Смущенная невеста 2

Где-то через полчаса, фея вернулась. Войдя в комнату, она как-то странно посмотрела на меня, а затем быстро скользнула мне за спину. Поскольку диван стоял не плотно к стене, точнее на отдалении чуть больше метра от нее, Белль легко смогла пройти в своей пышной юбке за диван или точнее оказаться за мною. Она просунула мне руки под огромные надутые рукава-буфы снизу и очень легко начала меня поднимать над диваном, словно легкую тряпичную куклу, которая почти ничего не весит. Когда она меня подняла, я был просто поражен, как я теперь стал мало весить. «Великолепно Миллисента, большая часть твое тела растворена магией, и полностью поглощена платьем» — сказала фея. Но моему удивлению не было предела, когда я почувствовал, как что-то тяжелое и высокое, как башня, быстро заскользило с моей головы, точнее его кто-то с легкостью снимал, просто потянув за мои волосы, а затем послышался ехидный голосок Белль с деланным сожалением: «О, дорогая, мне жаль, кажется, твоя вуаль соскочила!» Она подняла ее, и я увидел что-то большое цвета спелой пшеницы прикрепленное в вуали. Это был высокий парик, но не просто парик, а мои волосы, уложенные в высокую свадебную прическу из множества локонов и завитков. Когда я их лишился и стал совершенно лысый, моя макушка головы, там, где были мои волосы, стала не просто совершенно гладкой как бильярдный шар, а стала ярко блестеть белой, атласной поверхностью, как весь мой наряд невесты. Пока я зачаровано смотрел на это, «парик» изменил текстуру и стал ярко блондинистым, а затем цвета платиновой блондинки, и только потом шелковисто белым. Через несколько мгновений он вовсе слился с вуалью, полностью втянулся в нее, а затем бесследно растворился в вуали. Ведьма бережно сложила и положила то, что было совсем недавно моими волосами в точно такую же коробку, которая была по форме и размерам с той коробкой в которой уже лежали мои туфельки, только на ней надпись была совершенно другая: «Вуаль двойная, длинная. Модель — Джулиана, аксессуары к свадебному платью — Миллисента». Но сначала, она что-то отделила от нее. Это была маленькая шляпка из атласных цветов, а присмотревшись внимательно, я понял, что это не шляпка, а венок невесты, который фея тоже положила в отдельную коробку, на которой было написано «Венок венчальный. Модель — Джулиана, аксессуары к свадебному платью Миллисента». Внезапно я почувствовал острую боль, острый спазм сотряс то, что еще осталось от меня. В следующий момент, я почувствовал сотни тянущих уколов в спине, словно в нее вонзилось множество швейных иголок с продетыми в них толстыми шелковыми нитками. Я чувствовал эти неприятные ощущения не только своим телом, но и платьем, словно оно стало целиком моей плотью. Было такое ощущение, словно иглы с продетыми толстыми нитями, пронзают меня с платьем насквозь и пришивают меня к нему намертво. — Не бойся скоро эти неприятные ощущения полностью пройдут. Так бывает всегда, пока платье захватывает спинной мозг и поглощает его. Вскоре оно полностью будет контролировать не только твое тело, но и твои чувства, мысли и желания — словно прочитав мои мысли, сказала колдунья, а затем продолжила:  — А теперь моя дорогая, я тебя немного оставлю в покое, чтобы ты могла собраться с мыслями, пока еще, как человек…. Женщина вышла, а я остался наедине с платьем. Но собраться с мыслями мне не удавалось. Ощущения, что меня самым безжалостным образом пришивает к платью невидимые швеи, невидимыми иглами с продетыми в них невидимыми нитями не исчезло, они просто перешли на новый уровень, а боль стала какой-то ноющей. Кроме этого слышался внутри меня какой-то хруст, словно толстой иглой прокалывают что-то твердое, шелест, шуршание и громкий треск, напоминающий звук рвущихся тряпок. Вскоре