. Да, женщин и детей, укрывшихся в пещерах, она не успеет затронуть, а вот мужчин… Их почти не останется к завтрашнему рассвету. И я вдруг в ужасе посмотрела на Кора и облегченно выдохнула – ему не было и семи, вряд ли его заберут вечером.       Словно почувствовав мое настроение, Эорла сжала мою руку. Мне хотелось верить, что эту добрую женщину эта треклятая война не лишит последней радости – маленького сына. И я не представляла, как мы морально выдержим предстоящую жуткую ночь.       День пролетел, как один миг. Я видела возвращение Арагорна, застала прибытие эльфийского воинства. Не скрою, с истинно женским восхищением полюбовалась точеными профилями и изяществом брони. Заметила, как Дунадан о чем-то сказал их командиру, указывая в сторону той самой сточной канавки, про которую я ему говорила. В этот момент я усмехнулась про себя: «Все-таки прислушался!». А потом нас всех погнали в пещеры. И начался Ад, и на земле, и под землей.       Пещеры были действительно впечатляющими. Как мне рассказала Руфта, крепость эту построили нуменорцы, как вход в эти пещеры, которые они называли Блистающие Пещеры Агларонда. Кто или что такое Агларонд Руфта не знала, зато сказала, что крепость перешла во владения Рохана по какому-то древнему договору вместе с прилегающими землями.       Чем дольше все томились в неведении, тем больше нарастало отчаяние. Поначалу женщины пытались успокаивать детей и укладывать их спать, рассказывали интересные истории и сказки, кое-кто пытался петь песни. Но все быстро затихали, стоило какому-нибудь звуку сверху проникнуть в наш бункер.       Рядом с нами заплакал ребенок, маленькая девочка осталась на руках совсем юной старшей сестры, которая не представляла себе, как ее успокоить. Движимая неведомым порывом, - сама себе удивилась, ведь у меня никогда не было детей и никого никогда не нянчила, - я взяла ее на руки и, укачивая, принялась рассказывать ей сказку про девушку с длинной-длинной косой, заточенную в высокой-высокой башне, ее маленького друга хамелеончика и веселого разбойника. Подтянулись другие дети, и даже взрослые. Слава Уолту Диснею и Ко, у меня чуть язык не отвалился, пока я рассказывала все их сказки. Больше всего им понравились истории про Белоснежку (я так понимаю, из-за гномов, да простит меня этот горный народ, я, кажется, запустила новую ветку легенд и сказаний) и про спящую красавицу. Ко мне подходили все новые и новые люди, меня звали то к детям, то к старикам, везде просили что-нибудь повторить или рассказать новое. А те, кто уже послушал, уходили дальше, вглубь пещер и пересказывали все, что услышали от меня.       А ночь все не кончалась, я даже не знала сколько времени прошло, ведь в этом чертовом Средиземье еще не изобрели часы! Уже валясь с ног, я опустилась рядом с Эорлой и Руфтой, которая тихо плакала, уткнувшись лицом в собственный платок – Эродвина забрали вместе с другими мужчинами на защиту крепости. Мне было совестно и горько одновременно – я столько проблем доставила старику и даже не успела извиниться, так быстро он исчез в толпе добровольцев. Мне оставалось только молиться, чтобы он вернулся живым, и я молилась тому Богу, которого почитала с самого рождения.       – Ты большая молодец, Этель, - тихо сказала мне Эорла, медленно поглаживая волосы сыночка, дремавшего у нее на коленях. – Я никогда бы не подумала, что ты сможешь успокоить и отвлечь так много страдающих сердец. А сколько сказок ты им рассказала, неужели сама придумала? Я таких никогда не слышала.       Я лишь устало кивнула, устроившись рядом с ней и откинув голову назад, чтобы было видно прекрасные своды Блистающих Пещер.       – Интересно, будет ли завтра? – еле слышно прошептала Руфта.       – Будет, - в тон ей ответила я, не отрывая взгляда от драгоценных сводов. – И завтра будет, и послезавтра будет. Все будет. Может не таким, каким оно было раньше, но оно будет.       – Ты сама-то в это веришь? – всхлипнула женщина, подняв на меня свои красные от слез глаза.       – Я не просто верю, я знаю, - кивнула я, мысленно проклиная те силы, которые забросили меня в эту жуткую книжку и заставили переживать все эти страхи.       На этом мы замолчали, а Руфта прислонившись к моему плечу задремала.       – И ты поспи, ночь еще не закончилась, - шепнула мне Эорла. – Завтра, даст Небо, наши воины одержат победу, а нас ждет много работы. Будем искать раненых и хоронить погибших.       Я послушно закрыла глаза, но сон не шел. Наоборот, мой уставший мозг атаковали тысячи мыслей. «А вдруг, если я умру в этом мире, мое сознание вернется в прежний?» - думала я. - «Идея рисковая, но и терять мне особо нечего. Хотя, не хотелось бы печалить Эорлу и Руфту в этот жуткий час своими дурацкими выходками. Да и жестоко это, будет столько погибших, и мое тело среди них их расстроит. Они столько боролись за мою жизнь… Но я хочу домой, и, если мне не помог волшебник, я помогу себе сама!».