Дитя Дъявола

Он почти не ощущал своего тела. Оно казалось ему лёгким и невесомым. Словно бы паря в темноте, Владислав испытывал ожидание чего-то ужасного. Сама тьма осветляла ему путь. Не мог он и также понять в каком положение находится. В вертикальном или горизонтальном. Голова была пуста от мыслей, но эмоции владели над его рассудком как никогда. Странное тепло появилось в его груди, согревая. Зелёный, чистый и красивый цвет заморгал перед глазами юноши. И вот в него врезался этот взгляд. Желудок связало узлом. — На колени, человек, — голос казался тихим, но могущественным, Влад приземлился на колени, тьма перед ним взбушевалась, приближаясь к нему. Когда Королёв ощутил холод тьмы, его пробрала дрожь. Тьма сгущалась, подгоняясь под него, словно бы создавая твёрдую поверхность и спустя мгновение Влад стоял уже на холодной плоскости. — Смотри на меня, — Влад поднял голову и перед ним предстала устрашающая картина. Обладательница одного единственного голоса в этом месте, была чудовищна прекрасна. Концы тёмных волос подхватывали тени и из-за этого казалось, что волосам девушки нет конца. Губы налитые кровью, а половина лица исполосана жуткими шрамами, но и шрамы были идеальны. Каждая линия была создана для идеала. Тёмное, длинное платье с открытым, треугольным декольте, тоже было соткано из теней. — Влади-и-ислав, знаешь кто я? — пугающая, волнующая молодая женщина говорила нетерпеливо, медленно, дразня каждой интонацией. Владислав хотел было открыть рот, но не смог выронить ни звука. «Предстань передо мной,» — Влад передёрнулся, но повеливался. Он не только потерял контроль над своим телом, но и над своими мыслями. И пополз прямиком к каменному трону, тени кружились вокруг него, на какое-то мгновение Владиславу даже показалось, что те шепчут ему что-то очень неразборчивое. В какой-то момент тьма стала менее плотной и раздался оглушительный крик. «Это кричит сама тьма,» — опять же Владислав был в заблуждение кому принадлежит мысль. «Потому что я разрушаю саму тьму.» — Всё моё существование это разрушение. Откуда-то взявшаяся пыль стала подниматься ввысь, создавая вихри, за считанный секунды в этом тихом, одиноком месте стал править хаос и сумасшествие. «Разрушение,» — подсказал голос. — А я, Владик, госпожа этого Разрушения. Девушка стала подниматься вверх на своём троне, оставляя Влада одного в этом ужасе. Он остро ощутил страх и необходимость в присутствии этой женщины, она пугала его намного меньше, чем глобальность всего хаоса. Крик застрял в горле, утреннее солнце почти ослепяло. Волосы взмокли, а руки обледенели. Осознание, что это был лишь сон, пришло к Владиславу не сразу. — Что это… Блять, что это было? Общий гул и шум словно бы давили сверху на Влада, он чувствовал дискомфорт и беспокойство. Находясь в состоянии подавленности и апатии, которую сам юноша объяснял тем что устал, Влад цеплялся за остатки своего здравого смысла. Университет, в котором обучался Королёв, стоял на своём месте уже долгие десятилетия. Это было старинное, красивое внешне здание, но как и многое в центре Санкт-Петербурга, внутри было много поломок. За окном лежал снег, блестящий из-за солнца. Приближаясь к аудитории, Влад стал замечать знакомые ему лица. У правой, голой серой стены рядом с подоконником стояла и смеялась компания из четырёх молодых людей. Две ухоженные, стильно одетые девушки и два парня, один из которых, с пепельным цветом волос, поступив в этот университет, порвал все связи с родителями, так как те желали чтобы парень поступал на медика. Эти ребята пытались подружиться с Владом на первом курсе, но из-за их образа жизни и неимения целей и каких-то личных убеждений, Королёв не смог найти с ними общий язык и влиться в их компанию. А ещё очень мешало то, что молодые люди часто устраивали тусовки, где набухивались до потери сознания, иногда же употребляя лёгкие наркотики. Влад бесповоротно разорвал с ним еле налаживавшийся контакт, однако те всё равно улыбались ему и здороволись с ним, совершенно не замечая, как он старается их избегать. — Привет, братан, как жизнь? — звонким, жизнерадостным голосом спросил Паша, тот кто наперекор родителям не поступил на медика. — Да, привет… — слабо отозвался Влад. Он сам от себя такого не ожидал, но Павел одним своим голосом ужасно его выбесил. Две девушки коротко ему кивнули, обсуждая недавнюю вечеринку, другой же парень, по-выше и по-массивнее записывал голосовое сообщение. Можно подумать, что Владислав совсем одинок, но вообще-то нет. Зайдя в аудиторию он заметил розовые яркие волосы и на душе чуть отпустило. Это была девушка, превращающая себя в арт-объект. Яркие, розовые волосы, подстриженные до основания шеи, яркий, сложный, но невероятно красивый зелёно-голубой макияж. Одета девушка была в широкие джинсы, розовую водолазку и футболку с музыкальной