Типичный фанфик по ТМ

«Нет ничего важнее семьи

— Доминик Торетто»

      Во время очередной ночной вылазки из дома, Такемичи направился куда глаза глядят. Его голову разрывали множество мыслей, которые терзали его душу и голову.       Зачем Шиничиро рассказал ему про это? Зачем ему нужно было говорить о чем-то таком личном совершенно незнакомому человеку? Будь у Такемичи возможность, он бы предпочел никогда не слышать всего того, что сказал ему старший Сано.        — Эй, парень, есть монетка? — Такемичи вздрогнул, поворачивая голову в сторону. Бродяга, светя беззубым ртом, держал его за рукав кофты, чуть растягивая ее.        — Простите, но нет, — твердо произнес Ханагаки, чуть сморщившись от неприятного запаха.        — Ну чего тебе, сложно? Сам богатый, за жизнь и пальцем не пошевелил, а я… Я просто несчастный человек, которому не повезло! — разъярился мужчина, стукнув кулаков по асфальту и тут же ойкнув от резкой боли. Ханагаки воспользовался заминкой и быстрым шагом направился прочь.        — Я вовсе не… — Такемичи остановился. Он ведь и правда ничего не сделал хорошего для своей семьи или окружающим людям. Не заработал ни одной йены. Он не выбрал профессии, не выбрал своего будущего, не выбрал ничего. Перед ним открыто множество дорог, но он не способен оценить этого и только придумывает причины, чтобы злиться на родителей, старающихся ради него. Какой же он…        — Хэй, ты, — раздалось позади него. — Маленьким мальчикам в это время надо спать.       — Я… — растерянно отозвался Такемичи, потеряно осматриваясь вокруг себя.       — А, это ты, мелкий пиздюк с собрания, которого привел Майки, — протянул парень. Ханагаки тоже вспомнил того грубого парня, который убежал с собрания. Сейчас он был одет в повседневную одежду, что резко контрастировало с его грозным видом на собрании. Волосы были завязаны в небрежный хвост, а глаза сверкали сонливостью — казалось, еще чуть-чуть, и он заснет на месте.        — И чего ты так поздно на районе Майки ошиваешься? — зевнул парень. — Тебе что, делать нечего?        — А? Нет, просто…       Парень высокомерно усмехается, глядя на стушевавшегося Ханагаки.        — Да ладно тебе, я шуткую, — добродушно улыбается он. — Баджи Кейске, капитан первого отряда «Токийской свастики», к вашим услугам, — шутливо кланяется он, отчего губы Такемичи расплываются в слабой улыбке. — А ты Такемичи, я знаю. Про тебя Майки все уши прожужжал, впервые вижу его настолько заинтересованным.       Такемичи дергается от упоминания Майки и виновато опускает голову вниз.        — Может прогуляемся? — предлагает Кейске. — На самом деле, я пошел в комбини, чтобы купить чипсы, но поссорился с мамой. Она сейчас, наверное, в таком гневе, — раздосадовано произнес он.       Такемичи понимающе кивает. Его мама любит обижаться на него и не говорить с ним, когда тот делает что-то не так: часто этим она заставляла его извиняться совершенно ни за что.        — Я не против, — улыбается он.       Зайдя в комбини, они купили себе много всего разного. Такемичи под насмешливым взглядом Баджи взял моти с клубникой. Сонный продавец наскоро пробил товары и отпустил восвояси, под нос ворча о «поздних клиентах».       Выйдя из комбини, Такемичи почувствовал прохладный ночной ветерок, предвещающий лето и скорые каникулы. Вдвоем они устроили на лестнице перед комбини мини-пиршество.        — Слушай, а зачем ты сбежал тогда с собрания? — задал интересующий его вопрос Такемичи, вскрывая упаковку с клубничным моти и откусывая рисовую лепешку.        — Тебе что, за все надо пояснять? — раздраженно сощурился Баджи, зубами оттягивая мармеладного червяка. — Такую нудятину я бы не выдержал. Кто-то считает, что стоять на собраниях по два часа — очень почетно, но, на самом деле, это херня полная, не стоящая времени, — Такемичи понятливо кивает. Он и сам кое-как выдержал адовый час неподвижного стояния.       — Просто, мне тогда показалось, что ты недолюбливаешь Майки и свастонов, вот я и…        — Не-е, — протянул он. — Свастонов я люблю. Они для меня, как вторая семья. Без них я бы… ступил на неправильную дорожку, я думаю… — задумчиво произнес он, утыкаясь локтями в колени.       Такемичи недоуменно смотрит на него. Баджи раздраженно выдыхает:        — Ну, когда несколько людей с похожими проблемами встречаются друг с другом и обсуждают свои проблемы, переосмысливают их, они начинают бороться против тех, кто создают эти проблемы, — нетерпеливо говорит он. — Я думаю, это помогло мне не разорвать до конца отношения с матерью.        — А что, у тебя…        — Да у многих свастонов проблемы в семье, — горько усмехается Баджи. — У тех, у кого их нет, они и не осознают насколько плохо живется в мире остальным. Потому они и слабы, а от этого тянет блевать. Они думают, что мир преподнесет им все на блюдечке с золотой каемочкой, — фыркает он. — Только действительно столкнувшись с проблемой, они убегают, поджав хвосты.       Такемичи думает, что такая философия слишком жестока для него.

