О том, как друзей любить

       Я не могу представить, когда же все это произошло. И почему. Мои мысли забиты тобой с того самого дня в школьном дворе, когда ты случайно рассыпал свои чипсы, а твой друг — Тэхен, кажется? — начал смеяться. Ты тогда покраснел. Субин, твой растрепаный вид, красные щеки, растянутая футболка и добродушный взгляд заворожили меня с первого взгляда. Уже тогда я понял, что утонул, погряз в тебе с головой, без выхода наружу.       Мы довольно быстро подружились, не так ли? Никогда не думал, что люди с такими разными характерами смогут так легко найти общий язык и интересы. Признаться честно, когда ты сказал, что любишь баскетбол, я удивился. Думал, ты один из тех послушных мальчиков, что ни разу за 12 лет учебы не прогуливали школу, делали все домашние без исключения (будь то даже примитивные уроки, как краеведение или обж) и ходили в школу даже под риском задохнуться от заложенного носа или закашлялся до полусмерти. Я никогда так не ошибался в своей жизни. Несмотря на свой невинный вид, ты курил как паровоз, катал на классном бмх и слушал зарубежный рок. Весь из себя такой bad boy. Это десонанс между твоим внешним видом и характером, привычками, образом жизни ломал мне мозг, но от того мне хотелось узнать тебя еще ближе. Ты был загадкой, которую я хотел разгадать, понимая что к чему шаг за шагом. И ты позволил это сделать.       Бинни, мой лучик света, твоя улыбка прекрасна. Любой человек, увидивший ее, будет сражен наповал (по крайней мере я был). Мне хочется видеть твои белые зубки, глаза полумесяцы, слышать эти прекрасные звуки смеха, доносящие до меня и это твое «Хен! Хватит, я сейчас умру от смеха» двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году даже без перерыва на поспать. Только если в твоих объятиях. Они вторая вещь, за которую хочется отдать душу. Твои руки большие и теплые, они обнимают легко, мягко и словно защищая от всего мира.       Чувствовать твой запах одно наслаждение. Эти легкие нотки ели с облепихой, приправленные цитрусом сводят меня с ума каждый раз, как в первый. Это называется зависимостью? Мне кажется это нечто большее, чем просто зависимость, но не мне судить.       Помнишь нашу поездку на кемпинг? В те выходные Тэхен заболел (как только умудрился летом). Можешь считать меня плохим человеком, крольченок, но я был рад этому тогда. В кои то веки мы могли быть одни. И пусть я видел грусть в твоих прекрасных глазах, когда тебе поступило сообщение от друга, втайне я радовался. Это были лучшие выходные в моей жизни. Теплое солнце, не менее теплый ты, озеро, одна палатка на двоих и никого вокруг примерно на километра два. Ты был только моим, а я — только твоим. Наши души были связаны больше, чем когда-либо. Спать с тобой рядом, смотреть на твои подрагивающие ресницы, которые были словно густой лес, говорить с тобой ночами на пролет, сидя у костра, завернувшись в один плед и рассматривая звездное небо, было сказкой для меня.        Помню, ты рассказал мне о созвездии «Волосы Вероники». Слушая эту грустную легенду о звездах, в моих мыслях проскользнула мысль о том, что я сделал бы то же самое, что и Вероника, будь на месте Птолемея мой Субини. Сделал бы даже больше, если понадобилось.       В тот вечер ты уснул на моем плече. Твое теплое, ровное дыхание опаляло чувствительную кожу шеи, немного щекоча, но я боялся пошевелиться, чтобы не потревожить твой прекрасный сон. Что тебе снилось? Вероника, с прекрасными волосами, что отдала их в дань за возвращение своего любимого целым и не вредимым? Может тебе снится мелкий дождь и бесшумный лес? Каков шанс того, что тебе снюсь я? Думаю, вероятность стремиться к нулю. Но сейчас это не важно. Ты спишь на моем плече, а я все еще пытаюсь найти это созвездие с такой трагичной историей на звездном небе, вспоминая, куда показывали твои пальцы. Мне нравится это чувство умиротворения, что наступает, когда ты рядом со мной.       