22:23

Сонхун почти лишён эмоций. Уже давно он не чувствует ничего по отношению к людям, всë отдаляясь и отдаляясь от них. Он хотел бы прокричать что-то вроде: «Постойте! Не уходите, я правда снова смогу заинтересовать вас...» Но не кричит. Потому что не находит в себе никаких сил на это. Разрывается между двумя сторонами и болтается где-то посередине. Середина, переходный пункт — самое страшное. Рядом всегда есть Джейк. Который по какой-то причине всë ещё не бросил Сонхуна с его выкрутасами, не оставил падать ниже и ниже. Наоборот, пока всё махали на него рукой, Шим, кажется, всë больше и больше тянулся. Как будто вытягивать Пака из этого состояния было интересно. Он обожает и ненавидит этого парня, любящего белые рубашки и лёгкий мятный одеколон, как нельзя или лучше бы не кстати оказавшегося рядом. Джейк яркий, а Сонхун устал. Но пока Шим будет заниматься заменой жизненных красок Пака на свои, двое будут жить. Хотя бы будут. А потом появляется он. Нишимура Ники, и всë летит в бездну. Порой он задумывается, а действительно, не выдумал ли он этого человека?

***

Рабочая неделя начинается со странного предчувствия чего-то не очень хорошего. Возможно, дело в его лучшем друге, Сонхуне, и его призрачном парне, рассказами о котором Пак питает Джейка уже который месяц, но встречу двум самым близким людям так и не устроил. Или же дело снова в Сонхуне, но уже в его красных глазах и усталой осанке, теперь привычных опозданиях на работу и таинственной усмешке каждый раз, когда Пак спрашивает все ли с ним в порядке. Последнее время кажется, что все мысли Шима заняты этим нервым и холодным парнем, что не позволяет приближаться к себе ближе чем на метр, но несмотря на то, что, по-видимому, Джейк является самым близким человеком для Сонхуна. Того парня, о котором с мечтательным взглядом рассказывает сидя на столе своего кабинета и отпивая из бокала с вином Пак, он не воспринимает всерьёз. Порой ему кажется, что Ники выдуман. Порой ему кажется, что Сонхун медленно сходит с ума от одиночества и внутренних переживаний. А потом ему начинает казаться, что Ники вполне себе реален, у него даже появляется фамилия, внешний облик и байк, который вероятнее всего этот Нишимура Паку и подарил. Из всего перечисленного реален лишь байк. На удивление дорогой и созданный скорее для гонок, нежели для пользования офисного клерка. Но байк мог купить себе и сам Сонхун, он не настолько мало получает, и если подкопить несколько месяцев, всë возможно. А потом ему снова рассказывают об этом волшебном парне, что то появляется, то исчезает, как воду канул, но всегда, к недовольству и переживанием Джейка, возвращается. Потом на спине и шее друга становится можно заметить бардовые следы с определёнными намеками. Нишимура всë более заявляет о своём существовании, Сонхун становится всë более нервным и чаще опаздывает на работу. Чаще после окончания рабочего дня он видит друга с сигаретой в руке, смирно, как в стойке стоящим около панорамного окна, и чаще присоединяется к нему, словно чувствуя, как нужен ему кто-то сейчас. Несмотря на пройденные вместе два года, Джейк не знает о друге почти ничего, не понимает, почему они вообще познакомились и почему всë ещё так зависят друг от друга. Им не нужно много общаться, чтобы понять другу друга, достаточно сесть около с Паком и, закуривая с его рук, смотреть на ночной город. Такой живой и яркий, неустанно вселяющий надежду в обоих молодых людей. Даже немного романтичный. У Сонхуна призрачный парень, за которым не угнаться, который, по-видимому, дарит старшему больше негативных, чем положительных эмоций, а также умеет исчезать на неопределённый срок. А ещё у Сонхуна усталый взгляд, проседающей под тяжестью должности начальника отдела, в свои двадцать три года. У него преимущественно черный стиль в одежде, пассивность во всем, кроме редких моментов, и острый язык с постоянной иронией скорее над жизнью как таковой, чем над собой. А недавно у него появился ахуенный байк. И это всë, что известно Джейку о своём самом лучшем друге за всю жизнь. Хотя, он соврал бы, если сказал, что не