Белль снова вернулась и, не говоря ни слова, она в очередной раз взмахнула волшебной палочкой. В тот же миг я почувствовала, как невидимая сила резко повела мои ноги в стороны широко их, раздвигая и сильно прижимая к кринолиновой юбке. Было очень больно. Я чувствовал, как очень сильно врезаются упругие обручи кринолина в мою нежную кожу. Казалось словно прозрачная кринолиновая юбка, хочет перетереть мои ноги и пропустить их через себя словно сквозь сито. — Потерпи чуток Миллисента, это пройдет. Теперь твоя старая кожа ног и новая выросшая атласная плотно соприкасаются со всеми твоими юбками. После того как на твоих нижних юбках образуют все необходимые завязки, застежки и крючочки, твои ноги свободно пройдут сквозь кринолин, а затем полностью поглотятся тафтой, кружевами и атласом юбок. Теперь твои ноги будут навеки веков всегда широко расставлены, так что лучше сразу привыкнуть к постоянной циркуляции воздуха там…. Миллисента тебе ведь очень хорошо знакомы эти ощущения свободного движения воздуха под юбкой. Я знаю, тебе очень нравилось, когда легкий ветерок поддувает под юбочку и приятно холодит ножки, когда ты носила ее тайком, будучи мужчиной. Скажи, тебе нравилось это? Я лишь смог утвердительно кивнуть. — Так вот милая девочка, хочу тебя обрадовать, теперь платье будет тебе давать эти ощущения постоянно. Просто, будучи платьем, ты уже никогда не сможешь избавиться от них. Обещаю тебе милая, что эти ощущения будут намного ярче и красочнее, чем ты испытывала, будучи мужчиной, переодетым в юбку или платье. Тем временем Белль опять взмахнула волшебной палочкой, а затем снова зашла мне за спину и коснулась легонько моих плеч и мои пышные рукава- буфы вместе с плечами, начали оседать. Дутые, атласные, огромные шары, которые гордо и стойко красовались совсем недавно на моих плечах, теперь на глазах теряли объем, сминались и медленно сжимались, словно из них выпускали воздух. При этом мой огромный бант на талии начал подрагивать, и я снова начал испытывать сексуальное возбуждение. — Ой, кажется, твои очаровательные буфики сдуваются! — радостно воскликнула Белль, всплеснув руками. Я посмотрел на свои плечи и хотел их коснуться руками, но их уже наполнила знакомая слабость и ощущения «ватности». Поэтому мне ничего не оставалось, как поводить из стороны в сторону плечами. После этого оказалось, что мои руки свободно болтаются как плети, но присмотревшись я увидел, что мои длинные атласные перчатки совершенно пустые с слегка смятые. Их больше ничто не заполняют объемом и не растягивают изнутри. Я вдруг понял, что мои руки до локтей, таким же чудесным образом и так же быстро незаметно исчезли, как мои ноги до колен. Я их хорошо чувствовал, но руки стали как у тряпичной куклы, словно из мягкой ваты, которую лишь сдерживает от расползания тканевая оболочка. — Ой, Миллисента, теперь ты безрукое платье! — снова всплеснув руками, радовалась колдунья. Затем Белль нырнула под мои пышные юбки и глубоко запустила руки в мой живот, резко дернула, и в тот же миг, я почувствовал боль, было такое ощущение, словно я рожаю. Женщина вытащила из меня корсет, который, наверное, был когда-то моими ребрами или частью скелета. В тот же миг, я как-то весь осел сплющился к низу, только была видна моя голова на самом верху многослойной кучи нежной, белоснежной ткани. Женщина расшнуровала завязки и бережно сложила в большую овальную коробку то что было когда-то частью меня. На коробке красовалась большая надпись: «Свадебная мода Анабеллы», а чуть ниже чуть меньшими письменами «Бюстье модель — Джулиана, аксессуары к свадебному платью Миллисента». Мой бант снова задрожал теперь уже сильнее. Меня наполняло смесь чувств ужаса, удивления дикого сексуального возбуждения и сильного стыда. А еще я