Кошачья фальсификация и другая сторона тени

Сначала Венти наивно предположил, что сошёл с ума. Протёр глаза, зажмурился, даже пару раз легонько стукнул себя по лбу кулаком. Но ничего не поменялось. — Ты что тут делаешь? — в прихожей его квартиры сидел кот. Здоровенный такой, с шоколадной шерстью и огромными золотистыми глазами. И всё было бы здорово и замечательно, питомец встречает хозяина — прелесть. Вот только не было у Венти никогда никакого кота. Более того, у него была страшная на них аллергия. Правда сейчас нос не чесался, да и глаза не слезились. Странно. — Как ты сюда попал? Кот махнул хвостом, лениво потянулся, зевнул широко, переминаясь с лапы на лапу. А потом вдруг прыгнул прямо на Венти. Но, вопреки всем страхам и опасением, не поцарапал. Просто запрыгнул на плечо, потоптался и улёгся воротником, мордой потираясь о кожу. — Ты чей вообще? — на уличного похож не был — больно здоровенный да красивый, но и ошейника не было. Золотые глаза посмотрели прямо на Венти, кот лизнул шею, принюхался. — Ты гипоалергенный что ли? Лизнул ещё разок. И укусил. Не просто играя, а прямо впился клыками в шею. Больно! Венти, вскрикнув, хотел было ухватить животное, чтобы снять с себя. Но сил не хватило даже чтоб пальцем пошевелить. Голова закружилась, тело словно бы парализовало. Да, кажется, он определённо сошёл с ума. Потому что прямо перед тем, как он отключился, он чётко видел своё отражение в зеркале. И никакого кота на плечах у него не было.

***

— Вот такая история, думал, вдруг Вы поможете, — вздыхает тяжело и устало, пока чешет у кота за ухом, тормоша его шелковистую шерсть. — Я минут через пять очнулся, а этот топтался вокруг меня, мяукал, тёрся. Извинялся словно. Я его накормил, ну, со стола, что было дома, но ел он неохотно как-то. А потом вообще завалился спать, и не абы куда, а на подушку. И ночью меня снова укусил. И так уже третий день. Просыпаюсь — на шее новый укус. — С обмороками я вам помочь не могу, но кот полностью здоров, — вздыхает ветеринар, отпуская животное, что тут же зашипело на него и перебралось на шею нового хозяина. — А по поводу его…эм, вампиризма. Это странно, никогда не встречал такого в своей практике. Давайте дождёмся анализов, может, ему не хватает каких-то витаминов или вроде того? Пока, если хотите, можете оставить его у нас. Вдруг вас пугают подобные привычки. Кот предупреждающе шипит и вцепляется когтями в свитер Венти. Умный какой, словно бы речь их понимает. — Да пусть уж живёт, раз нас так свела судьба, — почёсывает шейку, так что кот расслабляется, убирая когти, укладывает морду на передние лапы и жмурится от удовольствия. — Надо имя ему придумать. Фантазией в таких вопросах Венти был обделён, да и опыта особого не имел, так что кота окрестил Дракулой за вампирские замашки, и поселил у себя дома. В целом кот был замечательный: умный, спокойный, ласковый. Только вот всё ещё кусался каждую ночь и почему-то очень мало ел. А ещё обходил все зеркала. Словно бы не хотел, чтобы его отражение появилось на стеклянной поверхности. Боялся, наверное. Венти такое поведение находил даже чуть-чуть милым и тискал Дракулу по поводу и без. Тот, кажется, и не сопротивлялся. Наоборот, на руки лез, мурчал, облизывал открытую кожу (особенно вечно поцарапанные ладони) и просто был самым добрым котом на свете. На фоне такой прелести его дурная манера кусаться (которую ветеринары не смогли объяснить ничем кроме странной привычки) казалась мелочью. Ну подумаешь есть на шее следы, они были ювелирными и почти незаметными. Так что Венти просто смирился и даже начал носить пижаму посвободнее, чтобы Дракуле было удобно кусаться. Надо ведь уважать странности своего сожителя, пусть он даже и кот. И Венти изо всех сил старался уважать. Только странностей становилось всё больше. Дракула теперь не только кусался ночью, но и днём не слезал с рук, не подпускал к Венти никого (даже на старых друзей, что заходили в гости, шипел и норовил поцарапать), а если уж это был незнакомец, то Дракула просто из себя выходил: спину