англоязычной группой Nirvana. Она была полновата, но это делало её только более яркой. — Эй, Таня! Ты посмотри кто явился, — рядом с девушкой возник ещё один, не менее необычный человек. У него были длинные волосы, одна половина выкрашенная в чёрный, а другая в белый. Одет он был, как снятый с подиума Милана. Жакет, пиджак, фиолетовый галстук. Черты его лица были неправильными, несимметричными. Глаза располагались очень широко от переносицы, а большой нос и маленькие губы смотрелись несовместимо. — И опять он как сопля! — воскликнул Дима. Влад хмуро повёл бровью. — Обиделся что ли? — язвительно добавил Дмитрий. — Ты такой зелёный и кислый, Владик, — всё не унимался друг. — Ну всё, разогнался, Дим, — шуточно попыталась сгладить Таня, но Влад неожиданно парировал. — Не думал, что панды умеют говорить. Иногда Владислав задумывался, как так вышло, что такие незаурядные люди общаются с ним, с серым, тусклым, любящим нейтральность Владом. С Таней Влад был знаком ещё со школьных лет, они сидели за одной партой и всегда были друг для друга опорой и поддержкой. Таню с начальных классов буллили за вес и из-за этого она начала в восьмилетнем возрасте заниматься экстремальным похудением, а в старших классах у неё началось компульсивное переедание из-за стресса перед экзаменами. И хоть для Влада Таня была добрейшим, милейшим и прекраснейшим человеком, убедить её в том, что с ней всё в порядке и ей не нужно ничего делать со своим телом удалось только специалисту, с которым Таня работает последние пол года. С Димой он же познакомился год назад, когда пришёл на свою первую в жизни пару. Их знакомство ознаменовал разговор о том, что же такое есть шедевр. Мрачное молчание затянулось. Таня в упор смотрела по-очереди на обоих своих приятелей, а потом приглушённо засмеялась. — Придурки… Влад делал пометки в своей тетради, слушая лекцию женщины лет сорока пяти со стрижкой горшочек. Таня пыталась успевать записывать абсолютно всё, в то время как Влад хотел больше понять, нежели запомнить. Дима время от времени поглядывал на Владислава, но большую часть пялился в стенку. В какой-то момент на Влада накотила сильная усталость и он бросил затею внимательно слушать лекторшу. Таня сидела справа от неё. Он поднял на неё взгляд. Таня произнесла ругательство, когда её ручка протекла. — Как твои дела? — шёпотом спросил Влад. Таня не сразу поняла смысл сказанного. — Да-а-а, нормально… На этом их диалог мог бы закончиться, но Влада начало тянуть за язык. Неприятное ощущение недосказанности терзало его. — Сколько ты в ремиссии? — вопрос застал девушку. — Я не услышала определение, оно есть у тебя? — Таня сделала вид, что потянулась к тетради Влада. Ощутив укол тревоги, Влад продолжил гнуть свою линию. — Я знаю о том как это важно и серьёзно, ты должна дни считать, а не отвечать мне, что достаточно. Таня, сколько ты уже в ремиссии? — к концу голос Влад стал громче, несколько людей посмотрели на него. Таня сжала голову в плечи. Дима, который сидел позади них и валял дурака, навострил уши. Когда ни Влад, ни Таня ничего не добавили, они перестали быть объектами всеобщего внимания. — Таня… — вновь начал Влад. — Всё сначала, — два слова, но как о многом они сказали. Смутная тревога переросла в страх. Влад находился подле Тани во времена самого апогея её расстройства пищевого поведения, и он до сих пор помнил в каком вечном стрессе находился, наблюдая как его лучшая подруга сбрасывает около пятнадцати килограммов, а потом вдвое больше набирает, при этом избегая своих отражений и всяческого обсуждения проблемы. Где-то сзади Влад услышал звонкий голос Димы, который звал его. И только когда длинноволосый ткнул чем-то острым в спину Влада, тот вполоборота, шипя, процедил. — Что? — Ты видел как Паша в нашу сторону смотрит, сто процентов Танюха нравится… — Дима не особо пытался скрыть эту новость и тот самый Павел, услышав своё имя, начал глазеть на компанию Влада. Королёв мягко улыбнулся, а потом сурово посмотрел на Диму. — Да неужели? Влада временами раздражала эта беспордонность друга, ведь Дима наверняка всё слышал и хоть они с Таней были знакомы всего второй год, они стали такими же друзьями, как и Влад с Таней. «Он думает, что поддерживает так Таню…» — попробовал опровдать друга Влад. — Как тебе Паша, Тань? — почти бесшумно спросил Влад. Лекторша почти закончила и когда её холодный, серый взгляд остановился на Владиславе, тот развернулся от друга. Парень позади него резко выдохнул. — На моём фоне он будет выглядеть как серая мышь, — ответила Таня. Учёба Владислава закончилась к четырём часам. К концу пар он чувствовал себя ужасно измотанным и уставшим. Казалось, что каждая клеточка его тела ноет от боли. Как только он вышел на крыльцо западного выхода, холод врезался ему в лицо. Дверь вновь захлопнулась и рядом возник Дима. — Ты