боялся, что покраснею, но вместо этого начал белеть. Мое лицо покрылось мелкими пятнышками, которые разрастались и объединялись. Вскоре оно было совершенно белым, как и вся моя гладкая лысая голова. А затем мое лицо стало блестеть и переливаться, ярким атласным блеском, как мой белый, атласный свадебный наряд. Я ужаснулся, это больше не было лицо, это была какая-то белая сверкающая маска. Мне захотелось закричать, но крик так и застрял во мне. В одно мгновение мои губы стали кружевные. Там, где был мой рот теперь были безупречные кружева, с идеально выполненным узором. Я даже не успел ужаснуться, как вслед за этим, кружевом стали, мой нос, мои брови и длинные ресницы. Бель осторожно взяла в свои ладони в атласе, мое преобразованное, сверкающее белым атласом лицо и какое-то время изучающе его разглядывала, нежно поглаживая, а затем вдруг с восхищением воскликнула: — Святая Немезида! Ах какой дивный атлас, ах какие чудные кружева! Затем хихикнув слегка надавила на мою гладкую макушку головы и тот же миг, она начала медленно опускаться вниз, постепенно погружаясь в лиф платья. При этом кружевная оборка на самом верху платья, точнее на шее возле подбородка, начала приближаться к моим глазам. Когда мой взор прошел мимо ее, он продолжил и дальше опускаться в недра платья и вскоре я очутился в чем-то белом. Когда мой взор немного сфокусировался, я понял, что на расстоянии не больше дюйма, вижу белую шелковую подкладку платья. -Твоя голова поглощается платьем. Не бойся, сейчас твое зрение пропадет, после того как твой лоб полностью растворится в атласе и шелке. Потом оно вернется, но видеть ты будешь, как видят мир насекомые — перевернутым и со значительно большим углом обзора. Это будет означать, что твоя трансформация полностью завершена. Но тебе понадобится несколько дней, чтобы полностью привыкнуть, поскольку измененные до состояния вещи, чтобы видеть используют лишь разум, в котором отражаются магические проекции объективной реальности. После того как фея это сказала, я почувствовал, что все мое лицо одеревенело, а голова стало словно в плюшевого медведя набитая ватой. Через мгновение я полностью погрузился в белый туман без конца и края, который с каждым мгновением становился все гуще и гуще. А затем я весь начал сжиматься, опускаться, куда-то падая. На самом деле опадало к низу и еще больше расползалось по дивану, то, что еще от меня осталось. Потом была густая мягкая вата, заполнившая все мое сознание, а затем я услышал голос словно из небес, гулкий и раскатистый словно гром: -Миллисента заканчивай трансформацию, без меня. Я пока немного отлучусь и посплю несколько часов, пока ты окончательно не преобразишься. Этот голос был очень знаком, но я уже не мог вспомнить, кому он принадлежит. А затем мое сознание окончательно засосала белая ватная трясина. Не знаю, сколько прошло времени, но я почувствовал, как яркая вспышка резанула мое сознание и в тот же миг белый туман перед глазами начал быстро рассеиваться. Прошло еще немного времени, и яркость и резкость навелись перед моим взором. Мне показалось, что я парю где-то под потолком вниз головой. Это было восхитительное чувство неимоверной легкости и полета. Немного потренировавшись, я вдруг понял, что могу перемещаться в пределах комнаты, но я чувствовал, как что-то тянет и манит меня к низу. Я обернулся в ту сторону и увидел лежащее на диване, подобно красивой женщине, прекрасное свадебное платье. Утреннее солнце ярко переливалось на его белом сверкающем атласе. А потом мне вспомнилось, что это восхитительное свадебное платье было на мне, точнее я его носил… или оно меня носило. И в тот же миг мой взор заскользил к платью, точнее платье начало его затягивать в себя. Несколько мгновений, и я ощущал платье, точнее каждую его