С тобой всё в порядке?

Что-то маленькое и сырое противно ползет по лицу. Скатывается со лба на щеку, потом на подбородок. Хочется провести рукой, а она просто не поднимается. Лёша просыпается. Всегда забавно ощущать пробуждение, когда даже не помнишь, как заснул. Возможно, так на него повлиял алкоголь, только вот проснулся он не самым приятным способом – в лицо летели капли дождя. Лёша попытался пошевелиться – рука, которой он обнимал Лису онемела, всё тело затекло, застыв в неудобной позе. Кстати о Лисе – она тоже спала, уткнувшись носом в воротник ветровки парня, мирно посапывая. Но как только Лёша начал предпринимать попытки сдвинуться с места, она проснулась. - Не сплю, просто веки изнутри интереснее. – протараторила чересчур бодро и громко девушка, подрываясь с места. Чуть не упав с качелей и через секунду осознав, что происходит, она наткнулась на недоуменный взгляд Лёши. - Боже, что у тебя в голове творится? – Лёша разминал затекшую руку. Дождь тем временем все усиливался. Лиса довольно ухмыльнулась. Лёша тоже поднялся с места и подковылял к девушке – тело ломило от любого действия. Он поправил её ведьминскую шляпку, а она ему нацепила капюшон от ветровки. Лёша чувствовал себя таким уставшим, что оставил руки на плечах Василисы и обнял её, закрывая от дождя. Лиса обняла парня в ответ. Они так и стояли под дождем, обнимая друг друга и думая о том, как же им быть дальше. Страшно. Они оба в ужасе, пускай и не показывают этого. Последний год школы, экзамены, поступление – что потом? У Лисы жизнь была распланирована только до первого курса, Лёша вообще не думал, что доживет до поступления, а если и доживет, то уж явно поступать никуда не будет. А теперь еще и их отношения, которые после всего случившегося казались верхом безумия. Им обоим сложно быть наедине даже с самими собой, а вдвоем им было проще – но только для себя, а не друг для друга. Непривычно иметь более серьезные проблемы, чем порванная тетрадь по русскому или слишком поздний закат, из-за которого придется позже идти домой. - Если мы сейчас не спрячемся, нам и нашему здоровью пизда. – Лёша поднял голову к небу и подставил лицо под летящие капли. Лиса кивнула куда-то в воротник и оторвалась от парня. - Надо спрятаться в ближайший подъезд, до дома мы не добежим хоть чуточку сухими. Лиса схватила Лёшу за руку и повела к соседнему дому. То ли из-за тихого и покинутого всеми двора, то ли просто из-за старости постройки, домофонная дверь не работала и впускала к себе в обитель всех желающих. Тем не менее, судя по пыльному и темному подъезду, желающих было крайне мало. Василиса поднялась на лестничный пролет между вторым и третьим этажом и села на затертый подоконник, предварительно смахнув с него подолом пальто немаленький слой пыли. Кроме нее на подоконнике покоились старая банка из-под консервированных ананасов с жутко выцвевшей упаковкой, в которой валялась горка бычков, и треснутый горшок, с некогда жившим в нем цветком, а теперь же просто хранящим в себе спрессованный от времени кусок земли. - Странные стекла, интересные, - Лиса начала качать ногой, разглядывая вид за спиной. – очень крутую атмосферу они создают. Лёша обратил внимание на окно позади девушки – и правда, свет, исходящий с улицы, значительно изменился по сравнению с тем, что он видел до входа в дом. Подъезд, его блевотно-зеленые стены освещались не как обычно – холодно-серым или синеватым, а тусклым желтоватым, даже слегка коричневым. При этом стекла не выглядели грязными и заляпанными. - Как-то даже противно от этого света. Болезненное состояние нагоняет. – Лёша тоже сел на подоконник и посмотрел на девушку. – Неужели тебе нравится? - Конечно! – воскликнула Василиса, закинув ногу на желтоватую поверхность и облокотившись спиной на стену, благо широта подоконника позволяла. – Ты только представь, сколько людей, сколько поколений пережил этот дом, это самое окно. Эта мысль не может звучать противно! - Да, но сейчас… - Лёша повторил за Лисой