Серое, все стало серое

      Голова пуста. Абсолютно. Надоело постоянно думать. От этих негативных мыслей становится только хуже.       Она еле дошла до кровати и сразу же плюхнулась на нее, не переодеваясь в домашнюю футболку и спортивные штаны. Хотелось просто раствориться в этом дне. Сколько она уже так лежит? Не знает. А смотреть на циферблат часов страшно — снова будет себя корить за то, что столько времени провела без пользы.       Рюкзак валяется где-то на полу у входа в спальню, телефон и вовсе непонятно где. Ничего не хотелось слышать. Никого не хотелось видеть. Ничего не хотелось знать. Хотелось просто уже наконец спокойствия и чтобы все это наконец-то прекратилось. Последняя новость о том, что ничего не вышло и по научной работе, в которую она вложила столько сил и времени, не получила заслуженного признания и элементарно места в конкурсе, добила ее.       На работе были проблемы — она слишком часто пропускала ее из-за учебы, а на учебе были проблемы, потому что… да даже неизвестно почему. Она всегда выкладывается на все сто процентов, но почему-то результатов все равно не видно. Как будто все улетает в никуда. Тогда какой вообще смысл всего?       Хочется плакать, но слез нет. Как бы она не пыталась их выдавить. Видимо, уже дошла до точки невозврата. Она развернулась на бок и обняла руками подушку. Зажмурила глаза — только бы ничего не видеть. Какой смысл вообще что-либо делать, если ничего не выходит, ничего не получается.       Все интересы резко перестали нравиться. Все новости резко стали скучными и предсказуемыми.       Все вокруг резко стало серым — солнце, яркие листья на деревьях, пестрые вывески магазинов, люди… и кажется, что даже она сама посерела. Пропала та искра в глазах, которая всегда была, пропала вечная улыбка на губах, волосы как будто стали на тон темнее, а темные пятна залегли под глазами. И вечные голоса в голове: «ты делаешь недостаточно», «ты ничем непримечательна», «все, что ты делаешь, не приносит пользы», «ты бесполезна», «ты должна делать больше».       За все три месяца этого состояния она уже научилась абстрагироваться от этого и в целом мира, заменяя все на «белый шум». Лучше слышать постоянное «ш-ш-ш…».       Именно поэтому она не услышала тихого скрипа замочной скважины своей квартиры и голоса, который позвал ее.       — Вот ты где, — парень устало выдохнул и улыбнулся. Лиам успокоился, но злость за то, что вот уже битые три часа она не берет трубку и вообще никак не дает о себе знать, никуда не прошла. И он уже хочет начать тираду о том, зачем же ей нужен мобильный, если она никогда не берет трубку, но замолкает, когда присматривается и видит ее сильно зажмуренные глаза.       — Что-то случилось? — Солсбери сразу же садится рядом с кроватью на пол и нежно касается своими длинными, в некоторых местах с не оттершейся масляной краской пальцами ее руки. Она вздрагивает и распахивает глаза, пугаясь, сначала не понимая, откуда он тут и что делает, но потом сразу же успокаивается.       — Я звонил тебе по меньшей мере сто пятьдесят шесть раз, — он улыбается, пытаясь разрядить обстановку.       — Прости, — она слабо улыбается и садится, безмолвно приглашая парня сесть рядом на кровать.       — Я перепугался, когда ты не отписалась, что вернулась с работы домой, но я вижу, что ты цела, так что все нормально.       Лиам усаживается рядом и обнимает ее одной рукой за плечи. Она тут же кладет голову ему на плечо и выдыхает. Ее тут же окутал невесомый запах краски, а еще его одеколона — немного цветочного и древесного. Стало спокойнее, но она чувствует, что волна скоро поднимется.       — Устала? — тихо спрашивает он и поглаживает ее по голове, приглаживая спутавшиеся т/ц/в волосы.       — Угу, — мычит она и утыкается носом ему в грудь, вдыхая родной запах как можно глубже. Чувствует, что эмоции вот-вот разорвут ее к чертям, но надо держаться. А собственно, зачем это делать? Для кого она старается? Что и кому она доказывает?       — Тебе пора наконец-то нормально отдохнуть. Ты слишком много работаешь и учишься, тебе так не кажется? — он целует ее в макушку. — Предлагаю на выходных поехать на ипподром и навестить наших любимиц, или же можем просто отдохнуть дома.       — Я не прошла.       Он замирает на мгновение.       — Я не прошла этот ебаный конкурс. Мою работу даже не удостоили местом.       Он чувствует, как она начинает дрожать, слышит шмыганье носом, а после чувствует, как сильно она сжимает его белоснежную рубашку на груди.       — Все, что я делаю — бесполезно и глупо. Во всем абсолютно нет смысла. Нахуя мне стараться, если все равно это все никому не сдалось. Для чего я стараюсь? Для кого? Я просто ничтожна.       Голос очень сильно дрожит, из-за чего слов практически не разобрать, но Лиам все понял. Понял, что он был слеп. Как он сразу не увидел ее состояния? Как не понял, что ей нужна помощь? Он полный кретин.       — Я так устала, — выдыхает она, проглатывая слезы.       Солсбери крепко обнимает ее, прижимая как можно теснее к себе. Он совершенно не умеет подбирать слов поддержки, постоянно путаясь в словах и даже в собственных эмоциях, но он пытается показать все своими касаниями и чувствами.       Лиам гладит ее по рукам, спине, волосам. Нежно целует голову и шею, пытаясь через них передать всю свою поддержку. Показать — он всегда рядом. Она не бесполезна. И она это чувствует. Чувствует его любовь, его нежность, его поддержку.       Он слегка отодвигает ее от себя и берет в ладони ее лицо. Медленно покрывает ее влажные от слез щеки поцелуями, собирая влагу губами. Нежно целует ее пухлые губы.       — Ты знаешь, что я совершенно не умею подбирать слова, но ты не ничтожна, — они соприкасаются лбами и оба пытаются спокойно дышать. — Ты самый сильный человек из всех, что я знаю. Ты делаешь очень много — успеваешь и учиться, и работать. Ты постоянно заряжаешь всех своей энергией, словно солнышко. И ты стараешься не просто так. Ты делаешь это для себя. Ты делаешь это для своего будущего. Милая, если бы ты только знала, как я тобой восхищаюсь! Да ты уже умнее всех на курсе! Твои работы всегда оцениваются выше всех. Тобой восхищаются даже преподаватели! А то, что эти глупые судьи не оценили твою работу — их проблема, они просто слепые придурки, которые купили свои дипломы и теперь кричат об этом на каждом углу. Да я уверен, проходи этот конкурс в очном формате, ты бы явно показала им их настоящее место!       Слабая улыбка дрогнула на ее губах.       — Эта девочка слишком умна для этих глупцов из университета, — выдыхает он и улыбается. — Эта девочка слишком сильна духом, чтобы вот так сдаваться. Эта девочка слишком прекрасна для этого мира. И я до сих пор не могу поверить, что эта девочка обратила когда-то на меня внимание. Я очень счастлив, что эта девочка моя. Моя милая Т/и.       Она шмыгает носом и смотрит на него, пытаясь уловить нотку жалости, но не видит ничего, кроме всепоглощающей любви и восхищения. По всему телу прошла волна тепла от этого осознания. Стало так спокойно и тихо. Эти светлые глаза буквально вселили в нее уверенность, что все будет хорошо.       Что она не одна.       Что она старается не зря.       И что она вот уж точно не ничтожна.