***

      После разговора с Баджи ему было не по себе. Наспех распрощавшись со свастоном, Такемичи почти бегом отправился домой — за горизонтом уже светлело, предупреждая о наступлении утра. Решив сократить дорогу, он поворачивает в парк, идя по слабо освещенной дорожке.        — «Значит, я и есть тот самый слабый человек, которому все достается на блюдечке? — невесело думает Такемичи. — Надо же…»       От мыслей его отвлекло судорожное дыхание, которое доносилось с одной из лавочек.        — Эй, кто там? — обеспокоено спросил Такемичи, подходя ближе.       Ему никто не ответил.       Подойдя ближе, Такемичи увидел девушку, распластавшуюся на скамейке. Она держалась за опухший глаз, на котором наливался синяк.        — Извините, девушка… — аккуратно начал Ханагаки, медленно вытянув руку к незнакомке. Та резко дернулась и попыталась встать, что было тщетно. Кое-как оперевшись спиной об скамейку, она тяжело выдохнула:        — Уходи!        — Я хочу помочь, — медленно проговорил Ханагаки, но его перебили:        — Не надо мне никакой помощи! Я сама могу справиться!       Ханагаки тяжело вздохнул. Он посмотрел на светлеющее небо и мысленно решал дилемму: можно было бросить девушку и быстрее побежать домой, или все же помочь бедной девушке, которая попала в трудную ситуацию. Ответ был очевиден.        — Давайте без предисловий, я просто помогу вам и уйду. Без каких-либо обязательств. Иначе меня совесть замучает, — под скептическим взглядом девушки, он выдохнул: — И у меня есть любимая девушка, я не какой-то там извращенец.       — Мое имя Юзуха, большего тебе знать не обязательно, — холодно проговаривает девушка.        — Хорошо, Юзуха, я всего лишь хочу помочь, — парень осторожно подходит ближе, но девушка вмиг принимает оборонную стойку и скалит зубы.       — Еще одно движение, парень, и я сломаю тебе руки, — предупреждает она. Звучало неубедительно, когда она еле держалась на ногах.        — Ладно, хорошо, — Такемичи отходит на безопасное расстояние. — Тогда я вызову скорую, и мы…       — Не нужно скорой! — быстро говорит девушка. — Я сама способна наклеить себе пластырь, не беспомощная.       Такемичи уныло думает, что его окружают одни самодостаточные девушки.       — Хорошо, Юзуха, — примирительно вскидывает руки Ханагаки. — Тогда я принесу тебе пластыри.       Он уже направился в сторону магазина, беспомощно наблюдая за встающим за горизонтом солнцем.