движения и сел зеркально её положению. – Это выглядит так, будто мы подобрали не самый удачный фильтр для нашей жизни, но поменять мы его теперь не можем – так и ходим, мучаемся. - Ты слишком пессимистично мыслишь. – Лиса достала новую сигарету. Пачка снова норовила кончиться, придется просить Аниного парня снова купить. – Представь, что у нас нет всех этих проблем с домашками, экзаменами и поступлением. Мы сидим тут, бедные студенты, наша жизнь напоминает снимки со старой пленки – всё такое интересное и классное, но в то же время недосягаемое. Мы сидим, курим и думаем, как нам справиться с этим дерьмом – учеба на нелюбимую профессию, вечная нехватка денег и разбитое сердце. - Ты курить бросай, тогда и денег больше будет, - несмотря на свои слова, Лёша берет у Лисы зажигалку, которую та несколько раз тщетно пытается зажечь, и сам поджигает ей сигарету. – И вообще, это все ведь не про нас. Мы еще не студенты, но мы поступим именно туда, куда захотим, и получим образование такое, какое считаем нужным. И сердца наши целы. Пока что, по крайней мере. Лиса усмехнулась. - Но с отсутствием денег ты согласен? - Как тут с правдой не согласиться. Василиса задумалась – а к чему вся эта романтизация. Если постараться, и её реальную жизнь можно сделать чем-то приличным, красивым, в чем хочется жить. Какое-то подсознательное желание впихнуть себя в сопливый американский фильм про осенний Нью-Йорк, где герои попадают в дурацкие ситуации, а актеры переигрывают. Эта противнейшая потребность в вечно нестабильном состоянии, желание пожить в драме, глупом наивном мюзикле про неразделенную любовь. Да для чего все эти мысли? Почему возникла эта тупая необходимость пострадать? Что это, недостаток внимания? Какой-то синдром с непонятным и непроизносимым названием? Или же просто такая человеческая натура, желающая вечно выживать? Разбираться не хотелось. Пожалуй, это в принципе была последняя в списке проблем, которую хотелось решать. Василиса докурила сигарету и, потушив об бок подоконника, кинула окурок в банку. Она сидела, болтая ногой, смотрела в унылое окно, по которому били капли слабого январского дождя. Ей хотелось не думать ни о чем. Но так не бывает. Лёше нравилось за ней наблюдать. Её сосредоточенное лицо всегда очаровывало. Не сказать, что она становилась красивее – таковым человек становится, только когда искренне улыбается. Но в такие моменты черты ее лица, взгляд, движения – всё это становилось каким-то особенным, не от мира сего. Как будто в эти минуты усердных мозговых штурмов наконец-то падала маска безразличия, и у Лёши получалось уловить все её эмоции. Да, она старалась быть с ним откровенной, но всё равно не могла показать своего истинного лица. - Хочешь домой? – Лёша всё ещё смотрел на девушку. Он решил спросить насчет возвращения, ведь, несмотря на закрытый наглухо подъезд, Лиса начала дрожать. - Не особенно. – она повернула к парню голову и обняла себя за плечи. – Там меня ничего не ждет. - Как и здесь. – Лёша поправил воротник свитера и спрыгнул на пол. - Да, - Лиса обвела взглядом лестничную клетку. – Но здесь и не мой дом. Это просто очередное безумно приятное место. Где-то сверху щелкнул замок, но не лестницу никто не вышел. - Мне кажется, нам все же стоит уйти. – Лёша взял Лису за руку и помог слезть с подоконника. – Не стоит злоупотреблять гостеприимством. Василиса, словившая по видимому меланхолию, молча слезла и направилась к выходу. Дождь уже кончился. Только с деревьев тихонько капали маленькие капли, напоминая о недавнем. Василиса так и шла, обхватив руками плечи и устремив взгляд вперед. Когда Лёша её нагнал, он попытался обнять её за плечи, но она скинула его руки, вместо этого убрав свои в карманы. Парень не понял так резко сменившегося настроения Лисы, но лезть под горячую руку не стал, а лишь послушно поплелся рядом. Они дошли так до дома Лисы, возле которого она вдруг резко затормозила и устало посмотрела на парня. - Я не хочу оставаться одна. Лёша