Чашка бергамота

Огненно-рыжий диск клонился к горизонту, будто стараясь получше рассмотреть собственное отражение в морской воде. Камни, выступающие на поверхность недалеко от береговой линии, местами белые от соли, темнели и остывали, время от времени позволяя чайкам и каким-то незнакомым птицами посидеть на их обрывистых спинах. Солнце слепило в безоблачном небе большую часть дня, но нестерпимой жары не случилось, лёгкий ветер приводил прохладу с моря. Чтобы добраться от загородного дома до береговой линии нужно преодолеть всего пару сотен шагов вниз, кроме того, апартаменты предусматривали непостоянство местной погоды, здесь легко было найти прохладу в такие дни даже на открытой террасе. Ханджи Зое предпочла брючный костюм кремового цвета. Жакет, выбранный на случай непогоды, был оставлен где-то ещё невестой, и по-прежнему не вернулся в руки хозяйке, которая успела в этот день стать женой и сейчас танцевала с Эрвином Смитом. — Я рад, что ты не изменяешь себе даже сейчас. — Удивительно, но Моблит по-прежнему подкупается моей женственностью, и платья здесь не причем, — Ханджи засмеялась, — правда от очков пришлось отказаться, но, уверяю, это ненадолго. — Надеюсь, даже поверх очков твой взгляд останется счастливым, как сейчас. — Если я буду чаще смотреть на тебя, так и будет. Эрвин улыбнулся и Ханджи улыбнулась в ответ, позволяя мужчине вести в простом танце, в большей степени нужном для разговоров после затянувшейся разлуки, чем для чего-то другого. — Я рада, что ты приехал не один, — Леви сидел у барной стойки рядом с девушкой, цвет волос которой был близок к персиковому, она говорила о чем-то с ним, — представляла, что ты выберешь в спутники кого-нибудь повыше ростом, предпочитающего по большей части джин, чем мятный чай со льдом, — Эрвин заметил во взгляде Ханджи редкие искры шампанского. Ханджи закрыла глаза, продолжая медленно двигаться в такт музыке: — Мы с тобой во многом преуспели, благодаря нашим талантам и усердию, — Ханджи говорила несколько тише, чем могла, и Эрвин чуть подался вперёд, — но делиться собственным сердцем научились только сейчас. Я знаю, что Леви достойный человек, и что ты по-прежнему не любишь джин. Ханджи будто не заметила, как остановилась музыка и, подержав Эрвина за руку ещё немного, сверкнула улыбкой и решила расстаться с букетом. Леви не было за барной стойкой, Эрвин без труда догнал его по дороге к воде. Леви обернулся, приставив ладонь ко лбу, и увидел букет гортензий в руках девушки с персиковыми волосами, с которой он говорил только что. — Кажется, вечер только начинается, — заключил Леви. Солнце почти приблизилось к воде, море вспыхнуло, рассеивая по воздуху розовое свечение. Морской отлив обнажил полосу гальки, забыв на суше водоросли, пену и даже мелких крабов. — Ты бы хотел остаться жить у моря? — спросил Леви, щурясь от воды и света. — Думаю, да, — не долго размышляя, ответил Эрвин, — правда я не уверен, что стал бы ходить в море. Об этом стоит позаботиться позже. — Можешь качать Леди на коленях и читать любые книги, кроме тех, которые тебе не интересны, и спать в кресле, — замахнувшись, Леви бросил мелкую гальку, она исчезла в толще воды. Эрвин рассудил, что когда-то камень, возможно, снова окажется на берегу. — Отличное свидание с доброй старостью. Готов оставить чайную лавку? Леви не изменился в лице и ничего не ответил. Эрвин не смотрел на него сейчас, но мог представить, как черные глаза переполняются солёной водой. Эрвин подумал о том, что утонул ещё тогда, в чашке бергамота. Солнце почти ушло за горизонт, когда Эрвин, казалось, услышал издалека имена: — Чувствую, нам пора. Леви постоял ещё немного, бесцельно смотря туда, где скрылось солнце, а после, повернув кольцо на безымянном пальце, закончил день и направился вслед за Эрвином. Ночь обещала быть теплой и безлунной.