занят сегодня? — спросил он. — Думаю, что да, — ответил Влад. — Чем? — Нужно закончить портрет одной… «Кто же она такая?» — воспоминания нахлынули волной и Королёв решил избегать картинок из своего подсознания. Если он сейчас начнёт обдумывать, ему опять может стать очень нехорошо. «У каждого страха есть начало,» — Королёву показалось, что слова были произнесены в его голове голосом заказчицы портрета. — Понятно, я просто хотел предложить провести вместе немного времени… Влад взглянул на друга и увидел странные тени в глубине глаз… — Прости, друг, но эта дама богата, не хочу затягивать, ты ведь знаешь, у меня сейчас плохо с деньгами… И Влад ступил на мокрый снег, снова оставаясь на едине со своими мыслями. Комната пропахла красками, на телефоне Влад включил джазовую подборку музыки. Пальцы сами двигались по холсту, а в голове стоял образ. Используя тёмные, мрачные тона в контрасте с яркими, выразительными цветами внешности Валерии Фёдоровны, Влад создавал, как ему казалось, эффект двойственности, что ему как художнику и хотелось выразить. «У каждого страха есть начало…» Влада начинало подбешивать, что те слова, обронённые как бы случайно так на него подействовали. Что бы та девушка не возомнила о себе, увидев Влада во время одной из его панических атак, она всё равно ничего не знает о сути его проблеме. Она в принципе ничего о нём не знает. И те слова, казались Владу бессмысленными. — Что за бред, вообще… — отходя на несколько шагов назад, чтобы посмотреть на портрет со стороны, пробормотал Владислав. С искусственным светом ему работалось намного хуже, чем с естественным, но живя в Питере пришлось приобщиться к тому, что рано темнеет, ведь времени не было и шести. — Моя проблема не имеет ни начала… — судорожно вздохнув, Влад безэмоционально закончил, — ни конца… Сколько себя помнит, Влад всегда был тревожной личностью. Ещё в детстве он не редко впадал в панику, ощущая полную безысходность. Самый пик случился в тринадцатилетнем возрастом и именно тогда мать Влада, Лариса Николаевна, добрая, гордая, умная, интересная, но очень мягкая для этого мира женщина, обратилась к врачу. — Как будто бы она что-то знает… — печально произнёс Влад, открыл окно и продолжил работу. Влад сделал уже половину всей работы, но время близилось к полуночи, а завтра ему вновь нужно было рано вставать. Более менее прибравшись, Влад упал в свою кровать. Квартиру, которую он снимал, давным давно нужно было убрать со счетов, однако благодаря усилиям Влада всё выглядело совсем уж неплохо. Хозяйка была милой старушкой и позволила молодому художнику сделать небольшой ремонт и хоть всё всё ещё выглядело скудно и бедно, однокомнатная квартира Владислава выглядела опрятно (как это может быть для художника) и чисто. Закрыв глаза, Влад провалился в сон и со вздохом разочарования открыл глаза, вновь пробуждаясь. Казалось, он совсем не спал. Однако в памяти мелькнуло воспоминание и все мысли улетучились. Ему опять снилась та ледянящая душу картина. В глубине Влада зародился холод. Выходя из подъезда, Влад про себя повторял материал, однако лишние мысли сбивали его. Он и не сразу откликнулся на своё имя. Под окнами Владислава красовалась голая берёзка, одинокая, никем нелюбимая. У Влада даже где-то дома лежала небольшая зарисовка этой берёзки, когда он зарисовывал её, то проникнулся к ней настоящим человеческим сочуствием. И хоть это было глупо, но Владислав проходя мимо этого деревца, всегда про себя восхищался его красотой. — Владислав Королёв, это Вы? — мужчина средних лет в роскошном чёрном костюме и цилиндре, с большими, чёрными глазами, массивный и несколько пугающим, подходил прямиком к Владиславу. Взрослые мужчины всегда пугали Королёва, но этот был по-настоящему жутким. Голос был холодный, но решительный. Влад поудобнее перехватил портфель в ладоне, а потом чуть ли не шёпотом ответил. Мужчина представился. — Я Борис Васильевич, от Валерии Островской. — От кого? Мужчина нахмурился. — У вас потрясающий головной убор, — Влад попытался выкрутиться из ситуации, но наблюдая за тем как темнеет лицо мужчины, всё больше вжимал голову в плечи. — Это цилиндр, — вдруг процедил он. — Вы по поводу портрета? До конца недели я его доделаю. — В пятницу в восемь, — мужчина сунул Владу визитку какого-то клуба и коротко кивнув, пошёл в сторону чёрной машины. «Я что попал в фильм Тарантино?» Влад собрался и выкрикнул. — У меня не найдется для этого времени! Извините! Мужчина в цилиндре обернулся, стоя у своей машины и тихим, но звучным голосом парировал. — Думаю у вас найдется время для Валерии Островской, она подготовила для вас презент. «Какой ещё презент? Вы издеваетесь что-ли?!» — Ну, уж нет, я ничего от неё не приму. Давайте я просто отдам портрет и… Мужчина, который представился как Борис Васильевич, сел за руль и выехал из двора.