Грай

      Толя отбросил секиры, которыми секунду назад безудержно размахивал, отбиваясь от черных птиц, и быстро склонился над послушницей, плавно успокаивая ее сердцебиение. Когда тени напали, шуханец сначала пытался закрывать девушку своим телом, но сразу понял, что так его лишь быстрее заклюют — и Амите он ничем не поможет. Поэтому он опустил ее на землю и, выхватив оружие, принял бой. Когда стало очевидно, что поражение близко, в последней отчаянной попытке парень вытянул руку и ускорил пульс послушницы. Он не желал этого делать раньше, потому что та была еще очень слаба. Он потратил много энергии на ее исцеление, но все равно хотел, чтобы девушка пребывала в покое. Хотя бы пока они не доберутся до убежища. Но другой надежды не осталось.              Амита очнулась в непроглядной темноте, окруженная мрачными созданиями, наполнявшими своды расщелины оглушающими криками. Она была напугана и растеряна. Девушка призывала свет, разгоняя тени, и безумно оглядывалась, пытаясь сообразить, что происходит.              — Тише, — прошептал Толя, приближаясь. — Все хорошо.              Амита несколько раз моргнула, фокусируя взгляд на шуханце, открыла и закрыла рот, словно глотала воздух, подавившись собственным криком, и опустила руки, благоразумно продолжая окружать их световым куполом.              — Что произошло? — хрипло спросила она, поморщившись от ржавого звука собственного голоса.              — Это долгая история, — парень постарался мягко улыбнуться, но скулы сводило от напряжения, и лицевые мышцы не подчинялись.              — Мы обязательно расскажем ее, как только выберемся отсюда, — подал голос Николай. Шуханец обернулся на корсара — тот убирал саблю за пояс. Позади него устало привалился к стене Джеспер, продолжавший сжимать револьверы. Каз, Инеж и Уайлен стояли в стороне спиной к спине: видимо, неосознанно сгруппировались в темноте. Ван Эк расширил глаза и тут же метнулся к земенцу, обнимая его за пояс и помогая встать ровно.              — Я боялся потерять тебя, — тихо пробормотал он. Фахи слабо улыбнулся.              — Ты от меня так просто не отделаешься.              Эти двое словно мгновенно забыли о том, что только что чудом избежали смерти. Толя на секунду задумался — каково это, когда рядом есть тот, на ком сосредоточены все твои заботы и чья безопасность для тебя превыше всего? Затем перевел взгляд на Амиту. Он был солдатом — и о себе всегда думал в последнюю очередь.              Девушка изможденно осела на землю и провела руками по волосам, убирая с лица растрепавшиеся пряди. Удивительно, но из всех она выглядела наименее пострадавшей: шуханец хорошо постарался. На ней не было ран и царапин, послушница просто выглядела… устало. И, разумеется, была измазана в крови.              — Давайте отдохнем немного и двинемся дальше, — предложила Инеж. — Не стоит задерживаться.              Толя не стал дожидаться согласия от команды и тут же опустился на землю. Каз поджал губы, но не стал спорить. Теплый кокон света, укутавший их, внушал спокойствие. Воронов за его пределами становилось все меньше, птичьи крики стихали, черными всполохами разбиваясь о солнечную энергию. Шуханец выдохнул. Он чувствовал себя измотанным. Непрерывное целительство отняло много сил, как и безрезультатная битва с тенями. События, произошедшие в монастыре, казались далекими, словно прошло не несколько часов, а несколько дней. И он все это время не спал.              Парень устало протер лицо и вздрогнул, задев особенно болезненные раны. Сосредоточился, призывая силу, и наполнил энергией свое тело. Царапины под его пальцами стянулись. После того, что он проделывал с Амитой, это было так легко — просто излечить несколько слоев дермы. Тем более на себе самом.              Послушница рядом напряженно оглядывалась, все еще пытаясь понять, что произошло.              — Я помню, — прошептала она, — как алтарь взорвался. А в следующий момент я открыла глаза в темноте, — девушка зарылась руками в волосы и прижала лицо к подтянутым коленям. Ее голос звучал глухо. — Мне было так страшно. Я думала, что ослепла. Только мрак и эти яростные крики вокруг. Словно я очнулась в Тенистом Каньоне у гнезда волькр.              Она судорожно вдохнула и подняла голову. Толя пристально посмотрел на Амиту, пытаясь представить, что она почувствовала. Обволакивающий ужас.              — Алтарь взорвался, — подтвердил он. — Тебя пришибло камнем и вырубило. Потом из дыры полезли эти твари, — он неопределенно махнул рукой, указывая на границу купола. — Мы отбились и ушли. Они нас снова настигли здесь, но ты успела всех спасти.              