выгибал, скалился, выпускал когти. Словом, защищал. Вот только кого? Венти? А с чего бы ему защищать человека, тем более так рьяно? Кэйа, друг с работы, назвал это кошачьей ревностью, и, наверное, Венти бы согласился, вот только разве коты не животные, что гуляют сами по себе? Они же к месту привязываются, а не к человеку, верно? А этот… странно. Но Венти уже и полюбил своего питомца, пусть тот и был немного необычным. И, в целом, на этом история могла бы оборваться: Венти бы продолжал жить со своим странным котом, ходить на работу и мазать заживляющей мазью укусы на шее. Но в ночь с тридцать первого октября на первое ноября случилось кое-что странное. Не просто странное — намного страннее обычного. Венти показалось, что ему как-то слишком тепло под одеялом. От этого он проснулся в третьем часу ночи. Было не просто тепло, было невыносимо жарко. Отопление, видимо, наконец дали. Парень хотел просто смахнуть с себя одеяло, перевернуться на другой бок да заснуть обратно. Но одеяло не смахнулось. Более того, это было даже не одеяло, а что-то большое и крайне тяжёлое. Венти наощупь попытался ухватиться за это что-то: пальцы проскользнули по мягкому, потом нащупали твёрдое: раз, два, три, четыре, пять. Венти считал про себя бугорки, пока вдруг не осознал, что ведёт указательным пальцами вдоль позвоночника. Вместе с этим осознанием пришла ноющая боль в шее, странное наслаждение и чьё-то горячее дыхание рядом с ухом. И это был не Дракула… это был человек. — В-вы кто? — всё тело затряслось, и Венти потребовалось немало усилий, чтобы не заплакать прямо сейчас и прямо здесь. Жуть какая! — Позже, всё позже, — промурчал низкий голос ему на ухо, и Венти почувствовал, как снова клыки проскользнули к его сосудам, а горячая кровь скатилась парой капелек по коже. Что вообще происходит? Может, это его сон? Венти попробовал ущипнуть себя. Больно, но ничего вокруг не поменялось. Человек сглотнул, шумно и с явным наслаждением, прижался всем телом, вытащил совсем не по-человечески длинные клыки из-под кожи и уткнулся носом в место укуса, знакомо протираясь о кожу. — Какой же ты великолепный, — снова этот мурлыкающий голос. Человек потёрся о Венти. И вдруг лизнул кожу. Замер потом на секунду, кажется, усмехнулся и тихо добавил. — Привычка. — Вы кто?! — сейчас уверенности прибавилось, а растерянность и сонливость отступили окончательно, уступая место поднимающейся панике. Почему в его кровати неизвестный человек?! Что вообще происходит?! — Моракс, — да, таким голосом только это имя и произносить. Это была первая мысль Венти. Вторая — кто такой, чёрт возьми, Моракс?! — Но ты дал мне дурацкое имя моего выдуманного собрата. Венти непонимающе нахмурился. Мужчина же приподнялся на локтях. Во тьме сверкнули два золотистых глаза. — Дракула? — шёпот спрашивает Венти, пытаясь вжаться в подушку ещё больше. Он даже не знает, что его сейчас пугает больше: что в его кровати незнакомый мужчина, или что он считает этого мужчину своим котом? При первом варианте в кровати один псих, при втором — аж целых два. — Давай без этого отвратительного имени, прошу, — а голос такой чарующий, такой мягкий. Венти даже как-то расслабляется, хотя ситуация мягко говоря не располагает к отдыху и умиротворению. — Знаешь, как давно я не ел так часто и так вкусно? Вы же все любите котов, но стоит только укусить разок, как сразу тащите усыплять… а ты совсем не такой, — он мурчит. Венти аж дрожь пробивает от этого странного, но и волнующего немного ощущения. — Ты мне разрешал кусаться, ты меня кормил собой почти три месяца. Даже повязаться разрешил, — задумывается на секундочку и чуть хмыкает. — Не разрешал, но и против не был, во всяком случае. — Повя… что? — почему он вообще с ним разговаривает, а не пытается звать на помощь? А кому звонить? Полицейским? И что говорить? Мой кот стал прижимающим меня к кровати мужчиной с красивым голосом? Бред какой-то! — Ты же совсем не в курсе, точно, — он ластится, словно бы и позабыв, что не кот, а взрослый мужчина — широкоплечий и точно выше Венти минимум