Зараза

Дилюк раздраженно сжимал тарелку супа. Казалось, белый фарфор треснет от такого давления. Взгляд красных глаз прожигал сидевшего на кровати мужчину. — Тебе нужно поесть. Рагнвиндр уже битый час пытался заставить брата съесть хоть что-нибудь — сначала забота о Кэйе была на плечах горничных, но буквально через несколько минут те выбегали из гостевой спальни в слезах. Неизвестно, что такого наговорил им Кэйа, однако даже Аделинда сдалась."Простите, мастер, но это не в моих силах." — виновато заявила она, вручая поднос с супом для Альбериха виноделу. Дилюк мужественно принял вызов, но все оказалось несколько сложнее, чем он предполагал: — Не нужно, — тихо, но твердо сказал рыцарь, сложив руки на груди. Рагнвиндр глубоко вдохнул, собирая остатки самообладания: — Прошу, не заставляй меня силой толкать тебе еду в глотку. — Делай, что хочешь. Я не голоден, — безэмоционально ответил капитан. Это было последней каплей. Насколько бы терпеливым ни был Дилюк, Кэйа довел его до ручки. И Альберих за это поплатится. Винодел метнулся к брату. Раздражение и гнев бурлили в крови, неконтролируемо вырываясь наружу. Рагнвиндр схватил капитана за лицо, с силой надавливая на скулы. Он был явно сильнее Кэйи, поэтому рыцарю ничего не оставалось, как послушно открыть рот, пока ему не сломали челюсть. Все еще удерживая Альбериха одной рукой, Дилюк зачерпнул ложку супа и поднес к лицу брата: — Я сказал, что ты будешь есть, — прорычал винодел, вливая содержимое ложки в рот Кэйи. Капитан кавалерии закашлялся, но суп все-таки проглотил. Он исподлобья взглянул на Рагнвиндра: — Мне повторить или дальше сам справишься? — хмуро спросил тот, подвигая тарелку ближе к больному. Альберих что-то неразборчиво прошипел сквозь кашель, и взял ложку. Нарочито медленно, с наигранным отвращением на лице он начал есть. Не без усилий, затолкав в себя половину, рыцарь отодвинул суп и поднял глаза на брата: "Доволен?" Дилюк вздохнул: половину порции овощного супа хорошим питанием, конечно, не назовешь, но это лучше чем ничего. Невольно вспомнился маленький синеволосый мальчик, которого тошнило после того, как он попытался доесть все, что было на его тарелке. Естественно, не привыкший к таким богатствам желудок, с подобным не справился, и ничем хорошим геройство маленького Кэйи не закончилось. С тех пор Крепус наказал подавать новоприбывшему порции поменьше, постепенно увеличивая количество еды. Винодел тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Рагнвиндр взглянул на брата: тот сидел на кровати, сложив ноги по-турецки и глядя на Дилюка. После лекарств жар немного спал, что несомненно радовало, однако, зная капитана, он, скорее всего, сейчас же заявит, что уже здоров и побежит рубить хиличурлов, а потом свалится без сознания где-нибудь в канаве. Хозяин поместья удрученно вздохнул, глядя в бездонный синий омут перед собой: — Я должен сказать тебе кое-что... — начал винодел, но был перебит. — Мне все равно. — Выслушай меня, Кэйа. Рыцарь промолчал, выжидающе и враждебно наблюдая за собеседником своим единственным глазом. — Я... — слова, как на зло, убегали из головы, не желая складываться в предложения, — я виноват перед тобой. Нет, я не просто виноват, я виновен, — Дилюк сглотнул, — Я виноват в смерти отца, я, а не ты. Я разрушил наши отношения, напал на тебя, вместо того, чтобы поддержать. Люди — творцы своего счастья, а я окружил себя горем. Я разбил на кусочки все, что имел, а потом обвинил во всем тебя. Вылил на собственного брата всю ненависть к себе. Я строил из себя пострадавшего, не замечая собственного уродства, не видя ошибок. Я...