***

      — Зачем ты мне помогаешь? — спрашивает девушка.        — По доброте душевной, ответ сойдет? — с чуть кривоватой ухмылкой отвечает Такемичи, старательно клея на лицо девушки пластырь. — Прости, ножниц нет, поэтому подкорректировать пластыри нет возможности.       Девушка качает головой, сухо говоря под нос «все нормально» и снова устремляет на него цепкий взгляд.        — Ты меня сейчас взглядом убьешь, — мягко улыбается Такемичи. — И чтобы ты не делала этого, а то я еще хочу жить, — он выуживает из небольшого пакетика упаковку с данго. — Вот тебе сладость.        — Ты похож на маньяка, носящего с собой сладости, — слабо улыбается Юзуха, принимая сладость.        — Да, точно, — неловко смеется парень и замолкает.       Уже светлело. В парке медленно угасало освещение за ненужностью. Такемичи завороженно наблюдает за тем, как мир вокруг медленно оживает после недолгого сна.        — Если хочешь — задавай.        — Что?        — Я чувствую, как твою голову разрывают вопросы, — бесстрастно говорит девушка, жуя данго. Ее лицо не выражало никаких эмоций. Казалось, будто перед Такемичи сидит живая кукла — красивая, но бездушная.       Такемичи вздыхает.        — Кто тебя так? — осторожно спрашивает Ханагаки. — На него можно написать в прокуратуру, и этот человек со стопроцентной вероятностью попадет в тюрьму или на него хотя бы повесят штраф и запретят видеться с тобой.        — Хм, если бы все было так просто, — добродушно хмыкает Юзуха. — Но я не могу сделать этого, — потускнела она, сильнее сжав палочку от данго в руках, разламывая ее пополам.        — Я…       Его прервал крик, из-за которого Такемичи вздрогнул.        — Юзуха! Юзуха!       Девушка встрепенулась.        — Хаккай, это ты?! — с надеждой кричит она.        — Юзуха! — к ним подбегает долговязый парень и падает перед девушкой на колени. — Юзуха, ты в порядке?        — Хватит кричать, Хаккай, — недовольно буркает девушка. — Весь район сюда слетится сейчас.        — Сестренка, — виновато съеживается он, аккуратно беря ее за руку. — Прости меня, я облажался. Я реально облажался.       Юзуха слегка поглаживает парня по бритой голове, мягко качая головой в стороны.        — Ну что ты… Это вовсе не твоя вина. Это все вина Тайджу, ты же и сам понимаешь.       Такемичи наблюдал за этим со смешанными чувствами, не вмешиваясь. Ему казалось, что он увидел нечто личное, что принадлежало только этим двоим, а не ему — незнакомцу с улицы.       Чуть стушевавшись, Ханагаки неловко засунул руки в карманы и, тихо попрощавшись, решил смотаться, чтобы не мешать парочке, но был остановлен криком девушки.        — Эй, спасибо тебе большое! — девушка махала ему рукой. Ее лицо было озарено вымученной улыбкой.        — Обращайся! — улыбнулся Такемичи. Он помахал ей рукой и быстрым шагом направился домой. Уж слишком много событий произошло за ночь.

***

      Он встретился с Юзухой вновь.       Она все также сидела на лавочке в парке, смотря перед собой. На ее голове сидели наушники, а сама девушка была одета в школьную форму — темную матроску и юбку. Такемичи, который шел все тем же путем домой после ночной прогулки, застыл.        — Юзуха?       Девушка вздрогнула, резко снимая наушники. Увидев перед собой Такемичи, она выдохнула и улыбнулась.        — Привет, ты меня испугал, — неловко улыбнулась она, чуть отодвигаясь в сторону и давая парню сесть рядом.        — Извини, — Такемичи сделал паузу. — Я просто увидел тебя здесь и подумал, что тебе опять нужна помощь.       Девушка смущенно отмахнулась.        — Вовсе нет, я просто… — Юзуха судорожно поправила волосы и выдохнула. — Ну, если честно, я ждала тебя.       Такемичи удивленно приподнял брови.        — Что-то случилось?        — А… нет, просто… — она запнулась. — Я просто подумала, что было бы прекрасно поговорить с тобой. Знаешь, ты сказал, что я могу обратиться за помощью…       — Что-то случилось, из-за чего ты вдруг так резко поменяла свое решение?       Девушка покивала головой, опуская ее все ниже. Волосы закрыли ее лицо, и было невозможно узнать ее выражение лица.       Такемичи присел перед удрученной девушкой на колени, беря ее за руки.        — Знаешь, Юзуха, — мягко проговорил он. — Ты можешь доверять мне. Если я не узнаю, что случилось, то не пойму как тебе помочь.        — Помочь? — сипло проговорила Юзуха. На ситцевый подол юбки упала первая слеза. — Знаешь, я так долго хотела услышать эти слова, и… — Вторая капля не застала себя ждать. — П-просто, мне было так тяжело, и я…       Ханагаки не стал слушать дальше и прижал девушку к себе, с тяжелым сердцем вслушиваясь в горькие рыдания Юзухи. Ночь позволяла сделать им это без возможности быть осужденными.        — Я помогу тебе, Юзуха, слышишь? — сказал Такемичи, чувствуя ком в горле. — Я помогу…

