Дядя Фенрир

Узнав у мамы, что наступает 1986 год, я ее допекала поездкой в Лондон. Мы традиционно сервировали стол. Папа был на смене. -Как в прошлый раз? Чтоб опять меня позорить? — Мама припомнила прошедшее рождество. Ну, подумаешь, в больницу мальчик попал. Ну, мало ли, чем заболел, а страховка и документы? В рождество садик не работал, няни отпросились, а я приехала с мамой в больницу. Меня тут же начали тискать, сюсюкать. А я всего лишь напросилась в реанимацию, на приблудного мальчика посмотреть. Посмотрела, потом посмотрела внутренним зрением. Хреновые дела у мальчишки. Много гадости насобирал, иммунитет чела почти не справляется. Я тогда взяла его за руку, села рядом и тихонько запела. Рождество же. Медсестре тихонько шепнула, что мальчика могут звать Гарри Поттер. А тут мама про меня вспомнила, ругалась сильно, но мальчишка уже подглядывал, когда меня увели. Вот мама и вспоминала этот эпизод. -Не-а. Сейчас у меня дело есть. Го-су-дар-ствен-ной важности, — подняв палец, выдала я. Мама смотрит, уже не зная, смеяться или плакать. Но брови пока хмурятся. Значит, надо обосновать. — Надо, чтоб не рвануло. Стол сервирован. Мы ужинаем. Смотрю мысли родительницы. В ближайшей перспективе поездка в выходные на распродажу в центр нашего города Аштона. Смотрю вероятности на будущее. Есть вариант. Папу приглашают в столичный ресторан. Папа с мамой советовались. Деньги предлагают хорошие. Столица лучше графства. Опять же клуб элитный. -Мам, а папа когда согласится на новую работу? — Мама чуть салфетки не растеряла. Посмотрела на меня скорее жалобно, чем строго. -А ты откуда знаешь про новую работу? — Мама нервничала. Ну я ей немного помогла со здоровьем. Теперь у них с папой будут свои кровные детки. -Ну мам, вы же это обсуждали. — Ставлю тарелки, сажусь за стол. Мама все еще в сомнениях. Улыбаюсь ей. Это ее ободряет. Накладывает рагу и тушеное мясо. -А где моё блюдо? — Я выказываю ярое неудовольствие от пренебрежения моим коронным блюдом. Со вздохом мама приносит селедочницу. -Вот оно, чудовище. — Мама поставила блюдо на стол. А я желаю ей приятного аппетита, отделяю кусок селедки под шубой и кладу вместо десерта. Мама все еще не понимает. -Мам, ну это холодная закуска. Её едят ДО основного блюда. — Глаза у родительницы были, как у котика из Шрека. Жаль, что мультик еще не вышел. Кладу ей тоже. Я не люблю сухую селедку. Поэтому селедка была с подложкой из картошки, лучка, селедка без косточек (сама выбирала), с шубой из морковки и свеклы. И майонез с вечера. С папой всё было согласовано. Мама страдальчески закатила глаза. -Мам. Это надо есть так. — Показываю, как это едят. Мама морщится, пробует… И начинает трескать шубу кусками. Ну, беременным это свойственно. Улыбаюсь. Новый год настает неспешно, радуя подарками. Папа был слегка ошарашен новостями о прибавлении в семействе, но держался достойно. Мама нервничала, а я подбивала родителей на поездку в Лондон. Через неделю согласятся. -Мне теперь надо за два часа выезжать. — Папа не собирался переезжать, да и мама тоже. Она покивала. -Мне тоже не хотелось бы. — Родители снова сидели, слушая телеящик. Я рисовала картинку семьи. Мне показалось, что двое мелких родителям будет в самый раз. Принесла картинку папе. -Малыш, а откуда ты знаешь, что у нас будет маленький? — Папа с интересом показал маме мое творчество. Мама хмыкнула. -Ну мне же одной скучно будет. И вам тоже, когда я в школу пойду. А так вы скучать не будете. — И глазками хлоп-хлоп на родителей. -А почему двое? Ты думаешь будут двойняшки? — На реплику отца я помотала головой. — Нет, просто одному маленькому тоже будет скучно, а вот мальчик и девочка… — На родителей было жалко смотреть. Они переводили глаза друг на друга и на меня. -Опять? — Папа стал серьезным. — Я же просил так больше не делать. Я залезла к нему на колени и уткнула голову в плечо. — А я ничего не делала. Но сделаю обязательно. Вы же у меня такие хорошие. А когда мы поедем в Кенсингтонский сад? -А почему именно туда? –Папа даже отпрянул. Мама хмыкнула. — А девочка у нас просто жаждет попасть в руки врагов империи. Так