Мадлен

Меня продала моя лучшая подруга. Мы сговорились пойти к гадалке, но Наташка опоздала, я уже пятнадцать минут стояла на остановке, когда она соизволила: -Извини, Алёна, дело такое, я задержусь на полчасика. -Ну мы же договорись, Натка! – возмутилась я. -Я же извинилась! Знаешь, ты иди, у неё встретимся. Всё равно она по одному принимает. Что делать, я пошла одна. Нашла нужный дом и нужную квартиру, позвонила. Отрыла мне невысокая пол¬нова¬тая женщина лет пятидесяти. Оглядела меня и, ласково улыбнувшись, при¬гласила проходить. Я прошла, с любо¬пытством осматриваясь. Другая женщина в каштановом парике, одетая в цветастый халат, усадила меня в кресло и угостила чаем. Ми¬нут че¬рез десять меня повело, я не могла ни на чём сосредоточить взгляд, меня охватило полное равнодушие ко все¬му на свете. Кто-то мне сказал допить чай. Я допила. -Кто знает, что ты здесь? -Только Наташка, - с трудом ответила я, - мы договорились, что будем в тайне держать наш визит, чтоб не засмеяли. -А ещё кому-нибудь ты говорила? – продолжался допрос. -Нет, больше никому, - еле ответила я. -Подними голову и посмотри на меня! – прозвучало надо мной. C огромным трудом я приподняла голову, ещё труднее было сфокусировать взгляд, но я всё-таки справи-лась с этим. И аж отшатнулась: пронзительные чёрные глаза смотрели на меня, казалось, просвечивая мою ду¬шу насквозь. Я пыталась отвести взгляд и не могла, эти глаза держали и не отпускали меня. Внезапно у меня закружилась голова и провалилась в какую-то чёрную яму… Разбудил меня звонок. Я вскочила абсолютно голая и встала на колени, заложив руки за спину, возле ку-шетки, на которой спало. Не знаю почему это надо было делать, но я точно знала, что это было правильно. На мне не бы¬ло совсем ничего, с меня сняли даже серьги и пару колечек, что я носила. Послышались шаги, и вошла та самая пожилая женщина с доброй улыбкой. Она и сейчас улыбнулась так же и спросила: -Ты кто? -Ваша рабыня, госпожа, - вырвалось у меня к моему удивлению. -Как тебя зовут? – продолжила женщина. -У меня нет имени, - сказала я, уже не изумляясь, а ужасаясь тому, что я говорю. -Теперь тебя зовут Мадлен, - улыбка женщины стала ещё добрей. Я несколько раз поцеловала ноги женщины, сказав: -Благодарю вас госпожа! -Хорошо, Мадлен, - погладила меня по голове женщина и протянула ошейник с поводком. – Одевай и пошли. Тебя хотят видеть. Я покорно застегнула на шее ошейник и отдала поводок женщине. Мы вышли из комнаты и прошли по коридору и вошли в ту самую комнату. Я не удивилась, что вместе с той женщиной в парике и халате увидела и Наташку. Войдя, я опустилась на колени. С непонятным торжеством она посмотрела на меня и спросила женщи¬ну в парике: -Вы её уже обработали? -Не совсем, - улыбнулась та. – Это просто внушение вместе с наркотиком. Для полной обработки этого не-достаточно, но на несколько дней его хватает. Давайте, милочка, чуть позже об этом. – И приказала мне: - При-неси чай! -Вторая дверь справа, - добавила пожилая. – Там тележка. Я встала и отправилась за чаем. Опустившись на четвереньки, я вставила в рот специальную штуку и пота¬щила это в комнату. Чёрт возьми, опять бессознательное действие! Глаза у Наташки сияли, как два прожектора, когда она увидела меня в таком положении, и радость растекалась по всему её веснушчатому личику. Дождав¬шись, пока я поставлю тележку, пожилая женщина вручила Наташке и хозяйке по чашке и спросила: -Вам какой чай? – и пояснила: - У нас натуральные: розовый, малиновый, с мятой… -Розовый чай если можно, - кокетливо улыбнулась Наташка. -Мне, как всегда, мятный, - попросила дама в парике. Я стояла на коленях у дверей, заложив руки за спину, и смотрела в пол, но всё-таки ухитрялась смотреть на происходящее. Если бы я могла, я бы ржала во всё горло. Похоже, Парик действовала по одному шаблону: уго¬щала чем-либо гостью, а угощение уже было «заряжено». Я обратила внимание, что наливают Парику заварку из чайника с розами. И вспомнила, что и тогда тоже ей из того же чайника наливали, но черничный. Дальней¬шее было уже не интересно. -Иди сюда! – позвала меня Наташка, довольная, как хряк, сожравший ведро помоев. Я на четвереньках