Пленки

— Я надеялся, тебе хватит такта не слушать эти записи. До последнего ведь надеялся, даже когда ты притащил сюда этот проигрыватель. Кайло поднимает взгляд, видит стоящего в дверях генерала и слегка приподнимает уголки губ. — Не ври. Ты хотел, чтобы я их прослушал. Ты записывал их специально для меня. Хакс замирает в дверях и пристально смотрит на Кайло в своей комнате, словно не может решить, выгнать его или пусть остается. Это оказывается настолько сложно, что генерал покрывается чуть заметными пятнами гнева то ли на себя, то ли на Кайло, то ли на всю ситуацию в целом. Рен думает о том, что до трагедии никогда не видел Хакса в состоянии, когда эмоции брали верх над его самоконтролем. Сейчас это случается все чаще, а может, все дело в том, что теперь он чувствует Хакса постоянно. — Войди, закрой дверь и сядь, — приказывает Рен, и генерал подчиняется. Подчиняется лишь словам, применять Силу не надо. Хакс проходит в комнату и садится на стул около рабочего стола, недовольно смотрит на него. — Давно наблюдаешь? — как бы между делом интересуется Рен. — Нет, зашел на последней записи, но предпочел бы и ее не слышать. Как ты понимаешь, не самые приятные воспоминания, — голос напряжен, Хакс не рад ему. Хакс его ненавидит. Эта ненависть после спасения вышла на новый уровень, теперь это что-то глубокое и личное. Словно Рен не должен был его спасать. Кайло какое-то время молчит, бездумно скользя пальцами по кнопкам проигрывателя. Осознавая то, что он успел вовремя лишь каким-то чудом. — Сноук ведь действительно отказался от тебя, — внезапно говорит Рен и переводит взгляд на генерала. Тот наконец поднимает глаза в ответ и встречается взглядом с Кайло. Паника. Кайло ощущает ее теперь очень часто. Знает, что если поможет ее подавить, то Хакс еще сильнее его возненавидит. А если не поможет, то Хакс возненавидит еще сильнее самого себя. И себя Рен в данном случае считает меньшим злом, он-то привык к этой ненависти и умеет с ней обращаться. — Я знаю. Но это не важно. Не сейчас. Важно то, что ты не отказался. Именно благодаря этому я еще жив, — Хакс пытается взять себя в руки, подавить это ощущение внутри, которое лишь сильнее разрастается. Кайло негромко смеется. — Зато теперь мы квиты. Он поднимается с пола, отряхивает брюки от невидимой пыли и подходит к Хаксу со спины. Небольшой проигрыватель ложится на стол перед генералом, а руки Кайло — на его плечи. Хакс вздрагивает и явно хочет возмутиться, вскочить, закричать, чтобы его отпустили, но Рен не дает ему этого сделать. Он знает, как будет лучше. Сила не позволяет Хаксу двигаться и говорить, пока Рен снимает с него мундир. Он аккуратно вешает мундир на вешалку под взглядом, полным ненависти, и снова кладет руки Хаксу на плечи. Вот так, в Силе он чувствует, как паника сменяется сначала гневом, а потом вместе с гневом постепенно угасает. Тогда позволяет Хаксу вновь говорить. — Расскажи, как ты меня нашел? — интересуется тот, и Рен задумчиво проводит пальцами по выступающим шейным позвонкам. Это не та история, которой он гордится. Это история о том, как он был в полушаге от того, чтобы провалить самое важное задание в своей жизни. Задание, которое он сам дал себе. Открываться перед Хаксом не хочется, но он знает все про Хакса — с момента, как тот снова оказался на «Финализаторе», и это кажется хотя бы честным. — Вопреки воле Верховного лидера, — наконец говорит Кайло. — Он не то чтобы высказывался против этого, мне он говорил, что ему все равно. Но при этом загружал так, что у меня оставалось не более пяти свободных часов в сутки, и в это время я медитировал, надеясь найти тебя. Если бы он не выдергивал меня постоянно из этого состояния, то, думаю, мне удалось бы почувствовать тебя раньше. Возможно, мне бы понадобились сутки, может, чуть больше беспрерывной медитации, чтобы найти тебя, но у меня их не было. Хакс поднимает голову, смотрит на Рена снизу вверх. — Сколько у тебя занял поиск? — тихо интересуется