удивленно смотрит на девушку, силясь понять, к чему именно она клонит. Но Лиса не продолжает, а смотрит в ожидании ответа. - Ты и не останешься одна. – Лёша делает шаг к Василисе и аккуратно берет ее за лицо. Несмотря на мороз, щека горит, хотя и видимых признаков высокой температуры он не наблюдает. По её щеке начинает течь слеза. - Я… Я боюсь, что буду жить, как они… Ненавидеть. Но молчать. Потому что нечего сказать. А так хочется что-то сделать… И… И… - Лиса не успевает договорить, её глаза закатываются, а ноги подкашиваются. Она начинает падать, и от свидания её лица с асфальтом Лису едва успевает уберечь Лёша. Он в панике хватает девушку на руки и несет к дому. К сожалению или к счастью, это пока Алексей еще не решил, на пути своём он не встречает никого из соседей. Еле выудив из кармана пальто ключи от квартиры, Лёша еще долго думает, как открыть дверь с девушкой на руках. Наконец, чудом её не уронив, он входит в квартиру и кладет Лису на диван. Раздевать не спешит, тянется к её телефону (хотя Лёше казалось странным, что на нем нет пароля, сейчас он искренне благодарил Лису за такую возможность), набирая номер Ани. Да, они не особо поладили, но она – единственная, к кому можно обратиться за помощью. - Ань? – чуть ли не в пустоту говорит Лёша, как только гудки прекращаются. - Ты че за чмошник, э, верни телефон Ваське, слыш? – из трубки доносятся не слишком трезвая речь и звуки музыки. Сейчас около четырех, где она нашла тусовку? - Ань, это Лёша.. – парень пытается подобрать слова, чтобы случайно не сболтнуть лишнего, но его перебивают. - А-а-а, Алексей, какая встреча. – на фоне слышится какое-то шуршание, потом шипение только что открытой бутылки пива. – А че с Васькиного телефона? С ней всё хорошо? - Можешь прийти? – Лёша напрягается в ожидании реакции. Голос твердеет. - К ней? – дыхание на том конце трубки замирает. Боже, спасибо Ане за то, что не задает лишних вопросов. - Да. – Лёшу поражает её готовность всегда помочь подруге. - Вызываю такси. Буду… - парень слышит копошение и беглое прощание с кем-то. – Буду через 15 минут. Он кладет трубку, выдыхая. Помощь в пути. На долю секунды Лёшу даже пронзает зависть – он никогда не дружил с кем-то вот так, настолько преданно и самозабвенно. С тех пор, как ушел отец, он вообще забыл, что такое дружба. Но это сейчас не главное. Василиса. Лёша возвращается в комнату, снимает с девушки пальто и ботинки, пытается укрыть принесенным с её комнаты пледом, точно не понимая, есть ли в этом вообще смысл. Он садится рядом с диваном на полу, приглаживает растрепанные волосы Василисы, попутно сжимая её ладонь. Что делать? Как он может ей помочь? Может ли вообще? Окунувшись в свои мысли, он даже не заметил, как прошло время. В дверь позвонили. Лёша подорвался, уронив руку девушки, и кинулся открывать дверь. На пороге стояла запыханная Литовская, от которой слегка разило спиртным, но взгляд был на удивление ясный. Она вваливается в прихожую, чуть ли не сбив Лёшу с ног, быстро снимает обувь и молча проходит в гостиную. - Еб твою налево, Лёша, ты что сделал? – Аня падает на колени возле Лисы, ощупывает её, пытаясь привести в чувство. - Да я ничего не делал! – Лёша теряется и сам начинает паниковать. - Да я вижу! – Аня щупает пульс. – иди в ванную, намочи маленькое полотенце. Живее! Лёша, спотыкаясь, бежит мочить полотенце. Он настолько переволновался, что ему кажется, будто он и сам недалек от того, чтоб грохнуться в обморок. - Вот. – Лёша протягивает полотенце, Аня кладет его Лисе на лоб, слегка похлопывает её по щекам. Та начинает кашлять и что-то бормотать, и Аня спокойно выдыхает. Лиса переворачивается на другой бок, сбив полотенце со лба, и Литовская снимает его, плотнее укутывая пледом подругу. Жестом она показывает парню следовать за ней на кухню. Лёша садится на дальний стул за столом и внимательно следит за Аниными движениями. Она слегка дерганая, очень уставшая, но как будто бы ни капельки не злая. Но не успевает Лёша