Перед тем, как случится худшее

             Зубы стучат пугливо, пока он ходит из стороны в сторону. Привкус дружественной беседы на языке давно перестал быть таким ярким, хоть как-то способным успокоить его лихорадочное состояние. Пугод не видит перед собой буквально ничего, скурпулёзно высчитывая широкие шаги. Ответ должен быть тут! На свежую голову он быстро справится. Оттого и не слышит громкого чужого оклика от человека рядом, с которым несколько минут назад вёл спокойный диалог.       — Пакет – голос немного груб, звуча с надрывом.       Модди крепко сжимает сухопарые плечи, хорошенько встряхивая. Застывая в этот же момент, Пугод мгновенно тушуется, будто ничего и не было только что. Возможно, он немного потерялся, когда попросту не смог должным образом ответить на вопрос о планах на будущее. Это страшно, когда боишься пропасть, не сделав просто ничего. Без друзей, без плеча рядом, без последствий. Строителю в шляпе противно получать теперь столько внимания из-за простого срыва, его помешанности на такой болезненной теме.       — Да потому, что я ничего не могу ничего вообще просто, - он сдаётся быстро, пуская всё на самотёк. Собеседник лишь вздыхает, хмуря брови.       — Все мы не очень идеальны.       — Я серьёзно. Как вообще парень в цилиндре может иметь перспективы хоть на что-то? Давай просто забудем об этом, как настоящие друзья.       — Не думаю так. Ты не трус, и я не хочу, чтобы ты начал так думать, - Модди умел настаивать на своём, несмотря на тех, кто в шутку звал его слишком ленивым. Так могло быть, но только не в таких случаях. Пугод морщится под полями шляпы, теребя края рукавов, — Просто попробуй признать, что ты уже сделал достаточно. Стань довольным.       От таких слов Пакет не может признать, что повиновался им сразу, но, заглядывая мимолётом в тёмные глаза, видя уверенность на чужом обветренном лице, он может сделать вид, что попытается. Он выпутывается из чужой хватки, прочищая горло.       — Ладно, уговорил ты меня, Модди, - ворчание выходит правдоподобным. — Я смогу поверить в это, если ты так говоришь.       — Уверен? - Пугод фыркает, расправляя плечи и задирая нос.       — Конечно, как ты можешь сомневаться во мне!?       Они оба смеются после этого, пока не стемнеет. Им хорошо вместе, ведь они просто перетаскивают коров по рекам и тревожат всех вопросами про козлов. Это весело, ведь Пугоду действительно кажется, что он сможет. Он постарается, приложит все силы. Ух, как он постарается.

      Так проходит время.

***

      Ему думалось, что времени будет хватать: не задохнётся так быстро, успеет выхватить свой щит, достанет меч, наденет броню, позовёт на помощь, успеет скрюченными пальцами набрать сообщение. Надкрылья уж точно раскроются за спиной в последний момент, не давая пропасть в темноте глубин, пока в руке шипит и взрывается яркая бумажная ракета. Время будет на его стороне. Время всегда к лучшему.       Ворохи исписанных графиков и переписанных, исправленных по многу раз списков говорят только о том, что их автор наверняка знал, как именно эти самые хрупкие крупицы времени распределить. Работа не простаивала долгие месяцы, но спешить и не нужно было осведомлённому о тучных горизонтах свободных моментов впереди. Пугод гребёт эти минуты цепкими руками, не беспокоясь о том, что однажды всё равно не хватит. Потеряется в бесконечных лабиринтах, так и не оставив после себя ничего. Исчезнет с тихим пустым вздохом не работающих больше лёгких.       Прячась под огромными деревянными сводами своего проекта, уходящей в гору базы, он не ждал перемен, грубого вмешательства в приевшийся распорядок ритмов жизни. Смеялся вместе с Модди, наблюдая за бегающими по его золотым побрякушкам солнечными лучами. Грелся в его свете.       Это случается, когда с его лица и рук не успели исчезнуть последние фантомные песчинки.