Парень улыбнулся девушке, наблюдая за выражением ее лица. Потрясение сменилось сомнением, смешанным с неуверенным проблеском радости.              — На самом деле, история куда круче, — подал голос Джеспер. — Но я приберегу ее для посиделок у камина с огромной кружкой чего-нибудь горячительного.              Шуханец закатил глаза. Бодрый настрой земенца — это то, чего всем их критически не хватало.              Некоторое время все молчали, осмысляя случившееся и приходя в себя. Затем Амита подалась вперед, потянувшись к сумке Толи. Парень напрягся, неожиданно остро ощутив близость ее тела. Это не волновало его, пока он нес бессознательную девушку на руках, но теперь он вдруг почувствовал, как его сердце забилось чаще, а дыхание сперло. Реакция организма была незнакомой и пугающей. Ему захотелось отползти дальше, но в то же время — оказаться еще ближе.              Послушница рылась в сумке, не заметив, что Юл-Батар замер и не шевелится.              — Вы его забрали? Тот камень? — спросила девушка и сразу же извлекла кристалл, восторженно разглядывая его. Минерал словно впитывал в себя окружающий свет и отбрасывал на стены разноцветные блики. Амита подняла камень повыше, наслаждаясь игрой красок: преломленные лучи отливали серебром, но в то же время были полны других оттенков.              — Осталось понять, что с ним делать, — пробурчал Каз, внимательно наблюдая за кристаллом в руках девушки. — «Только когда свет озарит тьму, ищущее сердце обрящет путь». Кажется, мы как раз озарили тьму. Есть идеи, где искать путь?              Бреккер обвел всех взглядом, но определенно не ждал ответа. Амита вздохнула и убрала камень, прерывая пляску радужных пятен.              В конце концов, они поднялись на ноги и продолжили путь. В сопровождении энергии солнца дорога давалась куда легче. Когда они, наконец, вышли из расщелины, Толя облегченно выдохнул, испытывая жгучее желание упасть на колени и начать целовать снег. Знакомый коридор из валунов встретил их ледяным порывом ветра и колким ударом вьюги. Словно каждый этап их маршрута был заточен на то, чтобы заставить путников страдать.              Оказалось, что, пока они шли, наступила глубокая ночь, что и неудивительно. Амита сузила свой световой купол до размеров небольшой сферы, зависшей над их головами: теперь им следовало опасаться не теневых тварей, а охотников на гришей.              — И куда нам идти? — тоскливо спросил Джеспер, наверняка с теплотой вспоминая огромных ездовых собак, кровожадно клацающих зубами.              — В паре часов должно быть поселение, — процедил Каз, стуча зубами. Его железная выдержка не была безграничной: холод брал свое. — Мы проезжали мимо. Пойдём туда.              — А если они не будут гостеприимны?              — Им придется.              В голосе босса Бочки прозвучала неприкрытая угроза, от которой на голове зашевелились волосы.              — Хотелось бы все-таки избежать очередного кровопролития, — пробормотал Толя. Каз скользнул по нему взглядом и пожал плечами.              — Мне тоже.              Они снова пошли. Амита опустила световую сферу ближе к земле, освещая дорогу. Снег прекратился, отчего ветер казался еще холоднее. Толя тяжело кутался в порванную шкуру, разгоняя кровь и периодически подогревая остальных. Парень с трудом переставлял ноги и уже не чувствовал их от усталости.              Спустя вечность они заметили вдали огни поселка, который выглядел абсолютно так же, как первый: маленькие деревянные домики, окруженные общим забором, и широкие ворота, утопающие в снегу. Бреккер велел Амите погасить свет: теперь уже нельзя было рисковать быть замеченным. Толя напрягся и из последних сил исцелил у каждого самые страшные раны, игнорируя мелкие царапины. Потом все набрали снега и принялись обтирать руки и лица. Шкуры они просто вывернули наизнанку, скрывая следы битвы, хотя огромные проплешины и дыры говорили сами за себя.              Шуханец плотно сжимал челюсти, окуная лицо в колючий снег. Казалось, тот обдирает кожу и делает только хуже. Парень перестал чувствовать руки.              Приведя себя в более или менее человеческий вид, компания двинулась к поселку. Их не встретило ни души, что было неудивительно. В такой маленькой деревеньке сложно было похвастать бурной ночной жизнью. Они направились к единственному строению, в окнах которого горел свет, и ввалились в помещение, не утруждая себя приличиями. Дверь оказалась открытой — а внутри их встретила знакомая обстановка корчмы, за исключением отсутствующих посетителей и хозяина.              