Расплата

Король был весь в предвкушении. Пленника уже вывели на помост. Сперва монарх хотел, чтобы все было приватно. Устроить зрелище во дворе замка, позвать советников, явно кто-то из челяди захотел бы погреть глаза. Но потом понял, что ему нужен размах. Нужно было унизить его пленника так, чтобы он запомнил это на всю жизнь. Так они и оказались на городской площади, в центре которой стоял эшафот для публичных наказаний. Король, понятное дело, был тут инкогнито. Вальяжно опустившись в кресло, которое стояло у одного из домов, он был окружён переодетой стражей и мог с полным комфортом наблюдать за наказанием. Все вокруг понимали, что он важная особа, но вряд ли догадывались, насколько. На помост тем временем зашёл палач. В руке он держал длинный шланг, который заканчивался «грушей». Пленник был хорош собой. Атлетически сложен, темноволосый, с правильными чертами лица. Его вывели обнаженным, ветхая тряпица лишь прикрывала спереди срамные места, все остальное было представлено взору. Король хищно облизнул пересохшие губы. Палач тем временем зачитывал приговор, но монарх его не слушал. Все равно ни слова правды там не было. Вместо этого он зачарованно смотрел на помост. Тем временем палач, закончив со вступлением, резким движением руки вставил наконечник насоса между ягодиц пленника и сразу же начал качать воздух, с силой нажимая на «грушу». Лицо мужчины перекосилось, было видно, что он из последних сил сдерживал стоны. Его живот стремительно увеличивался в размерах. Рука короля невольно потянулась к промежности, но он вовремя ее одернул. Ничего, награда за ожидание будет того стоить.

***

Когда наконечник от шланга вошёл в анус пленника, он едва заметно вздрогнул. Плотный материал царапал нежные стенки, смазкой, разумеется, никто не воспользовался. Но мужчина понимал, что это далеко не самое страшное, что его ожидает. Когда палач начал качать воздух, сперва пленник почувствовал лишь лёгкую тяжесть внизу живота. Однако уже через несколько секунд эта тяжесть переросла в тупую, ноющую боль, которая становилась сильнее с каждой секундой. Живот рос прямо на глазах. Палач качал воздух слишком быстро, пленник задыхался. Спустя полминуты он стонал сквозь зубы, ещё через тридцать секунд — уже в полный голос. Стоны перебивала только отрыжка: воздух отчаянно искал дорогу наружу. Наконец палач закончил экзекуцию и резким движением достал штанг из пленника. Однако желанное облегчение не наступило. На месте наконечника тут же появилась пробка. У пленника уже текли невольные слёзы из глаз. Он мог дышать только ртом, нечасто и быстро, потому что по-другому было невозможно. Раздутый как барабан живот болел немилосердно. Мужчина очень хотел свернуться калачиком, обнять его или хотя бы помассировать, но он не мог — руки были связаны за спиной. Чтобы хоть как-то отвлечься от боли, пленник стал искать глазами в толпе человека, который обрёк его на все это.

***

По истечению второго часа король решил, что его пленник настрадался достаточно. Сперва вид человека с огромным животом, который страдал и плакал от боли, вызвал удовлетворение. Дополнительное удовольствие вызывало и то, что все это происходило на глазах у целой толпы горожан, которые улюлюкали, смеялись, а некоторые даже иной раз бросали чем-то вроде гнилых овощей в пленника. Однако теперь королю хотелось большего. Знаком он показал одному из своих людей приказать палачу закончить наказание.