***

      —Пугод! – из ночных потёмок его зовёт Обсидиан, приветливо щурясь сквозь тёмный слой грязи на его лице.              Строитель пугается слегка, вскрикивая, закончивший почти упаковывать собранный песок и песчаник в разноцветные хранилища-шалкера. Несмотря на это, он тоже по-доброму машет рукой, легко хихикая. Ветер шепчется на неизвестном языке, пока отдельные клочья травы приветствуют его, обнимаясь с пришедшей свежей прохладой. Ворчание ночных тварей не так слышно, затмеваемое треском горящего факела в руках пришедшего.              — Мне есть, что тебе показать! Пойдём со мной, сейчас ты просто упадёшь, дружище, - голос его искрится скрытой энергией, которая буквально ломится наружу из всего его тела, непосильного более сдерживать её.              Пугод всё никак не может распознать её природу, услужливо подходя к другу, нисколько не смущённый такими странностями. Он просто поправляет тёмный цилиндр на голове. Золотая лента на нём блестит мягко в свете догорающего факела, перебиваемого новыми рассказами Обсидиана. Парень слышал о недавней заварушке и шумихе в другом районе, но с самого начала был уверен, что его уж это никак не коснётся. Сейчас он слишком был занят упорным перестраиванием механизмов для огромного кратера, где они вместе с Модди и Жирафом могли бы построить нечто величественное для их организации. Никакие «вирусы» не были страшны тому, кто проводил большинство времени в одиночестве.        — Ну нет, это какая-то шутка, - Пугод отнекивается упорно, мотая головой активно. — Ты не можешь есть зомби просто так.              — Поверь мне. Я сам некоторое время не мог смириться с тем, что это не было иллюзией, - житель болота никак не унимался, разочарованный тем, что они никак не могли найти даже самого захудалого мертвеца, с помощью которого можно было подтвердить сказанное на практике, так сказать.              — Ладно уж, раз так говорит сам Обсидиан. Верю на этот раз. Может я тоже смог бы что-нибудь такое, - он смеётся заливисто, когда его похлопывают по плечу.              Между ними обоими повисает затянувшееся молчание, нарушаемое лишь их негромким дыханием и шелестом ветра.       Пугод не видит ничего, что поменялось. Ему улыбаются, он как обычно закончил всё собирать перед тем, как вернуться к себе. На базе его ждут пчёлы, механическая дверь из слизи и мёда, порох, который нужно будет переделать в фейерверки для общего магазина и динамит. Встреча с Обсидианом была тёплым доброжелательным бонусом, не заставившим его тихо булькать, опуская голову и пряча перекошенное напряжением лицо. Даже такие хорошие вещи подходят к концу.              — Конечно! До встречи, Пугод. Береги себя.              Не успевает он попрощаться, как ночной гость взмывает в чернильное небо.              Пугод шмыгает носом.              Пугод идёт домой.       

***

Угроза.

      Всё начинает трещать по швам, когда приходит Джаст.       — «Панацея» работает только один раз, - тянет человек с натянутым луком в руках.       Пугод не в состоянии различить настоящее выражение его лица, скрытое за тёмной маской защитного костюма. Самого ещё периодически потряхивает и шатает из стороны в сторону, не до конца пережившего последствия целительного зелья, склянкой с которым в него запустили. Джаст не прав, полагая, что ему страшен вирус. Всё равно потом заразится. Оступится снова, раз повёлся в первый раз.       — Я умру? – звучит почти что жалко, но на тонких губах играет ещё ребяческая улыбка, не потерявшая своего шарма и чистоты до конца.       Они противостоят друг другу, пока Пугод всё занят своими делами, загружающий постоянно печки, набирающий в вёдра излишки лавы. Он почти договорился, всё почти уравнялось.       Три стрелы оглушительно громко впиваются в его тело.