***

       — Впервые использую деньги не на игры или на подарки Хине, — смущенно пробормотал Такемичи про себя.       Он сидел в ресторане китайской кухни, владельцем которого является хороший знакомый матери — та после недавнего случая расщедрилась на карманные деньги сыну, таким образом, решив, что задобрит его.        — Такемичи, ты так вырос, — улыбается Шин Харатаке. Он построил небольшую ресторанную сеть в Токио и Киоте, франшизу которой выкупили в Южной Корее. — Твоя мать попросила меня присмотреть за тобой, но я уверен, что ты уже взрослый парень и вправе решать все самостоятельно.        — Моя мама с вами бы поспорила, — невесело хмыкает Ханагаки.        — Такемичи, при самом большом уважении к твоей матери, я не могу сказать, что она способна на беспокойство. Она довольно легкомысленна. Впрочем, что еще взять с женщины? — смеется он. Ханагаки поддерживает его высказыванием кислым смешком. Мужчина замечает его выражение лица и усмехается. — Ладно, хорошего вечера тебе, — он выходит из кабинки, оставляя подростка одного.       Такемичи судорожно выдыхает, поправляя галстук на шее. Ему никогда не нравилось разговаривать с знакомыми родителями — те, в основном, были напыщенными и самовлюбленными людьми, которые смотрят на мир через призму своего опыта, не замечая, что мир имеет свойство меняться с каждой своей прожитой секундой.       В кабинку деликатно постучались.       Такемичи вздрогнул и устремил испуганный взгляд на дверь.        — Господин Ханагаки, к вам гости, — прозвучал голос администратора. Прочистив горло Такемичи слегка высоко произнес:        — Да, пусть входят.        — Добрый день, — в кабинку вошли трое — Такемичи из них знал только старшего Шибу. Тот был широкоплечным и статным мужчиной в белом одеянии группировки «Черные Драконы» — известной в Канто. Его сопровождающие были также одеты в белые одежды, но стояли на почтительном расстоянии от своего главаря.        — Здравствуйте, господин Ханагаки, — бесстрастно произнес светловолосый парень, чуть поклонившись. — Мое имя Сейшу Инуи, я — заместитель главы «Черных Драконов». Это — Коконой Хаджиме, — указывает он на парня рядом. — И…       Такемичи посмотрел на восседающего напротив него мужчину с неприязнью. Знать, что этот человек на протяжении многих лет избивал своих брата и сестру и остался безнаказанным за это, и спокойно сидеть без возможности воздать ему по заслугам — было тяжело. Такемичи ощущал, как горечь от нервного рассказа Юзухи про их с братом жизнь, оседает в легких, не давая вздохнуть.       Он поклялся ей, что поможет. И сейчас, он должен помочь им несмотря ни на что.        — Тайджю Шиба, — размеренно произнес Такемичи, внутренне содрогаясь перед исполинским размером предводителя «Черных Драконов». Мужчина коротко кивнул, не отрывая от него глаз. — Приятно познакомиться, Такемичи Ханагаки.        — Я знаю, — низкий голос пробирал до дрожи. Мужчина вытянул ноги вперед, облокачиваясь об спину дивана. — Мне бы хотелось узнать поподробнее о том, почему вы вдруг решили назначить нам встречу, — тихо проронил он, выглядя при этом совершенно незаинтересованным.       Такемичи выдохнул про себя, стараясь унять бешено стучащееся сердце.        — Моя просьба касается исключительно вас, — Тайджю удивленно приподнял бровь. — Мне нужно сопровождение, на несколько дней. Некоторые люди из… — он слегка замялся. — «Токийской Свастики» не дают мне проходу вот уже несколько дней, — мысленно он представил двух самых ярких представителей и смирился со своей ложью — в конце концов, в ней была и часть правды. — Я прошу у вас защиты.       Мужчина усмехнулся. Он уже знал, что скажет этому нервному пареньку.