на голову. Трётся, прижимаете ближе, зарывается лицом в изгиб плеча. — Если долго кормиться только одним человеком, то со временем, у всех по разному, месяц, два, может быть даже год, зависит от совместимости, ты повяжешься с ним. Присвоишь, приручишь, называй, как хочешь. То, от чего ты в первый раз упал в обморок — токсины, что содержатся в слюне, у тебя выработался иммунитет к ним. Даже больше — ты теперь от небольшой дозы получаешь удовольствие. А ещё от тебя ими пахнет, потому что теперь ты мой человек. Это нужно бы переварить. Венти пялился перед собой, пытаясь как-то абстрагироваться. Он не здесь, он просто спит. Сложно поверить в это, когда кто-то настолько большой прижимает тебя к матрасу и… какого чёрта?! — Ты что делаешь?! — вскрикивает, во все глаза гладя на мужчину, притянувшего ладонь Венти к своему лицу и сейчас с довольным прищуром облизывая её. — А в моей животной форме ты всегда сам ладони подставлял, — фыркает и немного прикусывает мягкую кожу, тут же проводя языком. — Ты ведь музыкант? Твои пальцы всегда немного поцарапаны от струн и на них всегда привкус металла. И ранки. — Ты… ешь сейчас? — его кот не просто был обладателем дурной привычки. Он обедал чужой кровью. И даже не был котом! — Нет, конечно нет, но ты же мой человек, я должен следить, чтобы от тебя всегда пахло мной, — принюхивается и, явно довольный своей работой, укладывается прямо на Венти, кажется, нисколько не смущённый тем, как увеличились его габариты. — Я всегда себе хотел человека, но они обычно или умирали, или подвешивали себя за шею к люстре. Не знаю, что это у вас за человеческое развлечение, но после него вы все непригодны для еды. — Э-это называется самоубийство, — не то что бы это звучало уверенно или поучительно, скорее, на грани истеричного всхлипа. А как прикажете себя чувствовать, если твой кот, кажется, оказался вампиром. Прямо как в книжках. — Тебе нельзя делать самоубийство, ты мне больше всех людей нравишься, — он точно мурчит, как самый настоящий кот. Это пугающе и мило одновременно. — Я заберу тебя с собой, когда вернусь домой. — Твой дом? Это где? — почему он говорит с ним так, словно всё нормально? Почему он вообще говорит со своим котом?! Или не котом… Кто это вообще? — На той стороне тени, где же ещё, — усмехается Венти в шею и, обхватив его поперёк живота, притягивает к себе ближе и укладывает так, чтобы самому было удобно. — Сегодня проход открылся, и мне как раз хватит сил, чтобы его держать открытым столько, сколько будет надо. Спасибо твоей крови, она здорово восстановила меня. — Я ничего не понимаю, — только ему так хорошо. Видимо, от тех самых токсинов, про которые говорил Драку… Моракс. Почему он вообще верит словам кота? — Тебе и не надо, ты же человек, — дышит прямо в шею, и Венти чувствует, что всё тело… Моракса пробивает мелкая дрожь. — Я тебя поселю у себя, у меня большой дом, больше твоей квартиры. Больше никакой работы, никаких исчезновений на долгие часы. И никакого друга, который хочет тебя сожрать. — Ты о ком? — непонимающе смотрит на Моракса. Он вот так просто смирился с абсурдом всей этой ситуации? Кошмар какой. — Как там его? Кэйа? Он хоть и тоже с кем-то повязан, я его всё равно к тебе подпускать не хочу. Не доверяю тем, кто на чужой стороне всегда ходит в истинном, а не в животном обличии, — шеи касается язык. Он всегда так делает, прежде чем цапнуть. — Можно я ещё поем? Мне нужно много сил, чтобы завтра держать проход и доставить нас на ту сторону. И раз я поведу тебя завтра на ту сторону, ты должен сильно мной пахнуть. — Иначе меня убьют? — Венти вообще-то не очень понимает, что происходит, но зачем-то чуть наклоняет голову, чтобы нависшему над ним Мораксу было удобнее. Тот от подобного жеста только больше распаляется, хмыкает себе под нос и примеряется клыками к пульсирующей артерии. — Иначе мне не будут завидовать, — укус. Острые зубы пронзают плоть, и Венти бы хотел вскрикнуть. Но его вдруг с головой окунает в чистое удовольствие. Он ведь до этого всегда спал, когда его кусали. Но сны были