пятнадцать станций трамвая

Сегодня воскресенье       Небо изнывает от тяжести, рвет и мечет, пока наконец не проливается дождем. Беннет замечает как двор лишается света, ощущает как первые крупные капли падают на капюшон ветровки и неуклюже скатываются ему на нос, щекоча нежную кожу. Рэйзор хватает его за запястье, уверенно пересекает детскую площадку и ныряет под козырек, который от косого нарастившего силу дождя совершенно не спасает. Ветер упорно держит двери подъезда, пока сероволосый нащупывает в кармане ключи. Он подносит чип, со всей силы дергает ручку и они залетают внутрь так быстро, словно этот подъезд не просто укрытие, а последняя их надежда на спасение. В узком пролетном окне ярким взблеском рождается и умирает молния, мгновенно растворяясь в горестном плаче грома. Застать вспышки удалось еще не раз — Беннет наотрез отказался заходить в лифт в грозу и пришлось пешком идти на восьмой этаж. Измотанный, белокурый смеется, в следующий раз прося предупредить, если подниматься придется выше четвертого. Дыхание Рэйзора тоже сбилось, но он не подает виду, отворяет двери и они с шумом вваливаются в тамбур.       — Только не бойся, нас встретит Борей. — Рэйзор осторожно обходит расставленные соседями велосипеды и самокаты, проворачивает ключи в замочной скважине, стараясь отдышаться. — Он добрый, только малость эмоциональный.       — Эмоциональный? — Беннет вопросительно косится на парня и сдавленно шипит, наткнувшись боком на ручку детского велосипеда. Потирает место ушиба, пока громоздкая обитая дермантином дверь со скрипом открывается. — То есть? Ты про кого?       Вместо ответа Бенни чувствует на себе килограмм тридцать веса. Сердце бешено заколотилось — перед глазами блестят острые собачьи клыки, на плечи сквозь одежду давят длинные когти. Слова Рэйзора напрочь вылетают из головы, ноги подкашиваются то ли от взваленного веса, то ли от страха и Беннет неизбежно кренится назад. Рэйзор мгновенно реагирует и перехватывает мохнатые лапы Борея, возвращая парню потерянное равновесие.       — Ты в порядке? — Рэйзор переводит взгляд с собаки на побледневшего Беннета и обратно. — Борей, сколько раз повторял, не бросайся так резко на всех. Ты его чуть до смерти не довел. — отчитывает пса юноша, на что тот виновато опускает голову, но вилять хвостом не перестает.       — Д-да ничего не до смерти, — сдавленно бормочет Бенни, сам не понимая, насколько затравленно звучит. — Я просто недооценил… Возможные масштабы Борея.       Сейчас, когда пес не возвышался над ним на треть головы, выглядел он не так устрашающе. Мохнатый, когтистый, непомерно огромный для обычной собаки, но есть в его глубоких синих глазах что-то человеческое, доброе и понимающее. Борей радостно скулит, играется, во всю виляет хвостом, всячески ластясь к вошедшим.       — Гигантский пес, ты чем его кормишь? — желание затискать этого крепыша заставило страх отступить и Беннет протянул руку к животному.       — Ничего особенного. Для волкособа он не такой уж и огромный. — хмыкает Рэйзор, отодвигая ногой ботинки к обувной полке, попутно стягивая с себя мокрую толстовку.       — Волкособа? — белокурый уже во всю чешет пса за ушком, мысленно приговаривая «кто тут хороший мальчик?».       — Гибрид волка и лайки. — Рэйзор кинул Борею первую попавшуюся под руки игрушку, намекая Беннету, что его насквозь промокшую ветровку и кофту тоже стоит снять.       Рэйзор усаживает Беннета на большой диван в гостиной и скрывается за одной из многочисленных дверей коридора. Белокурый не спешит устраиваться удобнее, боясь помять аккуратно расстеленный плед с замысловатым цветочным узором, вместо этого залипая на переливающийся в свете ламп хрусталь люстры. Вся комната была уставлена старой советской мебелью, отреставрированной и выкрашенной в более приятный шоколадно-коричневый цвет. Взгляд скользит от одного радужного зайчика к другому, пока не падает на сервант, пестрящий всякого рода сервизами и статуэтками, между которых затесались рамки с фотографиями и детские поделки. Никого на снимках кроме Кли и Рэйзора он не знает и, не смея заглядывать в чужую жизнь, продолжает рассматривать интерьер с дивана, ожидая, когда наконец-то вернется парень с обещанной сухой одеждой.       — Кстати, а где Кли? — услышав шаги, Беннет встает с места и делает попытку вернуть измятый плед в его первоначальное состояние.       — У себя дома. — Рэйзор протягивает парню небольшую стопку вещей, состоящую из стареньких спортивных штанов и футболки. — Я их с класса седьмого не носил, но ты ниже, думаю влезешь.       — В смысле? — спрашивает Беннет, и, отвлекшись от роли пледового утюга, поворачивается к собеседнику.       — Ну, я вырос. А ты выглядишь довольно худым. — говорит Рэйзор, а после видит немой отпечаток вопроса в глазах белокурого. — А что не так?       — Разве Кли не твоя сестра? Или ваши родители… — не успевает закончить Бенни, как его прерывают.       — Сестра. Но не кровная. Она со своей матерью живет в соседнем подъезде, остается с нами во время командировок. — поясняет сероволосый, перекладывая вещи в руки Беннета.       — А-а, теперь я понял, что ты имел ввиду, когда ответил типа того. В наш первый разговор. — улыбается Бенни, прижимая вещи к груди.       — В точку. — кивает Рэйзор, про себя удивляясь хорошей памяти белокурого.       Беннет прячется в ванной, с трудом стягивает с себя прилипшие узкие джинсы и футболку, облачаясь в предложенные вещи. Они пахнут стиральным порошком и еще чем-то до боли знакомым и приятным, но понять, чем именно Бенни никак не может. Словно слово, которое вертится на языке, но никак не прозвучит вслух. Он развешивает сырую одежду на змеевике, стараясь не потревожить аккуратно составленные на машинке разноцветные баночки с косметикой и покидает комнату. Борей, который до этого упоенно грыз игрушку в коридоре, встрепенулся, навострил уши и радостно двинулся к двери. В замочной скважине снова слышится скрежет ключей и Беннет с неподдельным ужасом оборачивается к Рэйзору.       — Рэйзор, милашка, ты дома? Ну и погодка. — в дверном проеме появляется женщина лет тридцати, ставит в держатель длинный зонтик-трость и приветствует подоспевшую собаку. Рэйзор снимает с ее плеч объемное фиолетовое пальто, вешает на крючок, а сама она слишком занята освобождением ног от сапог на высокой шпильке, не замечая прямо по курсу ничего и никого необычного. Беннет пятится назад, пытаясь скрыться за косяком гостиной, но тут же встречается с гранатом глаз сероволосого, который всем видом показывает, что бояться тут нечего.       — Лиза, у нас гости. — после этой фразы, Беннет, кажется, немного поседел.       — Привет, дорогуша. Какой ты симпатяга. — женщина, наконец, покидает порог и подходит почти вплотную к белокурому.       — Я… Беннет. — смущенно лепечет парень, пряча в воротнике футболки проступивший на неожиданный комплимент румянец.       — Хорошо, Беннет-дорогуша. — по-доброму улыбается Лиза, переключаясь на Рэйзора. — Я пойду поставлю чайник, присоединяйтесь, как у милашки спадет ступор.       — Ты и от Лизы чуть кони не двинул? — смеется парень, как только женщина скрывается за занавеской из бусин, разделяющей коридор и кухню.       — Тебе за это ничего не будет? — игнорирует очередной подкол Беннет и постепенно отходит от шока, окончательно преодолевая желание спрятаться в гостиной. — Мои бы такой шум устроили, приведи я кого-нибудь домой.       — Ничего. Лиза любит, когда я привожу «кого-нибудь». — хмыкает Рэйзор, делая особый акцент на последние слова. Приглашает Беннета пройти на кухню, но на момент останавливается. — Рекомендую морально подготовиться к опросу.       «Если Рэйзор говорит, что все хорошо, значит все хорошо» — выдыхает парень, настраиваясь на положительный лад. За окном все еще льет дождь, барабанной дробью треща по жестяной обивке балкона, составляя аккомпанемент свистящему на газовой плите чайнику. Лиза, будто не замечая царящий в квартире шум, умиротворенно сидит сложив ноги на табурет, делая пометки в ежедневнике. Беннет устраивается напротив. Рэйзор переставляет чайник с плиты, достает с полок печенье с конфетами, маленький прозрачный заварник и засыпает в него чай. Ставит три кружки и сладости на стол и только после усаживается рядом.       — Спасибо, дорогуша. — тепло улыбается Лиза, откладывая ежедневник. — Получается, ты тот самый одноклассник Рэйзора? Кли много о тебе рассказывала.       — Правда? Жаль, что ее нет сегодня, давно не виделись. — проговаривает Беннет, наблюдая за распускающимися в заварнике чайными листьями. — Мы с ней хорошо ладим.       — С Рэйзором, я вижу, тоже. — подмигивает женщина, пододвигая к себе сахарницу. — Я так рада, что мой мальчик хоть с кем-то со школы нашел общий язык. Ах школьные годы, зарождение крепкой дружбы, первое свидание…       — Первое разочарование, первый стресс… — подхватывает Рэйзор и встречается с хмурым взглядом изумрудных глаз женщины. — Что? Я говорю правду. Или по прошествию пятнадцати лет уже память подводит?       — Решил записать меня в старухи? — смеется женщина, встает с места и берет в руки чайник с кипятком, — А ну-ка повтори.       — Но ведь правда столько лет прошло. — невозмутимо настаивает сероволосый, пока Беннет старательно пытается слиться со стеной. — Каюсь-каюсь, плохая шутка. Только опусти чайник, пожалуйста.       — Хороший мальчик. И кто тебя только научил так грубить? — возвращаясь к столу жалуется Лиза и бросает пристальный взгляд на Беннета, но моментально смягчается. — Нет, такая булочка не могла плохо на тебя повлиять. Давайте, рассказывайте, чем вы тут занимались.       Ароматный, сладко-свежий запах душицы заполняет кухню, чай разливается теплом по телу, согревая от макушки до кончиков пальцев. Чарующий голос Лизы гипнотизирует, вовлекая в разговор, и не успевает Беннет опомниться, как рот сам открывается в ответе на любой заданный женщиной вопрос. Рэйзор сидит между ними, периодически кивает, редко односложно комментирует ту или иную историю. Белокурый сначала чувствует неладное и пытается разговорить парня, но быстро осознает, что у того напросто села социальная батарейка. Если подумать, обычно того хватает на три-четыре диалога, а сегодня лимит превышен как минимум втрое. Время уподобившись горной реке течет стремительно, гроза стихает, темнота рассеивается и за окном уже золотится закат. С коридора слышится цоканье когтей о пол, через мгновение Борей появляется на кухне и кладет голову на колени сероволосого.       — Пора на прогулку. — заключает Рэйзор, прерывая разболтавшуюся парочку. Лиза кивает, мол, обязательно договорим в следующий раз и собирает посуду со стола. Беннет встает с места и разминает затекшие ноги. Юноша и не заметил, как по привычке поджал их под себя во время затяжного чаепития. Он следует за другом и на мгновение застывает перед красными стеклянными бусинами, переливающимися в свете заката. Эта квартира пестрит подобными маленькими, на первый взгляд не сочетающимися вещами, которые прекрасно резонируют друг с другом, создавая уют. Даже не так — их много, очень много. Запусти сюда перфекциониста или любителя минимализма, они не выживут и загнутся уже на пороге, совсем рядом с резным держателем для зонтов и ярко-зеленым плюшевым пуфом. И до Беннета тотчас доходит осознание, что Рэйзор сюда идеально вписывается. С его самодельной подвеской с клыками, повязками на предплечьях, браслетами и цветными фенечками на запястьях, сережкой в одном ухе и извечной спортивкой с тремя полосками. Бенни не замечал до этого, как выделяется среди других парень, взять даже, к примеру, его волосы — не каждая девушка может похвастаться длиной до середины бедра. Рэйзор странный. По-хорошему странный и Беннету это безумно нравится.

***

      — Повезло тебе с мамой. — рвет завесу молчания Беннет, пока ищет подходящую палку для игры с Бореем. От грозы не осталось и следа, небо прорыдалось и успокоилось, укрыв себя пушистыми облаками. Желтое солнце тонет в лужах, лучами целует окончательно оголившиеся после бури ветви тополей и лип, обещая, что весной листья обязательно вырастут вновь. Дети и взрослые боязливо выглядывают из-за дверей подъездов, а после россыпью заполняют дворы и площадки.       — Она не совсем моя мама. — дежурно произносит Рэйзор, отпуская Борея с поводка на собачью площадку.       «Что же такое. Сестра не сестра, мать не мать.» — чуть вслух не проговаривает Беннет, но вовремя осекается.       — Моей родной матери уже давно нет. — с еле уловимой болью произносит Рэйзор, подняв лицо к небу. Солнце бережно касается его кожи, поглаживает белесые шрамы, разливается золотом на ресницах. На дне алых глаз растекается печаль и Беннет невольно засматривается. Такой красивый, словно не существует вовсе. Хочется коснуться, но страшно — вдруг сольется с воздухом и превратится в дым.       — Соболезную. — с сожалением почти шепчет Бенни, не в силах отвести взгляд.       — Это было давно, так что не стоит. — возвращается к привычной манере речи Рэйзор, опуская голову. — Лиза моя тетя.       — Тогда, повезло тебе с тетей. — Беннет внимательно оглядывается по сторонам и срывается с места до ближайшего дерева, выуживая что-то из-под опавшей листвы.       — Вот, держи, — Бенни с искренней улыбкой протягивает юноше длинную крепкую палку. — Борей уже заждался.       Рэйзор искренне улыбается в ответ.