Той звездной ночью, когда мы оба уснули, мне приснился сон. В нем я отчетливо видел тебя, Бинни. Мы сидели на краю пропасти, что устремлялась глубоко вниз, свесив ноги. Внизу я видел туман. Такой густой, что вся земля казалась пушистым одеялом. Но это все было обманчиво. Ты курил которую сигарету подряд, и, казалось, совсем не замечал моего присутствия, что-то пытаясь разглядеть вдали, такой же непроглядной, как и туман под нами. Я не знаю, сколько мы так просидели: час, два, день, пять или месяц. Мои глаза просто смотрели на твой мягкий профиль, а твои просто смотрели далеко вперед.       В какой-то момент наши руки сплелись в замок. Я даже не заметил этого сначала, перебывая в некой прострации. Твоя рука чувствовалась такой ненастоящей, искусственной, как и ты сам. Но только до того момента, как ты дотронулся до меня. Субин, ты словно ожил на моих глазах. Превратился из восковой фигуры в живую за доли секунды, пуская по моему телу маленькие заряды тока. Твои глаза заблестели и не были такими безжизненными, как до этого. Большим пальцем ты гладил тыльную сторону моей ладони. Это простое движение заставляло бабочек в моем животе пархать и чуть ли не вылетать наружу. Ты посмотрел на меня и улыбнулся, как умеешь только ты. Мои щеки зарделись и я поспешил отвернуться, словно меня поймали за самым постыдным поступком (а он был, на полном серьезе). Впервые мне захотелось скрыться от твоего взгляда, такого непривычно откровенного и смотрящего словно в душу. -Хен.       Твой мягкий низкий голос прозвучал оглушающе среди этой пустоты. Сопротивляться ему я был не в силах. Аккуратно повернув голову обратно, твое лицо оказалось слишком близко к моему. Я громко сглотнул, пытаясь немного отодвинуться, но твои руки уже обвил мою тонкую талию, притягивая. Твои мягкие на взгляд губы дышали в мои. Я зажмурился, стараясь не думать об этом всем. –Луна сегодня прекрасна, не так ли?       Твои губы накрыли мои. И я готов поклясться всем своим естеством, что это самое лучшее и правильное, что я чувствовал за всю свою жизнь. Они были такими, как я и представлял: мягкими и нежными. Они ласкали мои, иногда покусывая, а я таял. Расстворялся в тебе. Сливался с тобой, не желая, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. Ты целовал аккуратно, неторопливо, давая почувствовать весь спектр эмоций. А я потихоньку умирал, задыхался от них. Когда ты отстранился, я смог заметить, что вдали, куда ты, Бинни, смотрел, красовалась луна. Большая и правда прекрасная. Весь туман развеялся, передо мной открылась вся картина: снизу, где раньше был густой туман, текла речка. В ней можно было увидеть мелких рыбок, если приглядеться. В дали, куда и ты смотрел, красовалась луна, звезды и ночное небо. Я отчетливо могу увидеть созвездие Волос Вероники, хотя, как ты мне рассказывал, ярких звезд в нем нет, так что разобраться довольно-таки сложно. Но прямо сейчас, здесь, в этом месте, на Волосах Вероники как будто сошелся свет всего мира. Созвездие и правда было прекрасно. Картинка внезапно сложилась: все это время ты смотрел не в пустоту, а на этот прекрасный пейзаж. Слеп был только я. Ты снова поцеловал меня и мы целовались целовались целовались…       Сон… Это был всего лишь сон. Я проснулся на рассвете, когда ты еще спал. Твой нос был мило сморщен во сне, а губы приоткрыты. Твои губы. Они заворожили меня. Я внезапно захотел узнать, будут ли они такими же, как и во сне? Или же это все-таки фантазия моего больного мозга. Я знаю, что это было не правильно, но меня тянуло к тебе какой-то неведомой силой, я перестал себя контролировать, а мозг отключился. Мои губы еле коснулись твоих, но и этого было достаточно, чтобы понять: такие же. Твои губы были такими же теплыми и мягкими, как и в моем сне. Внезапно стало наплевать, проснешься ты или нет. Мне хотелось целовать тебя бесконечно, ласкать твои губы, чтобы ты мог почувствовать то, что я не могу выразить простыми заурядными словами.              Ты так и не проснулся. Я вышел из палатки, чтобы не мешать твоему сну. Я плохой человек, я знаю. Надеюсь, ты сможешь простить меня за это. Но лишь эти воспоминания будут давать мне сил, чтобы я мог и дальше притворяться твоим близким другом и хорошим хеном