расслабиться, как в него прилетает мокрая тряпка, а за ней выливается поток злобного шепота. - Придурок, ты чем думал вообще, ей надо бы скорую вызывать, это вообще что такое? Ты знаешь, что у неё со здоровьем и так все плохо, ты что вообще сделал с ней? – Лёша успевает лишь хлопать глазами, сжимая в руках полотенце и стараясь всем видом показать, что ему не страшно. Но, судя по всему, выходило скверно, потому что на половине своей тирады Аня замолчала и пристально посмотрела на парня. – Ты слушаешь? Лёша закивал. - Ладно, я зря завелась. – Аня слегка расслабилась и села напротив Лёши. – Ты можешь рассказать, что произошло? Лёша снова кивнул. - Мы решили прогулять сегодня. Она предложила выпить. Ну, мы купили немного гаража и пошли на площадку. Всё… - Лёша вспоминал и выбирал моменты, которые ему вообще стоило бы рассказывать. – Всё было хорошо. Мы выпили, уснули случайно. Потом посидели в подъезде. Но когда пошли обратно, она стала какой-то отстраненной. А когда дошли до дома, она заговорила про то, что боится остаться одна, заплакала и… И отключилась. Аня спрятала лицо в ладони и тяжко выдохнула. - Я принес её сюда и сразу позвонил тебе. Я испугался, я не знал, что делать, в прошлый раз я так оставил и она сама проснулась, но теперь я просто... – Лёша уже начинал тараторить, но Аня услышала уже важную для себя подробность. - Погоди. В прошлый раз? - Ну да, она буквально вчера уже падала в обморок. Я думал, это от переутомления, да и она просила не беспокоиться об этом, но теперь я понял, что это нечто большее, чем просто усталость. - Ты дурак или идиот? Нашел, кого слушаться. Она настолько привыкла, что с ней что-то происходит, что любая дичь, появившаяся сызнова, её не пугает и не трогает. Но это не значит, что проблемы нужно игнорировать. – Аня по-хозяйски достала кружки и поставила чайник. - Я понимаю… - Лёша стушевался. Его ругали, это конечно привычно. Но это звучало конструктивно и никак не оскорбляло его достоинство. Непривычно. - Вы встречаетесь? – неожиданно спросила Аня. - Да. – Лёша виновато опустил голову. Почему-то он чувствовал, что Аня начнет сейчас его оскорблять, винить во всех бедах, но та лишь таинственно улыбнулась. - Похоже, я должна твоей девушке. - О чем ты? – Лёша хмурится и исподлобья глядит на Аню. Девушка закатывает глаза и продолжает готовить чай – ищет сахар и заварку. - Мы с ней спорили. Она должна была с тобой подружиться, но видимо, переиграла саму себя. – Аня заметила, как потемнел взгляд Лёши, и усмехнулась. – Ты не думай, что это всё ещё спор. Если она так серьезно за тебя схватилась – она действительно что-то чувствует. Лёша кивнул, но мысли закопошились страшным осиным роем. Не то, чтобы сомнения у него когда-то пропадали, но теперь они возродились по новой. - Забей и пей чай. – Аня разлила чай по кружкам и придвинула сахар. Лёша тихо поблагодарил и стал пить. Аня пила чай, спокойно рассматривая погружающуюся в сумерки кухню. Но Лёша застыл в раздумьях, напрочь забыв про чай. Снова в голове крутилось слишком много мыслей – как помочь Лисе, где искать работу, правда ли она его любит… Вообще любовь – штука громкая, и они не настолько долго знакомы, чтобы любить друг друга. Хотя речь больше наверное идет не о времени, а о прожитом. Да, они уже успели с кое-чем разобраться, не самым простым и приятным, но этого наверное все равно мало. А любит ли он её? Может ли он требовать от неё сейчас то, что сам не может обеспечить? Со своими чувствами стоило бы разобраться в первую очередь, но тут как раз и ждало начало испытаний – Лёша уже и забыл, что такое чувствовать что-то положительное. Как бы то ни было, вокруг Лёшиного сознания мир продолжал существовать. Аня уже допила чай и гремела посудой и мойки, а улица погрузилось во тьму. Лёша поставил свой недопитый чай рядом с раковиной, на что Литовская молча кивнула, и пришел к Лисе. Василиса вполне мирно спала, уткнувшись в свернувшийся плед. Выглядела она забавно – волосы сбились и разметались