деталь, каждую оборку, каждый кусочек кружев, каждый шов и каждую ниточку при этом мой взор оказался в гуще что-то белого. Он постепенно сфокусировался, и я увидел перед собой белую шелковую подкладку платья. А потом ко мне вернулись все мои воспоминания. Я вспомнил, как надел это прекрасное свадебное платье, со всеми многочисленными юбками, как оно сопротивлялось и не хотело меня из себя выпускать, а затем как я в нем начал по частям исчезать. А затем был белый туман и сон. Теперь же, кажется, я проснулся, но мой сон никуда не делся. Обстановка совершенно не поменялась. Я себя хорошо чувствую, причем я еще никогда себя так великолепно не ощущал. Только тело, казалось какое-то чужое из-за своей неимоверной легкости и воздушности. А еще мне казалось, будто все эти оборки, кружева, и с бесчисленные слои нежной ткани, покоящиеся на диване теперь моя кожа, плоть и кости. Я в тот момент совершенно не хотел принимать, что этот прекрасный свадебный наряд это все же я. Что платье с помощью колдовства выросло из меня, поглотило меня, и растворило меня в себя без остатка и, что я весь без остатка, стал белоснежным блестящим атласом, мерцающими вычурными кружевами, и нежной мягкой белой тафтой. Что же такого сделала со мною эта ведьма Белль? Загипнотизировала и опоила каким-то зельем или действительно с помощью магических заклятий и колдовства сделала из меня красивую вещь, которую я всю жизнь мечтал надеть, но вместо этого сам в нее превратился, в свадебное платье моей мечты… Разве такое возможно? — думал я. Мои мысли были прерваны цоканьем женских каблучков, и когда дверь отворилась, в комнату вошла Белль. — Доброе утро Миллисента! — сказала фея, глядя куда-то в пустоту поверх лежащего свадебного платья на диване. Я же разумеется не мог ей ответить поскольку у меня не было не только губ и рта, но даже и самого меня в привычном понимании. Вместо меня была лишь красивая вещь! А вещи, как известно в привычном понимании не умеют говорить. Тем не менее, я ответил ей на приветствие мысленно, Белль сразу улыбнулась и спросила в голос: — Как ты себя чувствуешь Миллисента? — На удивление хорошо, только весь мир какой-то перевернутый — снова ответил я мысленно. — Это пройдет, потерпи пару дней, а пока начнем тебя готовить, к новой жизни. Когда придет время, я покажу тебе, твой новый дом, в котором ты теперь будешь жить, там ты познакомишься с другими девочками. Потом я познакомлю тебя с твоей новой работой. Она несложная, тебе просто нужно будет всегда быть красивой — снова сказала в голос женщина. — Белль, не может быть, ты читаешь мои мысли?! — воскликнул я. — Миллисента после перевода тебя в вещественное состояние, это стало совсем нетрудно. Каждая белая ведьма это умеет. — Читать мысли? — Нет, глупышка, феи напрямую читать мысли не умеют, они могут лишь общаться ментально с заколдованными до состояния вещи. Для того чтобы узнать, о чем думают обычные люди, используются обычное магическое прогнозирование, а также магическую индукцию с дедукцией. Точность определения не абсолютная, но вполне приемлемая. Тем временем белая ведьма начала меня разделять на части и раскладывать по коробкам. И хоть большая часть аксессуаров к моему свадебному платью была от меня отделена и уже лежала в коробках, я все равно ощущал их присутствие. Удивительно, но было очень приятно, когда Белль ко мне прикасалась, а иногда очень щекотно. Мое новое тело из атласа кружев, шелка и тафты, было неимоверно чувствительным. Будучи платьем лишь чуть меньше суток, я испытал столько необычных ощущений, сколько я не испытывал за целую жизнь. Перчатки и чулки отправились в одну коробку, панталоны в другую. Кринолин и нижние юбки вынули и отложили в сторону. Я сразу почувствовал, словно мои ноги вместе с бедрами