***

      Мать Такаши была удивлена.       Она наблюдала за тем, как Такемичи счастливо щебечет с девочками о чем-то, что известно только им, и с улыбкой качала головой.        — Вы справитесь тут без меня? — женщина обувала туфли, одновременно с этим поглядывая на стоявшего в проходе Такаши.        — Не переживай, мам, — улыбнулся Такаши. — Такемичи и его друзья — неплохие ребята. Видела же, как они сдружились?        — Ох, Такаши, — нежно улыбнулась женщина, целуя парня в лоб. — Ты у меня такой молодец…        — Госпожа Мицуя, мы вас не подведем! — бойко сказал Такемичи. Для полного образа не хватало руки у головы и наряда военного.       — Я вам верю, — со смехом произнесла она. — Не забудьте отвести девочек на бальные танцы…        — Да, мы помним, мам, — Такаши покивал головой. — В четыре часа.       — Ну и умницы, — женщина потрепала сына по голове, отчего тот попытался смущенно увернуться. — Обед на плите, постарайтесь не разгромить дом. Пока!

***

       — Мы обязательно должны находиться в компании одного из свастонов? — чуть прищуривается Хаджиме, сверху вниз глядя на маленькую девочку. Та доверчиво прильнула к его ноге, глядя на него совершенно ясными глазами. Инуи, в отличие от него, уже держал на руках другую девочку, заботливо качая в разные стороны и что-то напевая.       Такемичи пожал плечами с извиняющей улыбкой.        — Простите, Такаши — мой близкий друг, — на этих словах Такаши тяжело вздыхает. — Я не мог бросить его, пока тот переживает сложнейший период в своей жизни, — Мицуя позади него морщит лицо.       План Такемичи был относительно прост: заставить Шибу Тайджу осознать что такое воспитание с помощью его маленьких помощниц Луны и Маны и заставить его заплатить за все, что он натворил. Мицуя-старший сначала был радикально против — его не прельщала мысль, что его сестры будут находиться рядом с жестоким головорезом, у которого отсутствует эмпатия. Но Ханагаки уговорил его на это, пообещав, что Луне и Мане ничего не будет угрожать.        — Знай, Такемичи, — серьезно говорит Такаши. — Если что-то произойдет с моими сестрами, я не прощу тебя, несмотря ни на что.        — Я понимаю, Такаши, — мягко говорит Ханагаки, из-за чего сердце Мицуи ёкает. — Я и сам себя не прощу, если что-то произойдет с девочками. Но это единственный шанс показать Тайджу, что его подход к воспитанию совершенно неправильный.       Такаши молчит. Он буравит взглядом расположившихся на ковре членов противоборствующей банды.        — Да. Это нужно Хаккаю и Юзухе, — соглашается он с тяжелым вздохом. — В конце концов, я не мог защитить их. Но ты… — он переводит взгляд на Такемичи. — Почему ты решил им помочь? Не было бы проще оставить все на самотек?       Ханагаки понимает — его идеи абсолютно лишены логики. Разве не могут уже относительно взрослые люди решить между собой недопонимания и наконец поставить точку в жестоком отношении, но…       В его голове вмиг всплывают слова Баджи. «У большинства свастонов есть проблемы в семье. И это делает их сильными». Но делает ли это их действительно сильными? Не делает ли отсутствие хоть какого-либо тепла их холодными?        Почему все в итоге завязывается на жестокости? Даже цель Майки — создать эру идеализированных гопников, которые вершат справедливость вне системы правосудия — была завязана на жестокости. Но в чем смысл слов, если все решается грубой силой?       Такемичи был решительно настроен изменить эту традицию — хотя бы в пределах одной семьи.