подползла к ней, отметив, что чашка уже на половину пустая. Парик перехватила мой взгляд и подмигнула. А Наташка стала лапать меня за сиськи, крутить и больно щипать соски. Было больно, не¬при¬ятно, но я терпела. Она вроде бы хо¬тела опустить руку ещё ниже, но вдруг её хватка ослабла и она обмякла в кресле. Подействовало!!! -Кому ты сказала, что едешь сюда? – спросила Парик. -Никому! – сердито ответила Наташка. – Что я дура?! -Чай допей, - сказала пожилая, - чего добру пропадать! Уже с трудом Наташка подняла руку с чашкой и допила чай. Пожилая заботливо приняла чашку и поста-ви¬ла на тележку, жестом приказав отвезти назад. Я прилежно исполнила приказ. Когда я вернулась, Наташка уже спала, а пожилая снимала с неё одежду. -Помоги ей! – бросила Парик. Через пару минут Наташка лежала голенькая. -убирайся в свою комнату и будь там, пока не позовут! – приказала Парик. Я вернулась в свою комнату. За мой подошла пожилая и закрыла задвижку. Видимо, они здраво рассуди-ли: внушение внушением, но хладный металл надёжнее. Поскольку никаких команд не было, и подсознание мол¬чало, я легла на кушетку. Очень похоже, Наташка меня продала в рабыни. Только вот не учла сучка, что мо-жет сама в такое же положение попасть. Что теперь будет? Этот ответ знают эти две бабы, только вот мне и На-ташке вряд ли сообщат. Мы теперь не люди, вещи, а мнение вещей интересует владельцев в последнюю оче-редь. После собачек, кошечек, попугайчиков и прочей живности. Размышляя об этом, я постепенно задремала. На ноги меня поднял всё тот же звонок. Я вскочила и опять встала на колени, заложив руки за спину. От-крылась соседняя дверь, послышался вопрос: «Ты кто такая?» «Ваша рабыня, госпожа!» И так далее. Окрестили сучку Оливией. Потом открылась дверь, и прозвучал приказ: -Выходи, Мадлен! Я выползла на коленях и отдала пожилой свой поводок. Та отвела меня и Наташку-Оливию в ванную. Там мы по очереди сбрили с друг дружки все волосы, остались лишь брови и ресницы. После этого мы убрали ван¬ную, обмылись под душем и нас развели по своим комнатам. За всё это время мы с Наташкой не обменялись и словом. Во-первых, рабыням запрещено разговаривать между собой, а во-вторых, что мне эта гадина могла сказать? Что, начиная со знакомства в школе, дико завидовала своей подруге? Я опять настроилась на долгое ожидание, но очень скоро меня вывели в комнату к Парику. Там сидела не¬знакомая высокая девушка, лет на семь-восемь старше меня. Меня осмотрели и ощупали, как племенную кобы¬лу: я повертелась в разных позах, раздвинула ягодицы, залезли в рот. Впрочем, как самокритично подума¬ла я, кобылу выбирают тщательней. -Танцами занималась? – спросила новая госпожа, глядя, как я задираю ногу к уху. -Пару лет балетом, госпожа, - ответила я. – Потом надоели все эти па-де-де и я пошла на айкидо. -Вот оно как! – удивилась девушка. – Чтож, та неплоха, но эта явно лучше. Беру Мадлен! Оплата как обыч¬но. Четверть сейчас, четверть после вылета и оставшуюся сумму после прибытия на место. -Да, мы согласны, - кивнула Парик. -Я бы взяла обоих, - развела руками девушка, - но так как вы не рекомендуете… -Это, конечно, не моё дело, - сказала Парик, - у вас там высококлассные спецы, но лучше, если их ничего не отвлекает от процесса воспитания -Ну, не нужно скромничать, вы тоже специалист, каких почти и нет, - ответила девушка. – И наше руково¬дство вам вполне доверяет. Девушка подняла крышку ноутбука, нажала несколько клавиш. -Первый транш прошёл, - улыбнулась она, - готовьте клиентку к выезду. Меня стали готовить: надели парик, наложили макияж, надели платье с туфлями. Увидев себя в зеркало, я обомлела: там была не я, а особа почти на пять лет старше. Видать, у Парика с пожилой была большая практика: управились они всего за полчаса. -Чтож, до свидания, - сказала девушка. – Надеюсь, следующие экземпляры будут не хуже. На улице девушка поймала такси, мы поехали в аэропорт. Наш рейс до Парижа уже объявили. Из вещей у нас был один чемодан, ничего запрещённого не было, так что таможня дала добро. Мне досталось место у ок-на. Когда самолёт взлетел, я увидела свой город. Покидала я, его очень надолго, если не навсегда…