он. Рен сильнее сдавливает пальцами его плечи, не позволяя ему уйти в себя. Хакс тихо шипит от боли, но паники у него нет. — Семь дней, чтобы почувствовать тебя, и еще день, чтобы определить твое точное местоположение. Найти человека без Силы практически невозможно, мне помогло лишь то, что я достаточно хорошо знал тебя. И еще это место. — Ты жил здесь все это время, — Хакс осматривает свою каюту так, будто видит ее впервые. Наверняка думает о том, что когда-то она была только его — и ничья больше. Еще до взрыва на Старкиллере он не мог представить, что здесь с ним может находиться кто-то еще. Тем более — Кайло Рен. — Медитировал, — поправляет его Кайло. Хотя по сути Хакс прав. Он проводит здесь все свое свободное время. Сколько он не появлялся в отведенной ему каюте? Наверное, недели три — заходил туда, лишь чтобы переодеться. Интересно, почему он продолжал приходить сюда все то время, пока Хакс валялся без сознания? Рен не хочет об этом думать и очень надеется, что Хакс не спросит. — Что было потом? — голос Хакса звучит равнодушно и холодно, но Кайло ощущает ту ауру беспокойства, что витает вокруг него. Ее он ощущает почти всегда, и она вызывает только легкую тревогу. Кайло перестает проминать шею и мышцы Хакса, лишь слегка поглаживает. Сила уже не держит Хакса, тот, успокоившись, и сам не спешит вставать. Он ждет. — Потом я взял свой истребитель и полетел за тобой. Когда ты предсказуемо не вышел на связь, я отбуксировал твой «Ипсилон» на корабль и связался с медиками на всякий случай, так что нас уже ждали. По их словам, через несколько дней ты бы стал инвалидом, даже если бы тебя удалось вытащить. — Не удалось бы. Я вколол себе наркотик, ты слышал. Я бы не проснулся, если бы меня не нашли. Рен негромко смеется, проводит рукой по шее выше и впивается в волосы Хакса, сжимая их в кулак. Он оттягивает голову Хакса назад, заставляя посмотреть себе в глаза. Ему всегда было интересно, как это срабатывает в голове Хакса. С одной стороны, он был благодарен Рену за спасение, он не хотел умирать, он хотел жить — Кайло знал это точно. Но в то же время Хакс злился на то, что Кайло его спас. И это была одна из самых сильных причин для ненависти. — Ты бы очнулся. Надо было вводить все три ампулы, а не одну, но одна разбилась, ты ведь об нее порезался, не так ли? Ты бы очнулся, Хакс, но на то, чтобы снова уйти в кому, твоих сил оказалось бы недостаточно. Ты бы умирал еще несколько дней в жутких мучениях. Рен видит, как расширяются зрачки Хакса, чувствует, как его пробивает ужасом Хакса, яркой ненавистью, злостью. — Так зачем ты меня спас? — и вновь Хакс словно натянутая струна в его руках, кажется, вот-вот взорвется. — Я расплатился Хакс. Теперь я тебе ничего не должен, — Рен убирает руку и делает шаг назад. Хакс вскакивает со своего места и, вперившись взглядом в Кайло, произносит тихо и четко: — Убирайся. Немедленно убирайся из моей каюты, и чтобы я тебя больше не видел. Кайло выходит из комнаты с легкой усмешкой на губах. Хакс зависит от него, пусть ему это и не нравится. Зависит настолько, что не пройдет и часа, как генерала вновь скрутит паническая атака из-за того, что он остался один, из-за того, что он не справляется с собой сам, из-за того, что Рен придет снова. А он придет, потому что только это сможет успокоить Хакса. Успокоить и усыпить. Подарить несколько бесценных часов сна хотя бы одному из них. Рен прекрасно знает, что это за чувство — быть оставленным, знать, что от тебя отвернулись те, на кого ты рассчитывал. Они обязательно отомстят Сноуку за это, потому что так хочет Хакс и так хочет Сила. Благодаря Рену они теперь связаны навсегда, и, может быть, однажды Рен расскажет ему об этом. А пока пусть Хакс провожает его взглядом, полным ненависти, ведь потом он обязательно посмотрит на стол. И там его будет ждать разбитый в хлам проигрыватель вместе с кассетой, из которой торчат пленки. Пленки, которые больше никто и никогда не сможет прослушать.