В чёрной-чёрной подворотне..
Обеспокоенный взгляд Полины продолжал следовать за мной когда я встала и пошла к выходу из раздевалки. Для многих, она действительно выглядела бы обеспокоенной за «подругу», одноклассницу, как минимум, но даже последней, я едва ли, назвала бы её, эгоистичная сука и её высокомерие в истинном обличие. Даже следуя к залу, я чувствовала на спине её преследующий взгляд, слышу гнусливый смех в её голове, улавливаю каждую мысль обо мне в её голове, чувствую каждый нейрон в её мозге. Обернуться бы и глянуть ей в морду, но такого естественно допускать нельзя, нельзя кормить тролля, желание манило, а чем оно запретней, тем желаннее. Стиснув зубы, я прошла в спортзал, занимающий значительную площадь школы, значительно больше других кабинетов в школе. Особенная атмосфера спортзала окутывала входивших в него. Я интуитивно продолжила путь к концу скамейки, где сидели девочки. Скамейка, которая будто сделана для семи гномов, точно не для принцесс-белоснежек, приходилось вдвое сгибать тело, чтобы усесться на неё, она как всегда была полупустой, почти все девочки филонили на физре, можно по пальцам пересчитать тех представительниц прекрасного пола, что ходили на занятия физической культуры. Если я правильно помню количество своих пальцев и меня не обманывает базовая математика, сейчас на скамейке сидят трое, плюс я, — «Плюс Полина» — промелькнула мысль в голове, словно задев какой-то нерв, заставивший мозг болеть. «Хоть, нервных окончаний в мозге и нет» — от этой мысли действительно стало проще, это лишь обратный эффект плацебо, мне хуже только из-за моих мыслей. Я втиснулась между двух девочек, активно обсуждающих что-то, для вида, пришлось поддержать беседу. Учитывая, что обычно мне не нравится людская компания, было странно осознать, что мне стало гораздо спокойнее и комфортнее среди одноклассниц, причина этого оставалась неясной, пока перед лицом не промелькнул силуэт. Переведя глаза, я увидела Полину, смиренно садящуюся на скамейку, в конец нашей небольшой очереди. Лицо интуитивно слегка сморщилось, на языке, словно, появился привкус лимона. Оглушительный свист заставил перевести взгляд обратно. Картина, однако, не стала лучше. Сто сорока килограммовый боров, последний раз делавший полный присед когда-то при Хрущеве. Рвя глотку, он выкрикнул приказ «по росту стройсь». Все, думаю с большой радостью, встали со скамейки, одна эта скамейка могла заменить весь комплекс упражнений по осанке, или же наоборот, сделает из тебя Квазимодо. Слегка согнув колени, я встала в конец строя, пытаясь казаться самой низкой, хотя следуя правилам, стоять я должна второй, сразу за Полиной. Однако, всем все равно на формулировку команды, нам отданной, все просто тянуться к своим друзьям, из-за чего получившаяся линяя больше похоже на американские горки, с плавными подъемами и резкими спадами. Чуть назад, вперед, вот так, носочки стоят идеально по линии, что отчаянно пытается выпрямить ряд школьников, поставить их по струнке, но толку от нее не больше, чем от наклейки, гласящей «не курить», в школьном туалете. Еще один рык нашего старшины — «направо ровняйсь». Вся линяя понуро вертит головой в такт приказу.
— «Бяша, ты контуженный» — «Чё, на?» Недоумевающий взгляд Бяшы был направлен к своему соседу, Ромке, который почему-то, как и все одноклассники за ним, уставились на парня. — «Ты куда башкой своей пустой вертишь?» — «Че те не так так-то?» — «Башкой шпильку сделай.» Осознание, на радость всем, наконец стукнуло в Бяшину голову, не без посторонней помощи конечно. Руки встали по швам как приваренные, а взгляд устремился ввысь и направо, словно очередной лик мудрого вождя советского народа, за ним смело можно было ставить Ленина и Маркса, дополнив композицию. — «Ну попутал, че ты, в натуре.» Пока Бяша, вместе с Ромой решали свою проблему с ориентацией, до них дошел расчет, начатый по команде «по порядку расчитайсь!», чего первый не ожидал, да и вообще, в целом, счет был очевидно не его сильной стороной. Парень, стоящий перед Бяшей, выкриком, с минимальной громкостью, для того, чтобы это можно было назвать криком, огласил себя вторым. — «Первый.» Ободряющий подзатыльник от Ромки не заставил себя ждать, он подхватил счет, делая вид будто Бяшиного перформанса вовсе не было. — «Третий.» Но начинание Ромы было прервано трелью тренерского свистка и суровым приказом начать расчет заново, удрученный выдох толпы и косые взгляды давили на бедного паренька. — «Двадцать вторая, расчет окончен» Донеслось из конца строя, вместе с этим Катя сделала широкий шаг вперед, а затем обратно, снова сверяя свои носочки по линии.