***

      Несмотря на всё это, Пугод ломается лишь время спустя. Пальцы, крепко до этого сжимающие мерцающую рунами лопату, болезненно выворачиваются. Из лёгких рвётся наружу испуганныё скулёж, пока он сам ещё пытается взлететь, не свалившись безвольной тушкой в самый низ глубокого кратера посреди пустыни. Вместе со звоном в голове, взрывается по-прежнему падающий с летящих механизмов тротил. Пугод не может прийти в себя, сбитый с толку, придавленный к земле железной слабостью. Звонкие до этого слова, которыми он обменивался с Модди, бездушно повисают в воздухе. Куда пропала та уверенность в том, что он всё успевает? Ему нечего было оставить после себя. Ничего не закончил, ничего не завершил.       Обеспокоенный голос друга с трудом прорывается через многослойные баррикады боли, окутавшей ослабевшее сознание. Пугод открывает глаза, видя лишь сплошные обрывки и острые колья закрытых теперь для него возможностей. Все попытки к полётам оканчивались плачевно. У него же были остатки лекарства? Джаст наверняка ошибался, когда говорил про невозможность вылечиться. Успеет он ещё всё.       — Ты в порядке? – для справки скорее старается уточнить Модди, наблюдая за тем, как пострадавший старается стянуть искусственные крылья со спины.       Теперь двое из них будут не в порядке. Пугод старается отодвинуться от чужих рук, брыкаясь в горячем сухом песке. Это не должно быть так. Шляпа слетает с его головы, ускользая от его попыток ухватить пропажу, вставая наконец с земли.       — Конечно, лучше всех – сквозь зубы скулит тот, накопив сил, чтобы хотя бы встать с помощью со стороны. Облокачиваясь на плечо друга, Пугод мокро скулит, со всей силы жмурясь. — Мне нужно на базу. Должен быть способ.       — Ты не доберёшься, - ему угрюмо вторят в ответ.       — Во мне нельзя сомневаться.       Время быстрой струйкой выскальзывает из его рук, вместе с угасающим светом в глазах. Становится призраком, плотным бельмом становясь на глазу. Пугод никак не может открыть рот, пошевелить языком, совсем иссякнув, чтобы сказать ещё хоть что-нибудь. Страшно даже думать о том, что будет дальше. Слабость уйдёт, симптомы притупяться. Сколько он так ещё протянет? Шёпот Модди держит на плаву, снова умоляя поверить ему. Пакет отшатывается, как только видит в чужих руках блеск стрел.       — Меня уже лечили! Не делай хуже, - он бесполезно старается закрыться подрагивающими руками, часто моргая.       — А что может быть хуже? Это поможет. Ты мне веришь?       — Тебе не кажется, что ты жалок, Модди? Ты соврал мне тогда. Я ничего не смог, ничего не оставил. Мне нужно домой, а я тебе не верю, - язык заплетается нещадно, Пугод тратит на это все силы. Его руки перехватывают, уводя в сторону. Конечно, вдруг ещё навредит себе, как последний дурак.       — Я не врал. Посмотри на нас! Ты столько всего сделал! Твои механизмы, твоё казино, твои идеи. Покажи мне ещё человека, которого я знаю, кто провёл в полном одиночестве много часов, паря над войдом.       — Я не знаю, кто я!       — Ты – не просто талисман, запомни это. Мы можем спорить долго, но время не стоит на месте. Нам нужно двигаться дальше. Эта штука вылечит тебя, давай же, - Модди помогает безвольному Пугоду, обвисшему у него на руках, избавиться от прочной брони. Пугод всё это время кусает губы, мнясь на месте. Может быть, он действительно не прав?       Его грудь вздымается с новыми силами, когда его осеняет, пока человек напротив него берёт в руки лук – он успел! Он стал для кого-то важным, нашёл важного себе. Он не может погибнуть теперь, не дав знать об этом всему миру. Он выживет всему на зло.       — Я верю тебе, если ты будешь рядом, чтобы сказать мне об этом каждый раз, - они с Модди обмениваются светлыми взглядами, согласные в одном.       — Я рядом всегда.       Модди стреляет с улыбкой.