Born to die

.·: *¨༺ ༻¨*: ·.

Висенья была доброй девочкой, некоторые говорят, что она унаследовала щедрость и добросовестность своего деда Визериса Первого. Но когда они сидели на балконе, наблюдая, как мальчики из их дома тренировались в фехтовании, Визерис вспомнил о своей бабушке, королеве Алисанне. В том, как она часами сидела с ним, просто чтобы порадовать стареющего короля, который находил столько утешения в уме и мягкой доброте своего единственного внука. Это было одной из причин, по которой он обручил её со своим сыном, желая держать её рядом, в то время как остальная часть его семьи дистанцировалась.       — Это то, что нужно, Лионель, — сказал Визерис своей руке, в то время как его дочь наблюдала за боем с пассивным выражением лица. — Парни, которые учатся вместе, тренируются вместе. Сбивают друг друга с ног, поднимают друг друга. Они, безусловно, сформируют связь на всю жизнь, ты согласна, Висенья?       — Конечно, Ваша Светлость, — сказала Висенья с мягкой улыбкой, прежде чем выражение лица стало игривым. — Это, конечно, лучше, чем заставлять их учиться рукоделию как занятию, война разразилась бы в тот момент, когда была потеряна первая игла. Визерис издал громкий хохот, который, несомненно, должен был понравиться болезненному королю, но ему было всё равно, он обожал свою внучку и её остроумие.       — Совершенно верно, моя дорогая, — сказал её дед с улыбкой, их взгляды вернулись на тренировочный двор, где сир Кристон и сир Харвин враждовали друг с другом и начали вымещать это на своих детях. Дорнийский рыцарь довольно грубо схватил её брата за нагрудник, к большому смеху детей Алисенты.       — Старший сын против старшего сына, — провозгласил сир Кристон, в то время как король и его внучка наблюдали за происходящим со своего места на балконе, в замешательстве нахмурив брови. Казалось, товарищески настроенный Визерис надеялся, что это принесёт что угодно, но только не это.       — Дедушка, это, кажется, не в духе объединения? — осторожно спросила Висенья, её глаза не отрывались от сцены, когда соломенный манекен был отправлен в полёт, чтобы ударить Джейкериса.       — Это просто тренировка, я уверен в этом, — сказал Визерис, хотя его тон звучал совсем неуверенно. Джейкерис был сбит с ног, став теперь предметом неоспоримого темперамента Эйгона в фехтовании, когда сир Кристон подстрекал его. Хотя Висенья уже довольно давно не чувствовала себя по-настоящему частью их семьи, она поняла, что это нечестная игра, когда увидела её, и не осталась бы в стороне. И, похоже, Харвин Стронг, который, к своему большому неудовольствию, оттащил мальчика от её брата, возмущённо крича на рыцаря, к большому неудовольствию Визериса, тоже этого не сделал бы.       — Ты забываешься, Стронг, — сказал сир Кристон Коль, зная, что делал. — Это и есть Принц.       — Это то, чему ты учишь? — сказал сир Харвин, поднимая мечи и направляясь к другому рыцарю. — Жестокость по отношению к более слабому противнику? Висенья закатила глаза, когда Кристон начал продолжать раздражать главу Королевской гвардии, ругая его по поводу рождения сыновей Рейниры. Пока Харвин не сорвался. Более сильный рыцарь прыгнул вперёд, ударяя кулаком в лицо сира Кристона снова и снова, пока они оба не упали на землю. Когда рыцарь Алисенты не сделал ни одного движения, чтобы защитить себя, и именно тогда Висенья разгадала его план. Встав со своего места, видя, что её дед только и делал, что наблюдал за происходящим с открытым от ужаса ртом, она перегнулась через балкон, чтобы заговорить. Никто не остановил её.       — Достаточно, — она плакала, её голос останавливал любое движение снизу, и все лица на тренировочном дворе смотрели на королевскую любимицу с широко раскрытыми глазами. Удивление. — Вы рыцари королевской гвардии, которым поручено заботиться о крови его светлости, а не обычные подстрекатели толпы, которые вымещают свои проблемы друг на друге на своих учениках. Двор короля Визериса Первого не нуждается в насилии в наших собственных рядах. Тишина, повисшая эхом, была тишиной стыда. Разве десятилетняя девочка должна была их отчитать?       — Хорошо сказано, внучка, — сказал Визерис, гордость затопила его старые кости, когда Висенья снова заняла своё место рядом с ним. Глаза Висеньи поймали выражение лица лорда Десницы, когда он посмотрел на своего сына, его глаза потемнели, когда он думал. Казалось, её мать недолго будет проводить время со своим любовником.