Словно бабушкин свитер, длинная шерстяная гряда простилалась передо мной. Из всей череды затылков, особенно выделялись белые волосы новенького, Петрова. Еще один приказ был ором направлен к школьникам — «Двадцать кругов по залу бегом, марш». Трать он треть своих усилий по выкрикам на упражнения, это не выглядело бы так нелепо. Самое настоящее ничтожество, пару десятков метров школьного зала, единственное место где этот кабан хоть кем-то командует и то, только до класса десятого, на таких он уже побоится самоутверждаться. Но мы не десятиклассники, поэтому послушно принялись исполнять его приказ и ленивым бегом побежали вокруг зала. Ромка и Бяша были впереди, как обычно, самые первые в строю. Они обгоняли друг-друга, преимущество ежесекундно переходило от одного к другому, не без жульничества, конечно же. Рома толкал его локтем в плечо, а Бяша легонько бил его по колену, из-за чего Пятифан постоянно спотыкался и подпрыгивал на одной ноге. Обычно 45 минут урока начинаются и заканчиваются на разминке, но иногда нам разрешают поиграть в баскетбол. Четверть уже заканчивается, а мы так ни разу и не поиграли. Печально осознавать, что даже единственный урок, где можно провести эмоциональную разгрузку заставляет гадать, будет ли хоть нотка разнообразия в школе. Главным предвестником игрового дня на уроке физкультуры был пузырь водки на лавочке, где сидел тренер. Обычно горячительные напитки разжигают в нем либо чувство азарта, поболеть за команду своего сына Ярослава, либо желание притвориться чем-то большем, нежели заурядным и потным физруком. Прозвучал свисток, который эхом прошелся по ушам всех в радиусе периметра спортзала. Из кладовой прилетела передача. Старый баскетбольный мяч, краска уже давно выцвела, а его шероховатая поверхность стерлась, будто его терли наждачкой все время, сколько он пылился в темном помещении, где обычно хранятся пустые чекушки водки. Да и сам он, вероятно, пропах дешевым спиртом. Даже трогать страшно такой фаршмачный мяч, особенно без перчаток. Но я уже привыкла довольствоваться тем, что есть. Началось все как обычно, быстро. Мяч у Ромки, Бяша на позиции легкого форварда. Почему выделила только их? Они единственные, кто умеет играть и играют точно лучше всех вместе взятых, можно сказать, они играют вдвоем против восьмерых. Еще один сигнальный свисток, игра вот-вот начнется. Так совпало, что я нахожусь в команде с этим новеньким. Выглядит он совсем не спортивно, да и к тому же, я даже не была уверена, что он придет на урок. Но он явился, и встал на центр, самую важную позицию. Неужели он что-то соображает и у нас есть шанс победить разгромного фаворита и чемпиона всех баскетбольных матчей на уроках физкультуры - Команду Вольтрона? Обычно мяч подбрасывает судья, у нас его бросает Семен. Из-за его тучного телосложения он не может бегать больше минуты и сразу же начинает задыхаться, а потом его откачивают всё оставшееся время урока в медпункте. Сегодняшний день не исключение, но он даже на урок не явился. Как они будут разыгрывать мяч? Ромка уже начал чеканить мяч левой рукой, согнулся. В ту же позицию встал и Антон. — «Игра что, уже началась? Это нечестно, что мяч сразу у них!» — Прошептала я девочке, которая находилась позади меня. Ей, правда, было наплевать, как на игру, так и на явную несправедливость. Я обернулась обратно к новенькому и Пятифану. Все еще разыгрывают мяч? Нет, они его разыгрывают. В камень, ножницы, бумага? — «Камень, ножницы, бумага, и бутылка лимонада, раз, два, три!» — В