***

       — Братец, братец, — девочки подскочили к Такемичи, сжимая его в объятиях. — Почитай нам сказки!        — Сказки? А давайте!       Луна и Мана подвели его к шкафу с книжками, возле которого недолго простояли, выбирая книжку. После этого они направились к Коконою и Тайджу, сидевшим на диване. Луна, как старшая сестра, заставила Такемичи сесть рядом с Тайджу, при этом отодвигая Коконоя в сторону, а сама расположилась на коленях у Ханагаки. Мана же в это время скромно стояла рядом с Такемичи, держа его за руку. Девочка тоже хотела сесть на коленки к нему, но сестра заняла его первой.        — Извините, вы бы не могли усадить к себе на колени Ману? Ей будет неудобно слушать сказку, — самым невинным тоном произнес Такемичи.        — Я не… — начал было Тайджу, но, увидев самые честные глазки Такемичи, замер. — Ладно, садись давай.       Шиба усадил Ману к себе на колени, при этом закинув руку на спинку дивана за Такемичи. Сам он придвинулся к парню чуть ближе, тяжело дыша ему в шею.        — Ну давай, читай, — тихо проговорил Шиба, заставив Такемичи дернуться под удивленными взглядами девочек.        — Жила-была ведьма на горе Тёфёкуяма…       Девочки внимательно слушали сказку, не перебивая Такемичи. Тот вжился в роль и грозно хмурил брови, читая реплики ведьмы из сказки:        — Вот я и хочу рисовых лепешек-моти, да побольше, а не то умрет мой сыночек! Если не принесете — я вас съем! — для пущей убедительности Ханагаки заклацал зубами перед испуганными девочками, которые с криками вцепились в Шибу, прячась за ним.        — Из тебя плохой рассказчик, — прищуривается Тайджю. — Не надо было их пугать.       После этого Такемичи еще долго извинялся перед обидевшимися на него девочками и все же заслужил их прощение вкусными шоколадками.

***

      — Так, девочки, не отвлекайтесь и идите за мной! Не потеряйтесь, ведь вас будет трудно найти! — Такаши аккуратно взял девочек за руки. — Все, пойдемте.       Такемичи и Тайджу пошли вместе с ними. Инуи и Хаджиме остались в доме Мицуи, пообещав, что приготовят ужин к их приходу.       Тайджу нервно вздыхал, взглядом ища ровную спину Такаши и двух сестер Мицуя. Такемичи, наблюдавший за ним, мысленно улыбался — как ни крути, обаянию девочек никто не в силах противостоять, даже такому полену, как Тайджу.       В какой-то момент разнервничавшийся Тайджу посадил Ману на плечи, а Луну повел за ручку, несмотря на недовольно Такаши. Он объяснял это тем, что так девочки точно не потеряются.       Такемичи же оставалось пожинать плоды своего эксперимента в виде хоть каких-нибудь изменений в поведении Тайджу.

***

      Майки было не по себе. Не оттого, что за спиной любимого Такемичи стояли непонятные типы, а из-за недовольных сестер Мицуи, которые недружелюбно смотрели на него. Рюгуджи рядом неловко прочистил горло, также оказавшийся под обстрелом испепеляющих взглядов грозных девчонок.        — Э-э, Такемичи, — позвал Майки своего парня. — Я тебя так долго не видел… По ночам дома не бываешь, днем тебя не подловить…       Его прервал низкий смех мужчины.       — От этой малютки тебя надо избавить? — насмешливо спросил Тайджу. — Да раз плюнуть!       Такемичи остановил его движением руки.        — Прекратите, — спокойно проговорил он. — Я не хочу видеть драки.        — Разве не для этого ты нанимал меня? — спросил Шиба, выгибая бровь. — Наш уговор таков — я избавляю тебя от коротышки, а ты платишь деньги. Равноценный обмен.        — Не все должно решаться дракой, — твердо сказал Ханагаки, сощурившись. — Это последний урок, который я вам преподаю, господин Тайджу, — мужчина отвел взгляд от серьезного паренька, почувствовав укол в груди — и дернул черт этого мелкого назвать его «господином».        — Ты так действительно думаешь, Ханагаки? — насмешливо улыбается Тайджу. — Ты такой наивный! Все в этом мире решается силой. А что не решается — то и не стоит особых усилий.       Такемичи покачал головой.        — Твое воспитание — это тоже насилие? Твоя любовь — это тоже насилие? — с каждым новым вопросом лицо Ханагаки становилось мрачнее. Он даже не заметил, как перешел на «ты» с этим пугающим человеком, которого некогда боялся, но сейчас презирает. — Знаешь ли ты, что твоя сестра доверяет незнакомцам больше, чем тебе, родному брату? — Тайджу непонимающе посмотрел на него. — Да, Юзуха рассказала мне про вас все. Про свое «счастливое детство», — Такемичи показал кавычки пальцами, и все отметили, насколько агрессивно он это сделал. — Про любимые забавы старшего братика и его воспитательный процесс. Ты жалок, Тайджу Шиба. И ты не заслуживаешь быть старшим братом.       Молчание.       Майки смотрел на Такемичи с тяжело бьющимся сердцем. Ему хотелось прижать того к себе и не отпускать, несмотря ни на что. Дракен был восхищен. Нет, он был очарован такой прямолинейностью и дерзостью Такемичи, которые он доселе не проявлял. Говорить про самого Тайджу не стоит: он чувствовал, как из глубины души поднимается огромная волна эмоций, при виде серьезного Такемичи, выговаривающего ему что-то. Он тяжело дышал и покраснел от злости, отчего в голове были не нравоучения парня, а весьма фривольные мысли.       — Ты… — Тайджу угрожающе навис над Такемичи. На его лбу пульсировала венка, выдавая его состояние. — Не лезь в нашу сем… — он не успел договорить. И что это за такая традиция? Майки с разбегу вонзился ногой Тайджу в голову, заставляя того упасть наземь.       От быстроты действий Майки у всех закружилась голова. Казалось, что секунду назад он стоял в десяти шагах от Шибы, но вот Сано уже стоит над побежденным Тайджу, который даже не в состоянии пошевелить пальцем. Инуи и Коко закрыли Луне и Мане глаза, беря их на руки.       Такемичи тяжело вздохнул — опять все решается с помощью драк.