по диванной подушке, нога согнулась, помогая черным джинсам еще красивее обтягивать её фигуру. Лёше так понравилась эта картина, что он невольно засмотрелся, но из раздумий его снова вывел грозный шепот Ани. - Что пялишься, извращенец? От неожиданности парень дернулся, насмешив девушку, а та, в свою очередь, разбудила смехом подругу. Когда Лиса зашевелилась и попыталась открыть глаза, Лёша подошел и сел рядом на диван. - Как ты себя чувствуешь? – парень умиленно и обеспокоенно рассматривал пробудившуюся. - Как будто меня сбил Камаз. – Василиса попыталась встать, но Лёша опустил её обратно. - Тебе нужно отдыхать, лежи. - Да ладно, она не хрустальная, не сломается. – Аня похлопала Лёшу по плечу. Он расценил это как намек свалить, встал и обиженно отошел ко входу на кухню. – Ты что вообще творишь, Васька? Почему твой дружок звонит мне и просит приехать, пока ты тут в бессознанке валяешься? Лиса проводит рукой по лбу, смахивая капли пота и волосы. - Я не знаю, что это за хрень происходит, и я не хотела, чтоб он тебя дергал. Я попрошу его больше тебе не звонить. - Нет, кис, ты не поняла, - Аня садится на место Лёши и гладит Василису по плечу. – Я рада, что он мне позвонил – иначе от тебя о проблемах не узнаешь. Я говорю про то, что ты снова забиваешь на здоровье, игнорируешь болезни без выяснения причин. Ты и так добиваешь себя сигаретами, неужели тебе плевать? У Лисы начинают дрожать губы. - Я устала. Я не хочу больше пить эти дурацкие таблетки по часам, чтоб потом не дохнуть на учебе. Я не могу больше готовиться к этим гребанным экзаменам – я трачу на это силы и время, а результат получаю едва ли не хуже. – Василиса начинает захлебываться слезами, поднимает голову к потолку в надежде остановить их поток. – Мои родители не обращают на меня внимания, только тебе есть до меня дело, да и то, я доставляю тебе столько проблем и огорчений. Я не знаю, что будет дальше, я боюсь представлять. Я уже просто не могу так жить. - И ты сдаешься? Лиса подняла глаза на подругу, которая смотрела на неё с воодушевлением. - А что я могу сделать? Я не в силах кардинально поменять свою жизнь, пока учусь в школе, я устала бегать от ответственности, к которой не готова. - И что ты сделаешь? Суицид? Лиса горько усмехнулась. - Моему организму достаточно дать волю – он сам себя убьет. Аня округлила глаза и грубо спихнула подругу с дивана на пол. Лиса ойкнула и перевернулась на спину, приподнявшись и ошарашенно уставившись на Литовскую. Лёша, наблюдавший за всем этим, тоже не понимал, что происходит и гадал, стоит ли ему вмешиваться. - Даже. Не думай. О смерти. – Глаза Ани горели адским пламенем злости. – Ты должна собраться и прекратить это свое «я устала». Тебе осталось 4 месяца в этой ебучей школе, ты только подумай, она отняла у тебя две трети жизни, и ты так просто это оставишь? Да, родители не проявляют активный интерес к твоему существованию – тогда наплюй на них и найди в этом свои плюсы. Всем этим можно пользоваться! И я не единственная, кому ты нужна. Аня помогла подруге встать и сделала пару шагов в сторону Лёши. - Он позвонил мне, потому что безумно за тебя испугался. Ты нужна ему! Без тебя он снова уйдет в себя, а потом и вовсе помрет в местной подворотне, так еще и с разбитым сердцем. Пойми, вселенной на тебя насрать, но этот мир, - Аня показала на себя и Лёшу. – Этот мир крутится вокруг тебя, и он не переживет угасания своей собственной звезды. Василиса всё еще удивленно смотрела на подругу, парень с восхищением взглянул на Аню. Он бы никогда не смог сказать ничего подобного. А эта речь замотивировала его настолько (хотя даже не была обращена к нему), что он четко решил ставить себе четкие цели и начинать к ним настойчиво идти. - Ань, я… Прости, я не знала, что тебя это обидит, правда. – Лиса подошла к подруге и потянулась её обнять. - Это не обидело, это взбесило. Я ни за что не дам тебе сдохнуть раньше меня. Я тут старшая вообще-то. – Заулыбалась подруга и кинулась в объятья Лисы.