задумывался о чëм-то большем. Утром Джейк уронил любимое зеркальце, оставленное ему сестрой. Сестра. Мысли о ней тут же прячутся куда подальше, боязливо и тихо осядая, так, чтобы не окунаться в тот день ещё раз. Потрескалась лишь чёрная рама, что обрамляла стекло и на это можно было не обращать внимания, если не знать, что для Джейка значат такие знаки. А это определено был знак. Он никогда не разбивает дорогие его сердцу вещи. Хотя нет, разбивает. И после такого раза случилось кое-что, о чëм сам парень ненавидит вспоминать. Разбить зеркало, какое-либо стекло — всегда к беде. Он ненавидит зеркала, ненавидит смотреться в них не потому, что не любит себя, а потому, что его пугает магия, заключённая в них. В тот день, смотря на своё отражение в потрескавшемся зеркале, он увидел не совсем себя. Вернее, кое-что помимо себя. Теперь маленькое зеркало в своей комнате Шим обязательно разворачивает к стене на ночь. Так спокойнее. А сегодня всë происходящее так и кричит, что стоит отсидеться в доме, накрыться одеялом с головой как в детстве и ждать, пока темнота событий не отступит. Жаль, Джейк уже не ребёнок и никогда не позволит себе бояться на пустом месте. Хотя место пустым он бы не назвал, как говорил его лучший друг Сонхун: — Если внимать всем твоим предчувствиям, можно и из дома не выходить, ты интересуешься всякой оккультной чушью, но давай не будем в неё верить. Шим перекидывает рюкзак на другое плечо и полностью растворяется в музыке. Такие предчувствия у него случаются довольно часто и почти никогда не сбываются. Чувство того, что сегодня произойдёт нечто плохое продолжает съедать его, а мысли сами возвращаются к последнему разговору, который так волнует Джейка. Пятница. Вечер. Открытое окно способствует прохладе в помещении, а заодно норовит раскидать по воздуху исписанные строгим почерком бумаги, что готовятся пойти на подписание шефу. Рукой их придерживает кареглазый блондин, в другой руке которого сигарета. На столе, загораживая почти весь обзор на вечерние улицы парню в строгой официальной рубашке, расстёгнутой от жары на три пуговицы, восседает брюнет, полностью одетый в чëрное, и то и дело поправляет пиджак, всматриваясь в вид из окна и будто ища глазами кого-то на этих шумных улицах. Вскоре он оборачивается к своему собеседнику, который, вероятно, все время и ждал этой реакции. — И почему ты так недоволен? Вот он я, сижу перед тобой, жив-здоров, и вообще у меня всë как никогда хорошо, сам ведь видишь, не зря же мне повышение дали, — закидывает ногу на ногу и снова отворачивается. Так уставился на окно, будто всë ещё обижен. — Повышение тебе дали, потому что ты себя щадить перестал, а твои постоянные исчезновения? Заражаешься от своего Нишимуры? Скоро вдвоём будете пропадать на месяц куда-то в своё измерение, а потом приходить. Может, тогда хоть ты соизволишь нас познакомить, — Шим говорит без укора, скорее устало и привычно, зная, что слова пройдут мимо ушей того, для кого это все предназначается. Да ему уже и не хочется. Устал что-то доказывать. — Ты прекрасно знаешь причину, почему я не могу вас познакомить, и не надо делать вид, будто не веришь мне. — Ага, мафиозная детка не желает быть узнанной. А ты прекрасно знаешь, что я думаю об этом всем, и почему не хочешь меня хотя бы выслушать? — Может потому что слышал это уже тысячу раз, нет? Напомню, мне неприятно слушать реплики типа «а ты что, не придумал своего парня?», ясно? Сонхун теперь уже окончательно повернут к Шиму и активно сверлит того взглядом, а Джейку будто бы это даже нравится, с таким нахальным взглядом он закуривает. — Может потому, что я переживаю за тебя, а? Он делает тебе больно, я же вижу и понимаю. Это уже стало некой игрой, выведи Пака на эмоции и смотри за его реакцией, потому что он внимает словам друга во всëм, кроме этого неуловимого парня. Точнее, его советам он не следует вообще никогда, но в остальных случаях хотя бы может выслушать. С ужасно противным взглядом, как бы говорящим, что своё мнение Пак никогда не поставит под вопрос, но выслушать. Джейку принципиально заводить разговоры на эту