***

       — Ты был великолепен, — Инуи слегка наклонился в сторону Такемичи. Они стояли возле дома семьи Шиба, где уже некоторое время общались друг с другом Тайджу, Юзуха и Хаккай. После пробуждения Тайджу, они смогли найти компромисс — конечно, не без помощи давящего своей мрачной атмосферой Майки. В итоге, Тайджу признал себя виновным, и даже, решил, что его брат и сестра достаточно взрослые, чтобы жить без него. Это было решение, которое устроило всех.        — Ты так думаешь? — удивленно хлопнул глазами Такемичи. Инуи кивнул головой.       — Знаешь, Тайджю не всегда импонировал мне, как человек, но как боец, он был непобедим. До этого момента.        — Но, я не сделал ничего выдающегося. Всю работу за меня сделал Майки, его и благодари, — чуть нервно выдает Такемичи.        — У бойцов хорошая сила духа — их не поколеблешь парой слов, но ты… — он мягко взял парня за подбородок, приподнимая голову наверх. — Смог поразить его и сломать его дух. Ты уже заранее выиграл бой. Восхитительно… — прошептал он с горящими глазами.       Поцелуй — это то, что ты хочешь получать от своего возлюбленного или от самых близких людей, но не от человека, тесно связанного с преступной деятельностью, который всего два дня назад угрожал тебе расправой, а сейчас пытается залезть языком тебе в рот. Придерживая Ханагаки за талию, Инуи другой рукой мягко скользил по обнаженной шее, отчего каждый волосок на его шее встал дыбом.        — Ты… — слегка замялся Такемичи. — Нет! — он резко оттолкнул от себя чуть опешевшего Инуи, который не удержал равновесия и упал.        — Да ладно, Ханагаки, — мягко улыбается парень, пальцами вытирая слюну с губ. От этого жеста Такемичи вспыхнул. — Между парнями тоже есть любовь, если не знал, — улыбка перерастает в хищный оскал. — А на такого парня, как ты, может слететь большая стая падальщиков, чтобы урвать кусок побольше. Вот я и пытаюсь сделать хоть что-то, пока те трусы даже боятся подойти к тебе.        — Ты… не мог воспылать ко мне любовью за такой короткий промежуток, подумай сам, что-то заставляет тебя любить меня, Инуи. Не поддавайся секундному желанию, — взывал он его к благоразумию, на что Сейшу лишь усмехнулся.        — Почему я должен не поддаваться?

***

       — Идиот, он тебя отшил, — усмехается Коконой, выходя из тени. Сейшу раздраженно сплевывает на землю и хватается за горящую щеку. Ханагаки в приступе страха ударил его по лицу и смотался, пока Инуи приходил в себя.       Парню было обидно. Совершенно немного.        — Смешно тебе, Коконой? — Инуи часто произносил «Коконой», когда был в бешенстве.        — А отчего не должно быть смешно? Приставать к парню, у которого уже есть девушка… тц-тц-тц, тебе должно быть стыдно, Сейшу.        — Заткнись, просто заткнись.