Когда все вошли внутрь, Николай плотно захлопнул дверь и уселся за ближайшим столиком. Толя последовал его примеру, Каз и Инеж подошли к барной стойке. Бреккер нашел звоночек и дал несколько сигналов.              Джеспер развалился прямо на полу, вытягиваясь в полный рост.              — Если нам не дадут комнату, я буду спать прямо здесь, — сообщил он, вытягивая руки.              В корчме догорал камин — и было по-настоящему тепло. Уайлен подбросил несколько бревен из комнатной дровницы и присел за соседний стол.              Несколько минут они наслаждались долгожданным жаром огня и возможностью расслабить тело. Каз позвонил еще несколько раз, а затем устало опустился на пол, прислоняясь спиной к стойке. Инеж села рядом, а Амита присоединилась за столом к Толе.              Шуханец устало опустил голову на руки и прикрыл глаза. Никто не спешил их встречать, и тяжелый день брал свое.              Парень не заметил, как уснул.              Проснулся он от громкого вскрика. Вскинул голову, оглядываясь и пытаясь сообразить, где находится. Кажется, проспали они не больше пары часов: за окном только едва-едва начинало светать.              За столом рядом с ним так же встрепенулась Амита, за соседним поднялся Николай. Джеспер и Уайлен лежали на полу в проходе, Каз сидел у барной стойки в той же позе, в которой Толя видел его в последний раз, вытянув больную ногу. Инеж лежала у парня головой на коленях и еще спала — и Бреккер не шевелился, видимо, оберегая сон сулийки. Он хмуро и цепко смотрел на зачинщиков шума: с лестницы второго этажа корчмы спустилась женщина и теперь стояла на нижней ступени, в ужасе схватившись за голову. За ее спиной крупный мужчина угрожающего вида сжимал в руках ружье, обводя им неожиданных посетителей.              Он что-то грозно спросил. Несколько мгновений ему никто не отвечал, а потом Амита подалась вперед и мягко улыбнулась. Она заговорила на каэльском. Толя напряженно наблюдал за мужчиной, направившим оружие на послушницу, и размышлял, не стоит ли остановить ему сердце. Ему совсем не нравилось то, как корчмарь смотрел на девушку.              Джеспер и Уайлен медленно сели, удивленно оглядываясь: кажется, место их ночлега стало шоком для них самих. Инеж встрепенулась и резко поднялась. Каз схватил ее за руку и прошептал:              — Спокойно. Не давай ему повода.              Сулийка несколько секунд смотрела на ладонь Бреккера, сжимающую ее предплечье, затем перевела взгляд на его ноги и быстро отвернулась, переключая внимание на хозяев корчмы. Каз отпустил ее руку.              Толя боковым зрением наблюдал за товарищами, надеясь, что они не натворят каких-нибудь глупостей, но в основном был сосредоточен на Амите. Девушка обвела их компанию рукой, что-то поясняя, и рассмеялась. Корчмарь недоверчиво покачал головой и опустил ружье. Хороший знак. Женщина всплеснула руками и прижала ладонь ко рту. Интересно, что Амита им рассказывает?       Интонации девушки стали просящими и немного умоляющими. В конце концов, мужчина кивнул. Послушница улыбнулась и обратилась к Казу:              — Он даст нам комнату. Заплати ему.              Бреккер поднялся и по знакомой схеме выложил на стойку несколько монет. Корчмарь довольно кивнул, оценивая золото, и махнул им рукой.              Все последовали за мужчиной и оказались в знакомом помещении, поразительно похожем на их комнату в первой корчме. Отличие было только в, разве что, огромной медвежьей шкуре, расстеленной на полу, да занавесках на окнах.              Когда корчмарь ушел, компания устало сбросила сумки в угол и тут же принялась стаскивать шкуры и выкладывать их по полу. Толя несколько раз махнул руками и присел, разгоняя кровь по затекшим конечностям.              — Что ты сказала ему? — спросила Инеж у послушницы. Амита улыбнулась.              — Примерно ту же историю, что и в прошлый раз. Мы паломники и ходили молиться в горы, специально приехав для этого с материка. Заблудились в снегах и бродили до тех пор, пока не вышли к их деревне. До смерти устали, замёрзли и нуждаемся в приюте. В общем-то, почти все — правда.              Затем жена корчмаря принесла им поднос с теплым хлебом и сыром, пару кувшинов молока и котелок тушеной с каким-то мясом картошки. Похоже, еда томилась в печи всю ночь. Толя на секунду задумался, не лишают ли они хозяев завтрака, а потом махнул рукой: пара звонких монет были ответом на любой вопрос.              