ведь? Я помотала головой. — Там белочки есть. Они красивые. И вообще, я передумала насчет фигурного катания. Вот танцы, да. Родители от меня были слегка в шоке. Но через две недели, когда основные праздники закончились, отец действительно получил новую работу, стал вставать намного раньше, а у мамы начался токсикоз. Я делилась с ней энергией, как с тем мальчиком. Ей становилось лучше. Еще неделя пошла на уговоры, но вот мы уже в Лондоне. Распродажа ко дню Валентина. Кенсингтонский дворец. И я вцепилась в кованую ограду посольства. Мама тщетно пыталась меня оторвать. -Что происходит? Девочке захотелось посмотреть на белочек? Миссис, успокойтесь, сейчас все решим. — Вот это шикарное произношение. Мама подняла глаза, да и я тоже. Молодой человек вокруг тридцати в сером костюме, с прямой спиной и внимательными, цепкими глазами. -Пригласите кого-нибудь опытного из внешней разведки и шамана. — Мужчина опешил, взгляд стал настороженным. — Я знаю, у вас есть. Мама растерянно смотрела то на меня, то на мужчину, лепетала извинения, но ее можно понять. Речь была на русском. Мужчина кивнул мне. Маме предложил пройти внутрь. Вежливо-холодно. Мама вздохнула и ворча, что «теперь точно будут неприятности», пошла со мной внутрь. Чудесный особняк встретил нас ковровыми дорожками и улыбчивыми людьми. Людей было мало, но мужчина в сером костюме очень тихо на ухо что-то сказал пожилому человеку. А я, склонив голову, наблюдала за ними. Пожилой кому-то кивнул, и из-за угла вышла дама. -Здравствуйте, мои дорогие. — Лицо располагающее, возраст тоже. — Меня зовут Мария Сергеевна. Пройдемте. Сейчас подадут чай. Маме было неловко, но я отцепилась от ее руки. Мария Сергеевна жестом пригласила нас обоих в переговорную. Пока несли чай, пока молодые девочки сервировали стол, пришли виденные мной мужчины. И не только. Какая-то неясная тень маячила под портретом лидера государства. -Вот из-за него всё и началось! — Я не стала беседовать о погоде, я ткнула пальцем в портрет. — Хорошего только операция в Черном море против американцев. Все остальное — плохое. -Добрый день, мисс. –Высокий дяденька показал жестом на диванчик. Я на него взобралась. — Нельзя ли поконкретнее. Вы сейчас оскорбляете главу чужого государства. — Мужчины расставили стулья и сели полукругом передо мной. Неясная тень встала за спиной. -Вот он скажет, что я не вру. Я помню предыдущую жизнь, она шла параллельно этой. И то, что сотворили с моей тогда родиной, мне не понравилось. — Пожилой переглянулся с мужчиной в сером, и оба взглянули мне за спину. Я закатила глаза. -Я знаю, что там стоит ваш шаман. Он подтвердит, что я не вру. А теперь… — Рассказывать пришлось много. И про Фарос, и про путч, и про развал Союза, и про Чеченскую войну первую и вторую, и про вынос Югославии, и про нацистские политики вновь образованных стран. И про войну с Грузией. И про Олимпийские игры в Сочи. В общем язык устал. Три чашки чая выпиты. Меня проводили в туалет. Когда я вернулась, мужчины тихонько спорили, мама с женщиной нервничали, а возле диванчика стоял цыган. Ну прям натуральный. С шерстяным плащом и косичкой у виска. Я фыркнула. Мужчины обратили на меня внимание. -Вот вы вывалили на нас кучу информации. Как вы думаете, может вам у нас погостить? — А это и не вопрос, оказывается. -Нет, спасибо. Маме нельзя волноваться, а папа сегодня со смены пораньше придет. А нас еще местные проверять будут. –Я смотрела на реакцию шамана. Тот кивнул. -А нельзя ли, так сказать, немного ближние события ммм, предсказать? — Мужчина в сером внимательно смотрел на меня. Мысли совсем не скрыты. Плохо. Мельком показала это шаману. Тот расширил глаза. -Скажу. Только это не предсказания. Если вы сможете это изменить, мои знания не будут вам уже нужны. В ближайшее время должна быть ядерная авария на АЭС, обслуживающей Чернобыльскую ЗГРЛС. Мужчины очень напряглись. Взгляды настороженные. Шаман внимательно слушает. -А если точнее, когда должна случится эта авария? — Все-таки это безопасник, а не посол. -Двадцать шестого апреля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года с часу до трех утра.