тему, надеясь выведать хоть какую-то информацию, но со временем становится ясно. Ничего-то ему не расскажут. Теперь это дело принципа. — Больно мне делают твои подозрения, если уж на то пошло. Давай о чем-нибудь другом, а? Сегодня такой прекрасный вечер, в кои-то веке можем просто собраться и посидеть. — Собраться со мной потому что твой... парень опять исчез? Издевается. Это могло бы прозвучать слишком резко, но это обычная манера общения Джейка, которую перенял после и Сонхун. По крайней мере, Шим надеется, что на такое он не обижается. — Ага, конечно, если бы я проводил с тобой все вечера, пока его нет... в общем, это было бы довольно долго. Но ты же знаешь кто он, понимаешь, почему это происходит. Так надо. Не хочет втягивать меня в это, такой благородный... — Ага, благороднее только Робин Гу... Сонхун, несколько секунд назад взяв в руки телефон, спрыгивает со стола с абсолютно пустым взглядом, таким, который Джейк видел лишь один раз в жизни. Это событие переплеталось с историей с зеркалами, поэтому о ней они оба вспоминать не любили. В общем, случилось что-то плохое. Очень плохое, судя по взгляду друга и его нервным движениям. Шим тоже вскакивает с места, на пути туша сгарету и бросая в бак. — Сонхун? Это он написал? Что там? Никого ответа. Ловит его за руку и останавливает поток резких движений в направлении пальто и сумки. — Сонхун. Ты ведь знаешь, что я все пойду за тобой, хочешь ты этого или нет. И всë равно узнаю, что случилось. — Не узнаешь... Точнее узнаешь, но позже, потому что сейчас я не могу ждать, неужели ты не видишь? Схватывает свои вещи, в нервных движениях чуть не обронив вешалку и продолжает, почти крича объяснять на ходу. — Ники написал, у него что-то не пошло, я сам ничего не понял, да и он не объяснил, сказал, что скажет при встрече, и мне надо срочно ехать к нему в квартиру, чтобы забрать кое-какие бумаги, а после их, к примеру, сжечь. Сказал, чтобы потом я залёг на дно, понимаешь? Спрятался. Если пойдёшь со мной, тебя могут ввязать в это, а я не хочу для тебя такого... Ты... Я не знаю, что делать, но мне надо бежать, Джейк, извини. Вылетает из кабинета пулей, пару раз оглядываясь в лицо Джейку. Сегодня интуиция его не обманула, и Шим снова предчувствует, что дальше события развиваться будут ещё хуже. Но это уже не его проблемы, раз Сонхун снова не подпустил к себе, убеждает сам себя парень. Убеждать получается плохо. Молодого вида парень, хотя молодого только с виду, потому что если взглянуть на него вблизи, можно увидеть тяжесть столетий в глазах, этим тяжелым взглядом изучает воду. Упирается в неё почти носом, будто может что-то увидеть там. Вода отдаёт красным и налита в чёрную миску, стоящую по центру такого же чёрного дубового стола, заваленного оккультными принадлежностями. Закусывает губу и думает. Прикрывает глаза, от напряжения впиваясь длинными ногтями в ладони и думает, совсем перестав обращать внимание на воду, которая начала бурлить, казалось бы, абсолютно без причины. И почему они так заинтересовали его? Даже не так, его заинтересовал отдельный человек, а дальше все развилось так, как развилось. Такой развязки парень с лисьим разрезом глаз не хотел бы, он никогда не любил плохих финалов. Даже фильмы смотрел только со счастливым концом. Хотя обычно на место снятых кем-то картин вставали произведения человечьих жизней, он оставался фанатом хороших концовок. Порой он имел к этому дело, порой легко притрагивался к жизненной линии, шепча слово на древнем, забытом в мире языке. Пару раз это было замечено кое-кем, стоящим свыше и тогда приходилось клясться на чем свет стоит, клясться своим именем, званием и способностями, что больше себе такого не позволит. Обычно последствия были жестоки и болезненны. Но интерес к людям у него не смогли бы отбить даже под угрозой смерти, поэтому он всегда продолжает наблюдать. Порой давать маленькие, почти незаметные подсказки. Давать надежду в виде рассвета или указывать путь с помощью бродячих кошек, его лучших друзей. Парень с татуировкой лотоса раскладывает пасьянс. Пока что всë идёт так, как должно