отвратителен... — Ты не виноват в его смерти, — все, что ответил Альберих на исповедь Рагнвиндра. Винодел поднял взгляд на рыцаря, по бледной щеке скатилась одинокая слеза. — Кэйа, я хочу все исправить, — его голос дрожал. Капитан кавалерии продолжал молчать, лишь слегка приподнял одну бровь. Эта тишина угнетала. — Просто...позволь мне хотя бы попытаться. Я хочу начать с чистого листа, вернуть все как было... — Я не хочу, чтобы все было как раньше, — холодно произнес Кэйа. Рагнвиндр вздрогнул. Слова ледяным лезвием полоснули по сердцу. Он уже не пытался сдержать слезы — они катились по щекам, падая на ковер. "Думал, он так просто простит тебя после того, что ты с ним сделал? Дурак. Наивный, никчемный, жалкий дурак..." — Прости...— прошептал Дилюк. — Я не хочу снова быть твоим братом. Твоей тенью, — продолжил Кэйа, не обращая никакого внимания на слезы брата, — Потому что я хочу большего. Винодел неуверенно поднял голову, заглядывая в голубой глаз с надеждой: — Чего ты хочешь? — шепотом вопрошал он. — Тебя. Рагнвиндр подавился воздухом. Казалось, сердце пропустило удар. Тело враз наполнилось энергией, а слезы отошли на второй план — еще был шанс все исправить. Шанс сделать все даже лучше. — Поэтому... — хотел сказать что-то еще Альберих, но был нагло прерван жарким поцелуем. <i>" Раз уж слова до тебя не доходят, придется общаться другими способами..." Дилюк впился в губы Кэйи, заваливая того на кровать. Его рука по-прежнему сжимала ворот рубашки, пока язык очерчивал острые зубы рыцаря. Прикусывая губу, а потом нежно зализывая следы, он пытался передать то, что чувствовал, донести все то, что не мог описать словами. Альберих отвечал на поцелуй — говорил, что понимает. Понимает все и не может не радоваться, входя во вкус и с азартом пытаясь перехватить инициативу на себя. Как будто Дилюк ему позволит. Поцелуй прекратился только тогда, когда винодел почувствовал, как горло брата сжимает спазм, и отстранился, позволяя капитану прокашляться. — Ты ведь можешь заразиться, — хрипло прошептал Кэйа, тяжело дыша. — Плевать, — рыкнул Рагнвиндр, украшая смуглую кожу собственническими отметинами. Он расстегнул рубашку, пробираясь к ключице. Легонько прикусив выпиравшую кость, Дилюк с наслаждением прислушался к громкому сердцебиению, доносившемуся из тяжело вздымавшейся горячей груди. Альберих тихо постанывал, наслаждаясь ласками. Впрочем, сил на что-то другое у него не было — болезнь давала о себе знать слабостью во всем теле и возвращающимся жаром. Или этот жар исходил от Рагнвиндра? — Кэйа не знал, да и не хотел знать. Винодел прочертил влажную дорожку, спускаясь к низу живота. Он нежно провел пальцами по ожогу — вина снова кольнула где-то на задворках сознания, но он быстро отпихнул ее куда подальше, расстегивая штаны капитана. Черная ткань легко скользнула вниз вместе с нижним бельем, оголяя напряженную плоть и такие соблазнительные бедра. Дилюк только сейчас заметил, что собственная рубашка уже давно валялась на полу. "И когда только успел..." Рагнвиндр поднял глаза на брата, получая нетерпеливую, похотливую улыбку в ответ. Начиная с колена, хозяин "Рассвета" начал усыпать смуглое бедро поцелуями, очерчивая языком каждый шрам или ссадину, что встречал по пути. Когда он, наконец, добрался до самого интересного, Кэйа не выдержал: — Сколько еще ты собираешься играться со мной? — на выдохе произнес он. — Какой нетерпеливый, — хрипло засмеялся Рагнвиндр, касаясь головки. Альберих судорожно выдохнул, кусая губы. Язык Дилюка прошелся по всей длине, задевая головку, будто играючи. Мимолетное касание губ, а затем возбужденную плоть окутали влажность и жар чужого рта. Винодел дразнился, лаская языком, почти не беря в рот, а потом резко взял почти весь член, щекоча алыми прядями бедра рыцаря. Постоянно меняя темп, он задвигал головой вверх-вниз, сводя Кэйю с ума одним своим раскрасневшимся лицом и растрепанной шевелюрой. Рагнвиндр отстранился за мгновение до того, как капитан кавалерии Ордо Фавониус задрожал всем телом и излился себе на живот. "И где ты такому научился, братик?" Вопрос так и остался неозвученным, потому что Дилюк прошелся ладонью по животу, размазывая сперму. Пальцами, покрытыми белесой субстанцией, он коснулся сжатого колечка мышц, проталкивая внутрь одну фалангу. Воздух выбило из легких. Винодел легко скользил внутри, второй рукой сжимая ягодицы Альбериха. Вскоре, к первому пальцу присоединился второй, и движения стали настойчивее. Ловко растягивая рыцаря, Рагнвиндр добавил третий палец, изредка задевая чувствительную точку. Кэйа не смог сдержать тихий стон наслаждения. Он выгнулся, подаваясь навстречу настойчивым ласкам. Послышался шорох одежды, и капитан ощутил, как на смену пальцам пришло кое-что поинтереснее: горячий, влажный, напряженный член Дилюка упирался в анус, заставляя подрагивать от мучительного предвкушения. Винодел толкнулся внутрь, прижимаясь всем телом, щекоча чувствительные соски своими алыми локонами. Альберих застонал в голос, когда брат вошел до конца. — Быстрее, — прошептал он прямо в губы Рагнвиндру, за волосы притягивая того к себе для нового поцелуя. Полуночный герой прислушался к своему партнеру, ускоряя темп. Кэйа изогнулся, словно змея, толкаясь навстречу Дилюку, что, хрипло дыша, покрывал шею капитана новыми засосами, игриво кусая кожу. Винодел вошел в него еще пару раз, прежде чем с хриплым стоном кончил. Рыцарь почувствовал, как по телу разливается дурманящее тепло, и утомленно промычал что-то, когда Рагнвиндр вышел, падая на постель рядом. Умиленно глядя на Дилюка, Кэйа потянулся за салфетками, чтобы прибрать следы их "развлечений". Покончив с уборкой, он накрыл обоих одеялом и, чмокнув брата в лоб, уткнулся в его ключицу, засыпая.

***

— Как я и говорила, вы тоже заразились, мастер Дилюк, — вздохнула Барбара, покончив с осмотром, — теперь вам обоим нужен постельный режим и отдых! — О, не переживай, с этим мы справимся, — многозначительно протянул Альберих, довольно улыбаясь. — Кстати... — неуверенно начала девушка, краснея, — А почему вы в одной постели? — Вместе болеть веселее! — по-детски засмеялся Кэйа, прижимая к себе Рагнвиндра. — Боже, избавьте меня от подробностей, прошу, — пролепетала Гуннхильдр, закрывая лицо руками. Она изо всех сил старалась не обращать внимания на огромное количество совсем не двусмысленных, красных и бордовых отметин, которыми было усыпано почти все тело капитана кавалерии, пара следов также виднелась на бледной шее винодела. — А мы и не собирались посвящать вас в нашу личную жизнь, Пастор, — хрипло добавил Дилюк, тепло улыбаясь. Кэйа звонко рассмеялся, заражая весельем и Барбару. Не выдержав, Рагнвиндр тоже расхохотался, с удовольствием вдыхая аромат синих волос, раскиданных по горячим простыням. "Теперь все хорошо..."