всегда сказочно красивыми и приятными. Да, стоило хотя бы разок бодрствовать ради этого. По ощущениям сравнимо с глотком воды во время страшной жажды. А ещё это… распаляет. И не на шутку. Кажется, токсины влияют и на возбуждаемость. Руки сами собой обнимают Моракса, прижимая его ближе, пока пальцы зарываются в тёмные волосы (Венти подозревает, что в такие же тёмные, как и шерсть его домашнего любимца) на затылке. — Не сейчас, пока рано, — клыки выскальзывают из шеи, и Моракс поднимается на локтях, даже не слизала котящиеся капли крови. — Ты хочешь от меня вашей физической близости? — А у вас она разве не такая же? — не сказать, что он смущён. И это странно. Ситуация к смущению располагает. — Такая же, только я не захочу укусить другого вампира. А тебя я хочу съесть полностью, — произносит без тени сомнения, словно это его план на день или какой-то факт из учебника биологии за восьмой класс. — Дома мне будет проще, я там себя лучше контролирую. — Слушай, пока длится мой сон, — Моракс усмехается на эту фразу. Люди любят списывать всё на сны, он это уже понял. — А все коты… как ты? Ну, то есть не животные, а вампиры? — Вампиры не все, — качает головой и всё же вновь склоняется к шее, чтобы убрать размазанную по коже кровь. Не пропадать же его еде, верно? — Остальные это прочая нечисть с той стороны тени. Демоны, там, ведьмы, оборотни. — То есть котов не существует? — как он должен вообще сосредоточиться, когда Моракс лижет ему шею, видимо, позабыв, что он не в своей животной форме и сейчас такое его поведение выглядит не умилительно, а немного подтекстно и возбуждающе. — Ты думал, что ваша сторона тени могла создать настолько сбалансированно идеальных существ? — усмехается, проводя языком уже по щеке. Венти стоит сказать ему, что это немного странно? Хотя, кожу, которой коснулся язык, словно бы иголочками покалывает, и от этого так приятно, что Венти жмурится, позволяя Мораксу продолжать. — Все жители другой стороны тени могут принимать облик кошек, так проще найти себе человека, которым будешь питаться. Правда смелости прямо-таки кусать с самого начала мало кому хватает. Обычно долго просто кожу лижут, чтобы у человека выработалась привязка к токсину. А потом уже ночью кусают, так никто и не заметит. Ну а все остальные просто живут в своё удовольствие на полном обеспечении человека. Демоны таскают животных в дом, убивая их, тем самым со своими владельцами заключают сделки: душа, например, убитой крысы, на душу хозяина. Вы, люди, не знаете об этом, так что вечно попадаетесь. Ну а ведьмы ваши эмоции для ритуалов используют. Умиляетесь тому, как она легла — вот вам приворот. Злитесь на разбитую тарелку — она уже порчу навела на того, на кого ей надо. — А есть коты, которые просто коты? — Моракс спускается к губам, и говорить становится намного сложнее. Вот только он не целует, нет, он всё ещё облизывает. И это странно. Потому что Венти попросту не знает, что ему делать. Даже ответить нельзя, получается только рот чуть приоткрыть и с лёгким шоком наслаждаться странным поведением своего… кем бы он там ни был. — Конечно нет, коты — это просто прикрытие для всех, кто приходит с другой стороны тени. Вы такое называете фальсификацией или теорией заговора, — прерывается на секунду, принюхивается и, видимо совершенно недовольный результатном, размашисто проводит языком по другой щеке Венти. — Ты всё равно недостаточно мной пахнешь. Я хочу, чтобы когда я переведу тебя на ту сторону, все знали, что я завёл себе человека. Венти бы, наверное, спросил что-то ещё. Но как тут спросишь, когда ощущаешь себя миской с мясом, которую прожорливый кот вылизывает до последнего. Вот и приходится молча лежать, осознавая, что твой домашний любимец вовсе не твой домашний любимец. Скорее, это ты его домашний любимец. И Венти окончательно потерял смысл словосочетания «домашний любимец». А ещё его страшно разморило от этого покалывания. Видимо, токсины в большом количестве оказывает успокаивающее действие на психику. Ну или Венти просто давненько не высыпался.