идти. После недавнего инцидента у него почти не осталось сил и тратить их на такой расход, как человеческая, пусть и не совсем жизнь, но существование в мире не хочется. Он вертит в руках семерку пик. Семь — счастливое число, радуется про себя и быстро смахивает карты в ящик стола. На часах 22:22. Пора начинать работу. Сонхун спешит. Ему кажется, что происходит нечто большее, чем неудачная выходка его парня, что мир начинает двигаться куда-то без его ведома, будто измерения меняются местами, давая дорогу новым реальностям. Измерения? Реальности? Нет никаких измерений, одёргивает себя Сонхун, откуда вообще у него такие мысли, точно от Шима заразился. Просто ему страшно. Да, как не хотелось бы признавать, Сонхун боится. Боится потерять единственного человека, который понимает его здесь. Ему и так сложно ухватываться за этот образ, он и так любит исчезать, но всегда возвращается. Или Сонхуну только так кажется. В любом случае, он не позволит ему уйти просто так, и если у него проблемы он сделает все, что скажут. Не факт, что сообщения написал сам Ники, не факт, что в квартире его не ждут «ребята из криминального мира», как любит называть их сам Нишимура. Пак должен убедиться в этом сам. Ему больно оттого, как он поступил с Джейком, оттого, как поступает с ним всë это время. Но они слишком разные. В один день он все ему объяснит, даëт себе обещание, хотя прекрасно понимает, что этого не сделает. В такт быстро скачущим в разные стороны мыслям, ноги несут его по знакомому маршруту в сторону квартиры его парня. Парня? Интересно, может ли он так говорить о Нишимуре? «Бывают ли парни таких типов?» — думает про себя Сонхун, тем временем уже поднимаясь по лестнице многоэтажки до седьмого этажа. В этом доме лифт не работает уже какой месяц, как помнит Пак. И хорошо, потому что пробежка до седьмого этажа в бешеном ритме заставляет запыхаться и оставить резко подошедшие эмоции в физической нагрузке. Хочется кого-нибудь ударить, чтобы всë объяснили и на блюдечке подали Ники со всеми его причудами. Но в квартире почти никого не оказывается. Ни того, кого можно было бы ударить, ни вышеупомянутого парня. Зато на полке восседает статный кот с гладкой и подозрительно блестящей для кота без хозяев, что лазает по домам, чёрной шерстью. Как он мог здесь оказаться, Сонхун не думает. Дверь была открыта, и логично, что кот вошёл через неё. А почему дверь квартиры, ключи от который были только у тебя и самого еë обладателя были открыта? Почему ты так понёсся туда, даже не проверив наличие ключей, которых конечно же не оказалось? Хватит думать. Эти мысли до добра не доведут, Сонхун почти чувствует, что поддаётся какому-то воздействию и слепо делает то, что прикажут ему мысли. Не совсем его мысли. Проносится по коридору и тут же понимает, что совсем не представляет в каком шкафу или ящике находятся бумаги. Конечно же, чёрный кот сидит на комоде около кровати в спальне Ники и почему-то очень отталкивающе мяукает. Мяукание звучит как почти людское похмыкивание, отмечает про себя Пак и двигается по направлению к ящику. Почему-то вопросов о том, откуда коту знать про местоположение вещей не возникает. Этот кот выглядет так, будто знает всë. Быстрыми движениями открывает верхний ящик комода и действительно находит там стопку перевязанных бумаг. «При случае сжечь». Неровные, ясно написанные в спешке буквы выдают почерк Нишимуры. «Как будто он знал», — думает Сонхун. Берëт связку в охапку и когда разворачивается, конечно же не находит кота. А на телефон приходит новое сообщение. Через два дня в сводке новостей за седьмое апреля покажут моменты перестрелки особо опасной группировки «Лотос» и такого же особого отдела полиции. Там будут трое погибших со стороны закона и один убитый со стороны ненавистных нарушителей. Всего один, и тела даже не найдут. Просто в начале он был, а под конец задержания пропал, с учётом того, что из здания никто не выходил, его заносят в пропавших без вести. А после делает погибшим, потому что общественности нужны результаты. Потом в отделе его прозовут «призрачным парнем». Он просто испарился.