Взрослый мальчик

      Зубная боль. Она словно инфаркт — такая же неожиданная. Словно комар, залетевший в три часа ночи к тебе в комнату. Ты вроде бы лежишь, спишь, ничего не предвещает беды, ты видишь уже десятый сон о том, как Сережа получает очередную награду за его фантастические изобретения, как вдруг появляется он! Жужжащий мелкий засранец, который летает над тобой, словно грифон над падалью, и пытается примостить свою тушку, чтобы полакомиться вкусным кровавым деликатесом. И в чём проблема? Прилетел, так соси. Всё, только не мешай. Не звучи, как старый разваливающийся самолет «Победа», не гуди, как трактор с засыревшими деталями, не надоедай, как реклама между интересным фильмом. Прилетел, пососал, улетел. Нет же, зараза, прилетает, кружит, кружит, кружит, садится, вроде бы успокаивается, но вдруг резко взлетает и начинает кружить снова. Ты просыпаешься. Нервно скидываешь одеяло. Включаешь прикроватную лампу и ищешь этого возмутителя спокойствия глазами, а его нет. Он уже куда-то спрятался. Ты подозрительно осматриваешь всю комнату, переворачиваешь вещи, включаешь ещё раз в розетку средство от комаров и ложишься обратно спать, с полной уверенностью, что этот чёрт или сдохнет, или уже улетел. Но нет же. Тварь живучая! Снова начинает кружиться вокруг тебя, над ухом, над носом, над ногами. Ты снова вскакиваешь и принимаешься бить всем, что только под руку попадется, и по всему, лишь бы убить этого мелкого засранца. Ты весь взмыленный, раздраженный, сон уже давно исчез, теперь сидишь на кровати, пышешь огнем и уже в полный уверенности, что ты победил, снова ложишься в кровать, выключаешься свет и слышишь, как на похороны убиенного прилетели его друзья. В общем зубная боль редко приносит удовольствие, ну, если конечно у вас есть мазохистские наклонности, то, возможно, это вам понравится, но Олег не относился к любителям «побольнее». За время, которое Волков проработал в армии, а потом наемником, он перестал бояться практически всего: оторванные конечности, пытки, частые смерти товарищей. И все же один страх у Олега был — зубные врачи. Ещё с детства Олег помнил этот запах спирта и каких-то странных растворов, звук работающих сверл и крики детей. В его время термин «обезболивающе» у дантистов отсутствовало. Единственное обезболивающе, которое они могли тебе дать — связать ремнями руки и ноги, чтобы ты лишний раз не дергался. В общем, счастья и наслаждения от таких посещений вряд ли кто-то мог получить. Зато, когда ты выходил за пределы кабинета и встречался с испуганными глазами следующего пациента, ты чувствовал себя действительно на высоте. Ты прошел этот ад. Ты выжил. И теперь точно год тебе не придется больше сюда возвращаться, а может, и больше, если будешь лучше следить за своими зубами.  — Олеж, тебе нужно сходить к врачу! — настойчиво сказал Сережа, складывая руки на груди, вставая напротив друга, сверля его взглядом.  — Нет. Не надо. Я здоров, — спокойно ответил Олег, отворачиваясь в сторону, делая вид, что внимательно рассматривает новую картину, которую Сережа совсем недавно закупил и установил. Боттичелли «Возвращение Юдифи в Ветулию». И что он в ней нашел? Вот, если бы на этом месте висел портрет Сережи, Волков бы часто на него засматривался, а так. Все эти картины известных художников, на которые Разумовский тратил деньги, — Олег не понимал. Ну, да, красивые, но не за такие же цены. Хотя за картину с Сережей в образе Венеры Олег бы заплатил двойную цену.  — Олеж, ты снова не слышишь меня! Всё! Я звоню доктору! — возмущенно сказал Разумовский, надевая очки виртуальной реальности, вызывая Марго.  — Да, не нужен мне твой доктор! — закатил глаза Олег, отбрасываясь спиной на темный диван.  — У тебя зубы болят. Их нужно лечить! — протестовал Разумовский, уже готовясь набрать номер врача.  — Да не болят они у меня, — тяжело выдохнул Волков, уже даже не зная, как ответить другу, чтобы тот поверил.  — Олег, ты вчера не мог жевать. Ты даже половину пасты не съел, — продолжал наседать Сережа.  — Я не хотел, — отпирался как маленький ребенок Олег.  — А с утра кашу нормально не съел, — продолжал Разумовский, попросив Марго позвонить доктору.  — Она была подгорелая, — ответил первое, что пришло в голову, Олег, тут же прикусывая себе язык. Когда-нибудь в подобные моменты, когда Сережа тараторит, Волков научится следить за своими мыслями и сначала думать, а потом говорить, но, видимо, не в этом десятилетии.  — То есть, я плохо готовлю? — тут же переключился на новую тему Разумовский, сбрасывая вызов, так как на него и так никто не отвечал.  — Нет! — Вскочил с дивана Олег, уставившись на Сережу. — Ты хорошо готовишь. Вкусно. Просто плиту нужно поменять.  — А ещё кастрюлю, половники, крупу, молоко, да и меня под конец. — Закивал, издевательски скривив губы, Разумовский, сверля друга обиженным взглядом. — Слушай, а может, тебе шаурму есть, вон Гром только ей и питается. Или лучше! Заказывать для тебя лично буду «кухню на районе». Там каша точно не подгорит! — Фыркнул раздраженно мужчина, разворачиваясь к другу спиной, водя руками по воздуху, что-то, видимо, заполняя на электронной доске.  — Ну, Сереж, ну не преувеличивай. Ты правда хорошо готовишь. Ты же не зря курсы заканчивал, — положив другу руки на плечи, слегка их разминая, ответил спокойно Олег. Это был запрещенный прием. Руки Волкова были очень сильными, а его пальцы… он превосходно делал массажи, от которых усталость действительно рукой снимало.  — Ладно. Хорошо, — твердо и решительно ответил Разумовский. — Раз у тебя ничего не болит, — мужчина подошел к одному из автоматов со снеками, вбил какую-то цифру, после чего автомат жалобно пискнул и вниз свалился какой-то продукт, — съешь! — Протянул Олегу батончик с орехами Сережа. Олег понял, что это подстава. Все же Разумовский был слишком настойчив, когда ему что-то было надо. Он готов был пойти на любую уловку, чтобы его план свершился.  — Ладно, — так же демонстративно и уверенно ответил Олег, открывая батончик, тут же откусывая большую его часть, жуя на одной стороне.  — А теперь на другой стороне. — Как предвзятый учитель, сложил руки на груди Сережа, следя за каждым движением челюсти друга.  — Сереж, — протянул Олег, не веря в то, что слышит, — ты мне реально не веришь? — борясь с желанием запить всё скорее водой, спросил Волков, уверенный в том, что его слова о поддержке и доверии подействуют на Серёжу и тот отступится.  — Я верю тебе во всем, кроме того, что касается твоего здоровья! — Покачал отрицательно головой Сережа. — Порой мне кажется, что засади в тебя пять пуль, ты отряхнёшься и скажешь: «Всё хорошо».  — Вот упертый же, — процедил сквозь зубы Олег, откусывая снова батончик, медленно начиная его пережёвывать на левой стороне. Резкая режущая боль тут же поразила все нервные окончания Волкова, он слегка скривился, и его плечи от неожиданности вздрогнули.  — Все! Через час мы идем в больницу. И только попробуй слинять! — пригрозил пальцем Сережа. — Не заставляй меня закрывать тебя в комнате. Олег обреченно выдохнул, выбросил оставшуюся часть конфеты в мусорное ведро и пошел в ванну, чтобы почистить зубы и попить воды, а то зубы уже начинало сводить не от боли, а от переизбытка сахара на них. В очереди сидел только один мальчишка лет десяти с отцом. Он с интересом во что-то играл в телефоне. Олегу совсем не нравилась такая компания. Ему вообще не нравилось то, что они все же пошли к зубному.  — Сереж, ну, у меня правда уже ничего не болит. — Попытался совершить ещё одну попытку к бегству Волков, разворачиваясь к Разумовскому и пытаясь толкнуть его в сторону выхода.  — Олеж, это хороший врач. У него лучшие отзывы. Всё будет хорошо, — начал успокаивать как ребенка друга Сережа.  — Сереж, ну, это смешно! Ну, я же взрослый человек! Я сам знаю, когда мне нужно или не нужно идти к зубному! — Вошел во вторую стадию принятия неизбежного Олег.  — Да, ты совсем взрослый, но медицинскую проверку никто не отменял. — Похлопал друга по плечу, усаживая на мягкий кожаный диван в коридоре, Разумовский.  — Слушай, ну, может, правда не надо? Давай в кино сходим. Ты же хотел. Даже на «1001 розу», если хочешь, пойдем. Там же твоя любимая актриса играет. — Перешел к торгам Олег, Сережу это даже немного повеселило. Почти никогда он не видел Волкова таким встревоженным, если дело не касалось его самого.  — Олеж, всё будет хорошо. Я пойду с тобой. — Улыбнулся легко Разумовский, кладя свою ладонь поверх ладони друга.  — Хорошо. Давай я только юристу позвоню. — Подорвался с места Олег, доставая телефон, уже открывая телефонную книгу в поиске нужного ему контакта.  — Волков, мне кажется, или ты боишься зубных врачей? — иронично спросил Сережа, вырывая из рук друга смартфон. Он знал, что Олег не признается в своих страхах и слабостях, особенно ему. В их тандеме бояться мог только Сережа, Олег же выступал в качестве бесстрашной скалы.  — Да не боюсь я ничего, — хмыкнул немножко обидчиво Олег, — просто бесит, что ты со мной как с ребенком обращаешься.  — Олеж, ну ты чего? — Приобнял друга за плечо Сережа, приложившись к его виску своим виском. — Я просто очень переживаю за тебя. — Потрепал друга по волосам, как настоящего волка или пса. — Хочешь, киндер куплю на обратном пути?  — Сереж, — протянул, чуть ли не шипя, Олег, закатывая глаза. Разумовский в ответ лишь засмеялся и толкнул друга в плечо. Так по-детски. Как будто бы они снова на медосмотре в приюте. Вдруг из-за двери к врачу послышались неприятные мычания. Только сейчас Олег заметил, что его очередь следующая, так как мальчишка перед ним уже, видимо, давно зашел на осмотр. Внутри Волкова всё сжалось. Как в первый раз, когда он прыгал с парашютом. Однако Олег был готов прямо сейчас отправиться на военные сборы и прыгнуть раз сто с парашютом, сделать марш бросок или улететь обратно в Сирию, лишь бы не пойти внутрь треклятого кабинета.  — Олеж, я буду с тобой. — Сжал сильнее ладонь друга Сережа, подмигнув. Волков даже почувствовал какой-то стыд, он не заслуживал такого теплого отношения к себе. Ему не пять лет, чтобы бояться зубного до трясущихся поджилок. За свою жизнь он столько всего пережил, что лечение зубов — раз плюнуть. Однако правильно говорят, что все мы родом из детства. Детские страхи самые сложные в проработке. Зайдя в кабинет врача Олег тут же встретился со своими детскими флешбеками: медицинское кресло, к которому его привязывали, адская машина с огромным количеством сверл, фонарь, который светит тебе прямо в глаза, как на допросе КГБ, грозясь расплавить твои глазные яблоки, и чёртов медицинский запах. Волков впервые в осознанном возрасте почувствовал, что такое, когда сердце уходит в пятки. Казалось, что оно реально билось где-то в ногах.  — Здравствуйте. А где ребенок? — поинтересовался врач, смотря на молодых людей поверх своих очков.  — Вот он. Олег Волков. — Слегка подтолкнул друга в спину Сережа, чтобы от сделал шаг в сторону кресла.  — Я просто специализируюсь больше на детях, — немного нерешительно сказал врач, осматривая Волкова, который, казалось, перестал дышать.  — А нам именно такое отношение и нужно, — улыбнулся легко Сережа, ловя на себе полностью ошарашенный взгляд Олега, — у нас резкая боль, а у другого врача записи не было.  — Ладно, — почесал затылок дантист, — присаживайтесь. — Указал на адское медицинское кресло мужчина. Олег на ватных ногах дошел до него и просто осел. Сдерживая дрожь в руках, он положил их на подлокотники в ожидании теплого прикосновения к одной из них от Сережи.  — Вы можете идти, — спокойно сказал врач, обращаясь к Сереже. Олег чуть ли не в истерике с огромными глазами по два рубля повернулся в сторону друга и уставился от него ожидая, что тот все же подойдет и сядет рядом с ним. Будет держать за руку.  — Сидеть, — командным приказным тоном сказал Разумовский, — не кусайся. Все будет хорошо.  — Серёж! — окликнул друга Олег, чувствуя как ком истерики подступает к горлу и его голос начинает звучать странно.  — Открываем рот и не разговариваем, — потребовал врач, — будет небольно. — Олег вдохнул, открыл рот, и казалось, что на ближайшие пятнадцать минут так и застыл. Когда Сережа зашел снова в кабинет, то увидел перед собой совсем незнакомого Олега. Он был белый, как штукатурка, щеки впалые, грудь часто вздымалась, а в чёрных смоляных волосах, казалось, стали видны седые волосы. Волков же чувствовал себя так, что ещё раз пережил войну в Сирии.  — Мы молодцы. Даже не плакали, — с какой-то небольшой издевкой сказал врач, от чего Олег передернулся, — не пить и не есть полчаса. Жду вас через год на диспансеризацию.  — Спасибо доктор, — забирая квиток об оплате из рук врача, ответил Сережа, — Олеж, пойдем, — толкая слегка друга в спину, буквально выволакивая из кабинета, сказал Разумовский.  — Сережа, я не прощу тебе этого. — Поджал губы Олег, грозя другу пальцем.  — Олеж, прости, я не знал. Но это же было правило. Я не мог держать тебя за руку. — Виновато потупил глаза Разумовский. Олег отчасти был благодарен тому, что Сережу выставили за дверь. Он бы ненавидел себя ещё больше, если бы Разумовский увидел его таким напуганным и беспомощным.  — Всё ты знал, Серый, — схватил друга за рубашку, прижав к стене, прорычал Волков. Сережа в ответ лишь поднял руки, в одной из которых была средних размеров картонная упаковка от LEGO.  — Ты думаешь, это поможет? — Поджал губы Волков, ослабляя хватку на рубашке друга.  — Он лимитированный. Еле урвал. — Подмигнул другу Разумовский. Олег тут же вырвал из рук Сережи коробку, перевернул её и стал читать данные о наборе.  — Пойдем домой. Я тебе курочку твою любимую закажу. Фильм посмотрим. Какой ты хочешь? — легко улыбнувшись, спросил Сережа, обнимая Волкова за плечи, чуть ли не виснув на нем.  — Сереж, чтобы это было первый и последний раз! Я взрослый человек и сам могу следить за своим здоровьем, — строго сказал Олег, он выпрямил спину и сильнее расправил плечи, чтобы выглядеть более внушительно.  — Хорошо. Взрослый мальчик. — Потрепал друга по колючим волосам Сережа.