отделились от меня, но при этом я не перестал их чувствовать. Внезапно картинка перед моим взором поменялась, я почувствовал, что меня поднимают вверх. А затем перед моим взором показалась знакомая мягкая вешалка-плечики, в которую я влюбился с первого взгляда, пока еще не был полностью платьем. После этого я почувствовал своими плечами ее нежное прикосновение внутри меня. Это было так восхитительно, мягко, мило и женственно, что я на миг почувствовал себя словно в раю. Даже мои буфы распрямились, стали визуально больше, словно надувшись от удовольствия. Эти рукава похожие на большие дутые шары из атласной ткани были очень чувствительной частью моего нового атласно-кружевного тела, как и мой хвостик, простите, бантик на талии. С маленького крючочка мягкой вешалки свисал мешочек с освежителем, который распространял нежный цветочный аромат, и казалось, словно проникал сквозь меня. К этому нежному, приятному и сексуально женственному запаху нельзя было оставаться равнодушным, и мой огромный бант на талии сладко заныл. Но получить разрядку самому, трогая его, я уже не мог, поскольку у меня больше не было рук. Они превратились в атласную ткань и кружева, как, впрочем, и все остальное, что было мною. Внезапно я почувствовал, как меня подняли и давление от прикосновения к мягкой вешалки немного увеличилось, ведь я был сделан из дольно тяжелого атласа, поэтому весил несколько фунтов. Потом я почувствовал движение, и мой взор заскользил вперед. Куда меня несли, я не знал. Все что я видел, так это незнакомые мне помещения, колыхаясь, изгибаясь и свободно вися на своей мягкой вешалке. Затем я оказался в какой-то незнакомой комнате, судя по окружающей обстановке и шикарной огромной кровати, это, наверное, была спальня хозяйки. А затем я ощутил всем своим атласным телом, что-то твердое и плоское, причем от плеч, удобно висящих на моей вешалке и до подола моей юбки. Я бы все отдал, чтобы оказаться в постели этой красивой женщины, но кто я теперь для нее всего лишь красивая тряпка, в самом прямом смысле этого слова — подумал я и тут же себя одернул, вспомнив, что Белль теперь может легко у меня читать мысли. Фея звонко рассмеялась и лукаво подмигнув, сказала: — Миллисента, если ты будешь хорошей девочкой, мамочка однажды тебя возьмет к себе в постельку. Ты разве забыла, я ведь фея и могу исполнять любые желания. И вообще не смей больше себя называть тряпкой. Этим ты не только оскорбляешь себя как мое творение, сотканное из колдовства и магии, но и меня как художника и фею. Миллисента, ты не тряпка, ты прекрасное, атласное, свадебное платье принцессы, ты мое лучшее творение, за последние годы! Миллисента, девочка моя, ну же, будь послушным платьицем. Женщина с нежностью и любовью посмотрела на меня висящего на вешалке, которая держалась проволочным крючком, на широкой дверце шкафа и сладко молвила: — Я надеюсь, тебе будет удобно повисеть недельку в этом шкафчику, мое милое, новое платьице, — а затем серьезно добавила: — Миллисента ты должна окончательно созреть как свадебный наряд, чтобы все твои свойства, заложенные магией, полностью раскрылись. Этот шкаф тоже волшебный, ты будешь там до утра следующего понедельника. Через него прошли все девочки подобные тебе. Затем мой взор невольно переместился на кровать, на которой лежал просторный белый чехол для одежды. Верхняя часть была из блестящего плотного ПХВ. Тогда как внутренняя часть чехла была сделана, из чего-то белого, блестящего и мягкого, в точности как мое новое атласное тело. Это я увидел сквозь зияющие отверстие, образованное открытой белой молнией, в самом низу. А теперь Миллисента, ты как все хорошенькие и послушные платьица пойдешь сейчас баиньки — сказала фея и начала на меня висящего на дверцы шкафа натягивать чехол. Белль