***

Палач достал пробку из пленника также как и шланг — резким, отрывистым движением. Однако долгожданное облегчение не пришло. Мужчина выпустил совсем немного газов, но это никак ему не помогло. Он тужился и силился, уже не обращая внимание ни на что вокруг, однако ничего не происходило. Накаченный воздух засел где-то глубоко внутри него. Стража тем временем подхватила пленника под руки и повела к невзрачной карете, которая стояла неподалёку. Каждый шаг отдавался чудовищной болью в животе и во всем теле мужчины. Его едва ли не занесли в карету. Король, который сидел там в гордом одиночестве, скривил губы в насмешке. — Знаешь, я даже немного перестал злиться, — сказал он, когда спустя несколько мгновений карета тронулась. Пленник сидел прямо напротив него и пытался сфокусировать взгляд. — Вот есть же люди, которые считают, что нужно уметь прощать. Мол, только после этого успокаиваешься. Непроходимые глупцы! Успокоишься ты только после того, как свершится правосудие. Да и то не до конца. Помолчав немного, король улыбнулся самой недоброй из своих улыбок. — Ну что же ты так мучаешься? — с притворным беспокойством спросил он, пересаживаясь к пленнику и притягивая его к себе. Тот было хотел отстраниться, но король держал за плечи сильно, а мужчину все ещё мучали боли и руки по-прежнему оставались связаны. — Давай я тебе помогу, — продолжил король, кладя руку на живот своего пленника. Живот уже понемногу сдувался, но все ещё оставался большим. Монарх начал гладить его, с каждым разом нажимая все сильнее. Пленник несколько раз рыгнул и выпустил газы. — Как невоспитанно, — поцокал языком король. — Придется наказать тебя ещё и за отвратительное поведение. Карета тем временем уже въезжала во двор замка. Едва она остановилась, пленника вновь схватила стража и повела вовнутрь. Спустя несколько минут он оказался в небольшой комнате, расположенной под самой крышей Северной башни. Стража избавила мужчину от тряпки, которая составляла единственный предмет его гардероба, повалила на кровать животом вниз и привязала руки к спинке. Пленник не мог сопротивляться: его всего трясло и шатало даже при простой ходьбе. Лежать на животе было очень больно. Измученные запястья саднили. Вновь напряженная спина была как оголенный нерв. Король зашёл в комнату спустя минуту. На ходу он доставал из брюк широкий кожаный ремень. — Я обещал тебе наказание, — будничным тоном произнёс он, без каких-либо промедлений опуская ремень на обнаженные ягодицы пленника. Король бил сильно, методично, но недолго. Едва ягодицы приобрели насыщенно-розовый цвет, Его Величество отложил ремень в сторону и принялся просто выжидающе смотреть на лежащего перед ним мужчину. Тот лишь тяжело дышал. Порка показалась ему будничной прогулкой по сравнению с тем, что он пережил утром. Король тем временем перевернул пленника на бок, причинив дополнительную боль его рукам. Похлопав мужчину по животу, монарх вышел из комнаты, чтобы вернуться через несколько секунд с насосом в руках. — Нет… — хрипло пробормотал пленник, понимая, что его снова ждёт. Это были первое слово, которое он произнёс за день. Мужчина было хотел сказать что-то ещё, но король жестом заставил его замолчать. — Ты понесёшь то наказание, которое я посчитаю нужным. А если будешь спорить, то я не только накачаю тебя до предела, но и выпорю по животу. А если станешь спорить особенно яростно, то не ремнём, а палкой. Пленник замолчал, невидящим взором уставившись в стену. Он понимал, что этот бой проигран окончательно и бесповоротно. У него давно не осталось того, чем можно было бы крыть. Король тем временем ввёл наконечник между ягодицами и принялся качать воздух. Живот, который только-только начал приобретать нормальную форму, вновь округлялся. Впрочем, монарх не собирался качать долго. Уже через минуту он достал из ануса шланг, чтобы тут же заменить его своим членом. Внутри пленника было очень узко. Шланг и пробка немного растянули его — достаточно, чтобы не порвать, но не более. Король кончил спустя несколько рваных толчков. Возбуждение, которое бурлило в нем с самого утра, наконец спало. Пленник так и оставался лежать на боку, не шевелясь. Король поднялся на ноги. Теперь, когда по его телу разливалась блаженная нега, он наконец-то чувствовал некое подобие умиротворения. Почти бережно взял пленника за локоть, он заставил его встать с кровати. Отвёл мужчину в отхожее место, чтобы тот привёл себя в порядок, позволил ему вдоволь напиться. Пленник морщился при каждом шаге. Было заметно, что боль анусе и животе не давала ему покоя. Король не мог перестать получать от этого наслаждение. Когда они вдвоём вернулись в спальню, в углу комнаты уже лежал топчан и несколько одеял. Король толкнул пленника на импровизированную постель, лихо надел ему на шею непонятно откуда взявшийся ошейник с длинной цепью и прикрепил другой конец этой самой цепи к кольцу на стене. — Если ты думаешь, что это конец, — нарочито ласково начал король, глядя, как его пленник тяжело дышит, как смотрит на него с ненавистью, как вздымается его все ещё надутый живот, — то очень сильно заблуждаешься. Напомню, что ты вступил в сговор с моими врагами и чуть не передал им информацию, которая могла бы меня погубить. Так что сегодняшний досуг должен войти для тебя в привычку. Потому что, — тут уже улыбка монарха окончательно стала напоминать оскал, — прощать я буду очень долго.