.·: *¨༺ ༻¨*: ·.

Висенья стояла на краю одного из балконов замка во второй раз за последние несколько дней, наблюдая через окна покоев своей матери на противоположной стороне двора. Горький привкус появился у неё во рту, когда сир Харвин попрощался со «своими детьми» после того, как отец приказал ему вернуться в Харренхолл после его выступления на тренировочном дворе накануне. Девочке на самом деле было всё равно, что случилось с Харвином Стронгом, но она была не настолько жестока, чтобы не испытывать жалости к своим братьям, которые потеряют отца. Но что причинило ей боль, так это то, что это был ещё один момент в её жизни, когда мать отгородила её от того, что должно было стать семьёй. У неё никогда не было отцовской фигуры, никто никогда не подходил ей на роль отца. Висенья наблюдала, как командир Королевской гвардии поцеловал голову Джоффри и исчез из виду. Её мать обняла своих сыновей, шепча им на ухо слова поддержки, которые она никогда не услышит от неё.       — Эния? — спросил Эймонд, проснувшись в коридоре и увидев свою невесту, стоящую на балконе. Она повернулась и встретила его обеспокоенный взгляд с улыбкой, как и со всеми. — Что случилось?       — О, ничего, Эймонд, — сказала Висенья, взяв их за руки и идя вместе с ним. — Ты слишком много беспокоишься.       — О тебе? — со смехом сказал её суженый, когда они уходили из покоев Рейниры в сторону садов замка. — Всегда.

.·: *¨༺ ༻¨*: ·.

Рейнира наблюдала с корабля, как королевская семья собралась, чтобы попрощаться с Веларионами, которые переезжали в родовое поместье Драконий Камень после ухода сира Харвина. Однако это переселение не будет включать Висенью. Алисента утверждала на заседаниях Малого Совета, что место Висеньи было с её женихом и семьёй жениха, и поскольку Визерис обожал свою внучку, он не хотел, чтобы она была так далеко в его последние несколько лет в этом мире. Висенья не удивилась, когда услышала, что Рейнира даже не боролась за свою дочь. Но из-за решения Рейниры ей пришлось наблюдать, как Висенья стояла рядом со своими старыми друзьями, а королева обнимала свою дочь. Алисента встретила пристальный взгляд Рейниры только кивком. Женщина, некогда известная как Услада Королевства, почувствовала укол сожаления, когда увидела свою маленькую дочь, которой было всего десять лет. Она всегда хотела дочь, и вначале у них действительно были прекрасные отношения, но затем с годами у неё родились сыновья, и она нашла любовь и потерю, её дочь была пьянящим напоминанием о юности, которую она потеряла, о любви, которую она потеряла. Рейнира дала пустое обещание, когда прощалась со своей единственной дочерью, и поморщилась, вспомнив об этом, что она будет писать каждый день. Она сказала себе, что действительно напишет, что видела выражение отчаяния на лице Висеньи, когда ей сказали об их отъезде, но теперь, похоже, дочь встала на её сторону. Рейнира крепко прижала к себе сыновей, когда Леанор поцеловал Висенью в макушку и направился на корабль. Веларионы начали махать, когда лодка отчалила от причала, и королевская семья наблюдала за тем, как они направлялись к Драконьему камню. Рейнира не могла изменить прошлое, всё, что у неё и её дочери теперь будет общего, — это одна фамилия.

.·: *¨༺ ༻¨*: ·.