унисон прокричали на весь зал Антон и Рома. Ничья - пара ножниц. Они что, в таких хороших отношениях, когда они успели? Буквально пол часа назад они готовы были шкуру с него сорвать, а сейчас. — «Камень, ножницы, бумага, и бутылка лимонада, раз, два, три!» — Камень и ножницы, Антон моментально перехватил мяч и сквозь перебросил к задней руке. — Он правда умеет играть! Даже фокусы знает, я удивлена. Вот так, значит, городские играют. — Играет он и правда агрессивно, продолжает давить Ромку, но сзади его заслоняет Бяша, они вот-вот отберут мяч. — «Ай.» — Я словила безумно быструю передачу, я почувствовала мимолетный прилив адреналина, который прошелся по моим рукам и ногам. Я даже не видела этот пас! — «Ну, бросай!» — Антон уже был у их кольца, но бросить я не могу. У Ромы и Бяши слишком длинные руки, а если брошу высоко — не поймает. Я, неумело по сравнению с Антоном, начеканиваю мяч и встречаюсь лицом к лицу с Ромкой, снова двойной блок от команды Вольтрона! Баскетбол — спорт размеров, они шире меня, и руки у них гораздо сильнее, но аналитические способности тоже имеют немалую роль. Летом, когда мы собирались в доме у Бяши, мы смотрели баскетбольные игры американских команд. Я увидела, насколько филигранно они совмещают обманки с бросками или передачами. У Ромы очень широкая стойка, я могу попробовать одну из них. Сделать вид, что я хочу прыгнуть для трехочкового, а на деле, просто переброшу мяч между его ног. Очень просто. Я согнула локти под углом девяносто градусов, встаю на носочки, и. Рома прыгнул? Я ни секунды не думая просто передаю мяч Антону и он закидывает его в кольцо крюком. Я невольно улыбнулась ему, но его силуэт сразу же закрыл собой приземляющийся Ромка. Так и проходила вся игра. Можно сказать, играли мы два на два. Счет выдался равный, но работа в команде с этим новеньким. Я будто чувствовала наперед все его движения, словно у нас один мозг на двоих. Звонок, оповещающий об окончании урока. Ромка с Бяшей помахали мне, мол, вам просто повезло, и сразу же зашли в раздевалку для мальчиков. Антон же закинул мяч в кладовую и захлопнул дверь. Вместе с ее грохотом в радиусе метра распылился клуб пыли. Я просто стояла и смотрела на него, он ведь действительно лучше меня. Такой как он? Нет, не может быть. Мы остались одни в спортзале, я протянула ему ладонь, чтобы дать пять, но. Он прошел мимо? Что он о себе возомнил? Он же в очках, может не заметил меня? Не увидел, будто меня нет? Меня нет.
Я переоделась, мысли об этой неловкой ситуации не переставали меня преследовать, я уже спустилась в гардероб за курткой, как меня одернул Ромка. — «Белобрысая», — Своим прокуренным голосом пробубнил мне на ухо главный соперник сегодняшнего дня. — «Чего тебе, Пятифан? Опять оценку исправить? Обойдешься, за журналом не пойду.» — «Не, не за этим я. Тоха твой слишком много внимания Полинке уделяет, не приструнишь его?» — «Ч-чего? — Тоха? Мой? С дубу рухнул? С какой это стати.» — «Думаешь не вижу я, как ты ему глазки весь день строишь? Обещаю, бить его не буду, пусть тебе за это спасибо скажет, но чтобы к Морозовой ни на метр не подходил!» — Глазки строю? С чего это вдруг, сдался он мне. На кой мне парень, который только в баскетболе похвастаться умеет? А ведь действительно, журнал. — «Ну, вижу сегодня ты не особо разговорчивая. Я тебя предупредил, я слежу и за тобой, и за этим патлатым. От меня ты ничего не скроешь, — «Ну скоро там ты?» — Перебил его бурятёнок, после чего Пятифан поспешил удалиться, похлопав меня по плечу.»