Амита вышла вместе с женщиной за посудой, и шуханец вызвался помочь. Когда трактирщица наполнила плетеную корзинку деревянными тарелками, вилками и стаканами, Толя от души поблагодарил ее и даже поклонился, надеясь, что его интонации и жесты говорят сами за себя. Он не замечал раньше, но теперь остро почувствовал, как от голода у него сводит живот и кружится голова. От ароматного запаха предложенной еды рот наполнялся слюной.              Они вернулись в комнату и быстро поели, жадно заглатывая картошку, сыр и хлеб. По мере заполнения желудка едой парень чувствовал, как по телу расползается живительное тепло и удовлетворение. Покончив с трапезой, шуханец испытывал единственное желание: растянуться в полный рост и крепко закрыть глаза, чтобы проспать как минимум несколько суток.              Инеж уступила кровать Джесперу, рядом с которым тут же устроился Уайлен, а сама свернулась калачиком неподалеку от Каза, занявшего выгодную позицию у горячей стены. Толя блаженно растянулся на своей шкуре. Для счастья не хватало только ароматной ванны. Парень несколько минут прислушивался к звукам смешавшегося дыхания спутников, пытаясь разобрать, какое из них принадлежит Амите, а затем заснул.              Проснулся он в числе первых. Точнее, первым, если не считать отсутствующих в комнате Каза и Инеж. Толя осторожно поднялся, стараясь не шуметь, и тоже вышел, прихватив накидку. Он понятия не имел, сколько проспал, но чувствовал себя в достаточной мере отдохнувшим. Не полностью, но вполне сойдёт.              Когда парень спустился вниз, обнаружил в общем зале Бреккера и сулийку, занявших небольшой круглый столик у окна. Они завтракали — или обедали? — и шуханец присоединился к ним. Трактирщица подала тарелку омлета с какими-то овощами, но парень особо не размышлял над составом.              — Есть какой-то план, что делать дальше? — обратился он к Воронам, не утруждая себя пережевыванием. Каз косо на него посмотрел.              — Я в процессе планирования. Нам нужно разобраться, что делать с кристаллом и как найти дурацкую могилу.              Инеж бросила на парня хмурый взгляд и быстро прижала два пальца ко лбу, а затем — эту же ладонь, сжатую в кулак, к груди.              — Если ты будешь оскорблять святых, это делу не поможет.              Бреккер закатил глаза.              — Возможно, стоит еще изучить карту, — пожал плечами Толя. Они в очередной раз оказались в тупике, но их хотя бы не преследовали твари из монастыря. В сердце вновь зародилась надежда.              Постепенно вниз спустились и остальные.              После завтрака парень выбрался на улицу, надышавшись спертым воздухом корчмы. По положению солнца — была примерно середина дня, ближе к вечеру, хотя достаточно ясно. Толя не догадался посмотреть на часы, но времени у них было достаточно — только непонятно, для чего.              На улице сновали немногочисленные люди. Несколько детишек бегали по сугробам, поднимая снежные облака. Где-то слышался стук кузнецкого молота, гвалт работающих поселенцев, блеяние овец. Место было наполнено жизнью — разительный контраст по сравнению со вчерашними впечатлениями.              Шуханец вспомнил Равку: зимы там были примерно такими же, а в ледовых парках шквальные вместе с проливными устраивали детворе настоящие аттракционы. Сердце парня сжалось от тоски, а еще — от осознания того, что Равка стала ему большим домом, чем был Шухан.              Постепенно мороз дал знать о себе разгоряченному телу, и Толя вернулся в комнату. После напряженных недавних событий перспектива сидеть и ничего не делать казалась очень привлекательной. Парень растянулся на полу, наблюдая за Амитой, расположившейся на второй кровати: девушка читала книгу. Рядом с ней сидел Уайлен и занимался тем же, но постоянно отвлекался: то на Джеспера, который все еще спал, измотанный своим подвигом, то на саму послушницу — он заглядывал ей за плечо и пытался разобрать, что читает девушка.              Шуханец мог понять беспокойство Ван Эка, но оно его раздражало. Юноша отвлекал Амиту, хотя та вроде и не сердилась. Блики солнечного света, проникающего в окно, играли на ее лице, наполняя глаза яркой краской и переливаясь на волосах.              В конце концов, Уайлен отложил свою книгу, извлек из сумки загадочный кристалл и принялся его разглядывать. Каз наблюдал издалека, немного нахмурив брови, и тоже размышлял. Инеж сидела на подоконнике. При виде минерала она немного подалась вперед и положила голову на колени, упершись в них подбородком.              — Самое время выяснить, что нам делать с этим чудом, — радостно воскликнул Николай, заслужив этим несколько кислых взглядов.              — Я думаю, у меня есть идея, — пробормотал Уайлен.