присела, затем бережно собрав подол моей юбки, которая все еще оставалась пышной даже без нижних юбок и кринолина, осторожно просунула его в отверстие чехла, который медленно заскользил по мне снизу доверху. Изредка женщина оглаживала платье и поправляла его, по мере того как оно покрывалось чехлом. Мне были очень приятны прикосновения ее рук, к моему новому кружевно атласному телу. Они мне напоминали самые нежные ласки. Особенно было хорошо, когда она погладила мой бантик на талии, от этого я затрепетал от удовольствия, всем своим атласно кружевным естеством. Тем временем чехол двигался дальше вверх, постепенно меня поглощая, как поглощает свою жертву змея, проглатывая ее целиком. И вскоре изящные, нежные, мягкие руки Белль коснулись моих рукавов –буфов. Она осторожными нежными движениями немного надавила на них и втиснула внутрь. Теперь я был весь целиком в чехле. Даже мой взор больше не парил в комнате, он тоже устремился внутрь него и теперь я мог видеть перед собой, лишь блестящую белую подкладку чехла из мягкого, нежного, шелковистого материала. Снаружи виднелся лишь крючок моей вешалки, из прочной и очень упругой, никелированной проволоки. Вскоре я почувствовал легкий толчок, когда меня сняли с дверцы шкафа, а затем я услышал через отверстие голос Белль: — Сладких сновидений Джулиана Гоун, моя милая Миллисента. Мы обе знаем, что это, то, чего ты хотел, больше всего на свете. И ты хотел этого всегда, это я знаю как твоя хозяйка. Кстати, чехол полностью герметичный, поэтому никакие мотыльки в него не смогут проникнуть и нанести тебе вред, пока магическая защита платья еще не активирована. Не бойся и хоть твоя упаковка абсолютно непроницаемая ты в ней не задохнешься, поскольку ты теперь вещь, у которой нет легких. После этих слов я услышал пластиковый визг запираемой молнии, которая окончательно меня запечатала в моем мягком саркофаге. Мое сознание окуталось белым непроницаемым туманом, который быстро сгустился и превратился в мягкую, белую, пушистую вату, которая держала меня в своих цепких и тугих объятиях, до тех пор, пока я окончательно не растворился в ней. Я проснулся от того что меня покачивало и слегка изгибало, кажется меня куда-то несли. Было очень шумно, слышалось множество женских голосов. Эти звуки были характерны для большого магазина или бутика на оживленной улице. А затем я услышал голос свой любовницы. Почему я так подумал, трудно сказать, видимо платье уже манипулировало моими мыслями и желаниями. Ведь я только один единственный раз подумал, чтобы оказаться в ее постели, хотя эта мысль могла быть навеяна тоже платьем. «Эй, Сара, Лиза, поторапливайтесь, нужно обновить центральную витрину на входе, новой коллекцией от кутюр. Она пришла вчера ночью. Платья Стефани и Джейн, а также Грейс, те что из моей личной коллекции, после обеда поместите в витрине центрального зала, вместе со всеми к ним необходимыми аксессуарами. У них были слишком длинные выходные, а классика всегда пользуется спросом и не выходит из моды. Но сначала возьмите горничных и что бы витрина сверкала…» — отдавала приказание Белль. — Госпожа, а что делать с тем новым платьем, что вы создали неделю назад. -Таня, пойди и принеси его из моей спальни. — Госпожа вот оно. — Молодец девочка, ты очень проницательна и внимательна, хоть работаешь только месяц. Думаю, что тебе следует повысить зарплату, прямо со следующего месяца. — Спасибо госпожа. А что мне делать с платьем? — Отнеси его в защищенную комнату, где хранится моя личная коллекция эксклюзивных и редкостных нарядов. Ты знаешь Таня, где это? -Да госпожа. Там на втором этаже в самом углу, за залом «Люкс» элитных свадебных нарядов для молодоженов за 30. — Тогда возьми ключи и отнеси его. — Я уже взяла их госпожа. — Прекрасно Таня!