Уроки давно закончились, поскольку я староста, я ответственна почти за всю работу по классу. Время уже за четыре часа, скоро начнет темнеть, а мама сейчас на собрании учителей, мой план складывается точно так, как я рассчитывала. Я убрала грязную швабру с ведром обратно в чулан, а перчатки кинула на тумбу. Так, журнал должен быть где-то здесь, ага-а. — Обхлопав пыльные руки, за кучей пустых бланков и ненужных документов я нашла белый журнал с подписью в оглавлении — 6 "В". Сейчас я тебе нарисую хорошие отметки, Петров. — Найдя его фамилию на странице с нашим месяцем и четвертью, я принялась обводить закорючки вокруг клеток черной учительской пастой. С улыбкой на лице я захлопнула журнал и быстро спрятала его под гору бумаг, коленкой закрыв шкафчик. — «Будешь знать, как с плутовкою водится», — Тихо посмеявшись про себя, я натянула свою шапку с помпоном, выключила свет и замкнула дверь кабинета. Вроде, ничего не забыла. Поправив шапку и уложив ее так, чтобы она не лезла в глаза, с портфелем на перевес я торопливо пошла к концу темного коридора. Уже темнеет, в школе ни души, так жутко. Проходя по этому коридору, иногда мне кажется, что из самых потаённых уголков на меня косятся звериные морды, возможно даже демонические, в каком-то смысле. Хищные, исхудавшие, голодные. Ненавижу темноту. Я быстро проскочила между дверного проема в конце коридора и пробежалась по ступенькам вниз. Портфель висит очень ненадежно, но времени на то, чтобы одеть его нормально нет, вот-вот схватят. Я спустилась на самый первый этаж, охранник уже ушел? Сколько сейчас времени вообще? Я открываю дверь, такая большая, тяжелая и холодная. Снега намело много, его с утра не чистили, он примерз. Опираясь на дверь всем своим весом, кое-как мне удалось открыть ее. Мороз. Я завязала шарф на половину своего лица так, чтобы он не закрывал мой обзор. Метель, ветер сильный. Нужно скорее бежать домой. Ну и сугробы, конечно. Я спустилась по ступенькам вниз и услышала громкий звон металла. — «Блять. Сука, сука», — Вокруг кромешная темнота, я уронила фонарик, но я даже не держала его в руках, я помню, что закрывала карманы. Его будто кто-то вытянул оттуда. Я слышала, как можно быстро привыкнуть к темноте. Спецслужбы применяют эту технику, нужно закрыть глаза и потереть их пальцами. На небольшой срок это действительно помогает, но фонарика нигде не видно. Сука, как я так могла. Зажмурившись, я ударила обеими руками себя по лицу и опираясь на высокий и твердый сугроб, чтобы не поскользнуться, пошла по метели вперед. Снег летел прямо в лицо, очень неприятное чувство. Будто тысячи миллиметровых лезвий пронзают твое лицо. Горел один единственный фонарь, в конце улицы. Только он обычно и загорается ночью, но почему так рано? Что вообще произошло, почему стемнело настолько быстро? Я сделала еще несколько десятков шагов, мои ноги проваливались в снег, отчего гораздо быстрее уставали. Чем ближе я к фонарю, тем спокойнее я себя ощущаю, но было какое-то странное чувство. Чувство тревоги. Совершенно незаметное. Я моргнула, там кто-то стоит? Нет, вроде. Показалось. Прикрывая лицо предплечьем я пробираюсь все ближе и ближе к источнику света. Мои ноги замерзли, хотя я прошла всего-ничего. Я не могу пошевелить пальцами стопы, они не поддаются, а пятки. Я будто хожу по раскаленной магме. Чувствую, как кожа вот-вот начнет слезать с моих нежных ступней, не для этого я так активно за ними ухаживала и делала педикюр. Даже пот не согревал их, а только увлажнял и делал более восприимчивыми к холоду. Лицу чуть полегче, рукам тоже, но вот ноги. Они будто сейчас отвалятся. Небольшие волоски на руках и ногах встали дыбом, я почувствовала их соприкосновение со стенками одежды. Я не могу припомнить ни одного такого же морозного дня или вечера в поселке. Да, снега у нас полно всегда, и холодно, но не так. — Я потрогала себя за щеку, она была очень шершавой, ее покрыл иней, буквально прирос к ней. Мое прекрасное лицо. — Я полностью накрыла голову шарфом, пожертвовав шеей. Обзора так или иначе мне хватало, чтобы разглядеть дорогу, но это чувство. Там действительно кто-то стоит, мне не кажется. Вроде моего роста, Пятифан? Как он все еще не превратился в сосульку? — «Ро-ом?» — Прокричала я в силу своих возможностей. Гул раздался эхом по всему поселку, я перестаралась. Вороны закричали во всю глотку и внезапно поднялись высоко в небо, их было не сосчитать. Но я же совсем не громко..