***

Решив, что они могут себе это позволить, Лёша и Лиса проводили Аню до остановки. Литовская пребывала в прекрасном расположении духа, едва не сломала ребра Лёше, обнимая его и шуточно принимая в ряды своей семьи, и взяла с Василисы обещание сходить к врачу и узнать причину обмороков. Посадив Литовскую на автобус, Лёша проводил девушку и направился в теперь свой так называемый дом. На удивление, в квартира была заперта, а внутри не было никого, кроме самого Арсения. - В чем дело? Соседи снова вызвали ментов и с ними не удалось договориться? – Лёша усмехнулся, снимая в прихожей ветровку и скидывая в угол кеды. - Я тебе никогда не рассказывал, почему в моей хате всегда такой балаган? – Арсений сидел на диване в гостиной и курил сигарету. Судя по пепельнице перед ним, пачка слева от мужчины должна уже вот-вот закончиться. - Ты мне никогда о себе не рассказывал. – Лёша прихватил с кухни стакан воды и сел рядом с Арсением. В следующую же секунду он решил пересесть – дым от сигарет рядом с мужчиной почти прожигал глаза. Арсений дождался, когда Леша сядет в кресло напротив, и продолжил. - Лет 7 назад я встретил одну девушку. Она была прекрасней всего на свете. – Арсений вздохнул и затянулся, не оставляя возможности сигарете пожить еще хотя бы минутку. – Я не то, что любил – я боготворил её. И даже не надеялся на взаимность. Но мне впервые в жизни, черт возьми, впервые так повезло, что она тоже испытывала ко мне чувства. Арсений кинул очередной окурок в пепельницу, но новую решил не брать. - То, что между нами было, нельзя назвать отношениями. Это нечто настолько неощутимое, что нет таких слов ни в одном языке мира. Это была внеземная связь. – мужчина взъерошил волосы и уставился в потолок. Арсений так долго молчал, что Лёше показалось, что рассказ окончен. Но Арсений продолжил, намного тише, срывающимся сипящим голосом. - Её сбила машина. Она шла по проспекту, как какой-то ублюдок проехался прямо по тротуару. – Лёша замер, вслушиваясь в речи мужчины. – Она еще и умерла не сразу. В больнице. Спустя 6 часов. Прямо на моих руках. Лёша молчал, силясь подобрать слова сочувствия. Как назло, ничего небанального не приходило в голову. Хотелось прозвучать искренне, но эта история проявилась настолько неожиданно влезла в этот разговор, что это казалось невозможным. - Жизнь до жути несправедлива, не так ли? – Арсений уже улыбался, глядя на парня мокрыми глазами. – Не надо мне тут «мне так жаль» или «сочувствую», только хуже сделаешь. Лёша кивнул. - С того вечера я не могу быть один. Или вдвоем. Втроем. Мне нужна компания, чтобы её бубнеж перекрывал все мои мысли, потому что прошло семь блядских лет – а я все никак не могу забыть её глаз, её дыхания. Я не могу ни о чем думать, хочется сдохнуть, но я сука слишком слаб, чтобы выпилиться. – Арсений встал с дивана, прохрустев коленями. – Пойдем спать. Лёша зачем-то кивнул в спину мужчине и направился к шкафу за одеялом. Дешевые драмы - Валентин Стрыкало