***

На грудь давит привычная тяжесть. Венти распахивает глаза, смотрит пару минут в потолок, потом опускает взгляд. На груди, свернувшись клубком, спит его кот. Шоколадная шерсть, прикрытые глаза, длинный хвост. Точно кот, на сто процентов. Четыре лапы, уши и все составляющие кота. Не похож на человека. — Приснится же такое, — да, фантазия у него бурная. Чешет за ухом, зарываясь пальцами в мягкую шерстку. Золотистые глаза открываются — Знал бы ты, Дракула, что мне снилось. Это все влияние Хэллоуина! Дракула бросает на него странный взгляд. Словно бы раздражённый (если коты вообще могут настолько по-человечески раздражаться). Поднимается на лапы, тянется, широко зевая, а потом вдруг спрыгивает на пол, хотя обычно лез со своими кошачьим нежностями. — И куда ты? — Венти садится на кровати. И вдруг осознаёт, что лицо словно бы стянуто. Так бывает, если заснуть с маской, которая высыхает неприятной плёнкой. Только маску он не наносил. — Я же просил тебя, — этот голос. Венти ток прошибает, а взгляд тут же устремляется на угол, в котором силуэт кота вдруг по щелчку пальца становится силуэтом высокого мужчины. — У меня есть моё имя — Моракс. Не зови этим глупым прозвищем, что выдумали вы, люди. — Мне это не приснилось? — дурацкий вопрос. А что он ещё должен спросить, когда высокий мужчина в слишком элегантной рубашке, с таким же элегантным галстуком и в ещё более элегантной жилетке вдруг подходит к нему вплотную, опускается на колени и берёт лицо в свои бледные руки. Нюхает. Он нюхает Венти. А потом коротким мазком лижет чужие губы, видимо, вполне довольный результатом. — Тебе нужны вещи, я заберу тебя на свою сторону тени, — просто констатирует факт, вполне себе спокойно разглядывая шею Венти. У него клыки торчат. Страшно выглядит. Но слишком гармонично с его образом, чтобы Венти задумался. В целом, как бы там ни было, это всё ещё его кот. Даже если коты — выдумка всяких потусторонних существ. — Хотя, нет, идём прямо сейчас. Всё равно время для тебя стоит на стороне, которую ты покидаешь. Ты вернёшься в эту же секунду, когда захочешь. И когда я захочу. — Стой, что вообще такое другая сторона тени?! — непривычно, когда тебя на руках держит твой же кот… пусть теперь он не кот. Всё равно странно. Венти ойкает и вцепляется пальцами в ворот чужой рубашки, когда Моракс шагает вместе с ним в тот самый тёмный угол. — Стой! Объясни мне снача… И он бы хотел сказать что-то ещё. Может, даже накричать. Но на секунду всё вокруг погружается в полный мрак, а потом вспыхивает всеми цветами разом. Страшно было. А ещё Венти теперь себя как-то странно чувствует. Словно бы меньше. И комплекция другая. И… хочется свернуться клубком. И почему-то он это может сделать. А ещё изо рта вместо ругательств на своего нерадивого питомца доносится разве что невнятное мяуканье. Стоп, что?! — Я же говорил, коты — пришельцы с другой стороны тени. На этой стороне ты пришелец, — Венти нужно злиться. Но длинные пальцы Моракса чешут за ушком. И у него получается только мурлыкать. Чёрт, он теперь котик?! — Я обязательно научу тебя обращаться в свою настоящую форму на чужой стороне тени. Но чуть позже, ладно? Мне слишком нравится, какой ты получился. Венти хочет разразиться тирадой. Но выходит только недовольно потоптаться и, прижав уши к голове, свернуться самым злобным в мире калачиком на чужих руках. — Очаровашка, я всегда хотел завести себе настоящего человека, — Моракс и правда выглядит очарованным, когда прижимает к груди небольшого зверька с беленьким животиком и иссиня-чёрной спинкой. Подумать только, его собственный человек! Он выделит ему дома целую комнату и научит обращаться обратно. Интересно, сколько нынче стоит человеческая еда в человекомагазинах? Его же нельзя кровью со стола кормить, ему это вредно.